Дело Пожирателей

      Кабинет Драко в Мэноре не был большим, по сравнению с отцовским, а забитый различными источниками информации вовсе казался обычной кладовой. На рабочем столе лежал большой старый фолиант, чьи страницы давно пожелтели, а бумага впитала большую часть чернил — текст с годами становился менее заметным. Восстановление текста Драко делегировал своему домовику, который с большим удовольствием согласился помочь хозяину, а сам занялся прочтением, казалось, бесконечного количества заметок и дневников волшебников, потому что от обычных книг толка не оказалось.       Вообще, Драко не был уверен, точно ли эти книги содержали необходимую информацию, но все они аккуратно прилетели к нему на Поисковой стол личной библиотеки. Спустя десять минут ожиданий рядом лежали один большой фолиант, около двух десятков пыльных дневников волшебников и столько же книжек с упоминанием слова «соулмейт», и вишенкой на торте выступала стопка пергаментов с заметками.       Пение птиц за окном давало понять — утро окончательно наступило. Под глазами Драко появились синяки, которые на его бледной коже выглядели как глаза панды, но он не сдавался и продолжал читать, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то. Он выпил ободряющее зелье, помогающее мозгу продолжать работать (жаль синяки не убирает), когда в его кабинет зашел Теодор Нотт. Раскрытие небольшого секрета не входило в планы, но вдруг существует темный артефакт, разрывающий связь между соулмейтами. Тео удивленно посмотрел на друга и вопросительно поднял бровь.       Драко решил пойти от обратного — разберется во всем сам. Точнее… почти сам. Он жестом предложил Тео присесть и сразу отправил ему в руки заранее подготовленный бокал огневиски — он ему точно понадобится. Сам Нотт все еще вопросительно оглядывался и рассматривал книги, словно пытаясь найти в них ответ. Драко тяжело вздохнул, посмотрел исподлобья:       — Мне нужно брать с тебя непреложный обет или ты сможешь удержать свой язык за зубами? — Тео заметно напрягся.       — Когда это я…       Он не успел спросить в ответ — грозный взгляд Драко попросту не дал этого сделать. Тео согласно кивнул.       — Я буду держать свой язык за зубами, — пообещал он.       Драко откинулся на кресле, призвал бокал с огневиски и, делая небольшой глоток, сказал:       — Кажется, Грейнджер мой соулмейт. — После этих слов он залпом выпил бокал и уже наливал огневиски снова, в то время как рука Тео застыла у самых губ.       — Кхм… Я правильно понимаю, что ты пытаешься узнать как разорвать связь? — Драко кивнул. — Думаешь, у меня есть нужные артефакты? — Снова кивок. — Что ж, это была глупая трата времени, потому что их нет.       Теодор поднялся, но его магией снова посадили в кресло.       — Послушай, она семимильными шагами начинает влезать в мои мысли и, учитывая, что про ебаных соулмейтов мне ничего не известно — она, возможно, в них скоро пропишется. А это последнее, чего бы мне хотелось! — Драко повысил тон, но не от злости на друга, а от безысходности своего положения.       — По правде говоря, когда ты ко мне приходил и спрашивал про амулеты, помнишь? Я еще предположил, что у тебя соулмейт. Я сам особо не читал про них, но в тот раз тоже захотел изучить их.       — Но у тебя ничего не получилось. — Тео кивнул.       — Предлагаю пойти от обратного и вспоминать все, что могло как-то установить между тобой и Грейнджер невидимую связь. Так хотя бы сможем узнать скорость вашего «соединения». — Он дважды согнул указательный и средний пальцы.       — Если кто-то узнает…       — Да-да, ты убьешь меня и с радостью сядешь за это в Азкабан. Спасибо, я помню.       