per aspera ad astra

      Пять дней присутствия делегации из Ирлеса во дворце тянулись медленно и мучительно. Сонхва в полной мере прочувствовал на себе роль хозяина замка, принимая либо раздавая приглашения на чай и светские беседы. Улыбка, казалось, полноценно приклеилась на его лицо. Изредка, глядя в зеркало, герцог ловил себя на том, что невольно приподнимает уголки губ, стараясь выглядеть вежливым и кротким, даже когда его никто не видит.       Мерзость.       Первый день запомнился Сонхва ужасной нервотрёпкой с разбором свадебных подарков. С самого утра, проводив вдовствующую царицу из дворца, он практически безвылазно просидел в Зале советов, лишь помыкивая да кивая на обращенные к нему взгляды. Его присутствие там было чисто символическим, ведь он даже не принимал участия в переговорах, лишь молча слушал. Феликс, несмотря на свой добродушный характер и милую улыбку, оказался человеком с жёсткой деловой хваткой. Он чётко обозначал требования Ирлеса и с особой тщательностью выслушивал и обдумывал выдвинутые назад условия. Сонхва в какой-то момент показалось, что у них с Хонджуном просто-напросто пропадёт голос после нескончаемых часов содержательных бесед.       Когда же переговоры завершились, и герцог только вздохнул с облегчением, Хонджун утянул его в другую часть замка.       Разбирать свадебные подарки, с которыми они провозились практически до самого вечера.       Сонхва широко зевнул и оторвал очередную сургучную печать, что удерживала ленточный узелок на упаковочной бумаге. Внутри обнаружился расшитый вручную колчан для стрел.       — Это тебе, — промычал неразборчиво и по полу, на котором расположился со всем удобством, подтолкнул коробку к Хонджуну.       Царь отвлекся от разглядывания рукояти подаренного Феликсом меча и, даже не открыв ящик, подвинул его к своей стене. Забавно, как они негласно поделили территорию внутри обширной комнаты, заваленной презентами от гостей в честь их свадьбы. Сонхва при виде всего этого изобилия коробок и свертков сокрушенно вздохнул, но принял свою участь. Снял с головы венец, который ему наказали надеть на сегодняшнюю встречу с послами, осторожно опустил его на диванную подушку и сбросил рядом свой пояс, свободно вдыхая полную грудь кислорода.       — А это твоё, — донеслось со стороны Хонджуна. Герцог протянул к нему руку, в которую секундой позже была вложена небольшая деревянная трубка. Внутри расположился набор высококачественных кистей.       Забавнее их слаженной работы только то, что на стороне Сонхва пристраивались предметы роскоши и для творчества, а у стены Хонджуна собрался почти военный арсенал. Герцог не знал, посмеяться ему из-за этого или разозлиться. Несколько раз захаживали слуги под предводительством Ёсана и разносили распечатанные подарки по дворцу. Сонхва лишь надеялся, что его покои не превратятся в склад.       — Это тоже тебе. Личный презент от принцессы Чон Джинсоль.       Герцог обернулся и, пораженный, ахнул. На подносе у ног Хонджуна под стеклянным куполом собрался целый букет из высушенных роз.       — Красиво, — улыбнулся искренне и осторожно подтянул к себе изысканную композицию с намерением внимательнее рассмотреть каждый лепесток.       — Там и записка есть, — добавил царь и зашуршал очередной оберткой.       Сонхва поднял голову, задумчиво глядя на чужой профиль. Голос Хонджуна прозвучал странно, с ноткой некого смятения. Он уже слышал имя отправительницы подарка, однако никак не мог вспомнить, где именно. Решил, что потом разберется с этим, сейчас был слишком уставшим. Поэтому спрятал нераспечатанный конверт в карман брюк и вернулся к послесвадебной рутине.       Под конец Сонхва упёрся лбом в сложенные на диване руки и облегченно вздохнул.       — Даже не верится, что я спас какого-то несчастного от участи быть погребенным под горой подарков только из-за того, что он стал твоим мужем, — пробормотал несвязно в бархатную обивку, но, судя по смешку Хонджуна, тот его отчётливо услышал.       — Как благородно с твоей стороны.       В плечо что-то больно воткнулось. Подняв голову и сведя недовольно брови к переносице, Сонхва увидел в руках мужа деревянную шкатулку, чей угол и стал причиной его дискомфорта. Дыхание сбилось, а глаза расширились, когда юноша узнал вещь.       Опять та самая шкатулка. Сколько она уже преследует его сознание и мысли да никак не отстанет.       — Что это? — хрипло поинтересовался у мужа и осторожно принял протянутую коробку.       Хонджун молча взмахнул рукой, и перед лицом Сонхва в воздухе качнулась небольшая жемчужина, подвешенная на цепочку.       — Мой тебе ответный подарок.       Герцог сглотнул и не знал, куда ему девать вторую руку: снять подвеску с чужой ладони или юркнуть себе под воротник, чтобы вытащить наружу идентичный кулон. Мысли спутались в клубок и не давали связно обдумать ситуацию.       Хонджун, видимо, расценил обескураженное выражение на лице мужа по-своему: с тяжелым вздохом присел рядом на корточки и обмотал тонкую цепочку вокруг ладони, чтобы поймать жемчужину в пальцы.       — Неужели ты впервые видишь шкатулки от царского ювелирного дома? Здесь, — Сонхва перевел нечитаемый взгляд на подвеску. — Внутри жемчужины есть магнит. Просто приставляешь к углублению, и замок откроется.       В подтверждение его слов раздался щелчок. Хонджун отпустил примагниченный кулон и без слов отодвинулся к другому краю дивана, откидывая назад голову и прикрывая красные от усталости - Сонхва успел заметить боковым зрением - глаза. Юноша подцепил пальцами край крышки и с бешено колотящимся сердцем заглянул внутрь. Он действительно боялся обнаружить внутри гору конвертов из воспоминаний герцога.       В тусклом освещении комнаты сверкнули начищенные до блеска кинжалы, аккуратно уложенные на мягкой подушечке.       Сбитый с толку Сонхва лишь моргнул. Глупый орган в груди постепенно сбавил обороты, и дышать стало куда легче. Герцог опустил шкатулку себе на колени и неторопливо подобрал в руку один из пяти клинков. Все они были одинаковыми, с удобно ложащейся в ладонь рукояткой и огромным сияющим рубином на конце. Лишь длинные, тонкие и острые лезвия отличались друг от друга золотой гравировкой. Сонхва не смог прочитать написанное, но это не убавило его искреннего восторга.       — Я польщён, — раздался сбоку довольный голос Хонджуна. Обернувшись, герцог поймал его лукавую ухмылку. — Не ожидал, что мой подарок впечатлит тебя больше, чем…       Царь неопределенно махнул рукой на стоящие вдоль стены картины, коробки с творческими принадлежностями и украшениями. Сонхва не был лишен чувства прекрасного. Он любил красивые вещи и с особым трепетом рассматривал каждый подарок. Но все дорогие полотна, фарфор и драгоценные камни позабылись, стоило узреть кажущиеся такими простыми на вид, но в действительности невообразимые кинжалы.       — И долго ты ломал голову? — невозмутимо спросил Сонхва, только чтобы заполнить тишину, и медленно покрутил в пальцах нож.       Хонджун хмыкнул и снова закрыл глаза.       — Ни секунды не тратил на такие глупости. Просто отдал тебе свой набор. Прости, если тебя это задело.       Герцог прерывисто выдохнул. Задело? Почему-то чужие слова ему, напротив, польстили. Хонджун не гадал, что подарить. Когда все заваливали Сонхва предметами роскоши, напоминая ему его высокий статус и положение, царь просто вложил в его руки острые клинки.       Сжав рукоять в ладони, герцог бросил на мужа взгляд из-под ресниц. Человек, которого стоило бы опасаться, подарил ему его первое оружие и абсолютно безмятежно восседал всего в паре метров с закрытыми глазами. Сонхва ничего не стоило замахнуться и оборвать его жизнь в одно мгновение.       Нервная дрожь сотрясла руки, и клинок рухнул на пол с тихим лязгом. Вероятно, Хонджун бы ждал от него именно этого: кинжала у горла. И возможно тот другой герцог Пак, не раздумывая, сделал бы, что от него ожидают.       — Так устал, что пальцы ослабли? — хмыкнул царь. Послышался скрип подошвы его ботинок о начищенный паркет, а затем Хонджун показался у окна. Он открыл створку и вытащил из кармана брюк уже знакомый Сонхва портсигар.       — Еще бы тут не устать. Если развод с тобой такой же трудоёмкий, то я готов терпеть тебя всю свою жизнь, лишь бы не проходить через подобный ад снова.       — Мы женаты без малого неделю, а ты уже раздумываешь о разводе со мной? — Хонджун усмехнулся и выдохнул облачко сизого дыма. — Я еще даже не успел как следует тебе надоесть.       — Ой ли? — Сонхва фыркнул и, осторожно опустив кинжал обратно в шкатулку, защёлкнул крышку. Жемчужина упала в раскрытую ладонь. — Подумай еще раз. Чаша моего терпения уже практически полная.       Что было не совсем правдой, но близко к ней.       Со своей задачей по разбору подарков они справились, а потому герцог не видел более необходимости оставаться в комнате. Он решил дождаться Ёсана, чтобы тот не потерял своего господина в стенах замка и не беспокоился, но желание вылететь в коридор с каждой секундой росло в геометрической прогрессии с ощущением прожигающего взгляда Хонджуна где-то на затылке.       — Я надеюсь, ты не нуждаешься в напоминании о твоём присутствии в замке, пока принц Феликс и его сопровождающие гостят у нас, — хриплый из-за сигарет голос царя заставил невольно свести лопатки, точно спину обожгло языком пламени.       Сонхва понуро дёрнул уголками губ.       — Конечно нет.       — Слава звёздам. А то я начал думать, что женился на безответственном ребёнке.       Было глупо полагать, что Хонджун оставит без внимания его выходку с выездом из дворца, но Сонхва с мрачным удовольствием осознал, что чужие слова его ни капли не задели.       — Я бы поспорил насчёт личности безответственного ребёнка в нашей паре.       — Не беси меня, Сонхва, — злость, которой были пропитаны слова, резали кожу не хуже кинжалов, что покоились в изящной шкатулке. — Мне плевать на то, где ты и с кем. Развлекайся хоть с каждой горничной или стражником, пой им серенады и возноси почести. Но будь добр выполнять свои прямые обязанности, как принц-консорт. Я ожидал от тебя большего.       — Я никому не… — оскорбленный, начал герцог и стремительно обернулся, спотыкаясь о лёд в чужих глазах. — Знаешь, уж точно не тебе говорить мне об этом. Напомнить, кто пренебрёг собранием ради охоты?       — Добыча была хороша, — Хонджун облизал губы и усмехнулся. — И не говори, что моё отсутствие тебе там сильно помешало. Или ты решил взять с меня пример? Что скажет на это твой дядя?       Обижаться и гневаться на это было глупо, но, если Сонхва смиренно примет шпильку, не исключено, что его муж, пройдя эти зыбучие пески, снова рано или поздно ступит на опасный путь, где почувствовал волю и силу. Сколько герцог не силился открыть рот, а связный ответ так и не пришёл в голову.       Ёсан появился на пороге в комнату внезапно и так и замер у двери, держась рукой за мощную ручку. Сонхва уже сделал шаг к нему, чтобы поскорее уйти, как в спину внезапно прилетело холодное:       — Ты должен быть благодарен, что я закрываю на всё глаза, но моё терпение отнюдь не безграничное. Перестань искать границы допустимого, Пак Сонхва, иначе люди, что тебя окружают, понесут ответственность за твои поступки.       Герцог чуть не споткнулся на ровном полу, когда его камердинер опустил голову, пряча глаза от явно пытливого взора царя.       — Не смей, — угрожающе прошипел Сонхва, разворачиваясь так, чтобы спрятать Ёсана за своей спиной. — Я предупреждал, чтобы ты не трогал моих людей.       — Ты сказал... — безмятежно улыбнулся Хонджун и стряхнул пепел в небольшую чашечку, стоящую на подоконнике. — Что не оставишь без внимания мои действия, если они повлекут за собой опасность для тебя и твоих людей. Я разве что-то сделал, чтобы ты сейчас мне угрожал?       Внутри герцога всё клокотало то ли от страха, то ли от злости. Он защитил Ёсана от обвинений со стороны отставного главного инспектора, но тогда царь был на его стороне, хоть для Хонджуна всё и выглядело, как спектакль, в котором он сам умело прописал сценарий. Сонхва все еще толком не осознавал границы своих собственных возможностей, но знал, что, возжелай его муж в действительности приложить руку к его людям, вряд ли его что-то остановит.       Эта партия была за Хонджуном.       У каждого действия есть свои последствия. Сладостное послевкусие от безмятежной прогулки в Юмее утонуло в горькой реальности. И ныне капкан сомкнулся.       Сонхва молча отвернулся и, схватив камердинера за запястье, потянул прочь по коридору.       — Ёсан, приведи ко мне генерала дворцовой стражи, — попросил он спустя минуту скорой ходьбы по пустому коридору.       Реальность такова, что, если Хонджун возжелает видеть в своем муже послушную собачку, он нацепит ошейник и натянет поводок, а Сонхва не сможет воспротивиться, потому что понятия не имеет, как именно это сделать.

