медвежий дом

────୨ৎ────  Руслан прикуривает сигарету от Даниной, катая под языком две таблетки глицина. Они собирались пройтись до магазина на другом конце села, заодно знакомя Тушенцова с округой.   Уже третий дня парни сидели дома. Рус пытался привыкнуть к своему статусу “покойника” в самой заднице России, на Кашина же навалилась тонна горящих заказов. Теперь один спал по пятнадцать часов, не зная, чем еще себя занять, а второй лишь промаргивал песок в глазах, наливая седьмую кружку кофе. Ноябрь кидался из состояния резкой оттепели в жуткий мороз. Подтаявший за день снег, ночью превращался в ледяной пласт, с карнизов свисали сосульки. От бывшего предчувствия близкой зимы не осталось и следа.   Из колонки “Алиса” играли ненавязчивые мелодии из подборки “Яндекс.Музыки”. Руслан искренне презирал попсу, даже не вслушиваясь сейчас что там бормочет недо-реперок или блоггер, подавшийся в музыку. Скука побудила его поблуждать по дому Данила, с его разрешения, конечно же.   На мансарде располагалась небольшая библиотека, видимо давно не пополнявшаяся, так как кроме религиозных книжек и бульварных романов Тушенцов там больше ничего не нашел. На первом этаже находились две комнаты, ванная, благо, что сюда провели газ и канализацию, совмещенная с кухней псевдообеденная зона, на самом деле использующаяся и как гостиная, и как своеобразная лаундж-зона. От стереотипного деревенского домика тут остались лишь сени, ведущие на улицу и в подвал, где Даня организовал кладку дров и чулан со всеми инструментами и “огородной техникой”. Батареи грели не особо, зимой и вовсе грозясь замерзнуть, поэтому разбирать печку Кашин не стал, вечерами она приятно трещала, постепенно распространяясь теплом по всей хате.   В ход пошла вторая сигарета, парни накидывали примерный список продуктов в заметках Данилы. Руслан почувствовал неприятный укол стыда. Вроде бы всю жизнь жил за чужой счет, не чувствуя ни толику зазрения совести. Только это было с отцом, у которых денег - вместо завтрака жри, а видя, как вкалывает Даня, чтоб обеспечить хотя бы себя, Тушенцов впервые в жизни почувствовал себя нахлебником. На счету, привязанным к карточке под чехлом шестерки, лежали дежурные пять тысяч, для Руса, конечно, плевовая сумма, но он снова забывает в каком положении находится.  -Слушай, я вообще тебя как, не напрягаю?   -Ты о чем?  -Ну, вряд ли тебе в кайф кормить тут меня, тратя кровные. У вас здесь нет никакой работки, чтоб я хоть как-то мог помогать?  Кашин задумался, этично ли сейчас соглашаться с этим, учитывая, что он сам предложил ему перекантоваться тут, но как ни крути, лишних денег у него действительно было немного.  -Забудь, Русь, заказов сейчас навалом, так что я пока при лаве.  -И все же?  -Либо сторож на кладбище, либо кассир в ларек. Ветер трепал свободные черные спортивки, большие скорее от того, что были стырены у Дани.   Оказалось, что лес полностью окутывал дом Кашина, поэтому, чтобы выйти на центральную дорогу, нужно было пройти небольшой участок болота, покрытого вечнозеленым мхом.  От дома к дому бегали дети, бросаясь увесистыми снежками. Еще одним открытием стало то, что село находилось на самом берегу Онежского озера, логично застроенного гаражами под лодки. На длинной улице возвышались два современных коттеджа, отличаясь от других, деревянных домишек, окрашенных в разные цвета. Один из заворотов вел на другую улицу, богатую всего двумя, явно брошенными, хатами, занесенная тропинка шла к кладбищу, жутко развернутому на таком же отшибе, как и дом Кашина.   Увидев “Пятерочку”, Руслан выпал, явно не ожидая столкнуться с подобным разрастанием франшизы.  -Удивлен? - смешливо спросил Даня, прерывая свой рассказ о бывших и нынешних жильцах цветастых домиков.  -Ахуеваю.  К магазину прилегала палатка с развешенными халатами и футболками, размеров типичных бабушек и “пивных” бать, другой стороны, киоск с алко-табачно-газетной продукцией, куда резвым шагом и направился Кашин.  -Здрасте, теть Маш, а я вам потенциального работничка привел, - чуть не доходя до крика, сказал Даня в приоткрытое окошко - она глуховата, - тут же шепнул на ухо брюнету.  -Не алкаш? - недоверчиво крикнула в ответ продавщица.  -Нет, хороший парень, вежливый, работящий, - нагло врал Данила.  -Ну пусть приходит завтра, посмотрю, как машину разгрузит, да товар примет.  На том и порешали. Руслан не верил, он будет работать, о господи.   Даня балансировал с полными руками чебупиццы и флеша, возможно, им стоило поучиться финансовой грамотности. Брюнет предложил отметить его первую в жизни работу, отчего сейчас стоял у полок с алкоголем, выбирая сидр повкуснее. В одной руке уже покоилась бутылка паленого вискаря с яблочным вкусом. В основном ими был выбран рацион из полуфабрикатов, яичницы и йогуртов на завтрак. Чек также дополняли баночки энергетика и пару литровых бутылок холодного чая. Создавалось ощущение, что они зеленые студенты, активно прокладывающие себе путь к гастриту.  Посмеиваясь с нескончаемых шуток младшего, они, таща полные пакеты, медленным шагом побрели в сторону дома, вдыхая свободный воздух, отдававший сыростью.   -То есть ты даже школу не окончил? - спросил Даня, поддерживая диалог о бунтарских школьных годах.  -Онлайн обучение - тоже обучение. Отец оплатил мое ОГЭ, поэтому аттестат, с красиво нарисованными четверками, мне выдали. А ты где учился?  -Ездил в соседний поселок. Нас в классе всего десять было, кстати. Получил свою золотую медаль в конце одиннадцатого класса и поступил в Петрозаводское училище культуры на дизайнера, заочно, конечно. - Да ты прям вундеркинд. Получается ты рисуешь?  -Ну вроде бы. Пока библиотеку у нас не закрыли, брал оттуда книжки по живописи, анатомии, ну и так далее.  -Ахуеть. Знаешь, я тебе даже завидую, все бы отдал за такую способность к самодисциплине. Я ж тупой пиздец, еще и больной.   -Ты не глупый, Руслан, а это важнее всего, наверное. Мне кажется, ты довольно упорный, когда чего-нибудь захочешь. У тебя есть увлечение?  -Че?  -Ну что-то на подобии хобби, то, чем тебе нравится заниматься.  -Я стихи писал, до наркоты еще. Уже как три года бумагу с ручкой в руки не брал, - рассматривая носки своих брендовых кроссовок, пробормотал Рус.  Оставшийся путь они преодолели молча.  ────୨ৎ────  Около пяти вечера отключили свет, отрывая Даню от переписки с заказчиком, без зарядки ноутбук долго не протянет.   Зажегши несколько свечей в гостиной и вдыхая теперь аромат корицы и выпечки, парни устроились на полу, оборачиваясь в пушистые пледы, слушая, как в соседней комнате трещат тлеющие дрова. Руслан отвинчивал крышку крепкого алкоголя, морщась от запаха некачественной продукции. Кашин отобрал у него бутылку, припечатываясь к горлышку и делая первый жадный глоток, запивая горький спирт спрайтом. Рус все же наливает виски в кружку, там же разбавляя газировкой. Алкоголь разливается по телу, перед глазами образуется мутная пленка, движения становятся все ленивее и плавнее.  -Алиса, включи “Найтивыход”, - кричит Даня, ерзая в своем одеяле, устраиваясь поудобнее.  Из колонки льются ноты “Сан-Джуниперо”, Данила заметно грустнеет, осунулся, опустил глаза в пол. Тушенцов тихо подпевает, попивая свой дерьмовый коктейль, вцепившись в кружку двумя руками. Звуки вокруг заглушаются.   -О чем ты думаешь? - спрашивает Руслан, когда песня переключается.   -Просто очень люблю эту песню, - грустно улыбнувшись, ответил рыжий.  Даня поднимает на него чуть влажные глаза, в свете свеч приобретающие глубокий малахитовый цвет. Кончик носа с россыпью веснушек чуть покраснел. Русу вмиг стало душно, и он высунул из-под пледа ступни, утыкаясь ими в чужое бедро. Данил сейчас чертовски красивый и отчего-то сильно хочется ему об этом сказать, но Руслан по-партизански молчит, стараясь запечатлеть в памяти этот образ домашнего и разбитого Кашина, вымученного днями беспрерывной работы. В голове проскакивает мысль о возможной причине грусти, заставляя поджаться чему-то внутри, больно завязываясь в тугой узел. Он понимал, что добьет Даню своим вопросом, но спросить было необходимо:  -Ты скучаешь по ней, да?  -Каждый день. По комнате разлился плач Vspak`а из песни “Сегодня загнался сильнее обычного”. Кашин уткнулся ему в плечо, содрогаясь крупной дрожью, пока Руслан мог только мягко оглаживать его плечи, путать волосы на затылке и молчать. Очень напряженно и грустно молчать, наплевав, уже с горла хлебать янтарную жидкость без запивки.   Спустя минут пятнадцать Даня затих. Тушенцов аккуратно переложил его с плеча, задул свечи, убрал пустую бутылку и лег рядом, ощущая спокойное горячее дыхание в макушку. Данил перекидывает через него руку, прижимая ближе. Это, на удивление, не кажется чем-то странным, наоборот, все будто так, как должно было быть. Рус сильно пьяный, сил на анализ не остается. И только тогда он замечает глубокие шрамы, затянутые белой пленкой боли. Сердце сжимается, и он чувствует, как по щеке скатывается слеза, за ней вторая. Даню было жалко, впервые у брюнета душа ныло за “незнакомца”, тут же вспомнилась собственная семьи, и воспоминания несчастливого детства полного сценами ссор и насилия между родителями добили его. Руслан дает себе волю, одной рукой заглушая рвущийся жалкий вой, а второй гладя рубцы на чужом бледном запястье.    Сон был беспокойный. Руслан просыпался каждый час, пугливо осматривая комнату, и засыпал вновь, прислушиваясь к размеренному сопению сзади.  Утро наступило внезапно. Тушенцов уже второй час лежал с открытыми глазами, даже не пытаясь заново провалиться в дрему. Осторожно выпутался из теплых объятий и, чуть не запнувшись о ворох одеял, поплелся в свою спальню, по дороге воруя из кармана куртки Дани пачку сигарет с зажигалкой.   На подоконнике, дрожа от холода и выкуривая одну за другой, Рус наблюдал, как небо с каждым тоном светлело, разливая краски желтого, красного и темно-синего на голубое полотно. Рассвет пробежал, не задерживаясь, и горизонт затянуло темными тучами, перекрывая свет. Почти севший айфон показывал преступные шесть утра.   В голове вихрем проносился вчерашний вечер. Руслан даже немного чувствовал себя предателем, хотелось искренне верить, что Дане после этого стало легче. Воспоминание о затянувшихся шрамах на руках, которые он явно не должен был видеть, внезапно всплыло, побуждая неприятно поморщиться. Он точно такие же носил на боках. Часто они неприятно ныли, напоминая Тушенцову о старых комплексах.   Скурив четвертую, он начал клевать носом. Чтобы окончательно забыть про легкое похмелье, ненужные мысли и сонливость, Рус плетется в душ, захватывая с собой вафельное полотенце из шкафа.  Кашин все еще дрыхнет в гостиной, обнимая вместо брюнета комок пледа, и носом не ведет, когда рядом на цыпочках юркают в ванную.  