Закат фиолетово-оранжевого цвета

Койни медленно и неохотно открыл сонные глаза, почувствовав под собой приятную мягкость кровати. Он даже на мгновение расслабился, позабыв недавнее. «Пин? Ты тут?» – Спокойным голосом спросил он, оглядывая темную комнату, в которой не был включен свет. Почти сразу после его слов в комнату зашел ТБ, включив его. Койни зашипел от боли в глазах и резко закрыл их, почувствовав шаги. «Доброе утро. Ты на удивление слишком много проспал. Выпей это» Когда меньший обджект смог открыть глаза, привыкая к свету, он сел на кровать и не задавая вопросов взял стакан. Ему было плохо, но не настолько, что бы он провалялся на кровати еще столько же времени. Доверившись Теннисболлу, он быстро выпил воду утоляя свою жажду, поставив стакан на тумбочку рядом с кроватью. «Как ты? Хорошо себя чувствуешь?» – Спросил мячик. Он был искренне добр и обеспокоен, от него веяло спокойствием и уравновешенностью. Эта аура была очень по душе монете. «Вроде неплохо. Но знаешь… Голова чуть кружится» – Посмотрев на полосатого знакомого, он попытался в его выражении лица найти ответ, были ли эти боли опасны, но он расслабился, когда запах в комнате не смешался со страхом, а оставался по прежнему странно-больничным и пустым. «Я помню, что Руби проспала меньше, и реакция у нее была более бурная. Возможно, что Блоки переборщил с раствором. Это чудо, что ты остался жив, а головные боли лишь небольшой побочный эффект. Я уверен, что скоро они уйдут, а пока мы будем за ними наблюдать» О чем он говорит? «Но я надеюсь, что сейчас тебе лучше. Я пришел чтобы сказать, что Пин была похоронена вчера вечером. Если тебе еще надо время оклематься, можешь полежать, что тебе лучше и сделать, а если ты уже готов, то я могу показать тебе где ее могила, чтобы ты знал где это» Сердце замерло. Секунда казалась вечностью. В один миг перед его глазами промелькнуло как он в слезах держит труп своей лучшей подруги и в ярости и отчаянии не дает никому подойти. Последнее, что он помнил, это размытый силуэт красного обджекта. Кажется, это был Блоки. Но как же ему хотелось, чтобы это была она. Койни застыл. «Я…» Его глаза уставились в пол, по глазам медленно покатились слезы. Ком плотно встал в горле. ТБ сочувственно посмотрел на Койни, не желая его торопить, но ему пришлось. «Мне очень жаль» – Свесил он голову. Видимо, успокоительное почти подействовало, ведь не смотря на печаль, у обджекта просто не осталось сил устраивать истерику.   «Пойдем» – Сухо ответил он, не меняя положение стеклянных глаз. Он вытер слезы рукой, и спрыгнув с кровати последовал за ученым. Нога нежно касалась приятной на ощупь травы, рассекая ее природный хохолок. Вечернее солнце вновь доставляло уйму удовольстия, что Койни закрыл глаза и довольно улыбнулся. Его блаженство длилось недолго, так как он почувствовал резкую боль в ноге, а потом быстро оказался на земле, застонав от неожиданности. Спутница ехидно захихикала, но в ее смехе было сплетение легкой насмешки и обеспокоенности. Она протянула руку другу. "Это будет тебе уроком" – Мягко сказала Пин, когда их ладони в миг переплелись вместе, и Койни в мгновение ока оказался на ногах. "Пфф, будто ты никогда не падала!" – Закатив глаза и с важным видом произнес он, что спутнице захотелось хохотать еще больше – "Что естественно, то небезобразно!" И даже несмотря на мимолетную важность опозоренного друга, Пин не могла забыть, что Койни любил так шутить. "В любом случае пойдём, нам надо успеть пока не стемнело!" Она потянула его за по прежнему переплетённые руки. Обджект даже не заметил, что они по прежнему не расцепились, но это было ему по душе, пока он не понял, что идет за ней быстрым шагом. Если его тянула Пин, он не был против. "Вот!" – Внезапно произнесла спутница, показав пальцем куда-то за спину Койни. Повернувшись он увидел лишь ничем не примечательный небольшой булыжник, на котором было написано "Пин" и дата, которая еще не наступила. До нее было еще довольно много минующих лет... Что это значит? "Пин, что это?" – В недоумении спросил он, поворачиваясь к подруге. "Койни," "Да?" "Койни, это моя могила" "Вот могила, Койни" Лишь одним морганием мир перед ним сменился на бесячего цвета фиолетовую траву и атмосферу мертвого города. Теннисболл стоял рядом с ним, и обджект недолго рассматривал его, словно не веря, что перед ним он, а не Пин. Цветы в Йойленде не растут, собственно принести на свежую могилу было нечего кроме обычной Йойл-ягоды, которую Койни держал в руках. Пин рассказывала, что она очень любила читать биологию Йойленда. От ГБ он слышал о Ягоде Мечты, которую он с радостью принес бы ей с любого конца света, но последняя ягода была съедена Двойкой при нем еще в ТПОТ 6. "Ты можешь идти, я думаю" – Произнес Койни, не отводя глаз от могилы. "Не забудь потом прийти на Фабрику Голфболл. Ты нужен там для кое чего" – В спокойном голосе ТБ чувстовалось искреннее сочувствие. Он вздохнул последний раз и пошагал в противоположную сторону от медного обджекта. «Хорошо» – Сухо и тихо ответил Койни даже не постаравшись убедиться, что он его услышит, но видимо, ученый старался верить в его здравомыслие. Монета вновь перевел взгляд на могилу. Надгробие и вправду представляло из себя обычный камень с именем и датой смерти. Смерть было таким понятием, что с центрами восстановления ее никто не воспринимал всерьез. Конечно, никто особо и не представлял что такое надгробие и как трудно его делать, поэтому обджекты просто остановились на варианте как обычный булыжник. Могила была еще чистой, почти блестящей, как бы и хотела Пин. Она не перфекционист, но очень любила чистоту и порядок, прямо как настоящий повар. Она часто ругала Койни, когда он разводил беспорядок в своей комнате. Да, они решили жить вместе, чтобы не было так скучно. Они так привыкли друг к другу, что словно были одной цельной личностью, и идея совместного частного дома их ничуть не смущала. Это было просто мило. Но что же сейчас будет с комнатой Пин, когда она… Это ужасное слово. Койни бережно положил йойл-ягоду рядом с неким надгробием лучшей подруги. Ему не хотелось плакать. То ли он уже выплакал все слезы в тот день, либо он на мгновение забыл серьезность всей ситуации. Может, это все шутка, и сейчас он придет домой, а там будет запах вкуснейшей еды, которую так любила готовить Пин. Койни тоже пытался готовить ранее, но самым его удачным блюдом получилось лишь «Двойка-сендвич». Остальное у него либо подгорало, либо подгорала сама кухня, и он просто не успевал доготовить. Как бы не было смешно Пин, смотря на это зрелище, она его сначала ругала, а потом снова и снова рассказывала лекцию о безопасности на кухне, что он уже все выучил, но не упускал возможности послушать как она звучит еще раз. Словно он знал, что этот момент скоро настанет. Выйдя из своих мыслей и вновь рассмотрев надгробие, его тело задрожало. Нет, на улице не было холодно. Дул приятный ветерок и светило солнце. Но теперь оно не было столь приятным, как когда она была рядом. Койни упал рядом с надгробием, словно это была Пин, и закрыл глаза. Сердцебиение было уже не столь быстрым, как когда он все осознал. Осознал, что остался один. «Небо такое красивое, когда наступает вечер. Не могу налюбоваться этими закатами» Открыв глаза, перед обджектом раскинулась прекрасная картина: Желтое небо смешивалось с фиолетовым как йойл-ягоды цветом наступающей ночи, и на пару мгновений Койни почувствовал себя самым счастливым и расслабленным на планете обджектом. Небеса словно начали засасывать его, пытаясь вознести душу к лучшей подруге, которую он так сильно хотел назвать своей возлюбленной. Он чувствовал. Чувствовал, что не только он этого хотел, этого хотела и она. Пин никогда не улыбалась так ярко с кем-то кроме Койни. Его слепило красотой ее приятной и озорной улыбки. Они всегда были рядом, чтобы помочь друг другу. Когда он понял, что теперь лежит не на приятной и щекотной траве лугов, а на жесткой и неприятной йойл-траве, Койни взглянул на небо и увидел ту же самую картину, которой наслаждалась Пин каждый закат. Но теперь он завораживал не только своей красотой, а тем, что там была и его верная спутница. Он никогда не видел такие закаты с тех пор, как они переехали в йойл-ленд. Нарисовала ли она этот закат сама, специально для него? Чувствовала ли она его тоску? Погодите, не пришел ли он сюда еще утром? Так почему же уже закат? Сколько он тут провел времени? «Койни?» Обджект повернулся к источнику звука. Это была Руби. На секунду она отвела глаза, ожидая его ответа, но поняв, что он предоставил ей очередную очередь говорить, вновь посмотрела на него. «Голфболл говорила вечером прийти, чтобы дать витамины. Я больше чем уверена, что если бы ты не пришел, еще несколько часов бы выслушивал ее крики» – Она попыталась разбавить атмосферу шутливым тоном, но не сказать, что у нее получилось. Койни конечно не разрывался от слез, но у него и не было настроения на глупые шуточки. «Да, спасибо, что