      ♛♛♛

      — Это тянет на сюжет для книги, не думаешь?       Сонхва вопросительно фыркнул в свою чашку и обратил взгляд в ту сторону, куда смотрел Минхо. Из-за послов не было возможности выкроить время для встречи с писателем, но на четвёртый день, когда все переговоры стали заканчиваться не позднее, чем через пару часов, герцог таки отправил другу приглашение явиться во дворец. Минхо не заставил себя долго ждать, и вот они восседают в саду в тени дерева и наблюдают «военные игры», как назвал их писатель.       — Он так сильно натягивает тетиву лука, что мне кажется, она ударит его по пальцам.       — И где ты тут увидел сюжет? — непонимающе нахмурился Сонхва, уставившись на одного из стражников Феликса. В день знакомства при нём было копьё, которое сейчас осталось в пределах выделенных солдату покоев.       — Ну, как же: стрела, что рассекает небесное полотно и попадает в руки… ребёнку? Или девушке… Я никогда не пробовал писать романтические истории.       — Никогда не поздно начать.       Острый наконечник впечатался в деревянный щит на другой стороне поля.       — Десять очков!       Минхо недовольно цокнул.       — Какая показушность, — он прищёлкнул языком и откинулся на спинку, постукивая пальцами правой руки по подлокотнику. — Вояки только и знают, как меряться своими орудиями убийств и хвастаться навыками в стрельбе.       Писатель хоть и выказывал своё ярое недовольство и угрюмость, однако говорил очень тихо, так, что Сонхва еле поборол желание наклониться к нему поближе, что со стороны точно смотрелось бы, как сходка сплетниц. Кресло по левую руку герцога занял его кот, пока человек, для которого стул и выставили, довольствовался обществом генералов, гвардейцев и царя Элеарда.       — Пистолеты и ружья, конечно, довольно практичны, — Феликс улыбнулся своему стражнику и занял его место напротив мишеней, чтобы произвести серию впечатляющих выстрелов из лука. — Но в Ирлесе предпочтение отдают все же традиционному холодному оружию. Не исключено, что после сотрудничества с вами Кристофер решит рискнуть и произвести военную реформу. Впрочем, я отлично его пойму. У вас шикарный пистолет.       Сонхва чуть не подавился своим чаем, когда Хонджун обернулся, чтобы огреть его самодовольной ухмылкой.       — У моего мужа прекрасный вкус.       Герцог смущенно кивнул глянувшему в его сторону принцу, но безмятежность быстро слетела с его лица. Беседа об оружии навевала на него панику. Он с трудом привык к виду пистолетов, а слышать о том, как в соседнем царстве предпочитают мечи, сабли и копья, было пугающе. Почему-то представление пули, что пробила человеческое тело насквозь, не вызывало столько страха, сколько мысль о клинке, рассекающем грудь. В голове всплыл образ того самого меча, подаренного Феликсом. Мощного и наверняка неподъёмного. И если таково олицетворение принца Ирлеса, то каков же их правитель?       — Вот об этом, — многозначительно прошептал Минхо. — Я и говорю.       — Герцог Пак, а вы и ваш друг не хотите попробовать? — внезапно обратился к ним Феликс. Лук в его руках смотрелся донельзя гармонично. Можно лишь гадать, с какой силой этот кажущийся хрупким на вид человек выпускает стрелы.       — О нет, — тут же отмахнулся писатель. — Прошу прощения, Ваше Величество, но я не испытываю наслаждения от подобного времяпрепровождения.       — Или вы не умеете стрелять?       Сонхва заинтересованно приподнял бровь, когда услышал смелый вопрос стражника посла.       — А вы… — Минхо не сдвинулся ни на миллиметр, лишь его сведенные к переносице брови передавали его резко переменившееся настроение.       — Хан Джисон, — представился солдат и даже поклонился, но этот жест выглядел слишком наигранным в комплекте с изогнутыми в ухмылке губами. — Младший генерал объединенных войск Ирлеса.       — Ли Минхо. Писатель. Из чего вы можете сделать вывод, что моё оружие - это перо, а не стрелы или… копья.       — Неужели слова ранят сильнее моего копья?       — Не уверен в этом. Однако перьевая ручка, воткнутая в сонную артерию, определенно может отобрать человеческую жизнь.       Повисшая над полигоном тишина была прервана смешком Хонджуна.       — А, — понимающе кивнул он. — Та сцена из «Блуждания в терновнике». Любознательное чтиво.       Феликс заинтересованно качнулся в его сторону и что-то спросил, но внимание Сонхва было приковано к его приятелю и солдату, между которыми разразилась нешуточная битва взглядами.       — Вы не ответили на мой вопрос, — Джисон повертел в пальцах стрелу. — Господин, вы не умеете стрелять?       — Кто сказал, что не умею? — герцог спрятал ухмылку за ободком кружки, наблюдая, как его друг поднимается на ноги. — Позволь, я одолжу у тебя твой пистолет?       Ёнджэ, молчаливо охраняющий тыл Сонхва, передал ему своё оружие и отошёл обратно к Ёсану. Минхо ловко проверил наличие патрон и неторопливо подошёл к размеченной на земле линии, от которой на разном расстоянии выстроились мишени. Поигрывая пистолетом и примеряя рукоятку в ладони, писатель одарил Джисона короткой улыбкой и, не дойдя даже до начала линии, сделал первый выстрел. Пуля вонзилась в щит близко к центру, пустив ворох трещин по дереву. Еще три присоединились к ней, оставляя после себя на мишени зияющую дыру. Из дула пистолета в руках Минхо шёл дым.       — Скажем так, — протянул писатель, закидывая оружие себе на плечо, а вторую руку беззаботно упирая в бок. — Я не люблю стрельбу из лука. Она оставляет мозоли на руках, что затрудняет в дальнейшем комфортное держание пера. Ну, вы понимаете.       Перо, которое может оказаться в чьей-то шее, если Минхо не будет таким хладнокровным до чужих придирок.       — О, небеса, — внезапно ахнул Феликс, что загорелся от жгучего восторга после кивка Хонджуна. — Вы тот самый… Я обожаю ваши романы! Мой брат зачитывается вашими детективами, но сказки!       — Я глубоко польщён, спасибо, — Минхо зарделся и поспешил принять рукопожатие подбежавшего к нему принца.       Феликс потянул его к креслам, по пути передавая колчан со стрелами слугам, и довольно плюхнулся на своё место, перед этим взяв Марса на руки.       — Впервые встречаю человека, способного смутить Джисона. Он обычно такой твердолобый, даже на заигрывания девушек всегда отвечает подчёркнуто вежливо и холодно.       — Я не смущен, — возмущенно отозвался стражник.       — Ты покраснел, — поддел его до этого его молчащий собрат по оружию, что нашёл компанию в лице Юнхо и Сана.       — Заткнись, Чанбин!       — Однако я действительно впечатлён, — Феликс буквально сверкал от восторга. — А вы, господин Пак?       Сонхва недоумевающе моргнул, не ожидая, что разговор внезапно извернется в его сторону.       — Я?       — Вы стреляете?       — Вот тут я не смогу вас впечатлить, — хмыкнул герцог неловко и осторожно отставил чашку с блюдцем на низкий столик рядом. Он даже в парке аттракционов в тире никогда не стрелял, просто потому что ему это было неинтересно.       — Но ты же занимался стрельбой в детстве, разве нет? Все дети благородных господ проходят через это.       Казалось бы, абсолютно незатейливый вопрос, что вырвался изо рта его мужа, но Сонхва мгновенно ощетинился и еле поборол желание обернуться и вопросительно взглянуть на Ёсана. Он заставил взять себя в руки и выдавить слабую улыбку.       — Да, но это было давно.       — Но руки твои всё еще должны помнить, — Хонджун подозвал к себе слугу и забрал лежащий на подушечке колчан со стрелами. — Иди сюда. Я помогу тебе.       Сонхва не хотел вставать со своего места, и, возможно, откажи он, это не вызвало бы вопросов для послов. Слова царя звучали обманчиво вежливо, с ноткой веселости и беззаботности. И только герцог услышал в этом острый приказ и звучный вызов. Хонджун никогда не разбрасывается словами попусту. Если он хочет уколоть, то вспорет кожу, а если хочет, чтобы Сонхва встал и взял в руки лук, то добьётся этого. Распознать истинную природу его поступков было тяжело, практически невозможно, и Сонхва действительно собирался отказаться до того, пока не встретился с мужем глазами.       «Что он пытается доказать этим?» — подумал обреченно и легко вспорхнул на ноги, давя в себе отвратительное чувство, будто его дёргают за поводок.       Чего бы Хонджун не хотел добиться, он явно удовлетворен самим собой и тем, как герцог невозмутимо приблизился и замер в ожидании.       — Лук в левую руку, — со смешком произнёс, точно обучал ребёнка, и обогнул его пальцы вокруг тёплого древка. Сонхва еле заметно дёрнулся и позволил слегка сдвинуть себя, ощущая, как краткие вздохи Хонджуна касаются задней стороны его шеи. — Стрелу в правую. Прижми.       Ладонь царя коснулась согнутого правого локтя, мягко направляя, пока пальцы левой руки легли поверх чужих, удерживая наконечник у древка.       — Целься, — услышал Сонхва тихий шёпот в ухо, а потом точно наяву увидел, как губы мужа изгибаются в ухмылке. — Активнее. Или мне и здесь делать всю работу за тебя?       Герцог вздрогнул и отпустил стрелу в свободный полёт, даже не успев сфокусировать взгляда на мишени. Пальцы правой руки тут же обожгло из-за отдачи тетивы, и Сонхва, шипя сквозь зубы, наблюдал болтающееся оперение где-то у края мишени.       — Впечатляющее отсутствие меткости, — цокнул языком Хонджун.       Сонхва почти зарычал.       — Я же сказал, что давно не стрелял.       — Про свою игру на рояле ты говорил тоже самое, однако с блеском изумил всех на балу.       — Это… это другое! Я не испытываю страсти к оружию, и долгие годы посвящал себя рисованию и самосовершенствованию в этой области! — герцог сам не знал, почему слова, больше напоминающие раскаяние и оправдание, слетали с его языка. — Это не я провёл десять лет…       — Небеса, я скучаю по тому моменту, когда ты лежал подо мной на кровати и боялся открыть рот, чтобы из него и звука не вылетело. Какой ты строптивый, — резко прервал его баталии Хонджун, близко прижимаясь грудью к чужой спине и вкладывая в правую руку новую стрелу. — Давай еще раз.       Сонхва поначалу опешил, сраженный его наглостью, а затем вскипел, крепко сжимая губы и сдерживая порыв развернуться да хорошенько впечатать кулак в самодовольное лицо мужа. Его гневное дыхание точно было единственным, что звучало на полигоне, поскольку после слов царя все замерли, как громом пораженные. У Хонджуна хватило наглости сказать подобное. Очевидно, никто из присутствующих не ждал, что станет свидетелем личной жизни государя и его супруга. Сделав маленький шаг назад, герцог с довольным хмыком ощутимо наступил каблуком на чужую ногу, свершая свою небольшую месть. Хонджун прерывисто выдохнул ему куда-то в волосы и отступил, держа руки на чужом поясе.       — В этот раз сделай всё как надо.       Сонхва нахмурился и внутренне весь содрогнулся. Сказанное прозвучало тихо, только для его ушей, но с давящей угрозой. Сглотнув, юноша почувствовал, как его правый локоть снова слегка приподнимают, а затем рука Хонджуна вернулась на пояс и ощутимо сдавила в области таза. Мелкая, но сносящая всё на своём пути волна боли схлестнула его в том месте, а в следующую секунду стрела вонзилась ровнёхонько в центр мишени.       — Высший балл, — хмыкнул довольно Хонджун. Он оскалился, как дикий кот, когда Сонхва порывисто развернулся и с красным - неизвестно из-за чего - лицом впихнул ему в руки лук, чтобы затем твёрдой походкой вернуться к своему креслу, сопровождаемый лукавым взглядом Феликса, точно ему довелось лицезреть шикарнейшее представление, и встревоженным океаном в глазах Минхо.       Сонхва прижал горящие в огне пальцы к виску, чувствуя, как сердце яростно бьётся о его рёбра от сладостного ощущения идеально пробитого центра мишени.       Это была его стрела.

