Обретенное счастье

Когда пелена с оптики спала, а температура корпуса пришла в норму, Оптимус хотел сразу же уйти, однако Рэтчет попросил его остаться ненадолго на очень важный разговор. — Рэтчет, учитывая, что все мои системы сейчас в песке, разговор можно отложить на потом, — проговорил Оптимус Прайм. — Я пытаюсь поговорить с тобой уже несколько недель, так что жди меня здесь, — медик автоботов встал и отправился за кое-чем, оставив старого друга один на один со своими мыслями. Оставшись один, Оптимус Прайм оперся локтями о колени, а фейсом уткнулся в ладони, вспоминая слова Смоукскрина во время паники в пустыне и пытаясь понять свои эмоции по этому поводу. Исповедь юного воина повергла Лидера автоботов в шок. Нет, он и раньше слышал подобное от своих товарищей, но, тем не менее, почему-то слова гонщика заставили его задуматься: как давно он потерял интерес к активу? Он так давно воюет, что вот так просто готов пожертвовать собой? «Умереть ради благого дела… Ради мира… Таков долг Прайма», — подумал Оптимус. — «А ведь я был таким же: полон надежд, стремлений не только защитить других, но и себя. А сейчас что? С полной готовностью лишить себя Искры в надежде покончить со всем этим?» — Прайм кашлянул от песка и выровнялся. — «Ещё и поцелуй…» — потерел свой фейс и досадно усмехнулся. — «Праймус, неужели ты позволил мне…» — носитель Матрицы не успел договорить, как тут же вернулся медик. — Другой такой возможности поговорить не будет. Читай, — Рэтчет вручил другу датапад. — Что это? — Сейчас поймёшь, — сухо ответил медбот. Оптимус быстро прошёлся по содержимому и не смог сдержать лёгкий шок. — Это в тот день, когда я и Смоукскрин отправились в шахту? — не глядя на друга, продолжал Лидер автоботов. — Я так понимаю, ты в курсе. — Есть догадка, но я хочу услышать тебя, — требовательно промолвил док. Однако ответа от Прайма не последовало: тот молча смотрел в датапад. — Я прав? Значит, я прав? Оптимус, прошу, ответь. Скажи, что я не прав, — чуть не молил Рэтчет, страшась и мысли того, что он прав. — Рэтчет, даже тот факт, что Смоукскрин был под возбудителем нисколько меня не оправдывает. Если ты думаешь, что я последний шарк в этом мире, то ты прав… — едва ли сдерживая дрожь в голосе, начал Оптимус. — Поначалу я думал, что всё обошлось, успокаивал себя тем, что Смоукскрин бы не выдержал, но с каждым днем я осознаю, что причинил ему самую сильную боль, какая только есть в этой Вселенной. И если сейчас он может это пережить, то придёт день, когда травма ударит со всей силой, и вина за это полностью моя. Просто дай мне нести это бремя без лишних упоминаний. — Оптимус встал, и вручив доктору датапад, отправился в мойку.