Теодор зачаровал перо, которое само фиксировало каждое слово, сказанное ими, и подготовил толстую тетрадь. Почему-то ему показалось, что двумя пергаментами их размышления не ограничатся.       — В школе я ее терпеть не мог, — начал рассказывать Драко. — Значит, появление связи в этот период отпадает.       — Если мне не изменяет память, ты частенько говорил о ней. Может ли это значить, что она начала заполнять твои мысли из-за связи?       Драко многозначительно посмотрел.       — Обзывать ее грязнокровкой — значит, частенько говорить о ней?       — Тем не менее, это остается фактом. — Тео пожал плечами и сделал глоток огневиски. — В книгах же не написано, как проявляется связь, верно? Что, если твои участившиеся обзывания — и есть начало? Теперь вспомни, когда впервые посмотрел на Грейнджер не как на объект ненависти, а как на девушку.       — Кажется, это был Святочный бал, — задумался Драко. — Я впервые ее увидел в платье и… она была великолепна. Стоит признать, что королевой бала была она, тем более в паре с Крамом. — Он кивнул, подтверждая предположения Нотта. — Несколько дней не выходил из головы ее образ. Мне кажется, что даже Астория настолько не впечатлила меня в тот день.       Он прикрыл глаза, представил перед глазами Грейнджер в тот вечер — да, именно тогда она и влезла в его мысли. С того момента ей было позволено присутствовать в его голове.       — Пусть перо запишет, что у меня не было сильного влечения к ней, вплоть до нашей встречи на работе. — Приказал Драко. — Я не мечтал ее поцеловать, не представлял как мы спим — ничего подобного не было. Считается ли это соулмейтизмом? — Драко посмотрел на Тео, тот вопросительно взглянул в ответ.       — Нет слова «соулмейтизм».       — Значит, оно только что появилось.       Перо послушалось, и в тетради появилась запись: «Соулмейтизм — связь между соулмейтами».       — Спорная ситуация, но в любом случае ты уже смотрел на нее как на девушку. А были ли еще моменты в школе, когда Грейнджер словно привлекала тебя чем-то? Словно что-то невидимое тянуло к ней.       Драко немного застыл, после чего подошел к ящику с огневиски, откупорил вручную новую бутыль, наполнил бокал и прислонился к стене.       — Когда она страдала от ревности к Уизли и ее состояние после битвы за Хогвартс. — Он нервно сделал глоток алкоголя, словно ему самому страшно осознавать это влечение. Точнее, что это было именно оно. — Грейнджер скрывала чувства к рыжему, как и он, кстати говоря. Я не слепой, я видел, что они как два ребенка боятся подойти друг к другу. — Драко фыркнул. — Рыжий начал встречаться с… как ее… Брайн или Браун. А Грейнджер то и дело горела от ревности. Меня это в какой-то степени забавляло, она так мило злилась.       Мысли об этом немного застали врасплох, он умилялся ее ревности? Хотел, чтобы ревновали его? Что?!       — Ты хотел оказаться на месте Уизли? — словно читая его мысли спросил Тео.       — Нет, я не хотел оказаться на его месте!       — Может быть, мне стоит задать вопрос по-другому. Хотел бы ты стать объектом ревности Грейнджер? — Нотту надо было идти в психологи, а не заниматься артефактами!       Драко задумался, нахмурил брови. Никогда прежде подобная мысль не приходила ему в голову — объект ревности Грейнджер. Звучит… приятно?.. Он начинал быстро прокручивать в голове все воспоминания того курса и пришел к заключению:       — Да, хотел.       Он даже не стал искать глупых оправданий — он хотел, чтобы Грейнджер ревновала его, а не рыжего.       — Тем не менее, ее жизнь никогда тебя не интересовала. Так что, думаю, это еще лишь начало проявления… соулмейтизма, — предположил Тео. — А что было после битвы за Хогвартс?       — После битвы за Хогвартс были последствия, — загадочно ответил Драко. — Шрам, оставленный драгоценной тетушкой, чесался, доводил ее до истерики — так говорили, — уточнил он. — Однажды мы сидели рядом на каком-то из предметов, и я увидел, как она расчесывает свой шрам. Это не выглядело как почесывание после укуса комара, это выглядело как паника. На коже лопались капилляры, образовывались маленькие кровяные точки. Я… я считал, что я смогу как-то помочь и закрыл ее шрам своей рукой, чтобы она не нервничала.       — Это помогло?       — Да. Она успокоилась. Ее даже не смутил тот факт, что это был я. — Драко оттолкнулся спиной от стены, поставил пустой бокал на кофейный столик и направился к своему рабочему столу. — После этого все. Меня не интересовала ее жизнь вплоть до ее исчезновения. Признаться, мне и сейчас безразлично, но я чувствую эту связь и не могу ничего поделать. Я стараюсь ей сопротивляться, но Грейнджер начинает лезть в мою голову без разрешения.       — И когда ты понял, что между вами что-то есть? — Нет, ему действительно нужно стать психологом.       — Когда случайно дотронулся до нее у себя в кабинете.       — То есть, прошел как минимум год с последнего прикосновения и около пяти лет с первого впечатления… — Тео проговаривал вслух каждую свою мысль, чтобы перо их фиксировало. — Ваша связь продолжается так долго, но только сейчас начала становиться прочнее. Нужно понять, почему она так долго не проявлялась.       — Может, мы одновременно блокировали ее? Такое может быть?       — Имеешь в виду, что тебя что-то влекло к ней?       Драко цокнул и недовольно кивнул.       — И, тем не менее, тебе она все равно безразлична? — уточнил Тео.       Драко повторил свой немой ответ.       — Я думаю, — начал он, — Грейнджер блокировала влечение. Мы ненавидели друг друга, даже презирали. О каких отношениях может идти речь? Потом ее ментальное состояние только ухудшилось, она превратилась в сводную сестру Лавгуд. А этот странный интерес к трупам? — Драко постучал пальцами по столу и усмехнулся. — Наша связь стала сильнее, когда Грейнджер сошла с ума.       Он посмотрел на Тео, и в его глазах замер тот же вопрос — как убрать связь? Они толком и не поняли, как она образовалась, что говорить о том, как ее лишиться.       — Я планировал связать свою жизнь с Асторией, — печально сказал Драко. — Еще в Азкабане я решил, что женюсь. Но… В какой-то из книг прочитал, что любые отношения будут с печальным исходом, если это не соулмейт.       Он рухнул на рабочее кресло, потер переносицу и мучительно замычал. Сидевший рядом Тео слегка угрюмо смотрел на друга, одновременно с этим пытаясь придумать вариант. То же самое делал и Драко. Прошло несколько минут, прежде чем Драко и Тео пришли к одной и той же мысли.       — Что если попросить…       — … Забини? — закончил Тео за друга. И радостно покачал головой.       Примерно около пятнадцати минут пришлось ждать Блейза, который настойчиво игнорировал присланного эльфа, из-за любовных утех. «Ваша настойчивость испортила мне мой полуденный секс!» — возмущался появившийся Блейз. Он осмотрел заставленный кабинет, заметил две пустые бутылки огневиски и открытую третью, также он наполнил свой бокал. Драко и Тео нервно обсуждали что-то у входа в кабинет, затем тяжело вздохнули и повернулись в сторону Блейза. Он же — многозначительно на них посмотрел. Тео, еле скрывая ожидание реакции друга, лег на диван, Драко — присел на подлокотник того же дивана.       Им понадобилось около часа, чтобы объяснить, зачем они лишили Блейза полуденного секса.       — Я вас понял, — спокойно сказал Блейз. — Возможно, я и смогу приготовить зелье, но оно не спасет тебя от этого соулмейтизма. Это будет словно… зелье от простуды, только принимать его придется всю жизнь.       — Я готов, — уверенно ответил Драко, словно проблема действительно решена.       