want to go to the end of my fantasies

Хенджину кажется, что он никогда до этого не чувствовал себя настолько плохо. Ни когда он загонял себя тренировками в преддверии дебюта, ни когда, сдерживая цикл таблетками, отходил в туалет быстро сбросить напряжение перед очередным шоукейсом. Ни когда заработал травму руки — Хенджин вообще отлично умел справляться с болью и терпеть — пришлось научиться как альфе. Каким бы миролюбивым он ни был, в подростковые годы все равно не обошлось без драк и рычания на других альф. И уж точно без этого не могло обойтись, когда Хенджин и еще восемь парней заселились в одно общежитие. В первые месяцы совместной жизни мемберов постоянно происходили потасовки, пока они притирались и делили территорию (в основном, конечно, Хенджин с Джисоном). Но ощущения сейчас — это нечто не сравнимое ни с чем, что Хенджин испытывал до этого. Его натурально ломает, суставы выкручивает болью, все тело окатывает волнами жара раз за разом. И Хенджину кажется, что это никогда не остановится, что так будет всегда. Он забывает, кто он такой, пока мечется по развороченной постели в отеле для альф, пытаясь найти что-то, нет, кого-то, кто поможет ему справиться с этим горячечным состоянием. Ему так одиноко, как будто у него отобрали нечто настолько важное, что жизнь без этого становится настоящей пыткой. Как будто все кости в его теле разом стали в несколько раз тяжелее, а кожа наоборот — истончилась, стала полупрозрачной, вся натянулась, готовая в любое мгновение порваться. Но даже не это самое страшное и болезненное. Самое ужасное — то, что Хенджин все еще не кончил. Он попросту не может. Первый оргазм во время гона очень важен: с ним приходит временное успокоение, но этого обычно достаточно для того, чтобы если и не вырубиться, то хотя бы взять передышку на душ и еду. Хенджин абсолютно среднестатистический альфа, у него все в порядке с гормональным фоном (было, когда он проверялся в последний раз), альфий гормон в норме, может, чуть ниже нормы — пара оргазмов с игрушкой на члене и именем давно выбранной пары на губах, потом еще день на сон и день на восстановление сил — и он готов возвращаться в общежитие. Вот только в этот раз ничего не получается. Первый день гона Хенджин начал как обычно — лениво разлегся на спине, чтобы трахнуть свою любимую игрушку, просто водя ей по члену. Она вполне удобно лежала в руке, отлично подходила для его размера и, конечно, совершенно замечательно сдавливала узел каждый раз, когда он разрастался внутри бездушной резины. Каждый раз, кончая в гон, Хенджин думал о Чонине. О его бледных искусанных губах, которые тот поджимал каждый раз, стоило горячей сперме заполнить его изнутри. И как замечательно Чонин умел расслабляться вокруг его узла: словно был создан для этого. Не то чтобы он часто позволял Хенджину кончать внутрь и завязывать узел, но время от времени это все же происходило. И именно к этим воспоминаниям альфа обычно возвращался во время гона, трахая мастурбатор и рыча что-то, отдаленно похожее на «Йенна». Но в этот раз все как будто не то. Давления недостаточно, материал кажется неприятным и раздражает нежную кожу давно стоящего члена, красного и текущего. Хенджин вцепляется зубами в подушку, измазанную потом и слезами, его клыки легко продирают сначала ткань, а потом и нижнюю губу. Это заставляет альфу раздраженно застонать, то и дело срываясь на хныканья. Ему кажется, что он закончит свое существование в ближайшее время, если сейчас не кончит. Волосы прилипли к загривку, соленый пот раздражает шею — Хенджина всего передергивает. Он подскакивает, встает на четвереньки, стараясь отодрать себя от противно липнущей к коже простыни. А потом приходит озарение. Альфа чуть раздвигает ноги, чтобы поза была устойчивее, игрушка соскальзывает с члена и неловко плюхается на постель. Но Хенджин этого не замечает. Он, перенеся вес на одну руку, собирает второй остатки смазки со стенок игрушки, чтобы после завести руку за спину и ощутить, что там уже влажно. Вдруг он явственно ощущает, что это вовсе не пот струится по заднице, как