      ♛♛♛

      Последний перед отъездом делегации из Ирлеса день был посвящён дружеской охоте, когда к царской семье и послам присоединяются все желающие из богатых и знатных домов. Феликс потерпел поражение в многочисленных попытках уговорить Минхо составить им компанию, желая побольше поболтать с именитым писателем. Тот пообещал в качестве извинений прислать ему подписанную лично принцу книгу. Сонхва же от охоты отвертеться не мог. Особенно не после того представления, которое он устроил днём раньше, не зная, что за ними бдительно наблюдали советники Элеарда и Ирлеса, которые засели в замке за мелкими переговорами.       Поэтому теперь он в полном облачении охотника ожидал в своих покоях, пока будут закончены последние приготовления. Марс уютно расположился на спинке его стула, помахивая своим чёрным пушистым хвостом и изредка касаясь им плеча герцога.       — А вот это было подло, — фыркнул Сонхва, что покручивал в изящных пальцах чёрную, съеденную его шахматами пешку.       Минги по другую сторону стола лишь улыбнулся. Его перевод на службу к герцогу слегка затянулся. Юнхо без лишних вопросов выслушал просьбу - не приказ, а именно просьбу - и заверил, что в скором времени стражник уже будет в его распоряжении, если такова воля принца-консорта, но на это потребовалось несколько дней. Ёнджэ и Сону вошли в состав исследовательской группы, что после отъезда послов займётся расследованием по делу отравления молодого господина дома Аллеитов, а потому сейчас они занимались обычной охраной замка наравне с другими рыцарями, чтобы не вызывать подозрений у зарубежных гостей.       Возможно, стража не должна быть такой своевольной в общении со своими господами, но Сонхва было слишком скучно в ожидании и комфортно в компании Минги, чтобы не усадить его за один с собой стол. Ёсан на это лишь понимающе фыркнул и удалился, сказав, что вернётся с кофе.       — Я могу выиграть у вас, лишь используя хитрость.       — Хочешь сказать, что ты мухлюешь? Если так, то я ни за что в жизни не стану играть с тобой в карты, — конь Минги пал жертвой белой ладьи.       — Там вы больше полагаетесь на удачу, ведь всё зависит от того, какие карты бросит вам крупье. А я, как вы помните, не особо-то и приятен этой капризной барышне.       Сонхва с довольным хмыком опустил своего ферзя на клетку перед вражеским королем.       — Мат. Но ты был хорош. Ты первый в этом замке, кого я смог обыграть.       — Это не звучит, как комплимент, — Минги озабоченно нахмурился, но с достоинством принял поражение. — Вы - царь. А царю не пристало проигрывать.       — В таком случае тебе придётся чаще играть со мной, чтобы я в совершенстве отточил свои навыки, — герцог с мычанием потянулся, затылком касаясь тёплого бока своего кота.       — Буду рад составить вам компанию, — стражник поднялся и кратко поклонился. Перед глазами Сонхва сверкнула бляшка на его поясе, где сияла эмблема царства, но при этом на груди Минги нашла своё место звезда в оливковом венке. Довольно маленький, но значимый признак того, у кого на службе находится солдат. — Ваш камердинер запозднился.       Сонхва глянул на часы и с удивлением осознал, что они потратили на одну партию в шахматы больше получаса, а за это время Ёсан даже не объявился.       — Ты прав. Вряд ли спуск на кухню, заваривание кофе и подъем назад требует столько времени.       Он направился к двери, зная, что Минги последует за ним, но, дойдя до арки и обернувшись, нашёл стражника там же, где тот стоял. Его правая рука была заведена куда-то за спину, а лицо опущено в пол. Сонхва открыл рот, чтобы задать вопрос, а затем тут же закрыл, памятуя о его травме. Не исключено, что боль в ноге вполне могла отдавать в поясницу, и Минги требовалось чуть больше времени, чтобы прийти в себя после долгого сидения на одном месте. Герцог с невозмутимым видом замер у книжного шкафа, читая уже знакомые ему корешки книг.       — Не хотите пойти поискать его? — спустя несколько секунд донесся до ушей ровный вопрос, и Сонхва быстро кивнул, позволяя Минги пройти вперёд.       Чтобы в следующее мгновение схватить его за локоть.       — Что это такое? — мрачным, с нотками тревоги и страха голосом спросил герцог, чей взгляд был прикован к чужому воротнику. Ткань белой рубашки, что аккуратно легла поверх чёрного мундира, была окроплена кровью. — Минги, ты ранен?       Раньше, чем стражник успел хотя бы вздохнуть, Сонхва уже тянул вниз ткань его куртки на спине, краем уха слушая, как выскальзывают из петель блестящие серебристые пуговицы. Увиденное заставило его ахнуть и рывком сбросить мундир на пол, чтобы затем осторожно, практически невесомо провести кончиками пальцев по алой ткани на спине.       — Ничего страшного, — постарался улыбнуться Минги, разворачиваясь и ловя повисшую в воздухе герцогскую ладонь в свою. — Там всё не так плохо, как может показаться на первый взгляд.       — Господин, гости государя передали вам эклеры. Хотите… — фраза Ёсана оборвалась на середине, когда тот обратил внимание на спину солдата. Раскрыв в изумлении рот, камердинер ловко извернулся, чтобы ногой захлопнуть дверь, и отставил поднос на ближайший стол. — Стражник Сон, что с вами произошло? Нужен лекарь?       — Нет, не стоит, — Минги нахмурился, недовольный, что его ранам достаётся столько внимания.       — Раздевайся, — отчеканил безапелляционно Сонхва и почти зарычал, когда поймал недоумение на чужом лице. — Снимай рубашку и дай мне посмотреть. Из-за этого твой перевод был отсрочен?       Вместо ответа стражник принялся расстёгивать пуговицы на рубашке, и Ёсан помог ему стянуть ту с плеч, чтобы затем замереть с побледневшим от ужаса лицом.       — Ты… — пробормотал тихо, напрочь позабыв о любых вежливых обращениях. — Тебя наказали кнутом?       У Сонхва колени подогнулись, рискуя обрушить своего хозяина на пол. Он обошел угрюмо молчащего Минги и со свистом втянул в себя воздух, обводя глазами испещренную спину. Кожа от ударов кнутом полопалась, оставляя рваные раны и свободный ход алой крови.       — Почему ты не обратился к лекарю, чтобы твои раны обработали и перевязали? — с дрожью на губах выдохнул герцог. — Что вообще случилось?       — Мне запретили обращаться за медицинской помощью, — откликнулся Минги и яро рискнул распрямить плечи, чтобы не стоять, ссутулившись, обнажая свою уязвимость и слабость, но тут же тихо зашипел сквозь зубы из-за жжения на спине.       — Запретили? — Ёсан глубоко вздохнул и отрешенно сделал шаг назад, прижимая ладонь ко рту.       Сонхва ощутил металлический привкус на кончике языка и осознал, что прокусил щеку, лишь спустя долгую минуту после брошенной в огненную лаву фразы стражника. Леденящий внутренности ужас от вида избитой спины тут же опалило волной дьявольского пламени, что кипятил кровь и путал мысли в удушающем дыме.       — Ёсан, — камердинер крупно вздрогнул, глядя на затылок своего господина, что замер ледяной статуей. И воздух вокруг него, казалось, истощал лютый холод, не говоря уже о том, как низко и утробно прозвучало сброшенное с языка имя. — Помоги Минги обработать раны, но только так, чтобы никто не узнал.       — Но… Куда вы?       Они со стражником оба дёрнулись было пойти за герцогом, как Сонхва у двери стремительно обернулся и окатил их каменной настойчивостью в глазах.       — Ни один из вас за мной не пойдёт. Это приказ.       И вышел, громко хлопнув дверью.

