Моя сила делает меня слабым

По расписанию летние тренировки «Лисов» начинались с понедельника, десятого июня, однако все возвращались на день раньше, чтобы спокойно разместиться в общежитии. Время прибытия членов команды Нил узнал из листка на холодильнике Ваймака. Лисы приезжали в промежутке между двумя и пятью часами вечера. Нилу не терпелось собраться наконец полным составом — Кевин тогда будет орать на других и оставит его в покое. Прошла уже пара дней с тех пор, как он последний раз виделся с Аланом. Его немного напрягало молчание, но он решил подождать ещё немного, прежде чем тащиться через весь город в трейлерный парк. После сдачи анализов они встретились всего раз, и Алан выглядел как-то не так. Более молчаливо и угрюмо, чем обычно. Он сказал, что результаты пришли, но нужно время, чтобы верно их истолковать. Нил покорно ждал, понимая, насколько трудной может быть вся эта медицинская херня, особенно в его случае. Также пока хватало другой пищи для размышлений, если к ней добавились бы ещё плохие анализы, то мозги бы точно превратились в кашицу. Кевину пока что удавалось скрывать свои страхи от Эндрю. Видимо, за счет привычки ослепительно улыбаться журналистам, выработанной за годы жизни среди Воронов. Нервное напряжение, однако, требовало выхода, и самой подходящей мишенью Кевин счел Джостена. Две недели со дня истерики Дэя до старта летней практики дались Нилу напряжнее, чем всё проведенное здесь время до этого. Он уже создал образ нытика и приходилось так упорно ему соответствовать, что на месте Лисов он бы уже давно придушил Джостена. Аарон, например, вообще перестал с ним общаться, хотя не сказать, что у них раньше были длительные диалоги. Поведение Ники заметнее всего отражало общую неприязнь, ведь даже тот стал лезть к нему гораздо реже. С Эндрю у них был договор, который уже почти истек, но тот соблюдал все правила, хоть иногда кидал в его сторону странные взгляды. Кевин же как был занозой в заднице, так ей и остался. Отношение Дэя теперь абсолютно не вязалось с отношением, которое было у них в прошлом. Оно и понятно, Нил — не Натаниэль, который давно бы разобрался с Кевином. Впрочем, открытый конфликт вообще никак не вязался с тем образом Нила Джостена, который получился в итоге. Как ни противно выглядеть в глазах окружающих тряпкой, выбора у него нет. Осталось продержаться всего несколько часов. Нил и его спортивная сумка приехали на стадион в машине Ваймака, где тренер забрал связку ключей от всех комнат в общежитии. Как объяснил Ваймак, его личная комната раньше была чем-то вроде комнаты для персонала, там находился туалет с душевой лейкой и небольшой стол с микроволновкой на нем. Плиту вместе с холодильником туда поместить никак не получится, поэтому придется ходить готовить в ту комнату, в который Нил бы жил, будучи нормальным. Матрас работники уже перетащили, без кровати, конечно, но Нил был полностью удовлетворен и этим. Шкафа, как сказал тренер, там тоже нет, но работники уже перетащили тумбочку из комнаты его сокомандников. Вместе с ключом от комнаты Нил получил бумагу, в которой перечислялись правила поведения на кампусе. Пробежав глазами по строчкам, он расписался в нужных местах. Ваймак забрал у него документ и всучил университетский каталог со списком учебных дисциплин. На раннюю регистрацию расписания Нил не успел, потому что приехал слишком поздно, а потому должен был записываться на занятия в августе вместе с основным потоком первокурсников. Расположившись в комнате отдыха «Лисьей норы», Нил принялся листать каталог. Учитывая, что он не задержится здесь надолго, надо постараться извлечь из этого времени максимальную пользу. Выбор очевиден: иностранные языки — ключ к свободе, то есть к выживанию. Он бегло говорил на немецком и французском, а ещё более менее нормально знал японский. В отсутствие практики знания выветривались, и, дабы не утратить навыки, Нил читал и смотрел новости на зарубежных каналах. Для поддержки уровня немецкого он мог бы обратиться за