Изменяя прошлому

      Когда ушли жители соседних деревень, в ход пошли егеря и разбойники. Они раскидывали ловушки по окрестным дорогам, да и просто в болотах. Если кто-то из жителей отстал, если кто-то из солдат выжил под Остагаром — им не выбраться. Зато и порождения тьмы будут двигаться медленно, да потеряют на этом сотню тварей.       Когда ферелденцы вернутся сюда, годы уйдут, чтобы обезвредить поля. Но из-за скверны об этих землях всё равно можно забыть на много лет...       В пути Фрисса часто говорила с Лелианой. Уж сколько они прошли вместе в прошлый раз, а всё равно в голове не укладывалось, что эта милая девушка раньше была бардом-убийцей. Фрисса напоминала себе: она из Орлея, из страны их врагов, она слишком много лет провела в Орлее, нельзя вытравить из человека Орлей… И всё же эти слова выскальзывали из памяти при мечтательной улыбке послушницы.       Лелиана же много общалась с простыми жителями. Её присутствие успокаивало их, а рассказы — вдохновляли. В один из дней она вернулась, ведя за собой воина-кунари, и Фрисса не сдержала облегчённого вздоха: Стен. Было здорово, что за спиной снова оказались прежние соратники. Те, кто прошёл с ней всю войну. Кому, скорее всего, можно было доверять... но в глубине души Фрисса чувствовала дыру.       Из всей команды она больше всего была привязана к Морриган. Как нелепо и смешно — они спорили почти по всем решениям, и всё же… Морриган чуть не плакала, когда Фрисса отказалась от ритуала. И не потому, что осталась бы без своего Древнего Бога — нет, она искренне переживала из-за смерти подруги¹.       Именно разговоры с ней — горькие, как болотные травы, — лучше всего подходили выжженной душе Фриссы. Шуточки Алистера и Огрена не сочетались с поруганным Хайевером. Лишь делали горше потерю родных.       Фрисса только молилась, что мать Морриган окажется достаточно сильна, чтобы прислать ту даже в Денерим. В этот раз Кусланд обыскала все болота, но так и не встретила ведьм. Может, они являлись только Стражам? В прошлый раз она познакомилась с Морриган, когда вместе с другими рекрутами в Стражи искала древние договоры. Там все народы обещали свою помощь в борьбе с Мором. Именно эти документы Фрисса потом показывала эльфам и гномам… Флемет сохранила договоры у себя, сберегла от дикарей хассиндов и порождений тьмы. Отдала ей и Алистеру.       Кусланд не знала, нашли ли Стражи договоры в этот раз. Уж наверное, что бы изменилось? Но ей не удалось забрать их перед битвой. Стражи крепко хранили свои секреты. Видимо, в этот раз придётся договариваться без них. Разве что Морриган принесёт их... Фрисса тоскливо оглянулась на болота за спиной.       — Грустишь об убитых, волчонок?       Она резко обернулась и увидела печальное лицо отца. На душе сразу полегчало. Вот за что она сражается. Папа, мама, брат живы. Как и сотни беженцев.       — Отец, у нас… так и не было шанса поговорить.       Шанс был. Под Остагаром. Но тейрн Брайс так разозлился из-за тайной свадьбы дочери, что отказался видеться. Потом, когда она спасла брата из лап порождений тьмы, разногласия были забыты. Но Фрисса уже закрутилась в делах: отговаривала Джори и Давета проходить Посвящение, следила за Дунканом и Алистером, собирала целебные цветы от скверны.       — Отец, что ты думаешь… об этом?       Он сразу понял. И в отличие от Роланда, не стал привлекать внимание. Они шли среди доверенных людей и, приглушив голос, можно было говорить спокойно.       — Не знаю, что и сказать, волчонок. Логейн — превосходный полководец… в прошлой войне мы победили только благодаря ему. Если он говорит, что шанса победить у нас не было… я ему верю. Да и ты не слышала, что творилось на совете у короля, упокой Создатель его душу.       Вслед за отцом Фрисса осенила себя священным кругом. Она не ходила на совет. Зачем привлекать внимание? Тейрн бы справился и без неё. А вот отца туда позвали: ещё бы, их семейство по знатности могло потягаться с королём.       — Мы с тейрном Логейном пытались отговорить короля Кайлана. Но тот твердил своё. Слава, слава, отличный бой, подкрепления ни к чему… как мальчишка…       Тейрн тяжело вздохнул.       — Выходит, ты считаешь, что это было оправданно?       Тейрн Брайс серьёзно посмотрел на неё.       — Я считаю, что мы предали короля. И расплатимся за этой жизнью. Логейн может приводить любые причины… но Создатель видел, что мы сделали.       Невольно Фрисса снова очертила священный круг. По спине пробежал холодок.       Лицо отца было убийственно серьёзно. А уж как он постарел всего за пару дней! Если бы он только знал, от чего они спаслись… если б только понимал, что эта их жизнь — счастливая! И плевать на всех королей мира.       — За каждым из нас своя вина. Я ведь тоже не ринулся вперёд, когда Логейн скомандовал отступление. Я мог бы приказать своим войскам, я мог бы их возглавить!.. Но я растерялся, Фрисса.       — Отец, ты бы…       — Да, волчонок. Я бы не смог его спасти. Наших сил бы не хватило, я бы только умер рядом с королём Кайланом, — отец надолго замолчал. — Теперь я даже рад, что Рендон этого не застал. Он бы не смог смириться с подобным бесчестьем…       Фрисса была дворянкой, и образцовое воспитание позволило ей не закашляться, не повести бровью — сохранять спокойный вид. Она попыталась придать лицу скорбное выражение. Не вышло. «Так нельзя! Люди часто будут говорить о смерти Хоу, я не могу позволить себе подобное». От этих мыслей лицо её помрачнело, что подходило ситуации.       — Упокой Создатель душу твоего друга, отец.       — Да помолится за него милосердная Андрасте. Рендон был хорошим человеком и надёжным другом. Я надеялся, что мы породнимся. Его сын Томас... такой воспитаный и умный юноша. Но... теперь что об этом говорить.       Тейрн поднёс руку к глазам, разглядывая идущих за ними беженцев. Шли дети, шли старики, больные, раненные. Разумеется, они не успевали за войском. Иногда у зажиточных крестьян силой отбирали телеги и волов, чтобы усадить детей или раненных. И всё же — не хватало. Люди отставали. Но даже часть пути под прикрытием армии была безопаснее. Тейрн Логейн (Фрисса) оставил отряд, чтобы сопровождать отстающих. Но многие боялись отставать, торопились за армией, выбиваясь из сил.       — Посмотри на всех этих людей. Всё, о чём они мечтают, — спокойная и безопасная жизнь. Разбираться сейчас, прав ли был Логейн, — только дробить страну. Необходимо держаться вместе и дать отпор порождениям тьмы. А когда придёт пора платить за свои грехи — тогда и вспомним о крови Тейринов.                                          