Едва теплые капли бьют по плечам. Вода с кончиков отросших волос неприятно скатывается на лицо, замыливая взгляд. Руслан выкручивает на кипяток, чувствуя, как кожа распаривается и краснеет, испытывая мазохистский кайф. Ладони оглаживают бока, ползут вверх, как бы невзначай поддевая соски. Тушенцов шумно выдыхает, собираясь с мыслями. Сейчас было около семи, к девяти его ждала теть Маша в тот самый ларек, не пройти стажировку в сельскую водочную было бы, конечно, до ужасного обидно, да Рус бы просто растерзал себя мыслями о собственной ничтожности. Вода все лилась, Руслан убавил температуру только когда в комнате стало нечем дышать. Черничный гель для душа вспенили на мочалке, принимаясь усердно тереть им смуглую кожу, пропитанную воспоминаниями, будто стараясь сорвать с себя ее, чтобы обрасти новой и девственно чистой. Шампунь и кондиционер заполнил ванную резким цветочным запахом, что еще долго оставался в волосах, оседая на наволочку и хлопковые футболки, которые таскал из гардероба Дани Руслан.   Настраивая ледяную воду, Тушенцов вздрагивает от разницы температур, наскоро споласкивается и наконец выходит из душа.   На этом его рутина не заканчивается, и только почистив зубы, умывшись пенкой и наклеив патчи, чудом оказавшиеся у рыжего, Рус выходит из душной комнаты в одном полотенце на бедрах, полным уверенности, что Кашин все еще храпит. -Ого, - опровергнув все предположения брюнета, отзывается лежащий на полу в телефоне Даня - это какие-то попытки в соблазнения?  -А как часто ты спишь на полу? - цокает Руслан.  -Один-один.  Пытаясь подавить расползающийся румянец, Рус сбегает в свою комнату, чтобы отдышаться от внезапного утреннего флирта и уже, блять, одеться.   Снова появляется в гостиной Тушенцов только через двадцать минут, уже в привычном черном худи, в котором его и нашел Данил, и серых спортивных штанах, штанины которых волочились по полу. В руках телефон и таблетка аспирина, что Руслан разводит в стакане теплой воды и протягивает Кашину. Тот в ответ на непривычную заботу несколько секунд тупит взгляд, но берет поило, вливая в себя залпом. Брюнет помогает ему встать и отходит к плите, ставя сковородку на конфорку и разливая туда немного подсолнечного масла.  -Что вчера было? - возникнул наблюдавший за мельтешащими руками старший.  -Ну мы выпили, очень много, поболтали, и ты свалился прям тут. А что? Ты ничего не помнишь? - утаивая некоторые детали, отвечает Рус.  -Да, действительно ни черта. Глаза еще так ноют, будто я рыдал вчера, еще и снилось, что я сплю с.. впрочем, забей.  -Иди в душ, я яйца заварганю, - бормочет Тушенцов, тушуясь слов Дани, благо, что снова алеющего лица не было видно посторонним глазам-изумрудам.  ────୨ৎ────  -ЕБ ВАШУ МАТЬ, - с криком залетает обратно в хату жутко злой Руслан, пугая мирно рисовавшего Кашина.  -Что случилось? - тревожно отзывается тот, подскакивая со своего места и осторожно подходя к брюнету.  -Какого хуя, чтобы устроиться в ебучий нищеебский ларек, нужен, блять, паспорт! - восклицает тот, срывая с себя куртку.  -У тебя нет паспорта? - удивлено спрашивает Даня, принимая из рук Руса пуховик и, встряхнув, вешает его на крючок.  -Представь себе, мне не дали собраться, когда оглушали битой на пороге.  Все еще возбужденно заканчивает Тушенцов, усаживаясь на пуфик и опуская руки.  -Я просто ебанный неудачник, пора бы с этим смириться, - пугающе серьезно говорит он, вглядываясь в глаза напротив, пытаясь разглядеть там разочарование.  -Не говори так про себя, - твердо отвечает Кашин и замолкает. Парень стоит в дверном проходе со скрещенными руками, облокачиваясь на косят, и нервно жует губу, о чем-то раздумывая.  -Твой паспорт в квартире, так?  -Да,- бормочет Руслан, увлеченно рассматривая татуировку креста на тыльной стороне ладони.  -Дак давай съездим, - предлагает Даня, выжидающего смотря на брюнета.  -Рискованно. Да и к тому же на чем? Покойник садиться в электричку? Очень спорная картина.  -Ну один варик есть, - заговорщицки говорит Данил - одевайся.  Через полчаса они уже стояли около милого розового двухэтажного дома и звонили в калитку. Стоило ей распахнуться, как на улице полил отвесный дождь. Парни быстро пробежали через двор к крыльцу, стараясь не промокнуть. Дверь из светлого дуба отворила симпатичная блондинка, пища при виде Дани и прыгая ему в объятия. Они стояли так с минуту, пока Руслан смотрел недовольно, сам не понимая отчего. Девушка в шелковой пижаме от “виктории сикрет” отстранилась, уставившись теперь на брюнета, любопытно окидывая его взглядом с ног до головы.  -Может представишь, - пролепетал мягкий голосок, уже обращаясь к Кашину.  -А,да..кхм, Арин, это Руслан, типа мажор в бегах, - протягивая руку в сторону Руса, сказал он - Руслан, это Арина, фотограф, оператор и репетитор испанского в одном.  - Encantado de conocerte, - первым подал голос Руслан, улыбаясь новой знакомой.  - ¿Hablas español? - удивленно распахнув аккуратные губки, ответила Арина.  -Немного.  -Ахуеть, - возникнул Даня, наблюдая за смеющимися ребятами.  -Ариш, кто там? - донесся голос откуда-то из глубины дома.  -Ой, вы проходите, Давид чай заваривает.  Светлая прихожая встретила приятным запахом чистоты. Внутри дом был обустроен в бежево-белых тонах, царила чистота и уют. Узенький коридор вел в просторную гостиную и кухню, огороженные друг от друга перегородкой, сделанной под кирпич. На стене висела последняя плазма, горел искусственный камин, около электронной плиты крутился широкоплечий парень, что-то вытаскивая из навесных шкафчиков и снова обращаясь к готовке.  -Кот, оторвись, - подходит к нему Арину, хлопая по плечу.  На парней оборачивается мужчина обычной славянской внешности с небольшой щетиной на подбородке и озаряется ровной белоснежной улыбкой. Впалые серые глаза скачут по гостям. Давид вытирает руки полотенцем и подходит ближе к Дане, секунду обнимается, хлопая того по плечу и обращается к Руслану:  -Давид, - представляется мужчина со своей идеальной голливудской улыбкой.  -Руслан, - Тушенцов жмет протянутую руку.  Когда пара отходит, кинув чтоб парни проходили за стол, Рус шепотом спрашивает у Кашина: -Кто он, сука, такой?   -Независимый журналист, филолог, - также тихо отвечает Даня, замечая, как меняются эмоции на лице Руслана.  Теперь-то брюнет понимает, почему лицо Давида показалось ему смутно знакомым. Да уж, эту фирменную улыбочку даже если захочешь - забыть не получится.   Они подходят к кухне, и с порога Рус восклицает:  -Давид, а вы случайно про Сергея Тушенцова не писали?   -Давай на ты, парень, мне еще далеко до полтинника, и да, писал, а почему ты.. О БОЖЕ, - меняя тон с дружелюбного на повышенный, вскакивает со стула Деймур.  -Да уж, как тесен мир, - нагло улыбается Тушенцов.  В головах обоих сейчас проносятся воспоминания о двухмесячных судах, подкупленном судье и абсолютно несправедливом приговоре. Только Даня с Ариной наблюдают за этой немой сценой в полном недоумении.  -Ты в лотерею что ли выиграл? - начинает Руслан, показушно оглядываясь по сторонам - мы же буквально все до копейки у вас отсудили.  -Ты все еще в этом доме только потому, что я понимаю, что сын - не отец, - трет переносицу Давид, усаживаясь обратно - и нет, мне пришлось заново выстраивать разрушенную карьеру и переучиваться на филолога.  -Ясненько..