      ♛♛♛

      Лишь дважды Сонхва в одиночестве прогуливался по коридорам дворца: в самый первый день своего пребывания в мире Элеарда, когда он очнулся в теле герцога и абсолютно не знал, что происходит вокруг; и в ночь после своей свадьбы, когда облюбовавший его покои кот украл помолвочное кольцо, что дал юноше его теперешний муж.       Муж, к которому и направляется Сонхва сейчас. Его мысли были в полном беспорядке, пальцы рук слегка потряхивало, а пол под ногами точно готовился обвалиться из-за жара ярости, которым полыхало тело герцога изнутри.       Хонджун мог быть где угодно. Прислуга дворца готовилась к долгим часам охоты. Не исключено, что царя утащили поприветствовать какого-то очередного чиновника или купца, что изъявил желание присоединится к игрищам да похвастаться своим новым ружьём. Сонхва готовился перевернуть замок вверх дном, но найти супруга, как тот внезапно сам показался на горизонте.       — О, — протянул удивленно Хонджун и ухмыльнулся одним уголком губ, когда герцог появился из-за угла. Сам царь стоял в компании Чон Юнхо и незнакомого Сонхва юноши, облаченного в форму дворцовой стражи. — Мой муж возжелал встретиться со мной. Ступайте, — махнул солдатам и скрестил руки на спрятанной за охотничьим жилетом груди. — Удостоверьтесь, чтобы всё было в лучшем виде.       — Мой царь, — генерал отдал честь своим господам и спешно удалился, уводя подчиненного за собой.       — Так, — Хонджун невозмутимо прищёлкнул языком, скользнув по телу Сонхва безразличным взглядом, и вытащил из кармана треклятый портсигар. — Я ожидал, что увижу тебя непосредственно на охоте, но вот ты тут. И чем я заслужил…       Он специально не снял и даже не перевернул кольцо огромным рубином внутрь ладони, чтобы сейчас с алчным удовлетворением лицезреть глубокий порез на чужой щеке. Хонджун мрачно хмыкнул, облизал губы и кончиком среднего пальца коснулся горящей от удара скулы.       — Недурно бьёшь. Не ожидал от художника, который утверждает, что ничего опаснее кисточки в руках не держал, — царь наклонился и, подобрав с пола выпавший из рук короб, вытянул зубами новую сигару, поскольку предыдущая валялась где-то у края ковра. У Сонхва кулаки чесались выбить и эту из его отвратительного рта. Они застыли в коридоре на пару мгновений, пока Хонджун щёлкал зажигалкой, а потом царь обернулся к супругу с глумливой улыбкой. — Ах, я понял. Красивую картину я написал на его спине, правда ведь?       — Я знал, что это твоих рук дело.       — Должен же я соответствовать своему мужу, — узкий, богато обставленный коридор заполонился сигаретным дымом. — Ты и в искусстве хорош, и луком владеешь. А я - разочарование народа.       — Отлично соответствуешь своим собственным словам, — Сонхва усмехнулся, когда глаза царя после его слов недобро сверкнули.       — Я сделал то, что должен был, — Хонджун невозмутимо пожал плечами и кулаком вытер стекающую по его щеке кровь.       — Избил его?       — Вынес приговор.       — Он мой личный стражник, и в случае его вины приговор выношу я!       — Он стал твоим после того, как провинился. Я своего слова не нарушил. Он должен был поплатиться за свой проступок в соответствии с кодексом дворцовых рыцарей.       — Какой, к чёрту, проступок? Он ничего не сделал! Я сам захотел уйти с этого треклятого бала!       — А он вывел тебя, члена царской семьи, в город без должной охраны через боковые ворота, никого не предупредив. В случае если бы над тобой нависла реальная опасность, он бы уже не сносил головы. Неужели ты правда думал, что подобная выходка останется без моего внимания?       Конечно, Сонхва так не думал, ведь у Хонджуна во дворце везде есть глаза и уши, но тогда ему было откровенно плевать на это. А сейчас он давился чувством вины и полыхал в огне ненависти.       Как будто, если бы ему грозила реальная опасность, его муж ринулся ему на помощь? Смех, да и только.       — А я что, должен отчитываться перед тобой о каждом своём шаге? — зубы зло скрипнули, когда царь красноречиво приподнял одну бровь. — Пошёл к дьяволу, Ким Хонджун! Я тебе не ручная собачка, которой ты можешь вертеть, как хочешь. Думал, скажешь «к ноге» - и я тут же завиляю хвостиком?       — Обычно, когда говорят «к ноге», псина спокойно выполняет команду и смотрит на хозяина, как на божество. В случае с тобой дрессировщик выполнил свою работу, откровенно говоря, плохо.       — Как и в случае с тобой.       Хонджун оскалился.       — Меня дрессировать боялись. В этом мы с тобой и отличаемся. Я далеко не такой породистый, как ты.       Сонхва на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох в попытке успокоиться, но весь его самоконтроль рухнул к ногам карточным домиком, когда царь с довольным хмыком сказал:       — Знаешь, ты забрал у меня удивительно стойкого человека. Я даже опечален. За всё время наказания он не подал голоса, хотя принял на себя в два раза больше ударов, чем полагается по дворцовым правилам.       — В два раза? — внезапно пересохшие губы еле шевельнулись, а плечи сковал холод.       Ёсан.       Хонджун даже не пытался скрыть того, как он упивался чужим страхом и потрясением.       — Я держу своё слово, — напомнил он дерзко, а Сонхва еле сдержался, чтобы не оцарапать ему и вторую щеку.       — Не смей трогать моих людей, — напомнил герцог, и злость вибрировала в его горле, придавая силу сказанным тихо, но твёрдо словам. — Если есть, что сказать, приди лично, как в ту ночь, когда ты приставил пистолет к моей голове.       — Не думаю, что подобный способ подходит нам, ведь книгу ты мне так и не вернул.       Хонджуну было мало просто надавить на своего мужа, используя его привязанность к его прислуге. Он играл грязно, потому что ему приносило удовольствие наблюдать за страданиями, что плескались на дне чужих глаз. У Сонхва были те, за чью жизнь он боялся, кто мог пострадать из-за его поступков, и это загоняло его в клетку, ключ от которой беззаботно крутил в пальцах царь Элеарда.       И этот ключ уже оказался на дне озера.       — Но для тебя это не является препятствием тому, с какой лёгкостью ты готов стать угрозой для моей жизни. Я уже говорил тебе, что не знаю, о какой книге идёт речь, потому что ничего не крал у тебя. Однако куда проще обвинить меня, чем взглянуть правде в глаза, воспользоваться своей властью, чтобы поиздеваться над дорогими мне людьми.       Хонджун неожиданно хохотнул, держа сигару меж пальцами одной руки, а второй прикрывая улыбающийся рот.       — Меня забавляет то, как на одну ситуацию мы с тобой смотрим совершенно иначе. Но я никогда не преследовал цели выслужиться в твоих глазах, так что мне плевать, зол ты или опечален.       Когда Сонхва дал отпор, сказав, что не будет слабой жертвой для него даже с приставленным к голове пистолетом, Хонджун пошёл в обход по его людям. Прознал, куда стоит давить.       — Я тебя ненавижу, — в сердцах выпалил Сонхва, с внезапной ясностью осознав, что это правда. В присутствии Хонджуна он задыхается не то от страха, не то от ярости, но он просто больше не может жить в таком извечном напряжении. Можно ли вообще воспылать такой ненавистью к человеку столь скоро?       — Я тоже не переношу тебя и всё, что с тобой связано. Но мы женаты. И если мне придётся идти по головам твоих людей, чтобы ты услышал меня и сделал, как я хочу, то я пойду на это.       — Только попробуй, и я переломаю тебе ноги, — рука с дымящейся сигаретой замедлилась на пути ко рту царя, когда сила этих слов повисла в воздухе. Сонхва ощущал слабость во всём теле, точно эта беседа высосала из него все соки, но он впервые видит в глазах Хонджуна нечто, похожее на тревогу, и не позволяет ему затоптать только зарождающийся огонёк чувства, с которым герцог поселился во дворце. — Если хочешь, чтобы я тебя услышал, начни со мной говорить, а не плеваться ядом, оскорблениями и обвинениями. Но ты явно не заинтересован в этом, поэтому, коль хочешь стать моим врагом, продолжай в том же духе. Но не забывай, что не только я твой муж, но и ты - мой, и ко дну в этом случае мы пойдём вместе.       Шахматная доска треснула от той силы, с которой ферзь ступил на клетку пред чужим королём. Знать бы еще, кому принадлежит победа в этой партии.

      ♛♛♛

      Ёсану редко доводилось обрабатывать такие серьёзные травмы. Его господин был человеком чрезвычайно осторожным, пекущимся о собственном благополучии, покорно ежемесячно посещал врачей и никогда не забывал пить горячую воду. Самое большое и страшное ранение, которое он получил, случилось, когда молодой господин Пак упал с лошади и оцарапал голень. Но это было давно, и камердинер уже позабыл это ощущение, когда руки действуют сами по себе, накладывая плотную повязку из вымоченных в целебной воде бинтов. Минги пусть и невольно, но хвастался своей солдатской выдержкой, ни разу за время перевязки даже не вздрогнув, хотя Ёсан знал, что отвар при попадании на рану чертовски жжёт.       — Вы громко думаете, господин камердинер.       Хриплый голос внезапно разорвал тишину в комнате, из-за чего не ожидающий этого Ёсан локтем случайно снёс стоящий близко к краю стола поднос, и тот с лязгом рухнул на пол.       — Прошу прощения, — проблеял он виновато, одной рукой удерживая моток бинтов, а второй цепляя приподнятый его ногой поднос за край. Юноша боковым зрением видел, что Минги глядел на него через плечо, но сам пересекаться с ним глазами отчего-то боялся.       — Вы же понимаете, что, если бы за вами пришла стража, герцог Пак скорее сам бы принял наказание, нежели позволил им увести вас? — спустя еще минуту томительной тишины отозвался Минги и с благодарным кивком позволил натянуть на свои плечи мундир: белая рубашка была безбожно испорчена.       — Понимаю, но… — Ёсан прикусил губу и в изнурении искривил брови. — Вы не должны были принимать наказание и за меня тоже.       — Что ж, для меня это было несложно.       Камердинер поразился тому, как весело прозвучали эти слова.       — Как вы можете так говорить? Да у вас на спине не кожа, а сплошное месиво!       — Поверьте, подобное пережить проще.       Ёсан только открыл рот, чтобы воспротивиться, как тут же его закрыл, в мимолётном повороте головы стражника узрев нечто до боли знакомое и уязвимое. Что-то, что он видел в зеркале в первые годы своего проживания в поместье хозяина дома Аллеитов, еще не до конца осознавая, что кошмар жизни с родителями и на улице закончился.       — Я должен поблагодарить вас.       — Тут совершенно не за что…       — Не за то, что вы приняли на себя мою долю наказания, хоть я и чувствую свою вину за то, что вам пришлось пройти через это, — они уже закончили, вода в глубокой посудине была алой из-за крови, но камердинер продолжал стоять за спиной сидящего перед ним на стуле Минги, пуговицы чьего мундира были застёгнуты до самого подбородка. Ноги словно привязали к полу невидимые путы, которые удерживали его язык, а сейчас немного ослабли, не позволяя, однако, сдвинуться с места, пока значимые слова не будут сказаны. — Я должен поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего… для нашего господина Пака.       Стражник слегка ссутулился, а с его губ слетел хриплый смешок.       — Он нуждался в этом. Поэтому я нашёл способ.       Ёсан сглотнул.       — Почему ты захотел служить ему?       Камердинер сказал это так, словно, если ответ ему не понравится, он схватит поднос и хорошенько приложит его о чужую голову. Очевидно, Минги его тон позабавил, о чем свидетельствовала мелкая дрожь его плеч.       — А почему ты ему служишь? — откликнулся он.       Ёсан нахмурился, хоть стражник не мог этого видеть, и вперил задумчивый, но серьёзный взгляд в его затылок.       — Потому что он спас меня. Без него моя жизнь не имела бы смысла.       Прерывистый вздох опалил его губы с последним слогом, а лёгкие болезненно сжались от осознания собственной беспомощности. Кто Ёсан без господина Пак Сонхва? Безродный мальчишка, брошенный на произвол судьбы своими мнительными родителями. Не раз и не два он задумывался о том, как сложилась бы его жизнь, не выйди юный герцог тогда из той кареты. Возможно, после долгих скитаний по трущобам бедный, голодный и забитый ребёнок нашёл бы пристанище в каком-нибудь приюте. Если бы до того момента он еще оставался жив.       Но сейчас он не мог, просто не смел жаловаться на то, что имеет. Многие не имеют того, что есть у него, а у Ёсана есть даже больше, и это только благодаря тому, что герцог Пак был очень добрым ребёнком.       — Вот и я... — тихий шелест раздался ему в ответ, вырывая камердинера из глубоких раздумий. — Нашёл в нем нечто важное для себя и своей никчёмной жизни.       Удивительно, как много может сделать человек одним лишь своим существованием.       Ёсан привык, что для него господин Пак - весь мир. Он не был готов встретить человека, чей образ мыслей солидарен его, но это не страшило. Напротив, вселяло какую-то каплю уверенности.       — Минги, тебе необходимо знать кое-что о господине, раз собираешься служить ему, — осторожно начал камердинер, неуверенный, должен ли он в действительности поведать о подобном. Он сомневался в истинных намерениях стражника, но то было до того, как он увидел в нём родственную душу. Он ведь точно так же сидел когда-то на стуле в своей новой комнате в поместье дома Аллеитов, сгорбленный и побитый тяжёлым детством, чтобы затем с каждым взглядом в зеркало учиться улыбаться самому себе и любить свой слепой глаз.       — Что именно?       Когда ответ прозвучал в покоях еле слышно, шёпотом, Минги стремительно обернулся с испугом и изумлением на лице, встречаясь взглядами с невозмутимым Ёсаном.       — Это секрет, который ты должен сохранить, иначе жизнь господина Пака будет в опасности.       И Ёсан знал, что Минги так сделает. Он видел ответ на дне его чернильных зрачков, где все полыхало решительностью.