Блейз не спешил это подтверждать, а наоборот лишь уменьшал шансы на это решение:       — А если это очень редкие растения, которые сложно найти и дорого купить?       — Черт, братец, — усмехнулся Тео, — ты видел сколько ячеек Гринготтса занимают его деньги?       Драко цокнул и взглядом заставил друга закрыть рот, заодно подумав о том, что Непреложный обет с него точно стоит брать за каждую мало-мальски интересную информацию о его жизни.       — Думаю, я смогу оплатить работу того, кто будет искать травы и того, кто будет делать зелья.       Блейз взял одну из книг, разложенных на столе Драко, и увлекся чтением, пока он и Тео обсуждали, какие могут быть затраты на всю жизнь и кого просить искать травы. Краем уха Блейз услышал, что кто-то предложил Невилла. Это заставило его усмехнуться. Затем его взгляд остановился на небольшом абзаце, он посмотрел на Драко и спросил:       — У тебя появилась метка?       Тео раскрыл рот и недоумевающе смотрел на Блейза, Драко… В целом он сделал то же самое.       — Тут написано «у соулмейтов появляются одинаковые символы на теле, чаще всего в одинаковых местах. У каждой пары соулмейтов разные символы, но если вы увидите у кого-то на теле золотистый узор, не похожий на рисунок краской — это чей-то соулмейт. Мне повс…»       Черт, как Драко пропустил это?       Блейз не успел дочитать — кажется это была вовсе не книга, а чей-то дневник наблюдений, — как Драко уже снимал рубашку, разглядывая свое тело. Пока что никаких признаков золотистых символов не было, лишь перевязанная бинтом грудь, с небольшими следами крови. Руки чистые, не считая черной метки. На шее не было золотистых следов. Спина точно как и грудь — украшена лишь бинтами после очередной перевязки. Может, стоит посмотреть ноги, подумалось ему. Хотя вряд ли сильная магия соулмейтов позволит проявиться символу где-то ниже пояса.       Драко спокойно выдохнул.       — Надеюсь, что он не появится и все это останется лишь предположениями, — успокаивал он сам себя.       — Как думаешь, — начал Блейз, откладывая дневник, заменив его другим, — Грейнджер тоже это поняла? Наверняка у нее есть все ответы.       — Были… — поправил Тео.       — Салазар, Нотт! Она же не умерла, а просто пропала. Хоронишь ее раньше времени.       — В одной из книг, — начал Драко, — было написано, что соулмейт может даже не догадываться, что у него есть «пара по судьбе» пока что-то внутри не начнет его тянуть к определенному человеку, а иногда даже в место, где этот человек может находиться.       — Да, точно, — подтвердил Тео. — Я тоже об этом слышал. Соулмейт не обязательно может жить рядом или даже в твоём городе, тебя постоянно будет туда тянуть. Но в любом случае — ты найдешь свою пару.       Драко поднял голову к потолку, мученически замычал и на выдохе сказал обреченное «Блять». Действительно — блять. Ему оставалось молить всех богов волшебных и обычных, лишь бы удалось разорвать связь. Он почесал переносицу, сел на подлокотник дивана, затем резко вскочил и со всей силы бросил стоявшую рядом бутылку огневиски в стену. По деревянным стенам, которыми был обшит кабинет, стекал дорогой алкоголь, кажется, двадцатилетней выдержки.       — Послушай, — успокаивал Блейз, Тео в это время взмахом палочки очистил стену. — У тебя нет символа, возможно, тебе это просто показалось. Ну, подумаешь, застыли оба. Ты же ее видел — она просто живая смерть, я от ее вида иногда хочу спрятаться в шкафу. Тем более, странная просьба купить хирургических магловских приблуд… Любой бы застыл.       