помощью к Миньярдам и Хэммику, но тогда вскроется, что он понимает их тайные разговоры. Кевину тоже не хотелось сообщать о своём владении французским. Изучив раздел языковых дисциплин, Нил заколебался. В качестве профильного предмета на выбор предлагались пять языков, и еще три шли как дополнительные. Испанский — вот самое верное решение. Те крохи знаний, которые когда-то имелись у Нила, давно стерлись под влиянием немецкого и французского, пригодившихся на практике. Если он как следует подтянет испанский, перед ним откроется мир южного полушария. Нил потратил целый час, просматривая списки предметов и пытаясь составить идеальное расписание. Главная проблема заключалась в большом количестве тренировок. С началом учебного года «Лисы» будут тренироваться по два часа утром и по пять часов вечером. Сюда же требовалось втиснуть еженедельные пять часов университетских тренировок, обязательных для всех спортсменов Пальметто. Более-менее удачное расписание получилось у него только с шестой попытки. Нил бросил взгляд на часы: осталось убить еще полчаса. Тогда он решил пробежать несколько кругов по стадиону и уже было поднялся, как в комнату вошла Эбби. За прошедшее время Нил виделся с ней несколько раз, в основном когда Ваймаку было лень готовить. Сам он не искал общества Эбигейл, поскольку это автоматически означало встречу с Эндрю и его братцами. Как она вообще терпела эту компанию под своей крышей, у него в голове не укладывалось. — Привет, Нил, — поздоровалась Эбби. — Ты что-то рановато. — Тренер не пускает меня в «Лисью башню» до приезда Мэтта. Эбби сверилась с часами. — Он вот-вот будет здесь. Ну, раз ты все равно свободен, может, проведем медосмотр? — Медосмотр? Сейчас? — Как обычно: рост, вес и все такое. Лучше управиться сегодня, потому что еще я должна взять у тебя кровь, а пока результаты анализов не будут готовы, на поле я тебя выпустить не смогу. Когда ты в последний раз был у врача? — Недавно. Ваймак должен был вам рассказать. — Ты про низкое давление? — Нил кивнул. — Да, он говорил. Как себя сейчас чувствуешь? — Уже в норме. Такое бывает иногда, у брата то же самое. — За последнее время подобный приступ случился всего раз и то продлился слишком недолго, чтобы удостоить того должным вниманием. — Раз я недавно проходил обследование, медосмотр всё рано обязателен? — Учитывая, что допуск на поле выписываю я, — да. — Эбби отперла медкабинет и распахнула дверь. Вошла и щелкнула выключателем, не обращая внимания на то, что Нил не сдвинулся с места. Несколько минут спустя она выглянула из кабинета снова. — В общем, желательно сделать это до вечера, а то вас у меня много. Нил сполз с кресла, взял сумку с вещами и поплелся в кабинет. Поставив сумку под ноги, он сел на кушетку. Первая половина медосмотра, как и говорила Эбби, прошла легко: она измерила вес Нила и давление, проверила рефлексы. После чего плавно перешла к общему анамнезу. — Как давно у тебя фотофобия? — Примерно с тринадцати лет, как начался переходный возраст. — С какой периодичностью приступы? — Мягко уточнила Эбби, протянув руку, как бы прося снять очки. Нил чуть поколебавшись, снял их, обнажая почти чёрные глаза. — Не то, чтоб прям часто, но раз в пару недель будет точно. Обычно начинается, когда я ни на чём не сосредоточен, — разъяснил Нил. — Очки хорошо помогают? — Да, глаза хотя бы не слезятся. Вранье всегда вытекало изо рта так гладко, будто губы были смазаны маслом. Легко говорить бред, в который за столько лет сам готов был поверить. Сколько раз приходилось повторять одно и то же разным людям, сколько раз ему понимающе и сочувственно кивали, прямо как Эбби сейчас. Когда она собралась брать кровь, Нил поспешно заговорил: — Можно я принесу вам результаты недавних анализов? Они у брата, он привезёт их завтра. Общий анализ крови. Я панически боюсь иголок и крови. — Ладно, — сдалась Эбби. — Только на них должна быть печать клиники, подпись врача, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Она вернулась за стол, что-то