сказала» – Он встал с твердой земли, потягиваясь. Тело жутко затекло. Руби пару секунд подумала, прежде чем вновь посмотреть на Койни. «Раз уж мы идем в одно место, может, пойдем вместе?» Он неуверенно уставился в землю. Койни не желал контактировать с кем либо, но и ему не хотелось сойти с ума от одиночества. «Хорошо» Две обджекта молча шли рядом. «Так, что говоришь, ГБ хотела нам за лекарство дать?» – Сегодня тишина была ему по душе, но атмосфера между ними накалялась все сильнее. Это было настолько неприятно, что Койни первый разрушил стену тишины. Руби чуть удивилась такому ходу знакомого, но и сама была рада, что это произошло. «Вроде как сказала, что это что бы поддерживать крепкий иммунитет, чтобы мы были меньше восприимчивы к болезни. Погоди, ты не знал?» Сердце замерло на последней фразе. Не знал? Каким образом он должен был узнать? «А ты думаешь, я всевидящий?» – Недовольно огрызнулся он. Руби неуверенно потерла свою руку. «Мы принимаем это лекарство всем Йойл-сити еще после смерти Флаувер» – Было слышно, как тяжело ей давалось упоминание смерти, а тем более смерти лучшей подруги. Койни замер на месте. Еще после смерти Флаувер? Он слышит об этом впервые! «Я думала, что мне кажется, что вас с Пин там нет… Ну, на фабрике ГБ. Каждый раз после чьей-то смерти она дает эти витамины каждому, потому что по ее словам их нельзя употреблять слишком часто» Тело задрожало. Какие к черту витамины? Почему его никто не предупреждал? Пин тоже не знала об этом? И вдруг он прозрел. Когда Флаувер умирала, Пин чувствовала себя настолько ужасно, что просто не могла смотреть на это. Она ушла в тот день, а он пошел за ней. С тех пор, когда кто-то начинал умирать перед Пин, она просто не могла находиться рядом. И как Койни понял, витамины ГБ давала всем перед похоронами, а Пин и Койни только на них и приходили. «Койни? Все хорошо?» – Руби беспокойно посмотрела на застывшего знакомого. «Мы с Пин не принимали эти витамины. Она умерла из-за того, что просто их не пила!» «Даже если я частично виновата что не уследила за вами, идиотами, то вы были виноваты не меньше!» – Закричала ГБ, недовольно рассматривая медную монету, стоявшую перед ней – «Не факт что если я сейчас дам тебе витамины, то они хоть чем-то помогут! А больше дозы которую пьет каждый при собрании пить нельзя!» Койни и Руби стояли перед Голфболл. Обджект после того как узнал правду о смерти подруги не нашел в себе силы заявить об этом, поэтому драгоценный камень сделала это за него, к его большому облегчению. Она и вправду стала серьезней. Теннисболл принимал пришедших. Витамины обджекты выпивали обычно перед похоронами, но уставшая ученая не уследила как оно кончились, поэтому ей понадобилось немного времени чтобы продолжить выпуск витаминов, поэтому готова раздать их она была только сегодня. «Тогда у нас просто нет выбора кроме как дать обычную дозу. Вот и все. Это не было их ошибкой. Если ты взяла на себя ответственность следить за городом, почему винишь в произошедшем их, если не углядела ты?» – Руби нашла в себе силы начать спор с одним из самых скандальных обджектов, которого она только встречала. «Я много раз повторяла какое лидерство трудное, и я не должна быть вам матерью и следить за вами» – Фыркнула она – «А теперь идите к ТБ, вы бы уже давно выпили витамины» Руби еще секунду испепеляла ГБ взглядом, но увидев что Койни зашагал к ее помощнику, ринулась за ним. Теннисболл, стоявший у странной двери помахал им. «Заходите» – Скомандовал он, открыв дверь. Зайдя в комнату Койни увидел всех на тот момент всех выживших обджектов. Блоки и Вуди стояли рядом и о чем то оживлено болтали, по выражению лица Блоки было понятно, что он недоволен. Фрайс просто стоял в углу опираясь на стену, Паффболл летала рядом в разные стороны от скуки. Барф Бэг сонно стояла подальше от толпы. Было чувство что перед этим она спала, но визит на Фабрику прервал ее сладкий сон. В комнате была и Баббл, которая дружелюбно помахала Руби и Койни. Нас осталось всего 10? «Привет, Роубстер!» – Крикнула бывший Фрисмартер подруге – «Привет, Койни» – Более спокойно, но по прежнему дружелюбно произнесла она. Руби сразу же подошла к Баббл мягко улыбнувшись. Монета же отошел в сторону, не желая мешать подругам. Вскоре в комнату зашли мячи-ученые. «Как вы уже помните, витамины закончились, когда мы все должны были выпить, до похорон Пин» – Начала ГБ – «Но мы пополнили запасы и готовы раздать вам их» – Продолжил за ней ТБ. Посмотрев за ученых Койни увидел стол, на котором была упаковка витаминов и 10 стаканов воды. На них были написаны имена, походу чтобы на запутаться и сохранять гигиену. Рядом стояла еще одна упаковка по видимому тоже каких-то витаминов, но уже других. «Койни, останешься чтобы выпить успокоительное. Руби, я надеюсь у тебя не кончились таблетки?» – Медный обджект не успел ничего сказать, лишь вопросительно глядя на Голфболл – «У меня осталась последняя таблетка. Не думаю, что мне хватит ее надолго» – Драгоценный камень сказала это с капелькой юмора, что бы хоть как-то развеять обстановку. Но ученая не особо заценила шутку вопросительно поглядев на нее – «Тогда тоже останешься. Можете брать витамины» Обджекты выстроились в очередь. Койни не особо понял что надо сделать, но на всякий случай также встал в толпу сгруппированных обджектов, оглядываясь. Первая, конечно, выпила витамины ГБ. За ней был ТБ. Следующие были Блоки и Вуди. Потом шли Барф Бэг, Фрайс и Паффболл. Перед ним с Руби стояла Баббл. Каждый уходил по своим делам после приема таблеток, кроме ГБ и него с Руби. Когда очередь дошла до Койни, зеленый ученый вернулся откуда-то. Вероятно, он ходил за таблетками Руби, так как подозвал ее и отдал упаковку лекарств. Она сразу же открыла ее и взялась за стакан с водой. ТБ повернулся к Койни, и протянул похожую упаковку. «Выпей сейчас одну, и потом пей их при бессоннице, срывах или подобном» – Спокойно произнес мячик. Обджект кивнул. Открыв лекарства он подражая драгоценному камню вытряхнул таблетку и запил ее из своего стакана, и тогда он заметил, вероятно, записную книжку ГБ или ТБ. Любой другой не принял бы это в серьез, да и он вероятно тоже, но точно не сейчас.  «Да не, по моему это плохая идея. Зачем мне эта безделушка? Я про нее забуду через 2 дня» – Два обджекта сидели на диване, что-то бурно обсуждая. «Личный дневник не такая уж и безделушка,» – Фыркнула Пин, недовольно закатив глаза – «Как по мне, он помогает в трудных ситуациях» Койни лишь подложил руки под голову и устало уставился в потолок. «Это то как ты думаешь. Для меня это что-то не больше чем крики Голфболл когда кто-то не подчинился ей в чем-то» «Как знаешь» – Пин спрыгнула с дивана, вероятно отправляясь на кухню. Вероятно, они ведут там записи про свои проекты или болезнь. Может ему все таки попробовать вести личный дневник? Он сделает это ради нее. Каким же он был идиотом. «Можете идти» – Сказала ГБ, пока ее спутник собирал стаканы со стола. Руби вышла из комнаты первая, Койни же последовал за ней. Вскоре двое были уже на свежем воздухе, и видимо Руби хотела что-то сказать ему, но он не заметив этого устремился в глубь Йойл-сити. Драгоценный камень передумала окликать его, когда увидела неподалеку идущую к ней Баббл, которая скорее всего ждала именно ее. Медный обджект беспечно расхаживал по просторам вечернего Йойл-сити в одиночестве. Он рассматривал каждое низкое здание в надежде найти что-то по типу магазина канцелярии. Так как уже довольно неплохо стемнело, было трудно что либо разглядеть, но проходя по улице его внимание завлек магазин, что был совершенно не похож на магазин продуктов и подобного. Койни зашел в здание прищуриваясь, так как тьма уже почти полностью поглотила его внимание. Недолго пройдясь по нему он заметил стенд с блокнотами. Прямо на расстоянии его глаз находился красный блокнот, словно под цвет Пин. Его тело содрогнулось, и взяв блокнот он отправился домой под звуки ночного Йойл-сити. Койни аккуратно открыл дверь здания и зашел туда встав на приятный коврик. Он уставился в сторону кухни. Сегодня он не чувствовал никакого вкусного запаха. В доме царилась лишь атмосфера ясной горечи. С мелькающей в сердце надеждой, Койни зашел в комнату Пин. Там было чисто и пусто. Обджект любил шутить что в ее комнате настолько чисто, что не зная что там живет она можно было подумать, что комната ничья. Теперь это так и было. Койни зашел в комнату, продолжая рассматривать настенные картины, цветы на подоконнике, сами стены и вообщем комнату лучшей подруги. Он на мгновение застыл, а после упал на колени и зарыдал, утыкаясь лицом в ладони. Из причитаний остались только стоны и всхлипы, обджект не был способен что либо сказать, лишь продолжить рыдать.   «Пин…» – Единственное что он мог выдавить из себя это ее имя – «Прости меня…» – Он не был уверен за что именно. Они часто ссорились, но мирились они обычно просто со временем. Койни никогда не говорил «прости меня», и Пин соответственно тоже. Теперь же если бы она была перед ним он говорил бы ей это столько, сколько раз он провинился. Но уже поздно. Теперь она больше никогда не будет рядом, и они никогда не смогут помириться нормально, хоть и умерла Пин когда они были в хороших отношениях. Пин… Его дорогая Пин… Как же так? Неужели обычное решение не присутствовать на чьей-то смерти это прямой путь в гроб? Он не думал что это так сильно связано, но в этом случае это связано сильнее чем никогда, пусть это и мог быть единичный случай. Только его любимая Пин умерла именно из-за этого. Койни неистово стал бить кулаком по полу и закрыв глаза истерично причитал «Почему? Почему она?». Никогда он больше не сможет почувствовать тепло ее тела, тепло улыбки и ее тепло счастливых глаз. В один день его мир рухнул. Обджект помнил каждое мгновение проведенное с ней. Помнил когда думал что она никогда не вернется из-за этих поганых Фрисмартеров, но удача улыбнулась им, и они продолжили свое мирное сосуществование… Конечно, до этого момента. До того момента, как она в мучительных болях умерла у него на руках. Койни сел, пытаясь отдышаться от долгой, слезной истерики. Вдруг он вспомнил, что ГБ дала ему успокоительное. На трясущихся ногах Обджект вышел в коридор и дрожащей рукой схватил упаковку таблеток. Дойдя на кухню и взяв стакан воды он выпил успокоительное, скатившись по стене на пол. Все что ему оставалось делать это ждать, пока оно подействует. Со временем дышать стало легче, дрожь в теле почти полностью прошла. Теперь он один, и ему нужно понять что делать со своей жизнью, хотя ее просто хотелось выкинуть в мусорку как грязный лист, и начать новый. Но после смерти Пин карандаш словно сломался, и было нечем писать на новом, красивом листе. Койни встал, захватив с собой блокнот, стакан воды и таблетки, и умеренным шагом пошел к своей комнате, которая находилась за стеной комнаты Пин. Они любили стучать друг другу поздней ночью. Постукивания могли зайти настолько далеко, что они еще пол ночи проводили вместе, а потом от усталости спали на одной кровати. Понятие «своя комната» у них было частичное. Двери обычно всегда были открыты, каждый мог зайти в соседнюю комнату и спокойно без объяснений что-то взять, а возможно и вовсе провести время или заснуть в комнате другого. Их доверие друг к другу было превыше всего, они жили как одна душа, и Койни всегда это нравилось. Когда же Пин погибла, он словно потерял частичку, нет, половину себя. Обджект словно не чувствовал себя полноценной личностью. Они всегда и везде были вместе, и им трудно было расставаться особенно на длительное время. Но теперь они не встретятся никогда, и Койни придется с этим либо смириться и идти дальше, либо принять, что он окончательно утратил смысл жизни, и жить ему не зачем. Пока что им правил второй вариант, и даже успокоительные не давали переосмыслить себя. Зайдя в свою комнату, он положил стакан и таблетки на тумбочку около кровати, а сам сел за стол, положив на него блокнот. На столе лежала ручка, которую Обджект взял и сделал пару трюков, вспоминая, как любил показывать их Пин. Сев на стул, Койни, перед тем как открыть записную книжку, нарисовал на ее обложке, в левом нижнем уголке улыбающуюся Пин. Он не был художником, но подруга на обложке получилась неплохо, и Обджект улыбнулся, словно пытаясь подражать рисунку. Последний раз взглянув на нее, он открыл блокнот и задумчиво уставился на первую страницу. Как вообще надо начинать свой личный дневник?      • Дорогой дневник, сегодня первый день как я завел тебя. Думаю, я разберусь как вести тебя окончательно позже, но уже по сей день у меня есть что написать.      • ТПОТ окончился долгое время назад. На удивление выиграла Фанни, никогда бы не подумал что такая как она сможет хоть что-то выиграть. Все «я ненавижу, я ненавижу!». Не хотел бы я быть с ней в одной команде, хотя Пин рассказывала, что она довольно классный тимейт. Это ее мнение. Двойка отдал под ее надзор отель, в котором сейчас проживает большинство обджектов. Там было уютно, но довольно мало места для столького количества его населяющих, и кто-то(уже не помню кто) заикнулся про Йойл-сити, а может даже и переезд туда. Как по мне, это была потрясающая идея, хоть и не много кто это признал, поэтому пошло не так уж и много обджектов: Голфболл, Теннисболл, Рокки, Фрайс, Паффболл, Барф Бэг, Донат, Пин и конечно же я. Однако для Паффболл это было слишком много, и мы шли пешком 2763 мили. • Такой долгий поход был совсем не зря. Я очень был рад увидеть старый, добрый Йойл-сити! Он, конечно, заброшен, но по прежнему красив. Интересно было бы увидеть его населенным множеством обджектов! Когда мы только пришли, то увидели почти всех, кто после сплита участвовали в БФБ. Было приятно увидеть старых знакомых. Они рассказали нам очень много новостей, казалось больше, чем у нас: Флаувер выиграла 4 сезон. Опять же, неужели надо быть стервой, что бы выиграть? Хотя казалось, что она стала лучше, и на том спасибо. Они рассказали что Файри и Лифи уплыли искать новый Остров Мечты, и так и не вернулись, хотя вроде как, были живы. Баллуни ушел к Тпотерам, так как с другими участниками он ладил чуть больше. Лузер уехал дальше развиваться как известная личность, обещав приезжать. Фоур и Икс куда-то ушли(Конечно, мы им рассказали куда, и они были очень даже удивлены), и тогда они решили вновь посетить Йойл-сити оставшимся составом. Вероятно, они даже подружились с Фоуром, во что конечно никто не поверил, и он обещал их возрождать если что. Желатин и Флаувер открыли совместный магазин уже в Йойл-сити, и вскоре пришли мы. Когда нас меньше и нас не ограждают испытания, нам было легче больше познакомиться и найти общий язык. Я не отрицаю, что мы все и так были знакомы, но не успели познакомиться так близко, как сейчас.      • Когда мы окончательно обжились в городе, многие стали больше изучать Йойл-сити. Да, 3 сезон был конечно длинный, но не столь длинный чтобы мы успели окончательно все изучить. Все было прекрасно, до того момента как Спонжи стал странно себя вести. В один день мы обнаружили его труп около его дома. Никто особо не испугался так как знал что Четверка может возродить его, и решили чуть подождать если кто-то умер бы в скором времени, чтобы меньше тревожить бывшего хоста. Вскоре умер Рокки, и тогда мы уже стали звать Четверку. Но на этих трупах нас смущала… Кровь? У обджектов вообще она есть? Я конечно понимаю что она есть у Доната, но например у меня нет точно(Как я думал). Не было похоже что и кто-то убил, они словно кашляли ею, и умерли. Все. Большая паника началась когда Четверка не отозвался. Мы много раз пробовали, но результат был тщетный. Вспомнив что около отеля Фанни есть Центр восстановления, Паффболл и Голфболл полетели туда, однако Фанни сообщила что он не работает уже долгое время, а она сама пока не разобралась как управлять своими силами. С этими новостями мячи полетели обратно в Йойл-сити.     • Все были ошарашены, но еще не полностью осознавали что их ждет в ближайшем будущем.      • Я подслушал краткое описание болезни, когда однажды зачем-то заходил на фабрику Голфболл. Обджект чувствует себя очень вяло, потом у него начинаются небольшие приступы кашля. Сначала обыкновенный, потом же к нему начинает примыкать кровь. Ужасное зрелище. Перед смертью у обджекта начинаются приступы кашля и судороги, тело трясет, лихорадка, и Обджект чуть больше часа мучительно умирает. После выявления болезни обджекту остается где-то 5 дней. Да, очень мало. И все это время он чувствует себя ужасно.      • Первый, опять же, умер Спонжи. Возможно такой как он больше восприимчив к болезням, как говорила Голфболл.      • Дети как правило тоже имеют слабый иммунитет, Рокки был вторым.      Он не особо понимал что либо, поэтому почти и не понял как умер. Глупыш.      • На удивление следующей слегла Флаувер. А может и не на удивление, она ведь растение. Я никогда не видел Руби настолько расстроенной. Тело пронзила нестерпимая боль, но кричать не было сил. Я лишь беспомощно начала извиваться в кровати, пока меня чуть ли не рвало кровью. Было так противно наблюдать как белая простыня красится в темно-красный цвет. Слезы потекли из моих глаз. Это было единственное что я могла сделать. Если бы у меня были легкие они бы уже взорвались от нагрузки. Краем глаза я заметила как дверь палаты открылась, в нее зашли два мяча, которые в мгновения ока бросились проверять меня. Я пыталась остановить кровавый кашель чтобы не пачкать ученых, но я словно не могла двигаться. Тело само собой извивалось как змея, пока ГБ и ТБ старались попросить меня остановиться дрыгаться, но поняв что дело пахнет жареным, Голфболл бросилась обратно к двери, в то время как Теннисболл остался со мной записывая мое состояние и попутно собирая экземпляры свежей крови в маленькую пробирку, пока я пыталась заорать словно в сонном параличе, не имея голоса. В комнату ворвалась ГБ, что подлетела ко мне с пачкой… Таблеток? Я почти не могла разглядеть, мои глаза бегали по комнате в панике. Она поставила таблетки на тумбочку, вновь взглянуть на мое извивающееся тело. «Флаувер, ты слышишь меня?» – Пыталась докричаться ученая, но я ничего не могла сделать – «Если я дам ей таблетку в таком состоянии, она просто может перекрыть ей горло, и она умрет быстрее чем мы думаем» – Она повернулась к своему спутнику. «Спонжи умер через 6 дней после того, как он стал чувствовать усталость. Он говорил что иногда трясся и кашлял, но это длилось не особо долго, и крови было мало. Флаувер сейчас ей чуть ли не блюет, может ли это быть последней стадией? Когда мы нашли Рокки он еще чуть трясся, и почти мгновенно умер. Пока мы можем судить что они мертвы навсегда если Центр восстановления сломан, а Четверка не приходит. Если мы сейчас что-то не сделаем, Флаувер вероятно тоже умрет» – Я умру? Навсегда? – «Я такого никогда не видела. Даже если бы мы могли как-то помочь, то мы должны сначала посмотреть на ее  дальнейшее состояние. Это будет лотереей, Котом Шредингера. Сейчас она ни жива, ни мертва» Это было странное чувство, хотя сейчас я скорее чувствовала себя мертвой в таком состоянии от жуткой боли. Внезапно дверь комнаты открылась. Мне все еще было трудно уловить какой либо объект, но дальтоником я не стала. Это было что-то красное, и в первые секунды оно застыло. «Что случилось?» – Это была Руби. Она стояла на пороге и рассматривала моя содрогающееся в судорогах тело. «Возможно что Флаувер умирает, но мы не можем знать точно. Нам остается только наблюдать» Каждый уже знал о том, что смерть становится уже не такой обыденностью как раньше, и сейчас это что-то намного более серьезное. Руби кинулась к койке отталкивая двух ученых в стороны. Примкнув к ней, она сначала не поверила что этот извивающийся на кровати комок раньше был ее смелой и жизнерадостной подругой, что был когда-то мной. «Флаувер, ты меня слышишь?» – Повторила она недавнюю фразу ученого. Как же мне хотелось ответить ей что все хорошо, что я не умру так, перед ней, но единственное что я могла делать это дрыгаться от боли и размазывать свою же кровь по белой койке. Я услышала всхлипы со стороны, где она была. Мне было так ее жаль. Больше чем жаль саму себя. Когда я окончательно начала терять себя от жуткой боли я почувствовала как она крепко обнимает меня не стесняясь того, что на нее капала моя кровь. Я слышала крики. Слышала крики всех, кто был там. Слышала агрессивные крики Руби, ее всхлипы и плач, но очень отдаленно и размыто. Вскоре к крикам трех обджектов приплелись еще много голосов. И вскоре голоса прекратились. Я бы могла подумать что уже умерла, но вдруг я почувствовала как Руби резко оторвалась от меня, и я снова упала на койку, продолжая содрогаться при самых сильных и длинных болях, которые я когда либо ощущала. Она словно оторвалась невольно, я видела как кто-то набросился на нее, и она упала. Я увидела как дверь открывается и закрывается. Я больше не чувствовала ее присутствия. И именно когда я перестала чувствовать тепло рук Руби я почувствовала что зрение ухудшается еще больше, все начало темнеть. Бедная моя Руби…      • После ее смерти Голфболл и Паффболл вновь полетели просить помощи у Фанни, что было на время болезни она пустила в отель еще незараженных, и даже не смотря на желание помочь она прогнала их что мол места нет, и все могут быть уже заражены, но этого еще не видно. Теперь мы стали окончательно осознавать что нас ждет, если мы не придумаем лекарство.      • Потом был Желатин. После смерти Флаувер он еще как-то пытался сохранить их совместных бизнес, но как ты понял это не вышло. Знаешь, когда кто-то у кого-то умирает я словно вижу их настоящую сущность. Блоки мне рассказал что хоть характер и гордость Лоллипоп не позволили ей плакать, она была явно была разочарована. Я просто лежал уставившись в потолок. Это было мое единственное занятие последние… Сколько вообще прошло? По моему не особо много. Хоть я и чувствовал себя плохо, было нестерпимо скучно. Вдруг я закашлял. Я очень часто кашлял, испытывая боль, но сейчас я к этому почти привык. Я начал ждать что бы кашель кончился, но он лишь становился сильнее и больнее. Меня это напрягло. Кашель становился хуже. Хуже. Хуже… Мое тело задрожало от жуткой боли, когда я разбрызгивал собственную кровь на кровать и себя, фу. Я началась хвататься руками за койку, словно это могло мне чем-то помочь. Параллельно с этим мне становилось трудно дышать. Никогда я не чувствовал себя так ужасно, хотя то же самое я говорил когда только заразился этой болезнью. Горло заболело еще сильнее чем раньше, глаза заслезились от беспомощности. Я хотел позвать на помощь, но словно стал немым. Единственные звуки вырывающиеся у меня из рта это были адские звуки кровавого кашля. На секунду мне стало морально легче когда краем глаза я заметил как приоткрылась дверь в мою палату. Наверное это ГБ или ТБ пришли чтобы помочь мне! Но дверь внезапно вновь закрылась, и я опять оказался наедине со своей болезнью и жуткими болями в дрыгающем теле. Когда сознание начало мылиться, дверь вновь открылась. Вероятно, это была  Голфболл, что держала у себя в руках(сказать в ногах было бы очень странно) свою записную книжку. Подойдя ко мне она лишь стала что-то записывать. Разве она не пришла что бы помочь мне? Я уже начинал чувствовать жуткую усталость, когда дверь вновь открылась. Походу в нее вошло довольно немало обджектов, и я был рад что не один в этой убивающе-белой комнате. Я услышал разговор, но не особо мог понять кто и с кем говорил, мне уже не было это так интересно. Хотелось что бы этот кошмар поскорее кончился. Уже темнеющими глазами я заметил фиолетовую, высокую фигуру, медленно подходящую ко мне. Это была Лоллипоп? Прошлое в мгновение вдарило в голову и пролетело перед глазами. Альянс новичков. «Это… Нормально?» – Неуверенно спросила она стоявшую рядом Голфболл, но лишь раздраженно посмотрела на нее. «В прошлый раз Флаувер также извивалась и плевалась перед смертью, и ты между прочим была там. Как ты думаешь?» Если бы не мое положение, я бы застыл от шока. Неужели я вправду умираю? Я почувствовал на себе холодный но при этом печальный взгляд подруги. «Жаль что тут нет Тирдроп,» – Это было единственное что произнесла Лоллипоп. Тпотеры рассказали нам что ТД соревновалась в ТПОТ, но потом вновь пропала. И вправду, было бы очень приятно ее увидеть. Но вероятно, я больше не увижу ее никогда. А она ведь даже не узнает что я умру. Жуткое слово. Краткая фраза Лоллипоп подействовала на меня словно как на выключатель. Белые стены в моих глазах становились почти черными. Я думал что чувствовал за свою жизнь все чувства, но это было не так. До этого момента я никогда не чувствовал что через пару секунд я окончательно умру навсегда.      • Тако, хоть я ее почти и не знал, умерла пятой. Может это потому что она еда? Может так же было и с Желатином. Но что меня больше удивило это что Блоки заботился о ней когда она заболела рискуя слечь тоже, и подпинывал Вуди, который на тот момент уже был не такой боязливой плаксой. Перед ее смертью оба были очень разочарованы. Походу я очень много пропустил пока шоу были разделено. Мне всегда было интересно что видит обджект, когда он умирает. Может, я когда-то это и видела так как была мертва временно, но определено этого не помню. Что насчет смерти навсегда? Я атеист, но всегда было интересно увижу ли я бога. Или может я попаду в ад? Пф, я всегда была хороша собой. Только рай, если он вообще существует. Сейчас неважно верю ли я или нет, мне просто любопытно, потому что вероятно что это последние рассуждения в моей жизни. Как только я сюда попала, ну, в палату на фабрике Голфболл, мне сразу не понравилась кровать. Она неудобная, да и не особо приятно понимать что до меня тут кто-то умер. Жуть. Интересно, когда я умру, следующий зараженный тоже будет ощущать себя так? Почему я вообще об этом думаю? Вероятно, стараюсь разбавить обстановку. Мне сложно мыслить когда я бьюсь в конвульсиях и блюю собственной кровью пока эти мерзкие мячи вновь записывают что-то в их журнал, но может так я просто умру менее болезненно. Буду умирать менее долго. Опять все собрались в другом конце белого цвета комнаты, я не могла разглядеть их лица, но я точно не дальтоник чтобы различить Блоки и Вуди, стоявших вместе. Они заботились обо мне когда я еще только заболела, стараясь сделать хоть что-то, хотя Босси Бот ругала их за «бессмысленную борьбу». Может, так оно и было, потому что я в любом случае лежала бы здесь испытывая жуткую боль. Мои глаза были закрыты. Мне становилось лучше. Боль начала стихать. Неужели я выживу?      • Теперь умерла уже Лоллипоп, опять по моему принципу «Еда умирает быстрее». Однако уже некому было как следует ее оплакать из-за смерти Желатина и Тако. С Тако они конечно в последнее время не особо ладили как я видел, но мне рассказывали что раньше они были лучшими подругами. И почему-то когда она умирала то никого не позвали проводить ее в последний путь и последний раз увидеть ее живой, но Тб и ГБ не назвали причину. Смотря на эти извивающиеся почти трупы я не могла представить что скоро я буду одной из них. На этой же койке недавно умер Желатин, и на тот момент я не понимала и понимать не хотела что он испытывает, какую боль чувствует. Моим последним желанием было бы дать подзатыльник ТД, что бросила нас. Но одновременно с этим я была бы рада вновь увидеть ее. Маленькая, немая засранка. «Мы обязательно должны сделать записи что чувствует зараженный перед смерью, но они все словно каменеют,» – Я услышала голос рядом с собой, на удивление отчетливо. Я чувствовала себя плохо, даже ужасно. У меня было чувство что вот-вот мое время придет, но я не замечала у себя того, что ощущали другие обджекты: да, меня рвало кровью, но не так сильно трясло, однако я быстро дышала. Я еще могла рассуждать более менее здраво, что было мне по душе. Один из обджектов рядом со мной посмотрел на меня. «Лоллипоп, что ты чувствуешь прямо сейчас?» В горле першило, и я понимала что мой голос будет звучать хрипло и нездорово при этом учитывая то, что зрение мутнело, но разум бежать не спешил. Мне понравилась идея о более спокойной смерти, я явно везучая. «У меня есть предположение что я скоро умру, может даже через час. Да и не думаю что можно вообще чувствовать себя хорошо при таком раскладе» Я звучала словно только что выпила пол бутылки водки Братиславы Спиритус в неразбавленном виде. Ученая вопросительно посмотрела на меня, разглядывая с ног до головы. «Я бы не сказала что ты сильно похожа на того, кто умрет через час от этой дрянной болезни. Что ты чувствуешь? С чего ты решила, что умираешь? – Я подопытный для исследования? Жутко. Прежде чем я успела ответить, я почувствовала кашель. Для меня это было обыденностью, поэтому не смотря на боль которую я испытывала каждый раз при кашле я откашлялась, но внезапно почувствовала как воздух перестал поступать. Я схватилась за подобие своей шеи, вытаращив глаза что стали западать вверх и бегая ногами по воздуху. «Я не видела чтобы обджекты перед смертью от болезни испытывали синдромы асфиксии» – Сказала Голфболл, явно разочарованная тем, что я не успела закончить свой рассказ. Стоящий рядом с ученой Теннисболл что-то ответил, но мне уже было плевать. Я исчерпала свой запас кислорода.      • И опять мой принцип. Умер Донат. Барф Бэг заботилась о нем все время пока он болел, но Голфболл не нашла лекарства досихпор, что там уж о тех временах. Пытаясь уловить дрожащими зрачками безумие белых стен, которые словно двигались создавая еще более пугающую атмосферу в этой жуткой комнате, я бил руками по красной от крови простыни. Как обычно, вероятно, в другом конце комнаты расхаживали здоровые обджекты, хотя Голфболл также стоящая рядом так не думала, а тем более после слов стервы Фанни, сколько бы времени с них не прошло. Я мог заметить силуэт Барфбэг, но я не мог видеть как она себя ведет, и не мог знать как она себя чувствует. Хотя я мог чувствовать печальную атмосферу этой комнаты, к которой я привык еще давно, когда передо мной впервые умер обджект. Фактически, Флаувер не была первой, даже не второй, но так сошлись звезды, что именно на ней Голфболл предложила изолировать заболевшего,  что бы смотреть за его состоянием. Сколько тут умерло, прямо на этой койке? Я уже сбился со счета, хотя был почти на всех «прощаниях» и похоронах. Странно понимать, что обджекты вправду могут умирать навсегда. Я досихпор не привык к этому, хоть и понимал что сейчас придет мое время. Хоть когда-то я испытывал ощущения что я мертв так как умирал не раз, но уже точно не помню что там было. Может смерть навсегда будет выглядеть иначе? Вероятно я увижу это уже сейчас, когда белая как облака комната плавно начала темнеть.      • Пин умерла последней. На данное время. Никто не знает кто будет следующим. Лежа на частично твердой кровати, хотелось бы мне так называть эту до жути неудобную койку, я слабо обнимала белое одеяло, смотря в одно место. Я никогда не чувствовала себя так ужасно, как и физически, так и морально. Я не могла принять то, что в любой момент я могу почувствовать самую ужасающую боль в моей жизни, мучительно умирая длительное время, пока на это все будет смотреть… Койни. Мне не жалко так себя, как жалко его. Я видела как он бил разбит, когда я узнала о болезни. Мы старались поддерживать друг друга, пока я не переехала в эту ужасающе-белую комнату. Я живу тут уже несколько дней, и устала от нескончаемого классического цвета, который пугал меня. Раньше я не чувствовала себя так ужасно вспоминая где я нахожусь, но сейчас я словно сходила с ума, в том числе от одиночества. Ко мне почти никто не ходил. Койни пришел лишь раза 2-3 за это время, ГБ приходила лишь спрашивать о моем состоянии и записывать в свой журнал, а ТБ приносил мне поесть, хотя чаще всего я почти не испытывала голод. Единственный голод который я испытывала, так это социальный. Я словно заросла мохом, уже почти не имея сил вставать с койки. Мне страшно. Я боюсь думать об этом всем. Боюсь думать о том, что вскоре буду мучительно умирать испытывая более жуткую боль чем сейчас, боюсь думать о том что скорее всего уже никогда не увижу Койни, разве что его размытый силуэт когда я буду разрываться от агонии. От этой мысли мои глаза заслезились, и я легла на бок, вытирая их и стараясь успокоиться тем, что Босси Бот обязательно скоро впустит его в мою скромную комнатушку. Мне трудно было спать из-за боли, которую я испытывала почти всегда. Даже обезболивающие перестали помогать, но я старалась привыкнуть. Я знала что мне осталось недолго. Как только мои глаза стали закрываться сладко мечтая о крепком сне, мое сердце забилось. Боль пронзила мое тело, но еще более ужасающая и угнетающая. Я застонала откашливая сгустки крови, пока мое горло разрывалось и першило. Я заплакала, но меньше от боли чем от осознания того, что уже не увижу Койни. Я не дам этому случиться. Стараясь на опыте игнорировать жуткую боль и шатающиеся конечности и тело, я упала на белый пол из керамики, стараясь встать и удержаться на дрожащих ногах. Я почувствовала что делаю это не зря. Может я умру и невероятно мучительной смертью которую я когда либо испытывала, но зато сделаю это не на окровавленной койке. Никто не сможет сказать что я умерла как все остальные. Я сделаю то, что мне надо. Падая и одновременно извиваясь от боли я прерывистыми шагами шла до такой же белой двери, как и вся эта комната. Я услышала голоса, и лучик надежды в моем сердце засиял ярче. Я схватилась за ручку вновь упав и застонав, но дверь  без труда открылась, и я услышала как разговор прервался. Я встала в дверной проем шатаясь и кашляя, стараясь разглядеть происходящее на темно-серой фабрике, пока не услышала знакомый, родной голос. «Пин?» – Койни. Сначала в его голосе была искренняя надежда, но в его глазах резко потемнело, когда он увидел в каком я состоянии. «Пин, что ты тут делаешь? Ты должна быть в палате!» – Рядом с Койни стояла Голфболл, и хотя из-за размытия в моих глазах я не могла разглядеть ее эмоцию, любой бы по ее голосу понял бы что она зла. Но мне было плевать, я не умру в том лишенном жизни месте. Мысля так, я бы хотела умереть подальше от Йойлсити, подальше от этого поганого Йойлленда, где-нибудь на зеленых лугах Гоики. Я упала на колени, и прежде чем ГБ успела среагировать Койни подбежал ко мне, чувствуя что-то неладное. Спустившись на мой уровень, он обнял меня, чувствуя мою очень сильную дрожь. И даже пусть Койни чуть испачкался в моей крови что должно было быть мерзко, он даже не среагировал на это. «Пин, тебе надо вернуться в комнату,» – Я услышала различимый страх в его голосе, и мне стало еще хуже. Он старался игнорировать все симптомы того, что уже скоро меня не станет. Он не верил. «Я… Не пойду туда» – В жизни я и не могла подумать что когда-то мне будет так сложно говорить, на эти несколько слов я отдала все свои силы, и не смотря на непрекратившуюся дрожь, я обмякла в его руках, тяжело дышав. «Койни, отойди от нее! Очень плохая идея трогать зараженных, особенно когда они умирают!» Умирают. Я умираю. Я понимала это, но не смотря не на что это была самая ужасная новость в моей жизни. Койни, проигнорив слова Босси Бот лишь сжал меня сильнее. У меня не было сил заключить взаимные объятия, не было сил разрыдаться, я могла лишь невольно извиваться в агонии и продолжить кашлять кровью, попадая то на друга, то на каменный пол. Это были самые теплые объятия за всю мою жизнь. Я услышала всхлип прямо под моим ухом. Я почувствовала еще чье-то присутствие, но мне было плевать. Главное что я умру не на той койке смерти, а в объятиях лучшего друга. Койни, прости меня за то, что я оставила тебя. Мне очень жаль. Койни бережно захлопнул дневник, облегченно вздохнув. Ему стало чуть легче, когда он излил свою душу хоть кому-то. Хоть чему-то. В любом случае, это