      ♛♛♛

      Сонхва казалось, что он попал в вакуум. Он стоял на улице в саду, наблюдал, как слуги сновали туда-сюда, обеспечивая должный уход и помощь прибывающим во дворец дворянам. Гвалт стоял невообразимый, но герцог слышал лишь шум крови в ушах, пока его взгляд был прикован к развевающемуся на ветру флагу с огромным золотым солнцем.       К собственному ужасу юноша начал понимать, что привыкает к такой жизни. Видимый путь обратно, в его привычный реальный мир, на горизонте не маячит. Он делает то же, что делал и в своем родном мире: плывет по течению. Но при этом появляется всё больше и больше проблем, с которыми Сонхва предстоит разобраться. Его герцогская стезя, как оказалось, была не такой страшной, особенно когда есть люди, которые могли помочь разделить это бремя в силу обстоятельств. Сложнее только бремя супруга государя, и вот тут он абсолютно бессилен.       Сонхва хмыкнул, проводив спину своего мужа безучастным взглядом. Возможно, если бы не самомнение и извечные подозрения Хонджуна, они бы вполне могли стать союзниками. Но между ними, упорно перетягивая герцога на свою сторону доски, стоит канцлер. И чем больше гвоздей царь забивает в крышку его гроба, тем сильнее Сонхва хочется выломать дерево и выбраться наружу. Может сам Сонхва и не понимает, что он может противопоставить силе Хонджуна, но Чон Джонхан определенно в этих делах куда более сведущ.       И он был на стороне своего племянника, не стремясь в одно мгновение оборвать его жизнь.       — Выглядишь уставшим, — вместо приветствий произнёс дядя и кивнул проходящему мимо них советнику в фиолетовом плаще.       Джонхан остановился по левую руку герцога. На нём тоже была одежда для охоты, состоящая из простых брюк, мягкой рубашки и чёрной безрукавки с кожаным поясом. Сонхва не припомнил, чтобы хоть раз видел при канцлере оружие. Даже сейчас его дядя тяжело опирался на трость и вряд ли собирался активно участвовать в охоте.       — Плохо спал, — отмахнулся Сонхва. Он улыбнулся и помахал рукой выскочившему из дворца Феликсу. Принц Ирлеса уже хотел ринуться к нему, но заметил канцлера и ткнул пальцем в сторону своей лошади, как бы говоря, что он будет там, и удалился. — Как вам послы из Ирлеса?       — Его Высочество принц Феликс очень сговорчив и демократичен. С такими людьми приятно иметь дело. Я удивлён.       — Удивлены? Почему?       — Не пойми неправильно. Меня не изумили его дипломатические навыки и методы ведения переговоров. Будь он в этом плох, его бы не назначили послом. Я смущён вообще фактом его присутствия во дворце. Либо государь Ирлеса слишком самонадеян, либо наивен, — фыркнул Джонхан. Несмотря на язвительный тон, улыбка, что украшала его губы, была слаще мёда.       — Я не понимаю, — нахмурился Сонхва и ощутил скользкий привкус странной обиды, словно он ребёнок, от которого отмахиваются взрослые.       — Видишь ли, законы Ирлеса куда более жесткие, нежели наши, — заговорщицким шепотом поведал дядя, склоняясь ближе к лицу герцога. — Дети, рожденные вне брака, не имеют права посягать на имущество семей своих родителей и тем более наследовать его до тех пор, пока его не признают прямым потомком. Принц Ли Феликс хоть и является сыном бывшего государя Ирлеса, однако личность его матери нам доселе остаётся неизвестной. Он бастард, рожденный от интрижки царя, но на смертном одре бывший государь признал его своим законным ребёнком, когда до этого всячески попрекал и игнорировал его существование. Бан Кристофер Чан, нынешний государь Ирлеса, внезапно обзавёлся соперником за трон в лице младшего брата. Но он мало того, что без проблем принял корону, так еще и назначил Ли Феликса своим законным представителем за границами царства.       — Все ждали кровавой бойни и братоубийства из-за престола? — с дрожью в голосе полюбопытствовал герцог и не смог усмирить волну дрожи, что напала на его тело после кивка канцлера. — Какой он, царь Бан Кристофер Чан?       — Он… довольно неординарен в своих методах управления царством. Но, учитывая то, что большую часть их земель занимают пустыни и, следовательно, промышляющие в ней разбойники и контрабандисты, думаю, государь Ирлеса держит свою армию в ежовых рукавицах. Несмотря на это, он показался мне очень приветливым молодым человеком, когда я виделся с ним несколько лет назад на балу в честь его коронации. И всё же, насколько бы дружелюбно они нам не улыбались, не стоит забывать, что ирлесцы с такой же доброй улыбкой заносят над врагом смертоносное оружие и обрывают чужую жизнь.       Услышать подобное после окутанных теплом слов, слетающих с губ Феликса при упоминании его царя, было неожиданностью, бьющей под дых и сбивающей с ног. Образы остриёв копий и сверкающих лезвий сабель тут же напомнили о себе тупой болью в висках.       Судя по словам Хонджуна на балу, они с царём Ирлеса были близко знакомы. Сонхва не хотел, но ему правитель соседнего царства уже заранее не нравился только на почве этого факта, и его это ужасно злило.       От одной мысли о своём супруге Сонхва выпускал иголки, как нахохлившийся ёж.       — Дядя, вы знали, что у Хонджуна пропала военная книга западного флота? — сказал он таким тоном, каким обычно собираются обсуждать погоду. Вид у герцога был такой непринужденный, что ни у кого не возникло бы желания остановиться, чтобы прислушаться к тому, о чем идёт разговор.       Джонхан не ожидал такой резкой перемены и вскинул в удивлении брови, но через секунду взял свои эмоции под контроль.       — Вот как? Я не слышал об этом.       — Странно, не правда ли? В прошлый раз он вызвал главного инспектора, а в этот не предал пропажу огласке. Вместо этого заявился ко мне ночью в покои за день до приезда послов и обвинил в краже. Даже приставил пистолет к голове. Знаете, тот самый, что я ему подарил, — Сонхва прищёлкнул языком. — Даже не знаю, как я себя чувствую по этому поводу.       — Ты напуган?       — Напуган? — юноша фыркнул, в действительности оскорбленный этим предположением. — Я чертовски зол. Однако, — Сонхва повернул голову, чтобы на секунду скользнул взглядом по лицу дяди, отмечая, как у того отчётливо выделились скулы, словно мужчина сильно сжал зубы во рту. — Уже не раз и не два я задавался вопросом: а почему Хонджун в принципе ставит мою верность короне под сомнение? Или бывший я решился на свадьбу не из благих намерений для родного царства?       Джонхан оставил реплику без ответа, но Сонхва этого и не ждал, ведь не зря придал своему голосу максимально риторическое звучание просто, чтобы заполнить тишину.       — Я предполагал, что он будет действовать умнее, — вздохнул канцлер удрученно, что заставило герцога заинтересованно приподнять бровь. — Ему еще предстоит научиться тому, чему обучают всех молодых полководцев.       — Чему именно?       — Знанию того, какие битвы стоит проиграть, а какие выиграть. Он пытается запугать тебя, только и всего. Возвести между вами стену. Оградить себя.       — Скорее посадить меня на привязь, как собаку.       Джонхан задумчиво прищурился.       — Не позволяй ему этого. Он будет давить на твои слабости. Сделай всё, чтобы у него не было причин поступать так. Ты не думал, что он сделал это специально, чтобы спровоцировать?       — А меня есть, на что провоцировать? - слова горько осели на кончике языке. Был в них какой-то смысл, учитывая то, как рьяно Сонхва рвался с цепи и не горел желанием быть тем, кого в нём желал видеть Хонджун. — Не думаю. Ему нет смысла притворяться передо мной. Он притворяется только перед теми, кому выгодно думать, что у нас счастливый брак.       Канцлер понимающе хмыкнул.       — Дядя, вы ведь знали, что я оставил бал на два часа и был в городе? — спросил Сонхва, уже заранее зная ответ. Посему он лишь тяжко вздохнул, заприметив кивок родственника. — Минги - уже ныне мой личный стражник - был наказан за то, что помог мне покинуть территорию замка.       — Сон Минги? Есть какая-то определенная причина, почему ты захотел его в свою личную стражу?       — Нет, — осторожно отозвался герцог. — Я не могу набирать свою личную прислугу?       — Можешь, конечно, что за глупый вопрос? Я просто удивлён тому, как быстро ты освоился, — слова Джонхана звучали гордо, и Сонхва воспринял это за хороший знак, мгновенно расслабляясь. — Отсюда наконец свет падает на тайну, отчего же наш царь столь взвинчен.       — Из-за того, что я бросил его на балу? — не сдержал фырка герцог.       — Ты принц-консорт и волен покидать торжества когда и насколько тебе вздумается. Не существует правил, которые могли бы тебе запретить это делать. Поверь, большая часть гостей отметила твоё долгое отсутствие, но их это мало взволновало, поскольку ты стоишь на ступень выше. Никто в здравом уме не пожелает выяснять причины твоего исчезновения, потому что мало ли какие тайны могут быть раскрыты, да и себе дороже беспокоить народ, что еще не успел отойти после смерти предыдущего царя.       — Но Хонджун сказал…       — Хонджун сказал, — повторил дядя с глумливым смешком. — Не имеет значения, что сказал твой муж. Вопрос лишь в том, намереваешься ли ты его слушать. Я говорю о стражнике.       — С Минги что-то не так? — слова наждачкой прошлись по горлу.       Сонхва молился, чтобы ответ был отрицательный.       — Смотря что ты подразумеваешь под этим, — ответил канцлер и, достав из кармана перчатки, принялся неторопливо натягивать их на руки. — Вся загвоздка и мой собственный интерес к этому солдату лежит в знании, что царь лично перевёл его на службу в замок. Обычно подобным занимается генерал дворцовой стражи, но, учитывая историю Чон Юнхо, я бы не стал сбрасывать его со счетов. Я наслышан о Сон Минги: хоть у него невысокое звание, его послужной список довольно внушителен. Какой бы ни была его травма, такому человеку путь лежит в исполнительные органы, а не в дворцовый патруль, сколь бы красочной ни казалась эта работа в глазах простого люда. И вот, царь приложил немало усилий, чтобы заполучить под своё крыло оснащенного военным опытом солдата, но тот оказывается мигом перетянут под твоё покровительство. Как думаешь, что это могло бы значить?       