ну ты извини, что я так резко, - не сказать, что искренне, но произносит Тушенцов.  -У вас это в крови.  На несколько минут воцаряется полная тишина, пока Буланова не спохватывается, вытаскивая из серванта несколько кружек и наливая туда какой-то очень вонючий и ярко-красный чай.  -Вы объяснитесь? - спрашивает Данил, непонимающе смотря то на соседа, то на Давида.  -Да нечего тут объяснять, - начинает Деймур - я в студенческие годы копал под отца Руслана, написал несколько статей по тому, что нашел.   -А ты уточни, что именно нашел, - перебивает брюнет.  -Сергей Тушенцов был замешен в скандал с убийством проститутки в Петербурге, - выдохнув, ответил он - эта статья ему, видимо, особенно не понравилась, и он подал на меня в суд по двести восемьдесят второй.  -Да потому что это чистая клевета!  -Я отрыл стертую запись с камер около того клуба, и твой папа там четко запалился.  -Пиздишь, в суде я их не видел!  -Да потому что мне не дали их показать, - закипая, продолжает Давид - два месяца меня откровенно чморили на судебных заседаниях, не давая и слова вставить! По итогу я остался у разбитого корыта.  Руслан ошарашенно смотрит в глаза мужчины. Верить в это все равно не хотелось. Он знал, что его отец не святой, но никогда не думал, что тот способен на измену и убийство. -У тебя осталась запись?   -Да откуда..мою квартиру обнесли, отобрали и ноутбук, и все записи по этой статье. Мне жаль, Рус, но твой папа не лучший из политиков.  Чуть поутихшая с годами ненависть к своему происхождению, сейчас вскипала вновь, Тушенцов сжимает кулаки и садится на освободившийся стул, пусто смотря куда-то за пределы этой комнаты.  -Я туда не вернусь..никогда в жизни, - серьезно говорит он, пытаясь успокоиться.  -Ну, понятненько, чай мы сегодня не пьем. Давид, принеси, пожалуйста, вино из погреба, - бодро говорит блондинка, сливая чай в раковину, и заменяя кружки на бокалы.  -Ты как? - спрашивает тихо Данил, присаживаясь рядом на корточки, когда Давид выходит из комнаты.  -Однажды, во время какого-то отдыха заграницей, я пожаловался отцу на медлительную официантку или уборщицу, не помню, на что он ответил, что разрешает мне ее ударить, и я ударил, понимаешь, отвесил пощечину ни в чем неповинной девушке, - поднимает голову Руслан -он плохой человек, Дань, а я его сын, во мне буквально течет кровь мошенника, обманщика, а теперь, оказывается, еще и убийцы.  -Ты не такой.  -Ты меня не знаешь, - усмехается Рус, заглядывая в нежные напротив глаза.  -Знаю. Знаю не того скучающего мальчика из богатой семьи, а тебя настоящего. Ты другой.   Отчего-то Тушенцов безоговорочно верит в это, Даня говорит это так уверенно, как будто знает нечто большее, чем другие могут увидеть. Руслан снова залипает на чужой портрет. Губы трогает легкая полуулыбка, Кашин заражает оптимизмом, и Рус словно в трансе протягивает к нему руки, надеясь, что его поймут. Данил на это лишь и улыбается и, чуть привстав, обнимает брюнета, оглаживая плечи того.  - Eres una buena pareja, - с умилением говорит Арина, смотря на них.  - No seas absurdo, - смущено отвечает Руслан.  -Ненавижу, когда она секретничает на испанском! - восклицает входящий с двумя бутылками домашнего вина Давид.  ────୨ৎ────  На удивление, но утром, когда они уезжают, Руслана никто больше не считает врагом номер один. Давид любезно предоставляет им свой мерседес, с ними долго прощаются, пытаются всунуть настоек и домашней еды, видимо забывая, что они живут в тридцати минутах друг от друга, и берут обещание наведываться в гости почаще. Такими темпами выезжают парни только к полудню.   