уже успех, который заставил его улыбнуться за долгое время. Обджект взглянул на кровать и почувствовал нереальную сонливость, словно рана, которая начнет болеть только тогда, когда ты о ней узнаешь. Глаза начали слипаться, тяжелые веки были готовы сомкнуться в любой удобный им момент, и прежде чем Койни окончательно успел вырубиться, он шлепнулся на свою незастеленную кровать и сладко захрапел, пока его нога беспечно болталась в воздухе. «Койни, вставай! Рождество проспишь!» – Обджект недовольно хрюкнул, перевалившись на спину. «Черт, Пин, лето ведь!» – Не смотря на раздражение в его хриплом и сонном голосе, спутница тихо захихикала. «Почему ты вообще спишь так долго?» – Прежде чем медный успел ответить, он почувствовал как что-то крепко хватает его за свисающую с кровати ногу и тянет в «пропасть» «Грх, все, Пин, встаю!» – Не успев договорить Койни почувствовал, как оказался на полу его освещенной солнцем комнаты. Встав на ноги, он недовольно посмотрел на подругу, что довольно разглядывала его с ног до головы. «Донат пригласил всех на небольшой пикник через пару часов! Тебе, должно быть, многовато собираться. Не буду тебе мешать!» Новость чуть обрадовала Койни, но неожиданное пробуждение по прежнему его раздражало. Однако голос Пин все таки смог согреть его так, что бы вернувшись в прошлое он встал с той ноги, а не со спины. Койни сладко потянулся, осмотрев комнату, освящённую светом. Воздух был чист, словно на улице. А раньше пахло вкуснейшей едой с кухни. Точно, завтрак. Обджект вышел из своей комнаты, умеренныи шагом пойдя к пустой кухне. Пустым был и холодильник, что не пришлось ему по душе. Еще раз осмотрев внутренности холодной камеры которых как таковых не было, он лишь понадеялся что у него просто галлюцинации, и ему не надо идти по холодной улице с самого утра. Но сегодня удача была не на его стороне. Открыв входную дверь, Койни уверенным шагом пошел по пустым улицам заброшенного города, оглядываясь по сторонам, стараясь заметить красоты уродливо-фиолетового Йойл-сити. Посматривая на длиннющие здания, обжект вспомнил как лазил по ним, улыбаясь от удовольствия экспедиций. Пин обычно не принимала участия в них, в отличии от Блоки и других безбашенных парней, чьи более приличные друзья либо уговаривали их остаться дома, либо слали куда подальше, мысленно наедясь на лучшие сценарии. Да, заброшенные здания правда опасно... Но кого это вообще держит? Неужели страх готов удержать перед нескончаемым удовольствием? Мята, живем один раз! Тот, кто осторожничает, совсем не знает толка в жизни! Хоть какая-то у обджекта должна быть экстремальная черта. Разве нет? Глубоко задумавшись, Койни и не заметил, как пропустил магазин, что уже был в 40 метрах от него. Фыркнув от недовольства, он нежеланно развернулся и поплелся обратно. Хотя и не сказать, что это был прям магазин. Здание на окраине города, рядом с Фабрикой ГБ, в котором были некоторые свежие продукты. Даже не всегда продукты... Просто что-то частично съедобное. После долгого пребывания в Йойл-сити ягоды, понятное дело, всем надоели. Поэтому Голфболл делала еду на 3D принтере, и выкладывала в бывшее здание магазина. И не смотря на то, что "еды" у учёной было много, она не была в этом слишком щедра. В магазине были еще и камеры, чтобы кто-то слишком голодный не забрал слишком много. И кто бы не пытался украсть чуть больше еды, обычно ему не получалось сделать это. Так как Койни в последнее время почти не ел из-за недавних событий(скорее, просто забывал), еды он мог взять вдоволь, это было прописано в неких правилах города, конечно же, написанными Босси бот. Однако все приняли их, просто стараясь сохранять в городе покой. Зайдя в более менее чистое здание, обджект стал осматривать его, как в первый раз. Обычно Пин сама ходила в магазин, либо они шли вместе, но Койни не нравилась атмосфера помещения, поэтому он оставался снаружи. Спутница была не против. Подойдя к морозильной камере и заглянув туда, Койни разочарованно вздохнул когда увидел, что за утро большую часть мяса разобрали. Взяв, что было его по праву, он быстро отправился к выходу, при этом стараясь не вызывать подозрения, чтобы Босси Бот потом не задавала вопросов. Она может устроить целый тест если кто-то покажется ей подозрительным, и Койни не хотел попасть на эту удочку. Через некоторое время медный уже был дома, на холодной кухне. Холодной не из-за температуры воздуха, а из-за выветревшегося, теплого запаха Пин. Обджект даже на секунду подумал, что он всегда жил один, и на удивление, это чуть успокоило его сердце. Койни стал разглядывать плиту, сковородку. Чуть задумавшись, он достал телефон, став что-то писать. "Как жарить мясо?" Надеюсь, вы помните, что он не секунду не повар. Почти ничего не поняв из странных рецептов, его зацепило лишь одно слово "масло". "Масло... Где масло..." Койни стал лазить по шкафчикам, активно ища заветную бутылочку. На глазах скользнула знакомая бутылка, и прежде чем он схватил ее с улыбкой, послышался звонок в дверь. Недовольно фыркнув что-то себе под нос, обджект не спеша поплелся к выходу. "Кто там?" "Руби! Ты у красную ручку на днях брал" Ручку? Какую? "Разве? Не помню такого" Наконец-то Койни открыл дверь, узрев перед собой красный драгоценный камень. "Правда? А, прости! Видимо, у другого брала. Пока!" Прежде чем Руби успела резво уйти, Койни неожиданно для себя схватил ее за руку. "Э... Ты знаешь как готовить мясо?" – Обджект пару секунд смотрела на медного с удивлением, потом фыркнула с улыбкой. "Еще бы! Иначе я бы уже давно умерла от голода" "Можешь... Показать... Пожалуйста?" – Голос Койни звучал неуверенно из-за непривычной для него просьбы, понимая, что в любом исходе, он, вероятно, будет выглядить глупо. "Ну... Хорошо? Мне как раз было скучно" Он отступил в дом, давая Руби пройти. "Знаешь, я... Не думал, что ты умеешь готовить" Обджект даже не повернулась на Койни, но он услышал тихий смешок. Это его озадачило, но в мгновение успокоило то, что холодный дом не наполнился чуством неловкости, разве что его. "Ну... Флаувер умела готовить! Да и иногда я пробовала подходить к сковородке сама, хотя... Обычно я просто чуть не сжигала кухню. Когда мы переехали она стала меня учить готовить, но блестнула успехами я только тогда, когда она заболела. Поэтому сейчас я хожу по домам медных монет и учу их навыками великой королевы моды!"  – Говоря это, драгоценный камень шла спиной, но лицом к спутнику. Прежде чем она успела договорить, из-за своей неаккуратности Руби шлепнулась на пол его дома, что Койни и сам перепугался больше нее. "Растяпа ты, Койни, вот кто! На ровном месте, в родном доме!" Пин, ругаясь, протянула обджекту руку. Не смотря на мимолетного стыда за ругань, он тихо хихикнул, что-бы спутница не могла услышать это или увидеть. Но она была не так проста. "Если тебе плевать на мои слова, так и скажи!" – Прежде чем Койни почуствовал еще больший стыд за случайность, он смог уловить на ее губах забавную улыбку, хоть и малюсенькую, потому что она пыталась ее тщательно скрыть. "Пф, сама то смеешься!" После его слов двое замолкли и уставились друг на друга. Молчание длилось не долго, потому что вскоре те ярко засмеялись, не сумев сдержать смех. Руби легко встала, держась рукой за руку Койни. "Спасибо! Так... Где тут у тебя кухня?" "Койни?" Он просто стоял и смотрел куда-то сквозь нее. Драгоценный камень чуть напряглась, пока обджект мимолётно не вышел из транса. "Кухня? Она там!" – Словно самим не поняв, что произошло, Койни резво поплелся на кухню. Руби, просто не успевшая задать вопрос, отмела это из мыслей что-бы не отставать. "Ну... По рецепту было сказано, что сначало масло нужно" "А ты мясо то хоть приготовил к жарке?" Ничего не ответив, Койни быстро подошел к холодильнику и открыв его бросил покупку на стол. Он с неловкой улыбкой посмотрел на Руби, словно спрашивая, что дальше. Обджект почуствовал, как она довольная собой обретает власть над ним, но чтобы не умереть с голоду, надо просто смириться. Руби с усмешкой смотрела на него еще пару секунд, прежде чем села на стул, стоящий около его обеденного стола. "И что ты должен был сделать с маслом?" На секунду он пожалел, что именно она первая попалась ему на глаза. Было не особо приятно отвечать на вопросы "странного теста", но это вероятно лучше, чем например учиться готовить у Фрайса. Не говоря не слова, Койни взял масло и налил его на уже стоящую на плите сковородку. "Стой!" Он так испугался, что чуть не обронил почти полную бутылку. "Почему ты не сказал, что будешь делать? А вдруг ты ошибешься, и тебе придётся искать новое жилье?" Яблоко от яблони недалеко падает. Словно с Флаувер списано! Ставлю ставки на то, что сейчас ее дух сидит с Руби и гладит ее по головке за излишнюю грубость, которой она же сама ее и научила! "Хорошо, я буду говорить" – В его голосе был слышим едва заметный намек ее свалить, но остаться. Спутница, вероятно, его уловила, но была излишне довольна. Флаувер, не