Обретенное счастье

— Эм… ну… конечно, нет. Это же невозможно, — сразу ответил диверсант, пытаясь представить себе это, но не выходило. — А почему ты спрашиваешь? — Мы… — замолчал Смоукскрин и про себя решил, что пока никто не должен знать о расследовании с Оптимусом Праймом. — Я тут подумал… Он же врезался в витрину, верно? Значит, повреждения так или иначе должны быть, а ты видел хоть у кого-то царапинки или вмятины? А если добавить… — …что все были в парах. Я понял тебя. Но как ему это удалось? — добавил диверсант. — Не знаю. Или он совершил невозможное, или мы что-то не понимаем, — ответил юный мех, вспоминая ловлю незнакомца. Как ему это удалось? Даже если взять промежуток, когда они искали Бамблби и Оптимуса, всё равно этого не хватило бы, чтобы устранить повреждения и вернуться к напарнику. А может, ему помогли? Раз так, то вопрос о двух местах отпадает. Всё намного запутанней, чем кажется. — Слушай, может, ты неправильно услышал? Может, нас просто там поджидали? — предположил первый лейтенант. — Это был шпион! — резко ответил Смоукскрин, взбесившись. Сначала Оптимус, теперь Джазз. Оба словно сговорились! — Пока на слух я ещё не жаловался, — рыкнув мотором, прибавил газа тот, отрываясь от Джазза. — Что я такого сказал? — про себя пробубнил диверсант, нагоняя. — «Оптимус Прайм награждается за самую глупую и необдуманную идею в своём активе», — с долей иронии и сарказма мыслил носитель Матрицы, лёжа на платформе и смотря на потолок. За ночь он так и не сомкнул окуляр, думая о сделке со Смоукскрином. Вот что его заставило сказать те слова? Он, как истинный Лидер, должен был отправить юнца обратно, а потом провести с ним беседу (словно это помогло бы), но вместо этого Оптимус предложил тому работать сообща, если учесть, что он всегда предпочитал работать один и брать весь риск на себя. А если элит-гард решит, что им можно рисковать? Или воспримет это, как проверку на доверие, посчитав, что именно его подозревают? — «Смоукскрин, почему с тобой я совершаю такие странные вещи?» — сев, последний из Праймов провёл манипулятором по фэйсплейту, томно выдохнув. Ещё и та необычная реакция на прикосновение никак не давала покоя. Тогда, на долю секунды, Оптимус вернулся в прошлое. Спокойное, равномерное прошлое, когда он был по-настоящему счастлив. Миллионы ворн тяжёлой войны, казалось, заставили забыть, похоронить все те чувства и приятные Искре ощущения, оставив лишь туманное воспоминание… И вот оно вернулось, стоило мехам прикоснуться. — «Как же это было давно…» — думал тот, смотря на свои манипуляторы. — «Смоукскрин умеет удивить», — сменил тему размышлений красно-синий 'бот, припоминая «речь» новичка. Последний не ошибся: Альфа Трион всегда говорил, что предательство — корень зла. Именно обман Льеж Максимо подтолкнул Мегатронуса на убийство возлюбленной, что и привело к распаду Тринадцати. Поразительно, но, видимо, элит-гард внимательно слушал, раз запомнил. А думает ли так же сам гонщик или просто пересказал слова главного архивариуса, чтобы Оптимус не сообщал о нём? Хотя нет. За всё время, что юный мех пробыл на Земле, Лидер автоботов смог понять одно: в своих словах он искренен и не смог бы соврать. К тому же юнглинг был воистину удивлён поступком командира и согласился. Почему? Неужели взаправду хочет знать истину? Или, может, во всём этом есть другой мотив?  — Оптимус, ты и правда слишком сильно на всём зацикливаешься. Смоукскрин не маленький спарк и осознаёт свои поступки и решения… — прошептал он, немного успокаиваясь. Ненадолго. Вмиг Прайм застыл, как говорят, громом поражённый. За всеми размышлениями о измене Оптимус упустил одну деталь: он и сам изменил Джаззу. Гражданская война. Кибертрон. — Оптимус, я смело могу сказать, что ты не только лучший Лидер, но и партнёр, — урча, как киберкот, промолвил зам, прижимаясь к возлюбленному. Артиллерия десептиконов ушла, так что автоботы могли отдохнуть и перегруппироваться (и не только), поэтому командир и его заместитель могли немного провести времени наедине. — Ты мне льстишь, — скромно ответил мех, прижав партнёра плотнее к себе. — Но это правда! — твёрдо заявил чёрно-белый 'бот, с улыбкой глянув на последнего из Праймов. — Оптимус? Тебе не понравилось? — с тревогой вопросил Джазз, увидев задумчивую лицевую высокого партнёра. — Конечно, понравилось, — поспешно ответил трансформер. — Честно говоря, меня в последнее время мучает вопрос. За что ты меня любишь? — спросил носитель Матрицы. — Хм… — протянул первый заместитель. — Есть много причин: ты красив, умён, силён, — начал перечислять тот, согнув пальцы. — Размер у тебя ничего… — Джазз! — возмутился кибертронец, сильно краснея под весёлый хохот бывшего культуролога. — Я серьёзно. — Прости, но этот фэйс надо было видеть, — нагло усмехнулся 'бот, глядя на красного от стыда партнёра. — А если серьёзно, то нет конкретных причин. Я полюбил тебя в первую нашу встречу, — честно признался диверсант, чувствуя, как груз, который он носил многие ворны, таял с каждым словом. — Когда ты был ещё Орионом Паксом. — Так долго? — удивился Прайм. — Я никогда этого не замечал… — с тоской признался он. — А я и не подавал виду, — голос механоида звучал так, словно он был на исповеди. Частично это было и так. Слишком долго он держал это в себе и уже не может остановиться. — На вид ты был обычным архивариусом, но было в тебе что-то, что выделяло тебя из этой толпы. Вот я и решил стать твоим другом и подготовить момент, потому что боялся отказа. Ты же меня знаешь, я всегда добивался, чего хотел, но не в твоём случае. Больше всего я боялся услышать от тебя отказ, ибо знал, что сдамся. А потом появилась Ариэль, и я… — И ты? — И я ничего не сказал, — закончил предложение тот. — Стоило глянуть на твою оптику, как всё было ясно: ты в самом деле любил её. Был счастлив с ней, и я не стал этому мешать. — И что дальше? — Вёл обычный актив и, как мог, дорожил нашей дружбой. Ты только ничего не подумай. Да, я был обижен, но я никогда не желал зла ни Ариэль, ни Элите. — Ты пожертвовал своим счастьем ради моего. Это и есть истинная любовь, — проговорил Оптимус Прайм, посмотрев на зама впервые с момента разговора. — Скорее всего, — согласился, улыбнувшись уголками губ. — Как я мог. Как я мог. Как я мог, — бормотал красно-синий трансформер, сжав кулаки. Как он не подумал об этом раньше? Не рассмотрел вторую сторону «благородного» дела. У Оптимуса даже мысли не возникло о том, что предал того, кого любит. Того, кто отдал всё ради него. Того, кто поддерживал его в любой период актива. Искра носителя Матрицы сжалась, окутанной огромным чувством вины и отвращением к себе, вытеснив всё то, что он чувствовал ранее. — Смоукскрин был прав. Я самый настоящий эгоист… — Оптимус? Ты чего в такую рань проснулся? — сонно спросил Джазз, не ощутив любимого рядом. — Оптимус? — опять спросил, не услышав ответ. Мех сел, потирая окуляр. — Что такое? Кошмар? — обеспокоенно спрашивал тот, коснувшись алого плечевого сегмента. Автобот среагировать не успел, как очутился в нежных объятиях красных манипуляторов. — Прости меня, — осипшим голос произнёс Прайм, прижав меньшего меха к себе. — Прости. — Хорошо, прощаю, но за что? — задал вопрос, впав в осадок от поведения красно-синего механоида. — За всё, — уткнулся в плечо зама. Лидера разрывало на части, рассказать или умолчать? Джазз достоин знать правду, но в то же время красно-синий 'бот боялся реакции заместителя. — «Праймус, что же