написала в бумагах, а потом сказала: — Снимай толстовку. — Зачем? — якобы испуганно спросил Нил. — Через ткань не видно, есть ли у тебя следы от уколов. — Я не употребляю наркотики, — по сути даже не ложь, ведь Дегрием классическим наркотиком не являлся. — Вот и молодец. Так держать. Давай, снимай уже. Нил посмотрел на закрытую дверь за спиной у Эбби и не ответил. Она взглянула на него и тоже ничего не сказала. Пять минут они провели в молчании. Эбби сдалась первой: — Я стараюсь, чтобы процедура прошла для тебя максимально безболезненно, но не смогу тебе помочь, если ты откажешься помогать мне. Почему ты не хочешь раздеться? Как бы это помягче выразиться? Нил не придумал ничего лучше, как выдавить жалобно: — Со мной не все в порядке. Эбби взяла его за подбородок и повернула лицом к себе. — Нил, я работаю с командой Лисов. Вы все не в порядке. Что бы ты там от меня ни прятал, вероятнее всего, я видела кое-что и похуже. — Надеюсь, нет, — печально хмыкнул Нил. — Там не будет следов от обычных уколов. — Доверься мне, — мягко произнесла Эбби. — Я не собираюсь тебя осуждать. Я здесь, чтобы помочь. Я теперь твой врач, помнишь? Дверь закрыта на ключ. Все, что здесь происходит, здесь и останется. — Вы не расскажете тренеру? — Его это не касается. Это останется между нами. — Свободной рукой Эбби указала сначала на себя, потом на Нила. — Я говорю с ним только в тех случаях, когда считаю, что состояние игрока может повлиять на игру, или если член команды нарушает закон и я должна вмешаться. Нил смотрел на Эбби, размышляя, стоит ли ей верить, но понимал, что другого выхода нет. Он уже представлял, как она отреагирует на увиденное, взгляд полный ужаса и отвращения. — Только не задавайте вопросов, — наконец сказал он. — На эту тему я разговаривать не буду. Договорились? — Хорошо, — легко согласилась Эбби. — Но имей в виду: если все-таки захочешь поговорить, я всегда рядом, и Бетси тоже. Нил кивнул, хотя с психологом не собирался общаться и вовсе. Эбби опустила руку. Собравшись с духом, он через голову стащил толстовку. Эбби полагала, что готова ко всему. Но Нил знал, что это не так, и оказался прав. Ее губы разошлись в беззвучном вздохе, лицо исказила непроизвольная гримаса ужаса. Она быстро совладала с собой, однако Нил успел заметить, как напряглись ее плечи и поджались губы. Она смотрела на него, а он следил, как ее взгляд изучает уродливые отметины кошмарного детства и времени в бегах на его теле. Первый шрам начинался у основания шеи, петлей огибая ключицу; возле него краснел морщинистый рубец с рваными краями — след пули, ударившей в самый край бронежилета. Бесформенная заплатка тонкой бледной кожи от левого плеча до пупка обозначала то место, которым Нил ударился об асфальт, выпрыгнув из машины на полном ходу и ободрав весь бок. Через весь живот тянулись более заметные, наползающие друг на друга следы столкновений с людьми отца, гонявшихся за ними по всему свету. Страшно были представить, сколько могло бы быть шрамов, если бы Нил был обычным человеком. Ведь всё, что Эбби могла сейчас лицезреть перед собой, только часть ран, полученная под нейтрализаторами. Концентрируясь в основном на локтевых сгибах обеих рук, как раз таки находились шрамы от игл с этим самым нейтрализатором. До этого Нил переживал, что именно за них и зацепится доктор, но, как оказалось, зря — они абсолютно отличались от привычных следов приема наркотиков. Идеальные круги размером примерно с горошину накладывались друг на друга, местами образуя пласты заросшей кожи. Местоположение их, безусловно, напрягало, но нахождение их в нетипичных местах (икры ног, поясница, верхняя часть спины, плечи) делали картину более неоднозначной. В сгибах уже не было видно вен за рубцами, поэтому последние годы люди отца старались из ставить под колено с задней стороны. Ни одного свежего не было, ведь на след Нила никто так и не вышел. Чейз был последним, кто ненадолго лишился силы. На правом плече — четкий отпечаток раскаленного утюга. Он