Звучало как правда, но это не помогало. Абсолютно не помогало. Вдруг Грейнджер тоже поняла, что они соулмейты? Убежала, чтобы не портить друг другу жизнь, но знает ли она, что их все равно будет тянуть друг другу? Как бы не строили свои семьи — они обречены. Счастье только в них…       — С другой стороны, — радостно начал Нотт, — если вы действительно соулмейты, то ваша связь поможет быстрее ее найти, после чего вернуться к твоему главному расследованию.       После этих слов рот Тео был прочно заклеен скотчем. Он отличался своим позитивным взглядом на жизнь, чего не хватало ни Драко, ни Блейзу, а возможно и большинству людей. Но иногда его жизнерадостность проявлялась не очень вовремя и это жутко раздражало. Примерно как сейчас.       — Нет, я не хочу этой связи. Не хочу ждать, когда она станет сильнее, не хочу с помощью нее искать Грейнджер. Я вообще не хочу ее искать! Есть Поттер, он у нас главный аврор, он и будет искать!       — Возможно, мой вопрос будет немного неуместным, — аккуратно сказал Блейз, — Астория… она знает про соулмейтов? Я имею в виду не про тебя и Грейнджер, а в целом про такое слово.       Драко усмехнулся и уперся бедрами в край своего рабочего стола. Он бы очень удивился, если бы Астория знала об этом все. Не то, чтобы она была глупой, вовсе нет, просто ее увлекали другие вещи. Астория была замечательной — заботливой, верной, любящей. Драко ценил ее за поддержку, которую она оказала ему на последнем курсе, за ее умение вовремя сменить тему, за понимание, если ему хотелось побыть одному. Он любил ее — да! любил! — но по-настоящему ли? Теперь это подвергается сомнениям. Что ему сказать Астории, когда связь будет становиться только крепче? Это разобьет ей сердце, хотя, Драко уверен — она бы любила за двоих. Но… так нельзя! Нельзя лишать человека любви, а Астория как никто другой достойна быть любимой. Им. Достойна быть любимой им — Драко Малфоем. Ради одного этого стоит попробовать разорвать связь.       — Постараюсь сделать все, чтобы не узнала. Потому что… она расстроится, если не увидит на себе тот же символ, что появится у меня.       Тео отчаянно пытался отклеить скотч и мычал, в попытке обратить на себя внимание. Он стучал себя в грудь, после чего указывал на Драко. Но тот не торопился открывать другу рот, показывая всем видом как наслаждается его молчанием, точнее, мычанием. Тео разозлился до снегопада над головой. За секунду между ним и Драко сократилось расстояние примерно до локтя, он старался аккуратно, — с помощью магии, — развязать бинт. Но даже магия не спасла от боли, которую Драко ощущал при, как казалось Тео, почти безболезненному снятию повязки. Кровь, прилипшая к бинту, не поддавалась магии и аккуратное снятие лишь усугубляло ситуацию — испытываемая боль казалась мучением. Лицо Драко съежилось, дыхание стало тяжелым, но Тео это не волновало. Он внимательно рассматривал каждую освободившуюся от бинта частицу тела.       — Твою мать! — синхронно выругались Блейз и Драко. Тео лишь замычал.       Небольшой, лишь только-только проявляющийся золотой символ красовался на груди, на месте солнечного сплетения. Тело было покрыто порезами от Сектумсемпры, около двух десятков шрамов покрывали грудь и живот, они отвлекали внимание и, скорее всего, тот, кто никогда не слышал о соулмейтах даже не заметит эту тонкую полоску, появившуюся рядом с одним из шрамов. Зародившийся символ можно было принять за татуировку, скорее всего магическую золотистую татуировку — например, защиту от Сектумсемпры. От этой мысли Драко стало смешно и он не смог спрятать улыбку. Только эта версия была проигрышной — татуировки не увеличиваются в размерах, в отличии от метки соулмейтизма и, Салазар его знает, насколько большой она может быть. Драко посмотрел на грудь, провел пальцами по отвратительным шрамам, которые он давно мечтает убрать. Астория вечно отговаривает его — считает это красивым, в то время как он сам готов снять с себя кожу, лишь бы их не видеть, особенно сейчас — когда их стало в два раза больше.       