Герцог осоловело моргнул, уставившись куда-то в землю. Он действительно не размышлял над вопросом таким образом, поскольку просто не знал, что ситуация могла обернуться ровно в противоположную сторону. Кого Хонджун в этом случае наказывает - его или Минги - всё же остаётся непонятно, но теперь чужие мотивы кажутся чуть более прозрачными.       А в сердце Сонхва поселилось семечко сомнения.       — Будь осторожен, племянник, — вздохнул Джонхан, полностью повернувшись к герцогу с суровой решительностью на лице. — Я искренне рад твоему блестящему ходу против царя, но обеспокоен, как бы это не обернулось против тебя самого. Сон Минги может оказаться…       Предателем.       Сонхва было больно об этом даже думать. Так некстати вспоминались слова стражника о том, как он мечтает подняться выше по военной службе, отличиться и самому себе доказать, что он, несмотря на печальное детство, таки смог выбраться из грязи и стать достойным человеком.       Минги принёс клятву верности Хонджуну раньше.       Сонхва прикусил кончик языка и болезненно сморщился. Вот теперь он чувствует себя нерадивым ребёнком, который наломал дров и теперь не знает, как собрать их назад в цельное дерево.       — Вы думаете, у Хонджуна были свои планы на Минги.       Джонхан кивнул.       — Я более чем уверен в этом. Предстоит выяснить, как именно он собирался воспользоваться его присутствием подле себя.       — Что ж, сейчас он под моим контролем, поэтому Хонджуну до Минги точно не добраться, — хмыкнул Сонхва, с облегчением ощущая, как прочный узел сомнений чуть-чуть ослаб и позволил ему вдохнуть. — И я буду осторожен. Но у меня есть к вам две просьбы, дядя.       — Конечно. Чего ты хочешь?       — Выясните, что за книга пропала у Хонджуна. Мне не нравится, что я - первый человек, о котором он подумал, когда обнаружил её исчезновение, и потому, думаю, я имею все основания желать узнать её содержимое. Мы собрали специальную группу, — Сонхва заговорщицки приподнял уголок губ. — Они так или иначе будут проводить расследование в стенах дворца. Так почему бы не поручить им еще одно задание, но только тайное? Хуже не будет. Хонджун уже нам не доверяет, поверьте.       — Это разумно. Хорошо. А вторая просьба?       Выдержанная в несколько секунд пауза внезапно пропиталась запахом озона, словно воздух вокруг мужчин заискрился в преддверии грозы.       — Я был бы признателен, если бы ваши действия против царя не приносили ущерба мне.       Сонхва чувствовал пытливый взор на своём виске, но пересекаться глазами с канцлером не спешил. Точно как и считывать выражение его лица, зная, что Чон Джонхан обладает сдержанностью и хладнокровием, присущим аристократам.       — Конечно, мой принц. Как пожелаете.       Сонхва хочет иметь союзника, а не кукловода, который привяжет к его телу верёвки и будет вертеть им, как вздумается. Приятно, когда твои пожелания становятся услышанными и принятыми к сведению.

      ♛♛♛

      После Сонхва перебросился парой слов с Феликсом и, ведомый рукой Ёсана, наконец познакомился со своим скакуном. Белоснежная лошадь была чрезмерно счастлива повидаться со своим хозяином, всё фырчала и тыкалась мордой в выставленную вперёд ладонь. На уздечке на лбу животного была металлическая бляшка с десятиконечной звездой, а вальтрап был расшит узором дома Аллеитов.       — Его зовут Арктур, — поведал Ёсан, что лично занимался проверкой креплений седла. Наблюдая за ним, Сонхва с замершим где-то в горле дыханием осознал, что ему придётся ехать верхом.       — Пусть я тебя не помню, я рад, что хоть ты помнишь меня, приятель, — прошептал с печальной улыбкой юноша ластившемуся к его поглаживаниям коню.       Им предстояло спуститься с дворцовой горы, пересечь Юмей и выехать в лес у обрыва центральной равнины, где находились царские охотничьи угодья. Гончие в нетерпении поскуливали и лаяли, удерживаемые слугами за длинные поводки. Сонхва видел, как Сан принял от пажа одну привязь и отвёл красивого, шоколадного цвета пса в сторону. Герцог не знал, что это за порода, но собаки были больше среднего размера, с опущенными длинными ушами и переливающейся на свету вьющейся шерстью.       Увлекаемая стражником гончая встала на задние лапы и довольно завиляла хвостом, когда Хонджун с улыбкой на лице присел перед ней на корточки и позволил облизать свои щёки. Сонхва от неожиданности даже моргнул, надеясь сбросить пелену с глаз, но нет. Кажется, это впервые, когда он лицезрит искреннюю улыбку на лице его мужа.       — Не знал, что у Его Высочества есть собака.       Цокот копыт остановился за спиной, и, обернувшись, Сонхва пришлось поднять голову, чтобы взглянуть на Феликса. Отныне блестящий фасад и милая улыбка более не являлись для глаз герцога чем-то обыденным и безмятежным. Напротив, теперь он мог видеть, насколько напряженным был принц, как крепко сжимал поводья в ладонях и то и дело бегло осматривал окружение, словно готовый к засаде. То, что его принял под крыло родной брат, не означало, что к его решению добродушно отнеслись те же советники Ирлеса. Сонхва хорошо знаком с этой стороной дворцовой жизни, по несчастливой случайности оказавшись втянутым в похожие распри.       — Его зовут Плутон. Чей-то подарок, которым мой муж очень дорожит.       — Признаться честно, я больше люблю кошек. Вот ваш Марс меня просто покорил.       — Как и меня, а ведь я вовсе не собирался заводить кота.       Феликс хохотнул. Этот звук прошёлся по сердцу Сонхва острым лезвием. Ему было больно убеждать самого себя, что чужая яркая улыбка могла быть всего лишь искусной маской.       — Жду не дождусь начала охоты. Это будет весело!       Сонхва вежливо улыбнулся и подавил удрученный вздох, когда Феликс проехал мимо.       — Помочь вам забраться на лошадь? — спросил неуверенно ступивший навстречу Минги.       Герцог окинул его внимательный взором.       — Уверен, что справишься с охотой с твоими-то ранами? Тебе вовсе не обязательно…       — Я в порядке, господин.       Сонхва очень в этом сомневался. Он бы еще много чего мог сказать, но видел, что Минги его слова больше ранят, нежели греют в заботе, поэтому со вздохом кивнул и ухватился руками за седло. Минги подсадил его и помог вдеть ноги в стремена, пока Ёсан аккуратно расправлял его плащ.       — Мой господин, — нерешительно позвал стражник. — Могу я спросить?       — Конечно, — с охотой отозвался Сонхва.       — Вы ходили к государю? — герцог тяжко вздохнул и невозмутимо пожал плечами. Минги нахмурился. — Вам не стоило из-за меня…       — Стоило, — прервал чужие песнопения Сонхва, дёрганным движением поправляя кожаный пояс. Каждый раз, когда он нервничал, в панике начинал искать, куда пристроить руки. Когда пальцы потянулись уже к манжетам, юноша прикусил губу и заставил себя остановиться, ведь подобное поведение для аристократа довольно кричащее и красноречивое, с головой выдающее тревогу. — Он знал, что я хочу перевести тебя в свои личные стражи, и все равно… Ты мой человек, Минги. Ты дал мне клятву, которую я принял. Поэтому я сделал то, что должен был.       Ёсан, проходящий мимо к своему коню, невесомо погладил стражника по спине, как бы говоря «да, таков наш господин, просто прими это».       Минги подобрал поводья и провёл лошадь герцога меж расступившимися слугами и их господами, кланяясь генералу и царю. Взгляд Сонхва сделался острым, когда он встретился глазами с очами супруга. Улыбка с лица того мгновенно слетела, словно её и не было.       «Это из-за меня. Его искусству наряжаться в скорлупу и приклеивать маску к лицу можно только позавидовать», — подумалось герцогу.       Хонджун прищурился и, погладив Плутона по спине, выпрямился, чтобы в следующую секунду одним слитым и плавным движением забраться верхом на свою лошадь. Это послужило своеобразным сигналом для всех, кто собирался участвовать в охоте. Люди засуетились, готовясь отправиться в путь.       Сонхва испуганно вцепился в поводья, когда Арктур внезапно взбрыкнулся и дёрнул задним копытом. Тёмно-серый конь Хонджуна, которому, собственно, и прилетел его удар, в долгу не остался. Наскоро переглянувшись, супруги поспешили увеличить расстояние между своими скакунами, пока те не вступили в ожесточенную схватку. Герцог изумленно глянул на Ёсана, но его камердинер был занят тем, чтобы подавить приступ смеха.       Даже их лошади были в дурных отношениях, вот так сюрприз.       Под торжественный гул труб врата были раскрыты. Генерал дворцовой стражи первым покинул территорию замка, а за ним потянулась целая кавалерия. Всё тело Сонхва обуяла безудержная дрожь в момент, когда Хонджун рядом пришпорил своего скакуна, и герцогу пришлось сделать тоже самое.       Но самый пик эмоций пришёлся на миг, когда наездники двинулись галопом вниз по горе. Было страшно от осознания, что за спиной более нет Минги, который мог бы поддержать в случае чего. Но при этом Сонхва ощутил некую волну уверенности. Его бывшие в напряжении предплечья расслабились, а корпус словно по наитию опустился чуть ниже к седлу, пока лицо обдувал прохладный ветер. Кроваво-алый плащ развевался за спиной, непослушные вьющиеся пряди волос то и дело лезли в глаза, но Сонхва был счастлив. И от желания рассмеяться в голос удерживало осознание, что его окружает множество высокопоставленных лиц, в глазах которых он должен быть сдержанным молодым господином.       Либо герцог Пак в действительности был хорошим наездником, либо у Сонхва внезапно раскрылся новый дар.       Чон Юнхо, ведущий их импровизированный отряд, не сбавил скорости, даже когда на горизонте появились совиные врата. Стремительно они пронеслись по главной улице, провожаемые восторженными возгласами жителей Юмея. На секунду обернувшись Сонхва поймал довольную улыбку на лице Феликса, чьи веснушки на солнце были сродни россыпи звёзд. По бокам ехали гвардейцы, держащие флаги Элеарда и Ирлеса, что символизировало дружеский союз в глазах простого люда.       