уже не помнил, чем так сильно разозлил отца. Скорее всего, дело было после очередного визита полицейских. Ни у полиции, ни у федералов не имелось на отца ничего конкретного, но при этом те и другие постоянно заявлялись к нему в дом в надежде что-нибудь нарыть. Во время таких посещений от Нила требовалось сидеть тихо и не издавать ни звука. Видимо, в тот раз он слишком много ерзал на месте, потому что сразу после ухода визитеров отец выхватил у матери горячий утюг и ударил им сына. Нил до сих пор помнил, как с него сползали клочья обгорелой кожи. Ему очень не повезло, что именно в тот день Натаниэль уже с утра получил очередную дозу нейтрализаторов. На самом деле, проще было посчитать дни из детства в Балтиморе без силы, нежели с ней. Отец знал, что не убьёт своего сына, всегда балансируя на грани со смертью. Вывернув руки, он продемонстрировал Эбби внутреннюю сторону локтей. — Как видите, я не смог бы вогнать иглу в вену, даже если бы захотел. — Нил, — мягко произнесла она, — ты поэтому не хотел, чтобы я брала у тебя кровь ещё раз? — Что я говорил насчёт вопросов? Эбигейл поджала губы; она с явным усилием заставила себя сосредоточиться на осмотре. Как только она кивком дала понять, что процедура окончена, Нил быстро натянул толстовку. Оставшиеся документы Эбби заполняла молча. — Это все, — сказала она, отложив ручку. — Нил… — Нет. — Он сгреб сумку и поспешно вышел из медкабинета, и оказавшись за дверьми тут же принял таблетку. Нил почти ждал, что Эбби бросится за ним, но она осталась на своем месте. Он снова принялся листать каталог от нечего делать. Хотелось курить — так сильно, что сводило пальцы. Ему нравился запах дыма и табачная горечь на языке. Отложив брошюру, Нил осмотрел себя, проверяя, не видны ли из-под толстовки отметины. Он нарочно выбирал лонгсливы и толстовки минимум на размер больше (мешковатые вещи лучше скрывали шрамы) — и все равно чувствовал себя голым. Нил сунул каталог в сумку, перекинул лямку через плечо и зашагал по коридору с твердым намерением провести вторую половину дня на трибунах стадиона. Он уже дошел до фойе, когда за его спиной открылась дверь. Заколебавшись у выхода, Нил обернулся: кто-то вошел в комнату отдыха с другого конца коридора. По сравнению с уже знакомыми Нилу Лисами новоприбывший оказался неожиданно высоким. Если Ники был под сто восемьдесят пять сантиметров ростом, а Кевин сантиметров на пять его выше, то незнакомец выглядел на все два метра. Эффекту отчасти способствовала прическа: черные волосы, уложенные гелем, торчали вверх короткими колючими шипами. Прическа помешала Нилу сразу узнать его — в прошлом году он выглядел не так лихо. Когда Нил сообразил, кто перед ним, незнакомец уже преодолел разделявшее их расстояние и протянул ладонь для приветствия. Нил взялся за нее, не сводя взгляда с лица Мэтью Бойда. Он уже успел вскольз просканировать его, но ничего странного и опасного не обнаружил. Это было нелегко: короткие рукава футболки не скрывали бледные, но безошибочно узнаваемые следы от уколов на обеих руках. Понятно, почему Эбби была так непреклонна насчет проверки. — Мэтт Бойд, — энергично стиснув пальцы Нила, представился парень, — третьекурсник и центральный защитник «Лисов». А ты, должно быть, Нил. Отвечать не пришлось. Услышав голос Мэтта, Ваймак вышел из своего кабинета и запустил в него связкой ключей. Мэтт поднял ключи и состроил гримасу. — Господи, тренер, я тоже страшно рад вас видеть. А просто поздороваться нельзя было? — К тебе тот же вопрос. Прошлепал мимо моей двери, как будто так и надо, — парировал Ваймак. — Я думал, вы заняты. — Я всегда занят, но до сих пор это не мешало вам, засранцам, вламываться ко мне без приглашения. Мэтт пожал плечами и огляделся. — Где чудовища? — поинтересовался он. — Наверное, разносят по камешку «Лисью башню», пока мы тут болтаем, — ответил Ваймак. — Ты уже познакомился с Нилом? — Как раз пытался это сделать. — Мэтт выразительно посмотрел на Нила. — Удивительно, что ты не застрелился, находясь