иначе. "Когда сковородка разогреется, можешь ложить мясо" "Ага.." "Уголечки там себе не нажарь! Смотри почаще как прожарилось" "Может, попробуешь приправ?" Койни, уже конкретно задолбавшийся от нагнетающей готовки, почти не говорил. "Пока попробую без" Обджект открыл окно на кухне, чтобы было не так жарко. Пока Койни умирал от жары, Руби невозмутимо сидела на своем стуле, облокачиваясь на его спинку. "Если ты не отравишься когда попробуешь, не забудь дать попробовать мне как зарплату!" – Он лишь кивнул, возвращаясь к плите, но уже с тарелкой. Положив себе еды и сев за стол, обджект почувстовал прилив голода, но остался недоверчиво смотреть на жаренное мясо. "Чего сидишь?" – Резкий вопрос застал его врасплох, но Койни старался не растеряться. "Я... Жду пока остынет" – Спокойно промолвил медный – "Слушай... Ты сильно грустила когда ну... Флаувер... Того?" – Обджект задал этот вопрос даже неожиданно для себя. Он почти не общался с Руби, но понимая, что они разделяют общую проблему, просто не мог молчать. "Почему ты вообще решил поговорить об этом?" – Койни услышал, как поменялся тон спутницы с более резвого и властного на более мрачный. Ему стало не по себе. "Ну, знаешь... Просто интересно?" – На его лице появилась неловкая улыбка, но Руби не изменила ни тон, ни выражение лица. "Мне казалось, что ты единственный, кто мог бы это понять без лишних вопросов и разговоров об этом" – В ее голосе было слышно разочарование. Стул заскрипел, она встала из-за стола – "Если же нет, то вероятно что нам не о чем говорить. Мне пора" Никогда еще Койни не чувстовал себя так пристыженно. "Погоди, я..." – Стук входной двери – "...не хотел" Он, словно пес, просто продолжал сидеть, смотря в сторону, куда ушла Руби, словно ждав, что она вернётся. Медный вновь взглянул на тарелку с мясом. Аппетит полностю исчез, уступив в животе место чувству стыда и страха. Было приятно за долгое время находиться в обществе кого-то, и когда этот кто-то ушел, в доме стало еще более одиноко и холодно. Койни словно оледенел, продолжая вглядываться в пустоту тёмного коридора. "...прости" – Этот было единственным, что он еще мог прошептать в нагнетающем одиночестве, словно цепи, сковывающее его. Почему он был так глуп? Было бы ему приятно, если бы кто-то задал ему вопрос про... Пин. Пин. Пин. Где ты, Пин? Почему ты, Пин? Почему мы? ПОЧЕМУ МЫ, ПИН? ...Пин зашлась в приступе адского кашля, но он ее не отпустил даже почувствовав как что-то резко на него брызнуло. Слезы хлынули из глаз, из глотки слышались громкие всхлипы. Оба тела дрожали. Но она дрожала от адской боли что сковывало ее тело, а он печали и ужаса, от слез, льющихся водопадом из его черных глаз. Двое были не на зеленоватой траве, а на каменном полу подземной фабрики Голфболл. Несколько обджектов окружали красно-оранжевый трясущийся комок, не решаясь подходить, лишь сама Гб кричала ему что-то, чего он не слушал. Тело в руках уже медленно холодело. Всхлипы и истерика были настолько громкими, что Вуди, ТБ и Баббл закрыли уши. Никто никогда не видел Койни таким. Обернувшись к окружающим его обджектам не отпуская еще неостывший труп подруги, он закричал во всю мощь его голоса: «ЭТО ТЫ ВИНОВАТА!» Никто не заслуживает смерти. Босси Бот не виновата. Может, виноват я. Я либо псих, либо тот, кто сейчас один. Или два в одном. Но я был один, и всегда буду один. Прямо сейчас, когда тебя тут нету. Почему ты ушла? Почему именно ты? Почему не кто-то другой? Почему выбор жизни пал именно на тебя? Это ведь не справедливо. И не честно. Это не правда. Весь мир вокруг – ложь. Остаётся лишь ждать своей медленной гибели. Ну а ты не умерла. Я знаю, ты где-то рядом. И скоро ты придёшь, и мы будем опять вместе, как и всегда... Не бросай меня так, как когда. Это было ужасно. Пожалуйста, Пин. Ты меня слышишь? Пин? Койни сжимался в углу собственной кухни, открывая и вытирая мокрые от слез глаза, самим не помня, как оказался там. Дыхание было частым, таким же частым, как и сердцебиение. Не имея способности встать из-за подгибаюшихся ног, он вновь вжался в стену от своей беспомощности, закрыв глаза, и готовый сидеть там до свой гибели. Тепло чьих то объятий окутало его медное тело, и это было так приятно, что Койни потихоньку стал успокаиваться. Вдруг, его осинило. "Пин?" Кухня была пуста. На столе стояла тарелка с нетронутым мясом, на плите была грязная сковородка. И лишь глянув в окно, которое было почти прямо над ним, его очаровала бесконечная теплота и красота Фиолетово-желтого заката. Он застыл, продолжая пялиться в окно. Но сил встать по прежнему было мало. И лишь услышав разговор за стеной, кровь резко разлилась по телу, и обджект быстро для себя встал, словно ему кто-то помогал. До окна дойти было в пару шагов, и подойдя к нему, на глаза попались два силуэта. Потерев их руками, Койни вновь застыл. Ему не показалось. Этот был он сам и Пин. "Койни, у тебя слишком острый язык! Я раньше думала что лишь девушки могут оскорбить обыкновенным любопытством, но видимо, я не дооценивала парней!" – Ее выражение лица было очень недовольным, и в нем не читалось ни капельки усмешки. Спутник лишь надуто стоял, молчав. Он отчётливо помнил этот разговор, но по иронии судьбы не помнил, за что Пин его отчитывала. "Неужели я так просто проигнорировал это?" – Прошептал медный себе под нос – "Может, если бы я серьёзнее относился к твоим словам, мне не было бы так стыдно сейчас..." "Умей осознавать свои ошибки, а не смотреть на меня как на врага народа! Это, между прочим, может помочь тебе в будущем" "Извини меня еще раз, Пин. Я просто не понимал всей серьёзности тогда" "Все хорошо, Койни. Главное, что ты научился осознавать свои ошибки" "Пин?" "Почему сразу я виновата? Я имею ввиду... Ну я же не знала, что это произойдёт! Даже ты не всевидящая, Босси Бот!" "Может, если бы ты побыла там хоть еще чуть-чуть, все было бы лучше! Состояние вполне критическое, и уже давно" "Но он ведь не болен, правда?" Голова жутко кружилась, прямо как и в прошлый раз пребывания в этой противной комнате. "Нет. Нету признаков болезни. Ему повезло" "...Где я?" – Вероятно, он почти понимал, где находится, но уточнение бы не помешало – "Что случилось?" Голос был более хриплый, чем обычно. Но не смотря на это, послышались быстрые шаги. Это не было похоже на бег, скорее на быструю ходьбу, ничего больше. "Койни, как ты себя чувствуешь?" Он узнал знакомый голос более высокого ученого, Теннис Болла. "Так себе, если честно..." – Простонал обджект, щурясь от яркого света белой палаты. Медный почувстовал на себе пристальный взгляд, и вскоре послышался хлопок двери. Вероятно, кто-то вышел. "Я не удивлена. Ты был в отключке около двух дней, если не больше. Мы не знаем, когда ты отключился. Ты что-то помнишь?" Мята, два дня? "...Нет" Пытаясь вспомнить хоть что-то с того момента, как он в последний раз был дома, он помнил только то, как Руби учила его готовить. И прошло не так уж и много времени между тем, как она ушла и тем, как он сам оказался здесь. Койни услышал разочарованный вздох. "Так... Я могу идти домой?" – Все взгляды в этой комнате, хотя вместе в ней было всего где-то 3 обджекта, обрушились на него, с вероятным недовольством. "Конечно, нет!" – Это был голос раздражительный голос Босси Бот, и Койни даже мысленно перекрестился, испугавшись ее резкого тона так, словно слышал его впервые – "Ты проснулся несколько минут назад, а уже ищешь способы как побыстрее уйти. Не надейся. Не думаю, что ты уйдешь домой скоро. Нам надо еще посмотреть за твоим состоянием. А когда ты будешь более менее здоров по нашему мнению, мы это еще и сто раз проверим" Замечательно. Еще торчать тут кучу дней, словно умирающий тюлень. "Серьёзно? И сколько мне тут так лежать?" – Не смотря на головную боль и чрезмерную слабость, Койни попытался сесть на кровати, но в мгновение был уложен обратно мягкой ногой Туберкулеза. Сил сопротивляться попросту не было. "Лучше полежи. Пока неизвестно, но чем больше ты щадишь свое тело, тем быстрее окажешься дома" – Наверное, самое лучшее что можно было услышать в такой ситуации, голос ТБ, который не станет орать на кого либо из-за пустяков, и более мягко относится к больным. Медный лишь молча отвел глаза в сторону, оставаясь на месте. Учёный облегченно вздохнул. "Рад, что мы нашли с тобой общий язык, Койни" – Мягко произнес он – "Ты голодный?" Голодный? Обджект сразу вспомнил свежее мясо, которое за это время успело бы уже сгнить в той тарелке. Его слегка затошнило от представленного им изображения пушистой от плесени еды. Из-за отвращения аппетит не был столь большим, но Койни чувствовал, как сильно болит его живот. Он очень давно не ел и, возможно, просто не сможет есть мясо из-за произошедшего. Медный молча отрицательно покачал головой, но из его живота прозвенело голодное журчание. "Сколько ты не ел?" – Пытаясь вспомнить хоть какое-то недавнее очертание манящей, вкусно-пахнущей еды, Койни не мог вспомнить ничего, кроме недавнего