Сердце льва. Начало перемен

      К рассвету Нурбану и Газанфер добрались до дома Эфтальи.       Подойдя к двери, Газанфер-ага несколько раз громко постучал. Она распахнулась, и перед фавориткой шехзаде и хранителем покоев предстала высокая темноволосая молодая женщина, одетая в светло-красное платье.       — Кто вы? — спросила она.       — Мы пришли к тебе по делу, — начала разговор Нурбану. — Позволишь войти?       — Проходите… — рассеянно ответила Эфталья.       Остановившись возле входной двери, Нурбану откинула капюшон и быстро проговорила:       — Как же ты посмела изготавливать дома вино да еще и поить им шехзаде Селима?!       — Я не понимаю, о чем вы говорите, — нахмурилась Эфталья. — И какое вам дело до того, чем я занимаюсь?       — Ты втягиваешь в это шехзаде! — грозно произнесла Нурбану-хатун.       — Он сам пожелал так, — возразила Эфталья. — Его никто не втягивал.       — Ты издеваешься над нами или не понимаешь? — злилась венецианка.       — А ты кто такая? Почему я должна отчитываться перед тобой?       — Я фаворитка шехзаде Селима. Отныне, хатун, ты не посмеешь привечать его в своем доме, иначе тебе грозит визит кадия! — нахмурилась она.       Эфталья не успела ответить: во дворе послышался шум.       — Димитрий приехал, — ахнула она, выглянув в окно.       — Кто такой Димитрий? Еще один твой любовник? — спросила Нурбану.       — Димитрий — мой муж! Прошу вас, уходите! Скорее уходите!       Нурбану накинула капюшон, и они с Газанфером вышли во двор. У крыльца они заметили Димитрия, привязывающего лошадь к коновязи. Быстро пройдя мимо него, фаворитка шехзаде и хранитель покоев скрылись в лесу.       Как только они дошли до дворца, Нурбану сразу же отправилась к шехзаде Селиму.       Газанфер проводил ее до дверей покоев, а сам собрался пойти на кухню, но, не пройдя и трех шагов, столкнулся с Фетхийе Султан.       — Госпожа, — поклонился он.       — Куда спешишь, Газанфер-ага? — спросила Фетхийе.       — Я направляюсь на кухню, госпожа. Если вы чего-нибудь желаете…       — Желаю, — прервала его Фетхийе. — Я желаю знать, что за дом вы посетили с Нурбану-хатун сегодня ночью.       — Какой дом, госпожа? — удивился ага.       — Мой человек проследил за вами. Вы вышли из дворца и отправились к какому-то дому. Что это значит?       Хранитель покоев молчал.       — Ты вывел наложницу за пределы дворца, что уже является страшным проступком, да к тому же вы всю ночь где-то пропадали, — вновь обратилась к нему Фетхийе.       — Не подумайте ничего дурного, госпожа! — взмолился Газанфер.       — Я ничего не подумаю, но Селим может. Расскажи мне все, и я обещаю, что об этом никто не узнает, — проговорила госпожа.       Газанфер вздохнул и вкратце рассказал Фетхийе об Эфталье, о Селиме и о причине выхода из дворца.       — Все понятно, Газанфер. Можешь идти, — произнесла госпожа, выслушав его рассказ.