ему казалось все это время. Это смазка выходит из него, размазывается при трении кожи о кожу и капает на болезненно разбухшие от количества спермы яйца. И тут Хенджин понимает, что ему нужно. Он ложится щекой на влажный хлопок и той рукой, которая раньше поддерживала его вес, тянется к прикроватной тумбочке. Телефон несколько раз чуть не падает на пол, но в итоге все-таки оказывается притянут к лицу. Хенджин все еще стоит на коленях и теперь кружит вокруг влажного от смазки входа, но его полусознательному телу все равно удается разблокировать экран. Хенджин нажимает на цифру два при быстром наборе (когда Чан дарил им новенькие айфоны, установил каждому себя единицей) и слышит мучительно долгие гудки. Вставить в себя пальцы почему-то не решается, несмотря на то, как все внутри него этого жаждет. Дома у него был небольшой вибратор, который он иногда проталкивал внутрь, и Хенджин так сильно скучал по нему… Но, конечно, куда лучше было бы, если бы в нем оказались пальцы его пары. Длинные, красивые, проникающие так глубоко. Хенджину было неловко в этом признаваться, но у него привставало каждый раз, когда он видел, как Чонин садится за фортепиано. Или язык Чонина..? Гибкий и умелый, а его длинный член с толстым основанием… — Хен? — раздался заспанный голос на том конце линии, немного механический, но все равно такой необходимый сейчас. Хенджин приподнялся на одной руке, больше не вжимаясь в подушку. Его колени дрожали и разъезжались, так что он опустил задницу ниже к кровати, чтобы его не заваливало вперед. Средний палец легко вошел внутрь по смазке, вместо дискомфорта альфа ощутил какое-то спокойствие, как будто сделал что-то правильно. Тяжело втягивая спертый воздух в легкие, Хенджин заскулил, чем, судя по всему, вызвал беспокойство у Чонина. — Хенджинни? Ты меня слышишь? В ответ Хенджин задышал чаще, принимаясь трахать себя уже двумя пальцами. Собственные узловатые пальцы лишь слегка снимали напряжение, но не давали ощущения достаточной заполненности. Не то чтобы пальцы были слишком тонкими, это Хенджин просто привык к несколько бóльшим габаритам в себе. — У тебя проблемы? — послышалось из динамика. — Да… — слабо рыкнул Хенджин. В нем неожиданно поднялся гнев — его разрывало от того, что он слышит этот голос через телефон. Руки зачесались от желания схватить дурацкую железяку и кинуть в стену, но они были слишком заняты. — Черт, Хени-я, что случилось? — голос Чонина звучал нервно, внутренний зверь Хенджина уловил в его тоне нотки расстройства и залился слезами. Пара расстроена? Хенджин не справляется? Недостаточно хороший альфа? — Одиноко… — выдавил из себя Хенджин и все-таки ощутил щеками свежую влагу. Он разозлился и снова впился в подушку клыками с агрессией. Его разрывало от чисто альфьего гнева. Он переплелся с желаниями взять свое и пометить, завязать узел внутри чужого жара, которое усилилось, стоило Хенджину понять, что Чонин его слышит. Он тут, ответил почти сразу. Может, ждал этого звонка, готовый для своего альфы? Но вторым волком внутри выло желание принадлежать, быть помеченным если не укусом в запаховую железу, то хотя бы просто феромонами. Еще Хенджину хотелось, чтобы кто-то большой и сильный пришел и разобрался со всеми его проблемами. А если это невозможно — чтобы наполнил узлом и накачал спермой, затрахал так, чтобы все тревоги мира перестали быть чем-то хоть немного значительным. (Честно говоря, по большей части его беспокоило отсутствие оргазма). — Чем я могу помочь? Ты скучаешь? Черт, не надо было так привязывать тебя к себе… — Хенджин периодически отключался, переставая понимать, что ему говорят, слишком обеспокоенный напряженным тоном. Он метался на кровати, плакал и трахал себя пальцами, которых ему было невыносимо мало. Хотя, кажется, даже если бы он засунул весь кулак в себя, ему было бы мало, до тех пор, пока внутри не было Чонина. Его пары. Его альфы? — Альфа… — промычал Хенджин между всхлипов, — помоги. Чонин на другом конце линии выругался и, кажется, затараторил что-то на пусанском диалекте. По крайней мере, понимать