Стреляй не в голову, а в сердце

Саки остался один. В душном, грязном помещении, тяжко вздыхая. На лице была дурацкая ухмылка, которая спасала от истерики прямо здесь. Паника наростала, создавалось ощущение, что всë это происходит не с ним. Плод его фантазии, сладкий, временами приторный, который так быстро разбился о реальность. Было о чëм подумать, но заниматься рефлексией здесь - глупое решение. Сил, чтобы элементарно встать, отряхнуться, сменить образ и побрести домой не было. А глаза начинали предательски намокать. Издав тихий скулеж, он закрыл рот ладонью. Алкоголь до сих пор действовал и добивал. Неизвестно сколько времени прошло, но в уборную никто так и не сунулся. Старшеклассник продолжал наблюдать в одну точку, осознавая что натворил. Дверь скрипнула, вошëл Барри. Он быстро оглядел ученика, заметил синяк, вопросительно посмотрел на внешний вид. В голове было много всего, но спросил он лишь о состоянии. — Ты в порядке, Саки? Саки, не поднимая головы, ответил саркастично: — Не думаю, что вам нужен правдивый ответ. Не бойтесь, неприятностей я не создам. Барри шëпотом что-то пробубнил и стремительно покинул место. Искал он одного человека, который явно мог быть в курсе произошедшего. Барри нашëл Гуннара на улице. Пока он его искал, долго представлял ситуацию, которая могла произойти с юношей. Начал разговор он мягко, но сразу по делу: — Гуннар, мне должно быть всë равно, но... Почему в мужском туалете сидит подросток в женском платье, в истерике, с размазанной по лицу губной помадой? Я понимаю у всех методики воспитания разные, но тебе не кажется, что это слишком жестко. Что он такого натворил? — Он втрескался в одного человека и я решил, что провокация будет лучшим способом признаться. — Ты про Саки и Нигеля говоришь? — совершенно обыденно спросил он. — Именно. А ты как узнал? — Я тебя умоляю, мальчишичью любовь за версту видно. Даже то, как они оба называют всех вокруг такими же грязными словами, говорит за себя. — Что-ж, видимо наблюдательность у учителей развита особо, — сделал вывод Гуннар. — А я нашëл его телефон, где он общается с Нигелем от имени какой-то девочки. — Вот это поворот! — удивился Барри. Это было необычно, даже для Саки. — Пожалуйста, не провоцируй их обоих. Ты же не хочешь, чтобы на твоих плечах было самоубийство подростка... Или убийство одного другим? — Я сам разберусь, а за совет спасибо. Приятно было поболтать, Барри. — животное на его плече что-то недовольно пискнуло, и он удалился. Гуннар явно был лишь подстрекателем. Как в такой трудной схеме он смог получить верные действия от непредсказуемых подростков? Его шантаж - попытка помочь? Слишком запутанно. А в это время Саки правда сидел поджав ноги к груди. Сердце билось невыносимо, голова раскалывалась как никогда раньше. Он уже забыл, что сидит в платье, забыл что карикатурный макияж на его лице был размазан и напоминал месиво из румян, помады и туши. В таком виде домой приходить явно не нужно. Друзей у Саки было много, но чтобы явиться к ним домой полностью разбитым - физически и морально, точно нет. Был один вариант... Рисковый. Отправиться к Джесси. Нигель как-то упоминал адрес, где она живëт. Он же не нарвëтся на Нигеля в еë доме? Страх заставлял остаться, но ноги уже несли Саки по заветному адресу. Неизвестность стала привычной. У подростка всегда есть возможность просто сбежать, договор о переводе еще в силе. О сложности дальнейших взаимоотношений, он подумает в другой день. Сейчас нужно элементарно оказать себе помощь. Кровь пропитала платье, на обуви также красовались алые капли. Встав перед зеркалом, он умылся, вытер макияж об рукав. Промелькнула мысль о том, что он полное посмешище. Лишился в один день всего. Из-за спектакля. Долгая прогулка не шла на пользу. Ноги становились ватными, а погода была переменчива. Хотелось просто упасть, хоть на позеленевшую траву, около частного дома. Но Саки держался, терпеливо шëл, немного пошатываясь. Аккуратно он прощупывал участок лица, на котором образовался бордово-красный синяк. Боль походила на искорки тока. Становилось неприятно. Когда долгие блуждания закончились, оставалось лишь позвонить в дверь. Уняв небольшой тремор в руках, он нажал на кнопку. Шаги послышались спустя несколько минут упорного терзания звонка. Девушка сначала была настроена недовольна, но как только увидела побитого Саки, успокоилась. Гнев сминился на жалость. Хотелось помочь и выслушать. Без слов, она запустила его в квартиру. В чужой квартире невероятно пахло цветочными духами. Джесси усадила парня на диван, дала тëплый плед и уселась напротив. Закутавшись в плед, Саки не смел произнести и слова, находясь в состоянии аффекта. Было ощущение, что его помешанность достигла своего пика и остаëтся лишь скулить от боли. Джесси грустно смотрела на друга, который был настолько напуган, что спрашивать причину было неэтично. — Ты прекрасно отыграл в спектакле. Давно