***

      — Да как ты посмела шпионить за мной?! — вскричал Селим и вплотную подошел к фаворитке. — Какое ты имела право покидать дворец без моего ведома?!       — Селим, я желаю помочь тебе, — оправдывалась Нурбану. — Я хочу уберечь тебя! То, что происходит…       — Это не твое дело!       — Селим, у меня не было дурных намерений!       — А ну, замолчи! — прикрикнул на нее шехзаде. — Стража! Бросить ее в темницу!       Из-за двери показались два высоких стражника и, схватив Нурбану за руки, вывели ее из покоев.       Нурбану провела в темнице несколько дней. Она отказывалась от еды и питья и требовала поговорить с шехзаде. Нурбану было так плохо, что Джанфеда-калфа отправила в темницу лекаршу, чтобы она осмотрела ее. После осмотра лекарша сообщила, что Нурбану беременна, и ей ни в коем случае нельзя оставаться в темнице. Джанфеда и Газанфер пробовали поговорить с шехзаде Селимом о Нурбану, но он не желал их слушать. В отчаянии Газанфер-ага обратился за помощью к Фетхийе Султан.       — Он не слушает даже своих ближайших сподвижников. Неужели ты думаешь, что он ко мне прислушается? — удивилась она, когда хранитель покоев изложил ей свою просьбу.       — Но ведь Нурбану-хатун ни в чем не виновата, госпожа! В ее положении нельзя находиться в темнице!       — Если дело настолько серьезное, я поговорю с Селимом. Но не знаю, что из этого выйдет, — ответила Фетхийе.       Придя в покои мужа, она застала его за чтением бумаг.       — Решил вспомнить о государственных делах? — поинтересовалась молодая госпожа.       — Что тебе нужно? — спросил Селим, не поднимая головы.       — Нурбану-хатун сидит в темнице. Почему?       — Она провинилась. И, кроме того, это не твое дело, — ответил рыжеволосый шехзаде, взглянув на жену.       — В чем же ее вина? В том, что она узнала об Эфталье?       — Откуда ты знаешь про…       — До меня дошли слухи, — перебила его Фетхийе. — Безусловно, она провинилась в том, что самовольно покинула дворец, но отправлять за такой проступок беременную наложницу в темницу странно даже для тебя…       — Нурбану беременна?! — воскликнул Селим.       — Лекарша вчера осмотрела твою фаворитку. Не знаю, жива ли она еще…       При этих словах Селим вскочил с места и побежал в темницу.       …Вечером Дильруба-калфа помогала Фетхийе снимать украшения и наряд.       Между делом она проговорила:       — С Нурбану-хатун все в порядке. Ее поселили в отдельную комнату. Вы поступили благородно, госпожа, вызволив ее из темницы, но меня немного удивляет, что вы так спокойно отнеслись к ее беременности…       — А зачем мне расстраиваться из-за этого? — спросила Фетхийе, кладя изумрудные сережки в шкатулку. — Наоборот, это прекрасная новость. Если у венецианки родится мальчик, возможно, Селим больше не станет держать меня в этом дворце и разведется со мной. Ведь он укрепит свое положение рождением сына гораздо больше, чем женитьбой на мне.       — Может быть, — улыбнулась Дильруба.       В дверь тихонько постучали. Калфа открыла ее и впустила в комнату Искендера-агу, державшего в руках письмо.       — Это для вас, госпожа, — поклонился он.       Фетхийе развернула послание и начала читать.       — Это от шехзаде Мустафы, — сообщила она, закончив чтение. — Он просит приехать к нему в санджак. Пишет, что дело важное.       — Вы поедете? — спросила Дильруба.       — Разумеется. Нужно узнать, что у него за дело. И быть может, Мустафа знает о Баязеде. С того дня как мы уехали из столицы, я не получала от него вестей.       — А шехзаде Селим вас отпустит? — выразил сомнение Искендер-ага.       — Какое мне до этого дело? Я прежде не спрашивала его позволения и теперь не буду. Завтра мы уедем из дворца. Вы начинайте собирать вещи, — ответила молодая госпожа.       …Утром Селим решил зайти к Фетхийе. Войдя в ее покои, он удивился, не увидев ни жены, ни племянницы.       — Где Фетхийе? — обратился он к девушке, вытирающей пыль на столике у окна.       — Госпожа покинула дворец, шехзаде, — поклонилась она.       — Как покинула? Куда она отправилась?       — Мне это неизвестно, шехзаде.       Разозлившись, Селим быстро вышел из покоев и направился к начальнику дворцовой охраны, чтобы поговорить об отъезде Фетхийе. Однако он не успел добраться до него: в коридоре его остановил стражник.       — Шехзаде, — поклонился он, — пришел какой-то человек по имени Димитрий. Он хочет немедленно поговорить с вами.       — Скажи ему, чтобы пришел в другое время, — раздраженно ответил Селим.       — Я сказал ему об этом, шехзаде. Но он говорит, что дело очень важное.       — Ладно. Зови его.