***

Очнувшись, Смоукскрин медленно поднялся, держась за бок и не сразу заметив жёлтого друга. — Смоук! — Би тут же кинулся обнимать друга, но сразу отпрянул, когда гонщик шикнул от боли. — Прости, сильно болит? — Не так сильно, как моя гордость, — с досадой промолвил юный мех, повесив дверки. — Да ладно тебе, — аккуратно похлопал по плечу разведчик. — Мы все очень переживали, когда ваш сигнал пропал. А когда Оптимус сообщил, что тебя раняли... — резко оборвал мысль Би, увидев выражение фейса друга. — Что? — Нет, ничего. Как там Оптимус? — Он в тот же вечер уехал в мойку. Ему повезло больше, чем тебе. — Это хорошо, — отстранённо пробормотал элитный воин. — А сейчас он где? — Этого я не знаю. Может уехал в патруль или типа того. А, стой, Рэтчет сказал позвать его, когда ты проснёшься. Жди здесь, я скоро, — с этими словами жёлтый бот покинул отсек. — Не убегу, не беспокойся, — слегка улыбнулся бот. Когда же Бамблби ушёл, Смоук тихо простонал. — Шлак-шлак! Да как я мог такое ляпнуть?! — кулаком не сильно ударил по лбу. — Вот за что мне такое? Что ни задание, то обязательно проблемы… Нет, они и раньше были, но не каждый раз… — глубоко провентилировал автобот. Он помнил всё, что с ним произошло в пустыне: и потерю энергона, и бред, и острый приступ паники, и поцелуй. Что-что, а этого Смоук никак не мог ожидать, хоть это и помогло. Однако зачем? Растерялся? Запаниковал? Этого гонщик не понимал, ровно как и свое отношение к этом: он не чувствовал ни отвращения, ни гнева, ничего, а наоборот. Совпадение или нет, но с тех пор, как к ним присоединился Джазз, Смоукскрин невольно начал узнавать Оптимуса Прайма с другой стороны: теперь это был не великий Оптимус Прайм, а самый обычный мех, которому не чуждо ни грусть, ни радость, ни злость. Он, как и другие, также подвержен приступами паники и нерешительности, также способен на: «сначала сделал, а потом подумал». Элит-гард улыбнулся, вспомнив, как они вместе пытались понять, кто же напал на Арси, или когда оба вернулись в тот опустевший город. — О, Праймус, я точно рехнулся… Это так сложно всё держать в себе… Неужели и Оптимусу так тяжело? — А вот и наша спящая красавица! — раздался воодушевленный голос Накадаи, а затем и тяжёлые шаги здоровяка. — Смоук, тебе не надоело вечно тут торчать? — Спросил бывший рэкер, зайдя в отсек и подойдя к другу. — О, поверь, страсть, как надоело. Мне легче уже тут обосноваться. Всё равно у себя практически не бываю, — полушутя, ответил бело-синий механоид, на что услышал смешок от Балка. — Рэтчету тогда уж точно скучно не будет. А, если серьёзно, как ты? Док сказал: ещё чуток, и уж точно бы к Праймусу отправился. — Отделался ноющим боком и испугом. Не надейся, я с вами до окончания войны. — Не знаю, как у вас, но на Земле, когда кто-то носит кого-то на руках, это что-то да значит… — загадочно произнесла Мико, всё это время рисуя в альбоме и сидя на плече здоровяка, и хихикнула на непонимающие взгляды. — Мико как обычно, — отмахнулся Балк. — Как насчёт прокатиться с нами? Не скоростные гонки, конечно, но тоже очень весело. — А то ты в последнее время странно себя ведёшь, — продолжила японка. — Странно? — переспросил Смоук. — Именно. Замкнутый, тихий, вечно куда-то пропадаешь. В последний раз бот с такими симптомами оказался шпионом. Ты точно наш Смоук? — угрожающе глянула на бота Мико, угрожая тому карандашом. — 100%. Такого меха, как я, невозможно скопировать ни одним способом, — самодовольно заявил гонщик, дернув гордо дверками. — Если Рэтчет позволит, я с удовольствием проедусь с вами за компанию. — Тогда будем ждать. Ты цел, моя Искра спокойна, так что мы пойдём. — Балк, постой. Можно у тебя спросить кое о чем? — остановил гонщик рэкера. — Конечно. — Скажи, у тебя бывало такое, что ты должен чувствовать одно, а на деле чувствуешь другое? — спросил Смоук, неловко глянув на друга. — Было. С тобой, — не раздумывая ответил Балк. — Когда ты у нас только появился на базе, все были рады новому члену команды и, по сути, я тоже должен был быть рад, но мне было обидно. Я завидовал тебе, а когда ты принёс апекс-броню, так вообще возненавидел. — Неужели? Я думал, это у тебя нрав такой. — Я не ворчун. Эта роль заслуженно принадлежит Рэтчету, — вставила слово Мико, увлечённо что-то рисуя в альбоме. — Именно, — поддержал зелёный здоровяк. — В тот момент я считал тебя выскочкой, которому лишь повезло и который, ещё не бывав на поле боя, строит из себя чуть ли самого Праймуса. Но после битвы с Брейкдауном, точнее то, что от него осталось, кардинально поменял своём мнение. Честно говоря, мне немного совестно за те свои мысли, но я понял, что самокопание — это не для меня, и простил самого себя. Сейчас ты мой друг, и точка. — Ух ты, спасибо, — проговорил гонщик. Балк слегка погладил шлем напарника. — Нам пора. Я обещал Мико свозить её проведать Джека, а то бедняге там совсем плохо. — Конечно. Передайте ему привет, — напоследок сказал Смоук, перед тем как парочка вышла в коридор и двери отсека закрылись. — Балк, умеешь ты удивить, — произнесла японка, когда мех вышел в коридор. — В психологию окунулся. Как думаешь, о ком говорил Смоук? — Не знаю и знать не хочу, — ответил Балк.

***

— Джазз, я хотел бы с тобой поговорить, — оповестил свои намерения носитель Матрицы, войдя в отсек лейтенанта. — Что-то случилось? Моя помощь нужна? — Я хочу разорвать наши отношения, — холодно заявил Оптимус Прайм. — Что? — опешил Джазз. — Постой, я сказал, что нам нужен перерыв, а не то, что хочу покончить со всем, — взволновано промолвил бот, поджав дверки. — Не в этом дело. Джазз, я глубоко уважаю тебя, но… — запнулся мех, подбирая слова. — Честно говоря, я слабо помню из-за чего мы стали парой. Возможно, тоскуя по Элите, я пытался заменить её тобой. Всё это время я жил в иллюзии, и сейчас хочу покончить со всем. Я признателен, что ты тогда признался мне, но я не хочу дарить тебе надежду, а потом рушить её. — Вот как… Ты это только что сделал, — сверкнув визором, ответил культуролог. — И что же «открыло тебе глаза»? Или кто? — Это неважно. Всё равно ничего не будет. Я слишком много причинил ему боли. Джазз, надеюсь, мы сможем остаться пусть и не друзьями, но товарищами. — Разумеется, — натянуто улыбнулся зам Прайм. Как только Прайм покинул отсек, чёрно-белый корпус затрясся от обиды и злости.