под одной крышей с тренером. Как тебе удалось выжить? — Мы редко пересекались, — сказал Нил. Это кстати было почти правдой. Жизнь с тренером оказалась не так проблематична, как он себе представлял в самом начале. Кошмары почти не снились, а если снились, то лёгкие, которых никак не сказывались на окружающих его объектах. — Нил почти ежедневно тренировался с Кевином, Эндрю, Аароном и Ники — заметил Ваймак. — Боже, — с чувством произнес Мэтью. — Тренер, вы просто зверь. — Нил уже в курсе, — подала голос Эбби, встав на пороге медкабинета и прислонившись к дверному косяку. Её глаза слегка порозовели, но Нил был готов поспорить, что на это никто, кроме него, внимания не обратил. — С приездом, Мэтт. Добрался нормально? — Нормально, правда, столько кофе выдул, что неделю теперь не усну. — Мэтт снова перевел взгляд на Нила. — В общаге устроился? — Тренер без тебя не пускал. — У Нила будет отдельная комната, — как бы между делом отметил Ваймак. — Забирай его, и проваливайте. — Вот это нихрена себе, — Мэтт повернулся к Нилу с широко раскрытыми глазами. — А так можно? С удовольствием бы съехал от Сета. — Так, хватит трепаться, — оборвал парня тренер. — Идем, — обратился Мэтт к Нилу. — Заброшу тебя на квартиру к тренеру, заберешь шмотки. — У меня все с собой. Мэтт скользнул взглядом по его спортивной сумке, затем поискал глазами чемоданы. Не обнаружив их, вопросительно посмотрел на тренера — тот лишь покачал головой — и опять на Нила. — Это прикол такой? Видел бы ты, сколько барахла я впихнул в машину и сколько еще пришлось оставить! А ты, значит, собираешься целый год обходиться одной сумкой? Она у тебя изнутри больше, чем снаружи, или как? — На неделе свозишь его по магазинам, — велел Ваймак и подчеркнуто прибавил: — В свободное время. Ходит в одном и том же, смотреть уже тошно. Дай мне знать, когда соберетесь, я дам корпоративную карту. — Я привык сам следить за своими вещами, — якобы с обидой сказал Нил. — Вот и хорошо, — буркнул Ваймак. — Вы еще здесь? — Ни капельки по вам не скучал, — беззлобно бросил Мэтт. — Потопали, Нил. Фургон Бойда был припаркован через две машины от автомобилей Ваймака и Эбби. Казалось, эта синяя громадина способна протаранить стадион, даже не притормозив. Она чем-то напоминала машину Алана, что опять натолкнуло Нила на мысли о затянувшемся молчании. Сегодня-завтра надо будет попросить телефон у тренера для звонка, чтобы Алан нашёл время сверстать ему новые бумажки с фальшивыми здоровыми анализами. Мэтт не шутил, когда говорил о количестве привезенных вещей: кузов фургона был под завязку набит мебелью, которую удерживала на месте лишь дюжина крепко натянутых веревок. Мэтт забрал с переднего пассажирского кресла объемистый рюкзак и бросил его назад, освобождая место для Нила. Мотор завелся с утробным рычанием — Нил скорее почувствовал, нежели услышал этот звук, — а полсекунды спустя заголосило радио. Выключив приемник, Мэтт захлопнул дверь со своей стороны. — Просто чтобы ты знал: мы не совсем конченые уроды, — сообщил он, выруливая с парковки. — Дэн очень переживала, каким будет твое первое впечатление. Боялась, что ты примешь нас за дебилов. Она была уверена, что к тому времени, как соберется вся команда, ты уже слиняешь, и даже собиралась вернуться с каникул пораньше, чтобы помочь тебе освоиться, но тренер сказал ей не дергаться. Типа рано или поздно тебе все равно придется иметь с ними дело. — Они ненормальные, — с чувством воскликнул Нил. — Ха, — усмехнулся Мэтт, — примерно так о них все отзываются. Если будут доставать тебя, просто скажи мне. Я надеру Кевину задницу. — Ему это не особо поможет. — Да ладно тебе, — чуть смутился Мэтт, заслыша обиженный голос, но тем не менее продолжил. — Кстати, тебе реально выбили отдельное место в общаге? — Да, но готовить еду мне всё равно придется у вас — у меня только микроволновка. — Ну вот, даже мне пришлось свою вести. Мы всегда тебе рады, ну, я точно всегда, за Сета говорить не буду, — просиял Мэтт. Как же он ошибался, пока не