его словно огрубевшую речь выросший в столице Хенджин начал где-то на третьем предложении: — …я тут, Хенджинни, все хорошо. Ты отлично справляешься, — его фразы были отрывистыми, как будто он судорожно соображал. Но Хенджина это не волновало, пока тон голоса был доброжелательным. — Ты смог хотя бы раз кончить? — в ответ раздалось невнятное мычание. — Дорогой, тебе надо кончить. Кончи в игрушку, представь, что это я… Ты же скучаешь по моей заднице? Давно не трахал ее с узлом, я скучаю. Хен так хорошо может заполнить меня собой, сделать мне так приятно… — Нет! — заныл Хенджин. Он легко выскользнул пальцами из себя, чувствуя, как вход запульсировал вокруг пустоты, чтобы все равно сделать так, как Чонин ему сказал. Он подтащил валяющийся под животом мастурбатор ближе к себе, чтобы снова вставить в него свой побагровевший член. У основания уже давно начало формироваться утолщение узла, так что игрушка и не думала спадать. — Нет? — удивился Чонин, задумавшись на секунду. — Почему «нет»? — он замолчал, и это заставило Хенджина заскулить, неуверенно мотнув бедрами. — Неужели Хенджинни во время своего гона хочет слушать о том, как я его трахаю? — альфа закивал, возвращая руку к заднице. Смазки теперь, после того, как он позвонил Чонину, было так много, что она текла по бедрам и собиралась под коленями. Он вставил в себя сразу три пальца. Запястье болело катастрофически, но эта боль казалась даже слегка приятной в сравнении с той, что и так чувствовало все остальное тело. — Ты ведь течешь сейчас, да? Трахаешь себя пальцами? В последних двух вопросах Хенджин услышал рычащие нотки, и от них его повело так, что напряженный член дернулся, заставляя резину игрушки плотно прижаться к прессу. — Да… — промурлыкал он, — для тебя. Только для тебя. Чонин зарычал, и этот рык, казалось, отразился от стен. Даже у роботизированного голоса Чонина была какая-то особенная сила, какая-то власть — может, только над Хенджином, — которая заставила мощный оргазм наконец пройти через все тело альфы. Он снова оказался лежащим на животе, когда его ноги окончательно разъехались. Все тело сотрясали мелкие судороги, стоило пальцам внутри слегка изменить свое положение. Все дрожало от удовольствия, которое оттягивалось так долго — у Хенджина заложило уши, стоило оргазму разлиться по его телу. От того, насколько легким оно теперь казалось в сравнении с тем, что он ощущал на протяжении последних нескольких часов, хотелось расплакаться. Хенджин чувствовал, будто с его плеч свалился огромный груз и теперь его тело легкое, почти невесомое. Противная липкая простынь под ним и обилие смазки, вытекающей сзади, наконец начали его немного беспокоить. Смазки было действительно много. Конечно, не как в течку (не то чтобы Хенджин знал точно, но он видел пару стримов, окей?), но никогда еще ее не было настолько много. Обычно ее вполне хватало на то, чтобы Чонин мог довести его пальцами, что случалось значительно чаще, чем секс с проникновением. Но вот прежде чем трахнуть Хенджина по-настоящему, тот всегда убеждался, что использовал достаточно искусственной смазки. Сегодня Хенджин тек так сильно, что в ней точно не было необходимости и Чонин мог бы вставить ему и так. Точно, Чонин… Хенджин, ослабев от оргазма, так и лежал: уткнувшись головой в подушку и тяжело дыша. С усилием он повернул голову и прислушался, пытаясь понять, бросил ли Чонин трубку или он все еще на связи. Экран в полумраке номера горел, на нем было улыбающееся лицо Чонина, пары Хенджина. От одного взгляда на него сердце альфы прострелила нежность, после слабой судорогой перекатываясь по телу и оседая где-то в районе раздувшегося узла. Наконец слух вернулся к Хенджину и он расслышал тихие судорожные вздохи и хлюпающие звуки, исходящие явно из динамика его телефона. Мозг все еще походил на патоку, а каждая мысль, по ощущениям, весила с тонну, так что Хенджину пришлось приложить усилие, чтобы понять чем Чонин занимается. — Йенн-а, — позвал он тихим хриплым голосом, совершенно болезненным. Кажется, ему стоило бы выпить воды. — М? — все звуки