Ехать по отремонтированной трассе приятно. В салоне тепло и уютно, Руслан подключает аукс к своему телефону, включая незамысловатое кантри, чуть сползает по сидению. Впереди два часа дороги.   За окном пейзажи голого леса сменяется то широкими полями, то небольшими деревеньками. Туман окутывает дорогу, зловеще расползаясь по округе. Тушенцов вздрагивает, выпутываясь из вертящихся мыслей. Даня выстукивает по рулю ритм играющей иностранной мелодии. Брюнет наблюдает за его профилем, Кашин смешно время от времени морщит нос, взгляд устремлен только на дорогу, губы поджаты, он явно сосредоточен на том, чтоб не разбить машину друга, и это смешит..а еще умиляет. -Хочешь что-то спросить? - разрывает тишину старший, видимо почувствовав, что на него откровенно пялятся.   -Почему ты до сих пор не расспросил меня от том, что все-таки произошло?  -Ты расскажешь, когда захочешь, не пытать же мне тебя, - спокойно отвечает он, не отрываясь от дороги.  Руслан отворачивается обратно к окну, задумчиво провожая пролетающие деревья в инее, по середину опущенные в сизый чад. Вдруг между деревьев проявляется фигура изящного оленя, скачущего через раскидистые корни деревьев. Крупные рога обвивают ствол за стволом, гордо подняв голову, олень заканчивает свою бешеную гонку с машиной, сворачивая и скрываясь в гуще морозного леса. Тушенцов промаргивается от ряби перед глазами, от карусели сменяющихся одинаковых елей да сосен подташнивает. Он тянется к заднему сидению, выуживая оттуда мягкий тонкий плед и пару банок энергетика. Щелкает крышечкой и ставит газировку в подстаканник, укутывается в плед по шею.  -Замерз? - доносится с водительского места.  -Не, так уютнее.  Приторный ягодный вкус разливается по языку. Без стеснения, Рус аккуратно достает из кармана зип-худи Дани пачку сигарет, получая в ответ только тихий смех, и сам невольно улыбается. Тошнота не отходит, но такое бывает от таблеток, и это особенно раздражает. Брюнет высовывает в окно руку с зажатой сигаретой, а после и голову, ловя ртом свежий воздух, качественно отфильтрованный лесом. Пепел развивается по ветру, вместе с ним развиваются чуть спутанные шоколадные волосы. Прикрыв глаза, Руслан наслаждается смесью пьянящего кислорода и никотина, мягко обволакивающего легкие. Фильтр обжигает пальцы, и Тушенцов выкидывает его в путешествие по озорному ветру, нехотя возвращается в салон, закрывая окно.  Чем ближе они подъезжают к городу, и чем чаще начинают мелькать за окном обрывки цивилизации в виде магазинов и предприятий, тем сильнее Кашин сжимает руль, что не ускользает от внимания младшего. Даня теребит обивку пальцами, бегая глазами. Руслан слышит чужое сбитое дыхание и бешено заходящееся сердце.  -Сверни на обочину, если тебе надо, мы никуда не спешим, - обеспокоенно говорит Тушенцов, ловя благодарный взгляд летних полей.  Данил выходит из машины, жадно ловя ртом воздух, он усаживается на капот, сгибаясь вдвое, устраивая руки на коленях в отчаянных попытках отдышаться. Рус неуверенно отстегивается, пару секунд наблюдая за другом, а после спешно выходит, все также кутаясь в плед и смотря, чтобы тот не волочился по земле. Усаживается рядом, накрывая чужие дрожащие плечи полу-объятием и накидывая покрывало.   -Тебе кажется, что воздуха не хватает, но на самом деле его слишком много. Давай, дыши со мной, - мягко говорит брюнет - три секунды вдох, три секунды выдох, считай про себя. Руслан медленно проталкивает в легкие кислород, прислушиваясь к шумным вдохам и выдохам рядом. Они сидят минут пять, пока Даня не откидывает голову назад, поближе прижимаясь к теплому телу рядом.  -Ты же знаешь, что ни в чем не виноват? - тихо спрашивает Тушенцов.  -Я стараюсь.  Парни наблюдают за проносящимися рядом машинами в полной тишине, пока Кашин не хлопает в ладони, говоря что-то о том, что снова лечить Руслана не собирается, и возвращается в машину.  В салоне по-прежнему блаженно тепло. Приятная духота давит на веки, и Рус, свернувшись калачиком на сидении, засыпает.  Мышцы приятно сводит после сна. Руслан открывает глаза, оглядываясь по сторонам, они похоже стоят в соседнем дворе от его дома. Даня снаружи залепляет снегом номера, а после садиться обратно, улыбаясь Тушенцову.  -Какой план? - хриплым после пробуждения голосом говорит брюнет.  -Чисто теоретически, они могут быть в твоей квартире?  -Вряд ли, но не на сто процентов.  Кашин задумывается, смотря вперед невидящих взглядом.  -Ладно, давай ключи, если что сымпровизирую, - выдает он, протягивая крупную ладонь - что нужно взять?  -Красная сумка спрятана в вентиляции в ванной, больше ничего не нужно.  Руслан тупо смотреть на раскрытую руку, шарит по карманам джинс, достает связку из подъездной магнитки и длинного ключа от квартиры. Данил выходит, запуская в салон немного свежего воздуха, блокирует двери и скрывается в гуще одинаковых пятиэтажных домов. Рус переползает на заднее сидение, укладываясь там, вытягивает ноги и закутывается в одеяло, как в кокон.  Улица немного отрезвляет, приглушая тревожные мысли о вине в голове. Даня старается сосредоточится, вчитываясь в номера домов на фасадах зданий. На площадке весело перекрикиваются дети, на лавочке болтает ногами старушка, глазами-фонарями на него из окна наблюдает черный пушистый кот. Краска на хрущевке покоцалась в некоторых местах, с одной стороны подъезда замело снегом огороженный цветочный сад, явно высаженный тут инициативной соседкой, с другой же стороны расстилается покров из бычков.   Тяжелая дверь подъезда открывается с неприятным писком. Лестничная площадка пропахла перегаром, среди цветочных горшков раскиданы заполненные пепельницы, аромат выпечки из одной квартиры мешается с рыбной вонью из другой. Весь четвертый этаж расписан непристойностями с редкими выделяющимися цитатами классиков. Нужная Кашину дверь шестьдесят четвертой квартиры находятся рядом с лестницей. Он останавливается, не решаясь вставить ключ в скважину, пара вздохов, один поворот, второй. Новая коричневая дверь отворяется сама, поддаваясь сквозняку, гуляющего по квартире. Пол прихожей заляпан множественными следами ботинок. Даня прислушивается к тишине жилища, захлопывает за собой дверь, не разуваясь проходит внутрь, оглядываясь по сторонам. Везде царит бардак. Гостиная устлана коробками и контейнерами доставки, в липких лужах валяются банки и бутылки, по середине комнаты одиноко лежат белоснежные носки. Кашина передергивает от мысли о том, сколько живности тут уже успело поселится. Ванная находится напротив спальни, отчего-то не скрытую даже намеком на дверь. Шкафы и тумбочки перевернуты, все содержимое вывалено на пол, матрас распорот. В груди холодеет, и это точно не из-за воющего по трубам ветра. Санузел оказывается тихой гаванью во всеобщем хаосе, все чистое и аккуратное. Замечая вентиляционное окно над душевой кабиной, Даня лезет туда в обуви, с легкостью вырывая защитную сетку. Скомканная спортивная сумка затолкана туда на расстояние вытянутой руки, пачкаясь в пыли, Данил ухватывается за ручку, вытягивая ее наружу и встряхивая от пыли, тут же чихая. Страх все поднимается по желудку, и, ведомый адреналином, Кашин бежит к выходу, нашаривая в кармане куртки заветные ключи.   Не успевает он коснуться ручки входной двери, как та отворяется.