прочувствовав характер Джостена во всей красе, что должно было произойти в ближайшее время. — Круто, — сказал Нил, хоть сам не разделял такого энтузиазма. Бойд показал пальцем в окно. — Вон она. Большинство учебных корпусов, административных зданий и общежитий университета Пальметто находились внутри гигантской петли под названием Окружная дорога. «Лисья башня» относилась к немногим исключениям лишь в силу географических причин: одиноко стоящий холм прижимал дорогу к университетскому парку, который не был таким большим, как лесопарк, где Нил проводил большую часть своего времени, но всё равно у него были все шансы стать ещё одним местом укрытия. Парковка располагалась на заднем дворе, и сейчас на ней стояла только машина Эндрю. Проигнорировав разметку, Мэтт остановил свой фургон у бордюра. Вдвоем с Нилом они выгрузили весь его скарб на тротуар, после чего Мэтт отогнал автомобиль на стоянку, а Нил остался его ждать. Неудобства в затаскивании вещей наверх конкретно для Нила не было, но ему пришлось делать вид неимоверного прикладывания усилий, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Настоящей мерзостью оказалось нытье, которое лилось изо рта таким потоком, что к концу работы у улыбчивого Мэтта от хорошего настроения не осталось и следа. Парень перестал проявлять какую-либо инициативу в диалоге и, сказав: "Ну давай, обустраивайся, я заберу тебя через час, чтобы поехать на корт", пошёл к себе в комнату. Ваймак говорил, что комната Нила будет без номера — первая дверь с левой стороны. Он отпер дверь выданным ключом и вошёл внутрь. Комната без окон, с голыми стенами и плиткой вместо линолеума. В правом дальнем углу лежал голый матрас, вдоль этой же стены слева, находилась тумбочка, разделяющая прямо напротив входной двери стоящий квадратный стол. Он был в комнате один, поэтому Нил счел его и за письменный и за обеденный. У другой стены, напротив кровати, располагался кухонный гарнитур, длиной в две тумбочки, на одной из которых стояла микроволновка. Дверь в уборную была сразу справа от входа. Сам туалет представлял из себя комнату с унитазом, раковиной, душевой лейкой в стене и сливом в полу. Ни одной полки не было. Даже у лампочек под потолком не было плафона, они просто одиноко висели с потолка на чёрных шнурах. Однако Нила неэстетичный внешний вид помещения ни капли не смущал. Маленькая комната — видно весь обзор, отсутствие окон — не меньше битого стекла, отсутствие множества предметов — меньше ущерба. Выудив из сумки свой блокнот, Нил принялся записывать туда список покупок, которые должен был успеть сделать в отсутствие Мэтта, пока тот будет забирать девушек: Дэн и Рене, из аэропорта. В него вошли чайник, подушка, постельное бельё, немного посуды и хотя бы настольная лампа. С логической точки зрения траты абсолютно бесполезны, но без них ему не обойтись. Вещь, покупка которой не обсуждалась, — сейф, в который можно было сложить то, что никто точно не должен увидеть. Взгляд сам упал на сумку: куда её деть? Конкретно в самой сумке ничего такого не было, вызвать вопросы могли только гора таблеток и блокнот. Нил не рискнул оставлять в комнате ни то, ни другое, поэтому вывалил всю одежду на голый матрас (брезгливость тоже эмоция, которую ему посчастливилось не испытывать) и решил полупустую сумку взять с собой. Все его вещи поместились бы в два ящика тумбы, а толстовки и джинсы можно сложить сверху на нее. Он займётся этим по возвращению, а пока оставит всё, как есть. Если кто-то будет что-то трогать, это всё равно будет заметно, ведь Нил запомнил точное расположение вещей у себя на кровати. Факт того, что замок, запирающий дешманскую гипсокартонную дверь, выглядел крайне ненадежно, заставлял Нила каждый раз мысленно возвращаться к отказу от похода в магазин. Даже младенец мог бы открыть его, окажись у него в руках отмычки. Какой-нибудь Эндрю точно постарается тайно наведаться к нему в гости. Наконец, отмахнувшись от навязчивости своих воображений, Нил поднялся и зашагал к выходу.