прекратились, теперь Хенджин мог слышать только обеспокоенный голос Чонина. — Тебе лучше? — Вроде того, спасибо, — все еще хрипло отозвался альфа. Слышать голос пары почему-то показалось таким правильным — как будто именно этого ему недоставало, когда он пытался кончить самостоятельно. Это был первый гон Хенджина после того, как они с Чонином начали встречаться официально и затеяли (по большей части все-таки именно Хенджин) эту историю с гормональными изменениями. С предыдущего прошло почти полгода, уже тогда альфа Хенджина хотел считать Чонина своей парой, но, видимо, их связь оформилась окончательно только тогда, когда энигма наполнил его узлом. Хенджин точно не знал, произошло ли это из-за того, что они оба наконец друг друга повязали, или именно из-за того, что это Чонин в него кончил. Но это было не так уж важно, не теперь, когда все в Хенджине скручивало не только от физического желания, но и от потребности в эмоциональной близости. — Я… Я так рад слышать твой голос, — заговорил после небольшой паузы Хенджин. — Просто слушать тебя кажется таким успокаивающим. Это неожиданно делает меня таким счастливым. Но еще счастливее я был бы, если бы ты оказался тут… — Ох… — вздохнул Чонин. — Прости, хен, не думаю, что это возможно. Ты хочешь меня послушать? Хм, как насчет второго раунда? Тебе нужно высвободить все и отоспаться. Мне казалось, что до моего цикла есть еще пара дней, но… Теперь я почти уверен, что после того, как ты уснешь, мне нужно будет самому уехать в отель. Или, может, остаться? Ты ведь в отеле компании? Мне кажется, если я поеду туда, то не смогу заселиться в номер и вместо этого буду драться с охраной, пока не вломлюсь к тебе… — он прокашлялся. — Ты, кстати, почему сам не остался дома? Нас ведь как раз для этого и расселили. — Я не хотел, чтобы Бинни-хен слушал, как я завываю и зову тебя, — попытался пошутить Хенджин, но его слова были слишком близки к правде, чтобы звучать забавно. — Ты что-то говорил про второй раунд? Хенджин аккуратно перевернулся на бок, чтобы не давить всем весом на игрушку, крепко сжимающую его в себе. Из-за узла у него было не так много опций для стимуляции, но он понимал, что его измученный организм на этот раз сдастся быстро. — Было дело, — признал Чонин. — Честно говоря, у меня встал, стоило мне услышать твой первый плаксивый стон. Кажется, я знаю, о чем буду думать во время своего гона… Хенджин болезненно поморщился, когда к его члену внутри игрушки начало приливать еще больше крови, как будто он не стоял все это время. — И о чем же? — Ну… ровно половина моих мыслей будет о тебе, текущем вокруг моего члена. А вторая — о том, с каким наслаждением я бы тебя вылизал, — последнее Чонин произнес как-то мечтательно, и это заставило Хенджина смутиться. После того, как его тело начало производить смазку, Чонин частенько оказывался внутри него не только пальцами, но и языком. Кажется, это стало одержимостью младшего — тот всегда с такой охотой припадал к влажному входу, что, казалось, был способен кончить только от того факта, что делает приятно Хенджину языком. — Черт, — взвыл альфа, представляя, как проворный язык толкается внутрь, проходится по трепещущим мышцам и лижет его. Как голова Чонина привычно ложится на бедро, пока кончик его носа тыкается куда-то под поджимающиеся от наслаждения яйца. — Как жаль, что я не могу вылизывать и трахать тебя одновременно. Уверен, тебе бы это точно понравилось. Ведь так? Или я мог бы использовать что-то из игрушек, чтобы заткнуть твою жадную текущую задницу и вылизать тебя вокруг? Или лучше, чтобы это были мои пальцы? Да, пожалуй, они бы отлично подошли, — между словами Чонина Хенджин снова слышал хлюпанье смазки. Тот никогда не был мастером в грязных речах, но сейчас его явно вело от ситуации, и Хенджин был очень ему за это благодарен, потому что от одних только слов в низу живота все скручивалось. — Пожалуйста… — взмолился он, чувствуя, что его член пульсирует внутри игрушки, готовый ко второму оргазму. — Но мне самому быстро перестало бы хватать пальцев, я бы не смог сдержаться и не