Сонхва с интересом оглядывался, стараясь ухватить в воспоминания всё, что видел вокруг, когда они покинули границы города и пересекли широкий каменный мост. Проехали вдоль озера, где находились небольшие домики рыбаков, и свернули в глухую чащу. Пришлось слегка замедлить лошадей, чтобы с комфортом ютиться на узкой тропе. Чем дальше углублялись в лес, тем громче слышались доносящиеся из обустроенного слугами лагеря беседы и смех. Сонхва отодвинул оказавшуюся перед лицом ветку в сторону и восторженно оглядел расчищенную поляну, где были натыканы небольшие открытые шатры да места для отдыха со столиками и удобными креслами. Участники охоты и их компаньоны разбрелись кто куда, но при виде царской четы прекратили все разговоры и вышли навстречу, чтобы поприветствовать прибывших.       Хонджун первым спрыгнул с лошади, передавая ту на попечение конюха, и подошёл к Сонхва. В одну руку он взял его поводья, а вторую выставил в приглашающем жесте. Герцог поджал губы и, вцепившись в его ладонь, аккуратно спустился на землю. Сие действие провожали десятки любопытных глаз, которые пустили ворох привычных мурашек по спине.       — Мы рады приветствовать всех присутствующих и хотим поблагодарить вас за то, что решили составить нам компанию сегодня. Надеюсь, принц Феликс по достоинству оценит охотничьи угодья нашей с Сонхва семьи.       Сонхва еле сдержался, чтобы не сморщить нос. Их семьи. Это даже представить сложно, не то, что сказать.       — О, не волнуйтесь, Ваше Высочество, — хохотнул посол, что не спешил слезать с лошади и осматривал лагерь и людей в нём гордо, сверху вниз. Краем глаза герцог видел, что министры такому поведению были не шибко рады, судя по тому, как искривились их губы. — Уверен, мой колчан к закату будет пуст.       Сонхва не собирался участвовать в стрельбе, и, судя по внешнему виду большинства гостей, он был таким не один. Юные дамы, разодетые в приталенные платья, тугие корсеты и пышные шляпы, неспешно прогуливались по лагерю, поддерживая друг друга под ручку и скромно хихикая. Отличить охотников от обычных обывателей светской вечеринки было просто: их с головой выдавало наличие оружия за спиной.       — Если не собираешься произвести даже один выстрел, сделай так, чтобы не попадаться мне на глаза, и накажи кому-нибудь из солдат заработать тебе хоть пару десятков очков, — прошептал Хонджун в ухо перед тем, как в сопровождении своего личного стражника уйти в неизвестном направлении.       Сонхва озлобленно фыркнул ему в спину и позволил Ёсану утянуть его в один из шатров. Внутри всё пестрило шёлком и драгоценными камнями, что, вздумай разбойники напасть на их пристанище, непременно сорвали бы куш. Герцог со вздохом рухнул в один из стульев и растёкся по лакированной столешнице, уткнувшись лбом в скрещенные на ней предплечья.       — Сколько это будет длиться? — пробормотал несвязно, не поднимая головы.       — Примерно до заката. Не переживайте, мы не будем оставаться на ночь. Хотя, судя по количеству бутылок с дорогим вином, которое я мельком успел заметить по пути сюда, многие рассчитывают на подобный исход, однако это уже не забота дворца, — слова Ёсана сопровождались каким-то шорохом. Очевидно, камердинер не мог усидеть на месте в силу его профессии, которая обязывала всегда что-то делать, потому даже сейчас, в отдалении от покоев герцога он занимал себя тем, что поправлял покрывала и взбивал невесть зачем разбросанные на импровизированной постели подушки. — Когда ты успел его получить?       — Только что, — отозвался зашедший в шатёр Минги.       Сонхва привстал, облокачиваясь о стол и находя взглядом ружьё в руках своего стражника. Усталый вздох сорвался с губ сам собой.       — Это правда обязательно? — удручённо, с ощутимой тоской произнёс герцог, до колющей боли кусая губы и сжимая ладони в кулаки. Не то, чтобы он относился к охоте на диких зверей крайне негативно, хотя его сердце не могло не дрогнуть от мысли о количестве снащенных ружьями и стрелами солдат.       — Вы муж государя, — ровным и каким-то нежным голосом, словно пояснял ребёнку простую истину, сказал Минги со слабой улыбкой на лице. — Не знаю, насколько сильно люди ждут от вас впечатляющих успехов в охоте, но…       — Им будет невдомёк, если вы совсем не попытаетесь, — закончил Ёсан, и сам он выглядел странно взвинченными после сказанных слов. — Можно пострелять в уток.       Последняя фраза была адресована Минги, на что тот с готовностью кивнул.       — Я тоже об этом думал. Мы рядом с озером, и территория охотничьих угодий охватывает берег.       Те, что будут охотиться в лесу, собрались в общую группу, вооружившись гончими и запасными пулями. Сонхва наблюдал за ними из-за полога своего шатра, краем уха слушая развеселые беседы отдыхающей знати. Было неудивительно находить среди них те же лица, что присутствовали на балу.       — Если вы и сегодня собираетесь провести день столь скучно и уныло, как ваш собственный бал, я с радостью составлю вам компанию.       — И вам добрый день, господин Хван, — улыбнулся Сонхва беззаботно усевшемуся рядом с ним юноше.       Хёнджин недовольно нахмурился и сцепил пальцы рук в замок на колене. Конец его глубокого цвета фиолетового плаща свободно свисал с подлокотника, а ткань жилета была расшита узором из цветков лотоса вдоль пуговиц на груди. Эмблема дома Барманов призывно сияла на серебряной бляшке пояса. Каждый раз, когда молодой господин Хван поворачивал голову, заколка на его затылке звучно играла тройкой свисающих на тонких цепочках колокольчиков. Глядя на неё, Сонхва невольно вспомнил о том, как оставил в кармане мундира Минги свои вещи, а потом совсем позабыл о них из-за вереницы дел с послами.       — Если вас не затруднит, я был бы очень признателен, обращайся вы ко мне по имени, — почесав нос, смущенно попросил Хёнджин. — Официоза мне и дома хватает.       — Жаль, я не могу просить вас о том же, — действительно с грустью в голосе отозвался Сонхва. Хёнджин виновато поджал губы. — Вижу, вы готовы к охоте.       Их взгляды в один миг обратились на пояс, где болталась кобура с пистолетом.       — Ох, нет, — отмахнулся господин Хван и со скрипом подвинул свой стул поближе к сидению герцога, чтобы склониться к его уху. — Моя сестра горячо желала участвовать в охоте, но, если все очки дома Барманов будут приписаны… женщине, люди не так поймут. Я тут чисто в роли подставного лица.       Сонхва понимающе поднял брови.       — В таком случае, мы с вами в одной лодке. Не хотите прогуляться по лесу позже?       — С огромным удовольствием! Но разве вы не собираетесь составить компанию принцу Ирлеса? Ах, прошу прощения! Вас беспокоят ваши раны?       Герцог о своих ногах и того уже позабыл. Он нашёл взглядом Феликса, что довольным щенком вился вокруг стойки с ружьями и чуть ли не подскакивал на месте от предвкушения. Генералы Ирлеса наблюдали за ним со снисхождением и каким-то родительским принятием.       — Думаю, мой муж будет для него лучшей кандидатурой сегодня.       — Я уверен, Хонджун скучал по этому, — усмехнулся Хёнджин, а Сонхва в очередной раз удивился тому, как легко имя царя слетало с чужого языка. — Он не из тех, кто предпочитает тихое и мирное времяпрепровождение. Возможно, именно поэтому государь Ирлеса отправил на переговоры с ним своего брата.       По прошествии какого-то времени охотничьи группы стали собираться у границ лагеря. Гончие призывно лаяли и скребли когтями землю, готовые ринуться по следу. Феликс печально выпятил нижнюю губу на заявление герцога о том, что тот собирается в пешую прогулку по лесу, чтобы затем у озера подстрелить парочку птиц.       — Надеюсь вернуться и узнать, что вы обогнали моего мужа по количеству баллов, — зазывающе прошептал на ухо и хихикнул, когда принц расплылся в довольной ухмылке.       — Насчёт этого вам точно переживать не следует.       Хонджун стал невольным свидетелем их перешёптываний, но находился слишком далеко, чтобы что-то услышать. Лишь заинтересованно склонил голову и улыбнулся, когда взгляды присутствующих обратились в его сторону.       — Будь внимателен, — бросил царь супругу и ловко забрался на свою лошадь. Сонхва подавил порыв огрызнуться на эту абсолютно ненужную заботу. — Я подстрелю для тебя лисицу для нового воротника.       — Премного благодарен, — сдерживая шипение, ответил герцог, а затем, недолго думая, добавил: — Осторожнее там.       Улыбка Хонджуна превратилась в оскал буквально на секунду, чтобы пощекотать нервы супруга, а затем царь в сопровождении своей охотничьей свиты отошёл к границе опушки, ожидая сигнала. Хёнджин, поигрывая своим пистолетом в руке, невозмутимо встал рядом.       — Кажется, роль мужа даётся ему куда проще, чем правителя.       Сонхва беззвучно фыркнул. Он бы вступил в ожесточенную дискуссию по поводу этого высказывания, но, что сказать, в глазах публики Хонджун действительно благородно и вызывающе отыгрывал свою роль так, что не подкопаешься. Юноша уверен, что в обычной жизни, где они не были бы связаны титулами и вынужденным браком, он бы пал ниц от чужой харизмы, потому что поведение его супруга откровенно смахивало на флирт, причём довольно бессовестный и настолько смелый, что бывшие случайными свидетелями юные дамы и молодые люди рдели и краснели. И это при том, что Сонхва никогда не замечал за собой интереса к мужчинам. На данный момент природа его единственного интереса была мрачной и проникновенно враждебной.       — А вы…       Герцог спохватился и поспешил представить Хёнджина принцу, видя на лице Феликса крайнюю заинтересованность в новой персоне.       — Это наша первая встреча, но, надеюсь, не последняя, — благоговейно произнёс молодой господин Хван и почти склонился к тыльной стороне феликсовой руки, которую он легонько сжал, с поцелуем, но вовремя опомнился и смущенно хмыкнул в ответ на лукавый прищур принца.       — Взаимно. Господин Пак.       Обменявшись вежливыми кивками, юноши разошлись. Хёнджин помахал своей сестре, желая удачи. Невообразимо красивая девушка сидела на чернильно-чёрном коне в окружении свиты из дома Барманов и министра Хван Чансона, который при виде герцога прижал ладонь к груди и склонил голову в почтении.       — Племянник, — неожиданно выплыл из тени Джонхан и, обняв Сонхва за плечи, отвёл к деревянному помосту, огороженному выставленными в полукруг держателями с флагами двух царств и домов власти Элеарда. — Дай сигнал к началу охоты.       