мяса, которое он так и не смог съесть. "Так я и думал. Ты хочешь умереть голодной смертью, мучаясь почти также, как при болезни?" – Все внутри сжалось по упоминании ужасающего вируса, уносящего жизни за пару дней. Вспоминая побеги льющейся крови из издыхающихся ртов больных, проживающих свои последние минуты в неимоверных муках и боли, разливающейся по каждому сантиметру страдающего тела. Откуда он знал это, чувствовал? Неизвестно. Последние воспоминания умирающих мелькали у него пред глазами, словно он проживал это сам. Боль не пришла с чужими, пережитыми моментами, но пришло чувство страха. Чувство страха больных. Чувство страха Пин. "Что случилось?" – Голос учёного прервал некое видение, и Койни с облегчением расслабился. "Ничего. Просто кое-что вспомнил" Туберкулёз недоверчиво покосился на него, но подозрения быстро прошли. ТБ вздохнул. "Хорошо, я принесу тебе еды. Тебе нужно поесть" – Обджект даже не посмотрел ему в след, лишь отделяющиеся шаги свидетельствовали о том, что мяч ушел. Хлоп. "Руби нам немного рассказала" – Это был голос ГБ, что все это время была вместе с ними в комнате – "Но этого было недостаточно. Ты помнишь хоть что-то, что могло заставить тебя впасть в обморок? Я не вижу синяков на твоем теле. Попытайся вспомнить" Вновь погрузившись в глуботу своей памяти, но легче было вновь окунуться в чан с горячим маслом как в идфб 1, чем что либо вспомнить. Он закрыл глаза, стараясь представить минувшие события. И почувствовал чьё-то тепло. И вот, Койни снова был в углу своей пустой кухни, пока его паника медленно растворялась в легких объятиях покойной подруги. Посчитают ли они его психом? "Нет, я ничего не помню" – Учёная, до этого времени не отводя от пациента глаза, наконец-то закрыла их, и медный почувствовал себя в безопасности, словно Голфболл была единственной причиной его беспокойства. "Ладно," – Вздохнула Босси Бот с явным поражением – "Если что-то вспомнишь, запиши тут" – Она телом показала в сторону белой тумбочки рядом с кроватью. Там лежал белый листок, ручка и записная книжка мяча. Койни молча кивнул, и послышался знакомый хлопок даери. Это был Теннисболл, несущий поднос, усеянный небольшим количеством еды: Суп, хлеб и стакан привычной, чистой воды. Подойдя к койке, учёный поставил еду на нее, подальше от медного. "Приятного аппетита. Мы не будем мешать тебе. Не забывай вспоминать и записывать, это важно" – Босси бот и Туберкулёз дружно вышли из комнаты, оставив обджекта в тихом одиночестве. Взглянув на поднос, обджект сначала поворотил носом, словно это была не еда, а падаль, но поющий желудок быстро стал побудителем к поеданию. "Ты столько голодал из-за этой болезни, идиотина!" – Вскрикнула она – "Тебе нельзя есть слишком тяжелую еду" Сидя на своей тёплой кровати, Койни лишь обиженно вздохнул, потеряв желание перечить. "Овощной суп тебе в помощь," – Пин поставила тарелку еще горячей еды на тумбочку рядом с кроватью друга, пока тот лишь молча наблюдал, рассматривая приготовленную ею жижу. Хватая в рот полную ложку, Койни почувствовал как она обжигает его горло, но тянущийся днями голод не дал ему мгновенно закончить трапезу, пока суп не остынет. Ложка за ложкой, горячая еда невинно становилась холоднее, но не успела она и охладиться полностью, как ее уже не стало. Запив водой, обджект словно почувствовал себя сильнее, но стоило ему вразумить себя, что ему стало лучше, Койни вновь бессильно шлепнулся на кровать, почувствовав нагнитающую тяжесть век. "Спокойной ночи, Койни" Медленно ступая по неприятно-жесткой йойл-траве, медный невольно поежился. Он отвык от нее за время пребывания на фабрике Голфболл. "Я не думал, что она настолько острая!" – Резко отпрыгнув назад на ступеньку-вход, Койни чуть не сбил пребывающую там Босси Бот. "Аккуратнее!" – Крикнула она, отходя в сторону – "Я тебе не кровать, чтобы падать на меня, когда вздумаешь!" Еле удержав равновесие рядом с учёной, он отвел от нее взгляд, скрывая чувство пылающего стыда. "Дааа... Просто... " – Койни потер затылок, вновь взглянув в пустынную глубину города – "Слушай, не я запирал себя на твой этой фабрике, и не я заставлял себя отвыкнуть от жёсткости, мята, травы!" Было видно, что Голфболл такой ответ совсем не устроил. "Ах, правда?" – Промолвила она, медленно оборачиваясь к монете. В мгновение он почувствовал холод ее черных глаз, мурашками пробежавшийся по его телу – "Неужели тебе правда больше приятна смерть, чем повторное привыкание к даже не такой уж и бытовой вещи, а обычной траве?" – Медный застыл – "Знаешь, мне ничего не стоит подсыпать тебе отраву в еду, да и за то, что мы тебя выходили после твоего обморока ты даже нам спасибо с ТБ не сказал! Никто нам не говорил спасибо, когда мы что-то для них делали. А сейчас ты пытаешься меня в этом упрекнуть? Упрекнуть в том, что я спасла твою жизнь, что стоит только твоего монетного тела?" Ученая удалилась в темноту фабрики, украдкой бросив последний взгляд на пациента, стоявшего, словно каменный. Даже язык его замер так, что он не смог промолвить и слова. Койни не находил слов, чтобы окрикнуть ее. Не сказал спасибо? Медный ясно помнил, что его совершенно не устраивало пребывание на фабрике учёной, а значит, что спасибо даже не языке не вертелось. Он словно забыл о сущестовании этого слова, особенно в сторону его "заточителей". Неловко присев на самую высокую ступеньку, что была на уровне земли, обджект взглянул на "траву раздора" и фыркнул что-то себе под нос, вырвав небольшой клочок газона. Он помял ее у себя в руках, глубоко погружаясь в свои мысли. Казалось, никто никогда не говорил Голфболл "спасибо" или "прости", но до этого момента Койни об этом никогда не задумывался: она всегда была ужасно раздражительной, и несмотря на ее блестящие изобретения, что помогали выигрывать ее команде испытания, никто никогда не проявлял и частичку благодарности. Наверно. Да, обджект никогда не был с ней в одной команде, но по крайней мере для себя, подобного он в жизни не слышал в ее сторону. "Ауч!" – Укол острого конца одной травинки вывел его из мыслей, пока не вспыхнула еще одна – "Голфболл!" Медный бросился по ступенькам вниз в темноту фабрики ученой, спотыкаясь, но еле как удерживая равновесие. "Голфболл!" – Еще раз крикнул он, тяжело прыгая на пол и запыхаясь, почувстовав на себе чужой, холодный взгляд – "Голфболл, я..." "Не перенапрягайся, тебе пока что нельзя" – Ровно сказала ученая, стояв спиной к обджекту – "Что надо опять?" – Вопрос звучал уже более холоднее, пробирал до самых костей. Не смотря на поступающий к горлу испуг, медный затараторил, не отрывая глаза от ее спины. "Голфболл... Я.... Спасибо! Извини, я не специально" – Казалось, он и сам забыл, о чем вообще говорил, произнося слово за словом, словно этот был стих, который надо было скорее рассказать. Голфболл молчала. Окончательно отдышавшись но всё равно чувстовав ноющую боль в груди, ему нет хватило воли оставить взгляд на той, перед кем он провинился. "Спустя кучу дней взаперти и не такое из рта вылетет," – Койни виновато улыбнулся, потерев затылок – "Я... Не специально" Извинения никогда не былр его коньком, особенно перед такими личностями как Босси Бот. Ему было трудно говорить это ей, но он знал, как провинился, поэтому с трудом выдавливал из себя фразы. Наконец-то ученая обернулась, смерив его леденящим взглядом. Он невольно поежился. "Тебя кто-то заставил, или что-то другое?" – Койни возмущенно вытаращил глаза – "Я ни за что не поверю, что ты решился на это сам. Неужто поборол свою гордыню?" Все извинения мгновенно испарились на языке как, и стыд. "Мне на твои извинения плевать также, как на Сноуболла. Нужно сначала думать, что говоришь, чтобы потом не унижаться" Койни застыл. "Ты..." "Иди обратно в палату. ТБ должен скоро принести тебе ужин" Свет не пробивался в белую комнату из-за отсутствия окон. Да и вообще фабрика была под землёй, но Койни знал, что уже утро: Недавно Туберкулез пришел к нему с завтраком и с некоторыми новостями. "Фрайс заболел," – Грустно произнес ученый – "Голфболл не хочет отпускать тебя сейчас, но он и так затянул с новостями об этом. После обеда ты сможешь уйти домой, а после завтрака мы еще раз проверим тебя" Медный не знал, как ему реагировать. Радоваться из-за того, что он наконец-то может уйти домой, или грустить из-за скорой мучительной смерти товарища. Они никогда не были с Фрайсом друзьями, но Койни отчетливо помнил время, когда они были в одной команде во втором сезоне. Славные времена. Койни уже доедал суп, когда в комнату вошли ученые. Когда проверки были наконец окончены, медный уже довольно лежал на кровати. Казалось, что он никогда так не уставал: Голфболл и Теннисболл словно командовали им, но когда он пытался завести об этом спор, его быстро ставили на место своим "мы просто проверяем твое здоровье". Но главное, что сейчас Койни вновь перекусит и наконец-то пойдет домой, который давно не видел. Он не сомневался, что уже зарос плесенью. Дверь заскрипела.