заткнуть тебя членом. Из-за тебя мой гон наступит раньше, Хенджин-а, так что тебе придется взять на себя ответственность. Придется позволить мне трахнуть тебя, а потом наполнить собой и заткнуть узлом, — Чонин тяжело дышал, его голос был таким низким, переходящим на рык, что Хенджну казалось, будто его кости вибрируют. — Ты бы не смог ходить после первого же раунда, а их, поверь, будет много. Так что мне пришлось бы носить тебя на руках в душ, чтобы наполнять собой и там. Я бы взял тебя на каждой горизонтальной поверхности, на весу у стены и… Его прервал отчаянный стон, с которым Хенджин кончил второй раз, почти без стимуляции, переполняя игрушку спермой. От одной мысли о воплощении всех фантазий Чонина в паху вздрагивало остаточное возбуждение. Но Хенджин был слишком высушен вторым оргазмом, чтобы быть готовым к третьему раунду. После освобождения хотелось только отползти к краю кровати и завернуться в одеяло. Для полного счастья оставалось стать помеченным запахом Чонина. — Хен кончил? Какой молодец, — рыкнул Чонин, прежде чем замолчать, пытаясь отдышаться. Видимо, он кончил почти одновременно с Хенджином. Чужая похвала заставила волну счастья пройти через все его тело. — Вот блядство. У меня снова встает, кажется… — Прости, — сочувственно протянул Хенджин, а затем громко зевнул. — Все нормально, отдохни хорошенько, поспи. Прости, если что-то, что я сказал, прозвучало грубо, я не хотел тебя обидеть… — Чонин-а, ты сказал именно то, что мне было нужно. И я буду очень рад, если хотя бы часть своих угроз ты претворишь в жизнь. Из динамика раздался легкий смешок. — Обязательно, хен, — прозвучало смущенно. — Если хочешь, я могу попросить Чанбина привезти тебе что-то, ты же знаешь, что он потом не будет тебя дразнить. Или Феликса… — Я бы не отказался от твоей одежды, — перебил его Хенджин. — Просто невыносимо тоскую по твоему запаху, хочу, чтобы он меня окружал. — Будешь гнездо строить? — поддразнил Чонин. — Нет, пока, по крайней мере. Просто планирую запачкать пару твоих шмоток думая о тебе. — Как романтично. — А то! — С тобой точно все будет в порядке? — обеспокоенно спросил Чонин, возвращая разговор в серьезное русло. — Теперь да. Правда, Йенни. Не беспокойся, — Хенджин снова широко зевнул. Улыбка слышалась в голосе Чонина, когда он пожелал: — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — ответил ему Хенджин, наконец позволяя себе полностью расслабиться. Честно говоря, он понятия не имел о том, сколько сейчас времени. Его не очень-то беспокоило это, когда он в полубезумном состоянии позвонил Чонину. Который, даже несмотря на расстояние, отлично справился с тем, чтобы разрулить все его проблемы. «Надежный» — это было последней связной мыслью Хенджина, прежде чем он, вымотанный гоном, уснул.

***

Хенджин возвращается из отеля на четвертый день и застает у себя на кухне заспанного Чана. Его кудряшки забавно свалялись, лицо припухшее и недовольное. — Ты чего тут? — удивляется Хенджин, подходя к кофемашине. Он знал, что от него сейчас пахнет просто ужасно, и надеялся, что никто из мемберов не ощутит эту ядреную смесь феромонов. Рассчитывал столкнуться разве что с Чанбином — тот, может, и покривит нос от запаха пота (Хенджина хватило только на легкий душ, все его уходовые средства были дома), но главного уж точно не почувствует. Все-таки бета. — Кое-кто решил провести гон в нашей общаге, а у вас было свободно. Чанбин же тебя спрашивал. — Да? — Хенджин, честно говоря, ничего такого не помнил. Но это было не так уж и удивительно: в памяти остался только звонок Чонину и невыносимая боль, ему предшествующая. Интересно, как тот себя сейчас чувствует? Хенджин ощутил укол вины за то, что все еще не справился о его самочувствии. Что, если ему так же плохо, как было Хенджину? — Куда собрался? — настороженно спросил Чан, стоило Хенджину оставить наполовину полную кружку и шагнуть к двери. — Если ты сейчас собрался к Чонину, а не в душ, я тебя не пущу. Хенджин метнул на него раздраженный взгляд из-под густых бровей и приподнял верхнюю губу, показывая зубы. Чан