***

      Войско остановилось на привал. Они уже приближались к Денериму, и можно было сделать последний рывок… но что бы это дало? Измождённые люди вошли бы в город ночью, и надо было бы размещать их. К тому же, так их могли догнать отставшие мирные жители.       Роланд издали наблюдал, как Фрисса разговаривает с отцом. Как же сдал тейрн Брайс! Видимо, и ему на сердце тяжело легло предательство. Рядом с ними опустился Фергюс: голова его была забинтована от макушки до бровей, но мужчина задорно улыбался. Он провёл отступление в телеге с лекарями, и толком не знал, что произошло.       Но взгляд рыцаря постоянно возвращался к жене. С какой заботой Фрисса общалась с родными! Она была настолько нежной, настолько любящей, настолько... прежней. И Роланд удивлялся своим мыслям. Разумеется, это была Фрисса, его Фрисса. А если это Фрисса, то как мог он ей не верить? Раз она говорит, что так лучше для страны, значит тейрн Логейн поступил верно... Все прежние взгляды, все принципы Роланда вступили в битву с этим утверждением.       Фрисса договорила с отцом и приблизилась к мужу. Она смотрела с прищуром: оба они уже не знали, чего ждать друг от друга. Ссоры? Молчания? Критики?       Роланд передал ей миску с едой — в походе Кусланды питались наравне со своими солдатами. (Неудивительно, что народ обожал тейрна Брайса.)       — Подожди, я найду, что тебе подстелить.       Вскоре он вернулся с плащом и расстелил его на земле рядом с собой. Фрисса опустилась рядом и поцеловала мужа в щёку. Роланд на мгновение прикрыл глаза. Фрисса прижалась к его плечу.       Все прежние взгляды, все принципы Роланда вступили в битву с творимым тейрном Логейном. И проиграли. Проиграли рассудительности, любви к Фриссе, патриотизму, жажде спокойной и благополучной жизни.