я так не смеялась, — девушка толкнула его в плечо, стараясь подбодрить. — Может тебе мицелярку дать, а то остатки твоего грима на лице... — Не нужно. Я потом ещë раз вытру лицо и будет нормально. Прости, что без предупреждения пришëл... Чувствую себя хуево, а рассказать некому. Саки виновато потупил взгляд, а девушка села поближе, обнимая в качестве поддержки. «Расскажешь?» — тихо спросила она, давая собраться парню с мыслями. — Я около двух месяцев вообще не пью, но сегодня... У тебя есть что-то? Девушка направилась на кухню, открыла шкаф и достала бутылку вина. Парень наблюдал за ней, ожидая, что она продолжит разговор. — Девочки подарили на день рождения. Те самые кобры, да. Бывает и от них польза. Надеюсь, ты составишь мне компанию? Саки слабо кивнул, глядя как умело Джесси разливает напиток по бокалам. Когда дело было закончено, она устроилась поудобнее, не давя на и без того расшатанную психику друга. Когда он будет готов, то сам заговорит. — Я сделал то, чего не должен. Не смог совладать с собой. Если бы это произошло, когда мы были в ссоре, то ты, наверно, скакала бы от радости. Я себя так ненавижу, понимаешь. Я надеюсь, что больше такой хуйни в моей жизни не будет. Так больно... — Саки выпил бокал за секунду, немного ëжась от сладко-горького привкуса. — Я так не хочу, чтобы ты страдал... Ты буквально самый честный человек из моего окружения. Тебе тяжело, потому что ты не умеешь притворяться. Это и есть твое проклятие, в честности. Девушка говорила абсолютно искренне, поправляя чужие волосы, которые были очень лохматыми. — Спасибо, — слабо выдавил из себя он. — Не знаю как чувствует себя Нигель... — похлопав по карманам, он достал сигареты. — У тебя можно курить? Девушка кивнула, наблюдая как он достаëт сигарету, поджигает еë и затягивается. По комнате пронëсся горький шлейф. — Не думай о Нигеле хотя бы сейчас! Ты пришëл в таком состоянии как будто убил человека. Объясни, пожалуйста, причину. — Лучше бы убил. Я перестал, кажется, отличать сон и реальность. Я переступил грань. Девушка неприятно сжалась от мыслей Саки. Отвлекать его от рассказа она не стала. — Я его поцеловал. Точнее сказать, попытался. Господи, ты бы видела его взгляд. Кажется, в тот момент он и понял, что на крыше был я... Он меня ударил, но другого я не ждал. Было больше больно от его слов. Их я повторить не в силах, для этого мне нужно выпить минимум бутылки две. — Я тебя предупреждала. Он в этом плане ненормальный. Я рада, что он не сильно тебя покалечил. Что ты собираешься делать дальше? Саки усмехнулся, как будто у него должен был быть определëнный алгоритм. Сдерживая нервный смех, он ответил: — Держаться на расстоянии. Девушка наконец притронулась к бокалу, последовав примеру Саки осушая до дна. Новая порция напитка уже отдавала в голову, дышать становилось немного легче. — Я спокойно переведусь в другую школу, если нам обоим будет легче. Сбежать легче, чем терпеть. Содержимое бутылки стремительно уменьшалось, сигарет тоже стало меньше. Друг расклеивался на глазах. Казнь была не так мучительна, как собственное осознание всей трагедии. Еще спустя время, девушка стащила уже родительский коньяк, спрятанный на особый праздник. Рюмок она не нашла, поэтому налила алкоголь в ту же ëмкость. Туманность мыслей передавалась, казалось, воздушно-капельно. Девушка всматривалась в каждое действие друга, будто ища ответ. — Ты же раньше встречался с девушками. Ты понял, что это не твоë вообще или пока это просто влюбленность? — Сложно сказать, может, я что-то и чувствовал к девушкам... Но они немного не такие... Сложно сказать. Я бы мог влюбиться и в тебя, если бы не Нигель. Девушка раздраженно ответила: — В этом доме этого имени больше не произносят. Он - моральный урод. Спорить Саки не стал, ожидая новых вопросов. — По твоему мнению, я красивая? — девушка смутилась, заметно дрогнув. — Очень, ещë и умная, но твои подруги тебя в гроб вгонят, клянусь. Все женские компании такие? Если да, то ты явно из них выделяешься. Твои попытки играть стерву провальны. Если бы можно было выбрать, то лучше бы я любил тебя. Джесси решила развить эту мысль. — Если бы ты меня любил, то что бы сделал? Мы в одной комнате, а дальше? — Я бы тебя поцеловал, — проговорил быстро он. — Дотронулся бы до твоих волос, заправил бы этот ужасный локон за ухо. Крепко обнял за талию, наверно. К чему ты клонишь? Посмотрев в сторону девушки, он заметил как она приближается к его лицу, пытаясь впиться в губы. Саки быстро вскочил с места, чувствую вину. Опять. — Я наверное, пойду. Прости, пожалуйста. Я всë порчу. Быстро обуваясь, он выскочил из квартиры. Девушка не побежала, так как только начала осознавать свою ошибку. Она умудрилась ещë сильнее испортить настроение Саки. На улице второй день подряд лил непрерывный дождь, Саки перебегал через улицы, каждый раз ступая в огромные лужи. Необратимые изменения начались именно с этого дня.