мне делать?» — на грани отчаяния мыслил механоид, сжав денты. — Смоукскрин, я так рад, что ты встал пораньше, дабы помочь мне с уборкой. Это намного лучше всяких гонок! — демонстративно хвалил медбот, наблюдая за горе беглецом, который теперь натирал медицинские принадлежности. — Удачно я вышел, — и наконец улыбнулся. — Говорю же, что я просто хотел проветриться, — без энтузиазма повторял юнглинг. — Да-да, если бы мне давали один куб энергона каждый раз, когда мне это говорили, автоботы никогда бы не нуждались в энергии, — с сарказмом пророкотал доктор, протирая столы. Смоук открыл было рот, чтобы ответить, но в процессор ничего путного не приходило, и вместо этого спросил: — Можно вопрос? — И кого на этот раз подозреваешь? — Хе-хе, я не про это, — хихикнул юный мех, складывая приборы. — Тебе не кажется, что в последнее время Оптимус Прайм ведёт себя странно? — умолк Смоукскрин, вспомнив момент, когда Лидер автоботов предложил работать вместе. Откровенно говоря, гонщик был крайне удивлён, но и рад. Работать вместе с Праймом — это же мечта любого новичка (если опустить последние события), и, если представился шанс, надо его ловить: дополнительный опыт от Лидера ещё никто не отменял! И не только это заставило элитного воина согласится. Смоукскрин в самом деле хочет узнать, кто их предал, кем является этот незнакомец. — «Надеюсь, Оптимус не подумал, что я специально вспомнил Альфа Триона», — мысленно упрёк самого себя Смоук. Главный архивариус — единственный мех, которого элит-гард слушал и чьи слова меньше всего хотел использовать для выгоды (за исключением крайней необходимости). — Например? — Ну, реакции. Вот взять, когда Джазз предложил ему отдохнуть, а тот согласился, хотя, когда ты предлагал, вечно отказывался, — подбирая слова, привёл пример бело-синий трансформер, поставив колбу. — Да, мне тоже так кажется, — спокойной сказал медик автоботов. — Правда? — удивлённо переспросил юнлинг, чуть не уронив колбу. — Да, но по мне это неудивительно. За эти три недели много чего произошло: возвращение Джазза, частые нападения десептиконов. Это вам порой кажется, что Оптимусу легко: приказы отдаёшь и только, но на деле всё намного сложнее. Он дорожит нами, и, когда у нас начинаются проблемы, это сильно сказывается на нём. Он несёт большую ответственность за нас всех и очень боится совершить ошибку, — закончил медик, погрузившись в свои мысли. Все слова до единого — правда. Сколько раз он видел, как Оптимус день и ночь стоял у терминала в надежде расшифровать координаты Иакона, сколько раз просил хоть немного подумать о себе. Оптимус никогда не вникал в слова, не слушал, отдавая всего себя делу автоботов и тем самым губя. Только Джазз хоть иногда отвлекал Прайма и заставлял отдохнуть. Этот факт и заставлял медика хранить тайну про их отношения. — А чего вдруг такие вопросы? — Думал, я один такой. Рад, что и ты так думаешь, — неуверенно проговорил юный мех. — «Знал бы ты, Рэтчет, всю правду», — с грустью про себя добавил гонщик. Если ещё к списку добавить шпиона и сделку, то было бы ещё страннее, если Оптимус вёл себя, как обычно. — «Может, зря я согласился?» — в Искру опять проникли сомнения о своём решении. Или таким образом Оптимус Прайм хотел, чтобы он ушёл? Тогда зачем он соврал Рэтчету? Ещё и по поводу шпиона ничего не понятно. И Джазз, и Оптимус усомнились в его существовании. А ведь если убрать фактор «шпион», то выходит, что их просто отвлекал какой-нибудь десептикон. Всё довольно просто и логично. А что если это и есть план? Все же любят лёгкий путь, так почему не пойти, раз всё логично? Смоукскрин тоже любит всё и сразу, но сейчас он готов пройти самый долгий путь, дабы узнать правду. И он её обязательно узнает.