***

      Амасья, окруженная лесами и озерами, была поистине райским уголком.       Карета Фетхийе подъезжала к дворцу. Начинало смеркаться. Маленькая Хюмашах сидела рядом с Фетхийе и медленно засыпала. Но молодой госпоже не спалось. Она думала о том, что написал Мустафа, и о Баязеде.       Карета остановилась. Фетхийе с Хюмашах и Дильрубой-калфой вышли и направились к дворцу.       — Госпожа, — поклонился стражник, стоявший у входа, — прошу, проходите. Шехзаде ожидает вас.       Фетхийе кивнула.       Стражник проводил ее в покои, где они с Хюмашах должны были жить.       Как только все вещи внесли в комнату, Фетхийе обратилась к нему:       — Проводи меня к шехзаде.       Они шли по длинному коридору, стены которого были выкрашены в темно-зеленый цвет. Подсвечники, вделанные в стены, неярко освещали коридор, и нужно было смотреть под ноги, чтобы не оступиться.       Фетхийе и провожавший ее стражник почти дошли до покоев Мустафы, как внезапно им навстречу выбежала темноволосая девочка, а за ней мальчик, немного выше ростом.       — Нергисшах! Я догнал тебя! — улыбнулся мальчик.       — Почти, Сулейман. Если бы в коридоре не было так темно, то…       Фетхийе остановилась, с интересом наблюдая за ними. Первой ее заметила Нергисшах.       — Тетя Фетхийе! — воскликнула она и подбежала к ней.       — Нергисшах! Сулейман! — улыбнулась Фетхийе и поочередно обняла детей. — Как вы выросли!       — Вы тоже, — улыбнулась девочка.       Молодая госпожа рассмеялась.       — Хюмашах тоже приехала? — спросила принцесса.       — Да, но сейчас она спит. Завтра поиграете с ней, милая, — улыбнулась Фетхийе, проведя рукой по темно-каштановым волосам девочки.       Нергисшах и Сулейман поклонились и ушли дальше по коридору.       Пройдя еще несколько шагов, Фетхийе и стражник подошли к покоям шехзаде Мустафы. Стражник тихонько постучал в дверь. Услышав за ней: «Войдите», Фетхийе очутилась внутри комнаты.       Мустафа подошел к невестке и мягко поцеловал ее в лоб.       — Добро пожаловать, — улыбнулся он.       — Шехзаде, — поклонилась Фетхийе.       — Ты устала с дороги? — спросил Мустафа.       — Нет, не устала. И я успела увидеть дворец и племянников. Они так выросли! Особенно Сулейман. Он все больше становится похожим на тебя.       — Да, это так. Многие замечают наше сходство, — ответил шехзаде.       — Ты писал, что у тебя ко мне какое-то дело. Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Фетхийе.       Мустафа взял ее за руку и ответил:       — Идем со мной.       Шехзаде вел ее по коридору. Мимо них мелькали факелы, подсвечники, покои, пока Мустафа не подвел ее к комнате с темной дверью.       — Проходи, — сказал шехзаде.       Удивленно взглянув на него, Фетхийе вошла в комнату.       В середине стояла высокая фигура в темном плаще. Молодая госпожа подошла ближе к ней. Когда фигура обернулась, Фетхийе узнала в ней шехзаде Баязеда.       — Баязед! — воскликнула она и почувствовала, как ее сердце трепетно сжалось.       — Моя Фетхийе! — улыбнулся он и, подойдя к возлюбленной, нежно ее поцеловал.       Резко подняв Фетхийе на руки, он закружился по комнате, а после опустил ее легкую фигурку на тахту.       — Любовь моя, — шептал Баязед, осыпая лицо Фетхийе поцелуями.