оскалился в ответ. Даже будучи заспанным и взъерошенным, он умудрялся выглядеть грозно, но это почти не подействовало на Хенджина: он больше уважал Чана-человека, чем Чана-альфу. Теперь, когда энигма периодически метил его, попытки других повлиять на Хенджина казались ему несколько смешными. Их с Чаном гляделки продолжались какое-то время, пока старший альфа тяжело не вздохнул и не запустил пятерню в свои кудряшки. — Хенджин-а, тебе не стоит идти к нему сейчас, он не в себе. Учитывая ваши отношения, он тебя не выпустит без брачной метки, разве это то, что тебе нужно сейчас? — Хенджин покачал головой, и Чан вымученно улыбнулся ему. — Он потом будет винить себя за то, что пометил тебя насильно, ты ведь этого не хочешь? — Давно ты знаешь? — задал интересующий его вопрос Хенджин, все-таки устраиваясь с кружкой кофе за столом напротив Чана. — Года три? Или когда вы там начали спать? Было очевидно, что рано или поздно вы придете к тому, чтобы начать встречаться по-настоящему, тем более, что вы, как бы это сказать, физически совместимы? Ну, в теории с энигмами совместимы представители любого из полов. Кстати, тебе стоит задуматься о своем гормональном фоне и встать на учет к врачу, в обход компании, конечно. — Это действительно было вопросом времени, — согласился Хенджин. — Зависело по большей части от того, как долго у Чонина будет получаться бегать от меня. Чан хмыкнул: — Иногда ты бываешь неуправляемым. Хенджин пожал плечами, закидывая одну длинную ногу на другую. Горячий кофе приятно обжигал рот, а толстовка Чонина успокаивающей тяжестью давила на плечи. Было спокойно. — Возможно, но у меня все под контролем. Правда, — тихо сказал Хенджин таким тоном, который непременно бы заставил довериться его словам. — Точно? — приподнял одну бровь Чан. — Да, не беспокойся о нас. Я запишусь к врачу, а если натравишь на меня Чонина, то точно запишусь, — он сделал глоток. — Сосредоточь лучше свое альфье внимание на делах минсонов — все-таки это они съехались, а не мы. Наблюдать за тем, как в голове Чана крутятся шестеренки, показалось Хенджину чем-то крайне забавным, особенно в сочетании с тем, как очаровательно тот морщил нос. — Можно я тебя помечу запахом? Воняешь ужасно… — Неа, — Хенджин показал язык. — Нашему большому злому волку не нравится, что его щенки не пахнут им, да? Смотреть на то, как уши Чана краснеют, принесло Хенджину какое-то особенное удовольствие. Смущать старшего альфу оказалось отличным способом избавиться от своих тревожных мыслей. Хенджин прекрасно чувствовал свою ответственность перед мемберами, компанией и фанатами, понимал, что их с Чонином отношения не должны помешать карьере. Ему действительно стоит провериться на гормональные изменения — если вдруг у него случится настоящая течка, это может серьезно помешать функционированию группы. Он задумчиво пожевал губами, ловя пытливый взгляд Чана, и послал ему самую искреннюю улыбку, на которую только был способен. Хенджин просто не мог не думать о самочувствии Чонина, но Чан был прав: идти в логово зверя сейчас было полнейшей глупостью. И дело было не только в метке, но и в том, что если бы Чонин ее поставил, это точно привело бы к гормональному выбросу и вызвало у Хенджина течку. Вместе с гоном энигмы это скорее всего привело бы к беременности. (А Хенджин если и рассматривал в самых горячечных мыслях такую возможность, был готов сделать это не раньше Джисона: где-где, а здесь он был готов отдать Хану первенство). С другой стороны, гон без Чонина стал настоящей пыткой для Хеджина, в обратную сторону это наверняка работало похожим образом: все естество энигмы тоже взывало к своей паре. Но несмотря на то, какими чудовищными были последние дни для Хенджина, он знал, что ради того, чтобы наконец-то быть с любимым человеком, Чонином, он готов пройти через все испытания. И если ему каждые полгода придется проводить в жутком состоянии между туманным животным сном и реальностью, пока он жаждет получить член и узел и зовет свою пару, это точно не проблема. Не для Хенджина. И он надеется, что для Чонина тоже нет.