Над его головой пошел снег, со стола потели книги и дневники волшебников. Он был готов сломать все, но силки, в которые его завязал Тео — не забыв растянуть скрытую за скотчем улыбку — прочно стянули его руки и ноги и повалили на пол. Намек был понятен — рот Нотта был свободен и тот, поклонившись, поблагодарил.       — Получается, у Грейнджер тоже на груди должен появляться такой символ.       Драко отрицательно покачал головой.       — Нет, — ответил Блейз. — Тут пишут... — он перелистнул на нужную страницу книги, — что одновременно люди не понимают, что они «пара». — Драко поджал губы после этого слова. — Кто-то осознает это раньше, но, как я понял, сразу начинают встречаться. Я не нашел нигде заметок, что люди хотели разорвать связь.       — Повод написать справочник по соулмейтизму, — пошутил Тео. Серьезный взгляд обоих друзей заставили его поднять руки в локтях, сдаваясь.       — Помогите, — почти умолял Драко.       В его голосе слышалась безысходность и страдание. Он пытался найти выход, хотя бы попытку ослабить связь, которая не будет мешать строить отношения с другими, а главное — счастливые отношения. Один раз и навсегда. Ему не хотелось даже представлять будущее с той Грейнджер, каковой она является сейчас. В голове появляется только одна картинка — она лежит на лечении в Мунго, а он обреченно сидит рядом и ничего не может поделать — ведь это судьба. Адекватный он и ебаная неврастеничка она.       — Блейз, — позвал Драко, листая очередной дневник волшебника. Тео освободил его от силков. — Можно ли создать мазь от моих шрамов? — Неожиданно для себя и других спросил он. — Давно хочу от них избавиться. Может быть, пока ты придумываешь зелье, заодно и мазь наколдуешь?       — Братец, я уже говорил тебе и повторю снова — шрамы от Сектумсемпры, а уж тем более от Сектумсемпры Максима нельзя излечить.       — А сделать их менее заметными? — с надеждой спросил Драко и посмотрел на друга.       Блейз поджал губы и сморщил нос.       — Я не могу ничего обещать. Я постараюсь что-то придумать.       — А еще можно совместить приятное с полезным, — радостно сказал Тео. — Вы не поняли? — удивился он, когда друзья посмотрели на него как на идиота. — Может быть, мази от подобных шрамов еще не существует, но об этом знаем только мы!       Блейз нахмурился, а Драко все еще продолжал видеть в Тео идиота.       — Салазар! Блейз может взять любую мазь или сделать пустышку с золотистым цветом, а ты... — Тео указал пальцем на Драко, — будешь наносить ее на шрамы ежедневно под предлогом попыток убрать шрамы. Символ будет незаметным.       Блейз хмыкнул и опустил уголки губ вниз, поддерживая таким выражением теорию Тео.       — Только ты пропустил важную деталь — кто-то, по имени Астория, может случайно задеть мазь и увидеть, что символ не пропадает, — заметил Драко.       — Я сделаю так, чтобы мазь затвердевала. Я видел у одной своей мадам такую маску для лица. Она ее смогла смыть только водой. Будет что-то подобное.       Следующие несколько часов были потрачены на очередное прочтение всех книг, дневников и небольших заметок связанных с соулмейтизмом. Они опомнились, лишь когда в дверь постучала Астория с вопросом, скоро ли ребята закончат с расследованием — отговорка Драко, чтобы его возлюбленная не мешала ему и «не лезла не в свое дело» — они тайно от Поттера продолжают расследовать Дело Пожирателей.       По итогу, Блейз будет придумывать мазь от шрамов с добавлением пыльцы синекрылых пёстр, которая служит пигментом. Тео изучает артефакты, которые могут помочь в разрыве связи. Драко — просто фиксирует любые изменения в своем поведении и своих мыслях.