Герцог раскрыл глаза в изумлении, но покорно принял в руки нечто, похожее на пистолет, только размером поменьше, и взошёл на помост. Каблуки его ботинок застучали о доски, когда Сонхва неспешно поворачивался лицом к ожидающей толпе и лёгким движением руки оправлял плащ за спиной.       — Охота в честь заключения мирного договора между Элеардом и Ирлесом объявляется... — звучным голосом произнёс он, занося руку с пистолетом над головой. — Открытой!       Раздался звук выстрела, и над Сонхва в воздухе разверзлось алое облако. Спущенные с поводков гончие тут же ринулись в лес, выискивая следы диких животных. Хонджун, глядя мужу прямо в глаза, пусть это было непросто с большого расстояния, отстегнул свой плащ от жилета, оставляя огромный кусок ткани валяться на траве, и пришпорил коня, скрываясь в беспросветной чаще. Оставшиеся в лагере гости тут же утонули в светских беседах, обсуждениях и ставках о том, какая из групп охотников заработает больше всего очков.       — Вы тоже должны поставить, — шёпотом сказал Ёсан, когда Сонхва в лёгкий пружинистый шаг соскочил на землю.       — На кого захочу?       Камердинер поджал губы, тем самым говоря «мне жаль, но нет».       — Но, если я поставлю на Хонджуна, значит ли это, что мои очки тоже причисляются в его пользу? Какой тогда прок от моих выстрелов?       Невольно юноша прикусил кончик языка, когда краем глаза увидел Хёнджина, что провожал спину сестры встревоженным взором. Ах, вот в чём дело. Сонхва - мужчина. Еще и муж царя. Хочешь не хочешь, а выделиться среди знати ему придётся, даже если за счёт своего стражника. Поэтому Минги, вооружившись патронами и луком со стрелами, откланялся к озеру, чтобы подстрелить несколько уток. Сонхва же взял на амбразуру Хёнджин, уводя герцога из-под любопытных взоров аристократов.       Живописные краски леса утянули Сонхва в омут с головой. Он с каким-то детским восторгом рассматривал вычурной формы листики, неизвестного происхождения цветы, на которые охотно приседали цветастые бабочки, и дышал полной грудью чарующим ароматом, в котором были намешаны запахи травы, влажной земли и смолы. Хёнджин - к огромному облегчению герцога - болтал на абсолютно отвлеченные темы, такие, что даже незнающий Элеард человек с лёгкостью смог бы поддержать беседу. И хоть, как выяснилось, из них двоих собеседники так себе, поскольку оба любят просто помолчать, Сонхва ощущал себя в присутствии молодого господина Хвана довольно комфортно, хоть и следил за каждым своим словом, не болтая лишнего. Слуги в лице Ёсана и пажа Хёнджина шли чуть позади, и даже от них до ушей герцога порой доносились какие-то разговоры. Изредка кое-где меж деревьев проскальзывали тёмные тени, бывшие охраняющими личину супруга царя гвардейцами.       — О, я помню эту тропу, — внезапно встрепенулся господин Хван и, бросив на любопытного Сонхва взгляд через плечо, с довольным хохотом прибавил шагу, уводя их глубже в чащу. — Видите эти камни? Это мы с Хонджуном разрисовали.       Герцог на секунду замешкался у обозначенных булыжников, что лежали горой под раскатистым деревом. Краска со временем потускнела и облупилась, но на каменной поверхности всё еще сохранились нарисованные мордашки странных существ.       — Наши отцы всегда брали нас с собой на охоту, но оружие в руки давать стали еще нескоро. Лично я свой первый пистолет подержал только в четырнадцать. Это была просьба моей излишне опекающей матушки. Настолько опекающей, что, когда я повзрослел, мне приходилось тайком уводить сестру из поместья и учить её справляться с оружием так, чтобы родители не узнали. Возможно, юной леди её происхождения такие навыки и ни к чему, но мне спокойнее спать, зная, что она сможет постоять за себя, если я надолго отлучусь из дома.       — Вы заботливый брат, Хёнджин, — улыбнулся Сонхва и зацепился за низко растущую ветку, чтобы не скатиться кубарем по резко уходящей вниз вытоптанной тропке. — Что ж вы будете делать, когда она выйдет замуж?       Хёнджин, шедший впереди, недовольно замычал.       — Лелею мысль, что это случится не в ближайшем будущем. Благо отец с моими доводами по поводу подходящей партии для Йеджи согласен. У нас даже ни разу еще не было смотрин.       — А вы? Не собираетесь жениться?       — Господин Пак, вы вступили в брак и теперь пропагандируете прелести семейной жизни? — лукаво ухмыльнулся Хёнджин.       Сонхва сморщил нос и придирку проигнорировал, вызывая у оппонента тихий смешок.       Хёнджин внезапно обнаружил для себя свободную тему для разговора - монолога - и без перерыва трещал о своей семье. Как оказалось, министр Хван Чансон - его дядя, старший брат его отца. Дедушка Хёнджина вот уже несколько лет почётно занимает должность хозяина дома Барманов.       — Я был в сильном потрясении, узнав, что вдовствующая царица имеет связи с моей семьёй. Ну, знаете, семейное древо, все дела. Я слишком далеко в очереди на пост хозяина дома, поэтому никогда этим даже не интересовался, — Сонхва в задумчивости прикусил губу. Так вот почему царица Юн Миён была столь ласкова с министром Хваном. В памяти также всплыл Совет четверых, когда из всех чиновников только Хван Чансон в той или иной мере высказался на стороне Хонджуна. Значит, у царя всё же имеется какая-то поддержка со стороны министров, построенная путём родственной связи его матери. — Будучи маленьким, я часто посещал дворец вместе с отцом, хоть тот и не входил в Совет. Тогда-то я и познакомился с вашим мужем. Он был старше меня, и первое время я его действительно побаивался, но у него была шикарная коллекция деревянных корабликов, я просто не мог не поддаться соблазну. А потом началась война с Барлеасом, уход Хонджуна на службу в военный флот… Много чего произошло после. Не ожидал, что вообще когда-нибудь вернусь на это место.       Хёнджин отодвинул длинную завесу лиан, в которые упёрлась тропа, и позволил Сонхва первому ступить в чарующий сказочный мир. Герцог не смог сдержать восхищенного вздоха, когда его ботинки утонули в цветочной поляне, а взгляд зацепился за старые качели, подвешенные на прочную толстую ветку дуба. Редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны, сияющими лучиками опускались вниз к земле, словно полупрозрачные тросы, которые сбросили с неба, чтобы было проще подняться к облакам.       — Мы проводили здесь всё время, пока наши отцы гонялись по лесу за дикими животными на пару с гончими, — ухмыльнулся Хёнджин, подошёл к дубу и наклонился над качелями, склонив голову на бок. — Даже наши имена сохранились, хотя, я уверен, здесь давно никого не было.       — Кажется, сюда непросто добраться. Это было вашим тайным местом? — чувствуя нежность и мягкость в груди, поинтересовался Сонхва, не уверенный, что желает вдаваться в такие подробности жизни своего супруга. Но выражение на лице Хёнджина было столь умиротворенным, что оборвать такую идиллию казалось кощунством.       — Можно и так сказать. Не думаю, что Хонджун про него вообще помнит.       Господин Хван пару раз надавил на сидение и проверил верёвки, чтобы затем приглашающе махнуть рукой. Сонхва тихо пробормотал то ли благодарность, то ли извинения и осторожно опустился на хоть и потревоженные временем, влагой и светом, но всё еще действительно прочные доски. Справа у его бедра нашлись вырезанные на дереве два имени.       Наследный принц Элеарда Ким Хонджун. Молодой господин дома Барманов Хван Хёнджин.       Над именем Хонджуна возвышалась кривая корона.       — Однако ты помнишь, — Сонхва добродушно улыбнулся, отмечая лёгкий румянец на чужих щеках. Обхватив ладонями тёплые верёвки, герцог пару раз качнулся, перекатывая упершиеся в землю ноги с пятки на носок. — А значит для тебя это действительно дорогие сердцу воспоминания.       — Возможно, — Хёнджин опустил голову, в смущении пряча лицо, и отошёл к стволу, опираясь об него спиной. — Гостить во дворце мне всегда нравилось больше, чем коротать дни в родном доме.       Сонхва прикусил губу с искренним сожалением. Ёсан и паж дома Барманов пристроились у выхода с поляны у раскатистых лиан, не смея тревожить своих господ. Атмосфера резко упала куда-то в ноги, поэтому герцог поспешил исправить положение.       — Расскажи мне, каким он был тогда, — попросил с плохо скрываемым в голосе предвкушением.       — Он мне голову оторвёт, — отозвался Хёнджин с испуганным смешком, что только больше подстегнуло Сонхва разузнать о личине своего мужа, когда тот был ребёнком.       — Это останется только между нами, честно.       Однако нельзя было не заметить, как в глазах Хёнджина теплилось озорство, словно они два маленьких хулигана, что готовились сбить осиное гнездо шишками.       — Ох, ладно. Знаете, Хонджун в детстве…       Сонхва впитывал информацию, как губка, хоть и не понимал, зачем это ему. Зачем знать, что в детстве у Хонджуна была аллергия на клубнику? Зачем слышать о его страхе подниматься на самый верх Астрономической башни? Зачем смеяться с новости, что почерк у наследного принца был настолько ужасным, что множество учителей бросили попытки хоть как-то выровнять его письмо?       Сонхва зарёкся копаться в таинственной личности его мужа, не видя для себя в этом особого смысла. Они не пытались хоть как-то сблизиться. Напротив, Хонджун чётко обозначил границы, сказал, куда лезть не надо, и показал, что будет, если подобное всё же произойдёт. Герцог Пак для него — прикрытие, красивая картинка брака с аристократом. Надавили на него с этим браком или же он сам решил — плевать. Сам факт, что Сонхва уже здесь с короной на голове, довольно красноречив.       Слушая душевные изложения Хёнджина о том, каким в его глазах Ким Хонджун был в детстве, сидя при этом в месте, где тот проводил часы, будучи ребёнком, Сонхва умертвлял своё чувство вины, притуплял его настолько, чтобы оно больше не резало внутренности. Потому что он того Хонджуна не знает. Он знает другого: колючего, дерзкого, нахального и безжалостного. Такого, которого Хёнджин, возможно, не знает, потому что эту личину царь надел специально для своего мужа.       Сонхва не желал терзать свою кожу об эти колючки, так пусть всё останется так, как оно есть между ними сейчас.