Тарталетки

— Пре-кра-ти, — чеканит Чимин, отпихивая от своего лица руки Намджуна. Он не может ему врезать, как бы того ни хотелось, Намджун всё-таки лидер. Лидер, что обожает тискать за щёки, и это отстой. Отчасти, Чимин понимает... Мотивы. Раньше щёки были пухлее и круглее, было за что схватиться — и это лишний раз побуждало тренироваться усерднее. Сейчас мягкие щипки с оттягиванием кожи лишь подтверждают, что детский жирок сошёл, но приятного в таких внезапных порывах всё ещё мало. Намджун любит всё крошечное и миленькое, оправдывая этим своё поведение. Он сюсюкается с Паком, по-доброму улыбаясь, и нежно треплет. Чимин, не мигая, смотрит на щёки Джуна с выразительными ямочками, отстранённо размышляя — какого хрена? И мстительно тычет пальцем во впадинки. — Нравится тебе? А? Скажи, нравится? — Я ведь не с такой силой давлю, ай, Чимини! — Тебе кажется. — Ну прости, — Намджун почти невесомо оглаживает слегка порозовевшую кожу Пака, виновато пожимая плечами. — Ничего не могу с собой поделать. У Юнги вообще-то тоже щёки, вот только от любого физического воздействия тот уворачивается с ловкостью ниндзя, а пойманный — шипит рассерженным котом. Сокджин милый, но не маленький. Хоби реагирует по настроению, может поддаться весёлому скиншипу с ответными обнимашками, а может и вежливо послать. Чонгук отмахивается и зловеще тянет: «Не будь я макнэ…». А Тэхён сразу же перенаправляет к соулмэйту, пропевая: «Твои любимые щёчки там~». Чимин наносит гидрогелевую маску для лица с муцином улитки с кучей активных компонентов и необходимостью держать её тридцать-сорок минут, чтобы всё полезное впиталось как следует. Он победно ухмыляется на то, как Джун отдёргивает руку, забывшийся и потянувшийся было пощупать, едва не вляпавшись в липкое. — Слушай, может тебе мячик-антристресс купить? — предлагает Хосок. — Или эспандер! Хочешь поделюсь своим, хён? — подхватывает идею Чонгук. Намджун тоскливо смотрит на гордо задравшего свой малюсенький нос Пака. Теперь, когда все обращают внимание на привычку, посчитав её вредной, приходиться сдерживаться. Поползновения наконец-то прекращаются, и Чимин настолько расслабляется, что беззаботно выпрыгивая из джипа — падает. — Это всё из-за каблуков, — язвительно ворчит Юнги и подставляет плечо. От боли Чимин забывает, какое именно оно у хёна повреждено и под одеждой в тейпах, упрямо поджимает губы и отрицательно качает головой. Он скачет до общежития на одной ноге, придерживаемый за талию, и, оказавшись за дверью, садится на пол, снимая и отшвыривая сапоги в сторону. — Что тут у вас? — на шум приходит Сокджин. — Чимини навернулся с порожка. — Сильно? Давай-ка сюда… Джин поднимает и несёт, как невесту, в гостиную, на ходу отправляя встрепенувшегося Чонгука за аптечкой. — Да вроде бы обычное растяжение, — резюмирует Хосок, внимательно изучив лодыжку. — Ага, знаю я это «обычно» и «вроде бы», вызывайте врача. — Юнги-хёёён, — морщится Чимин. — Ох, а что будет когда Наму с Тэхёном вернутся и узнают… Тэтэ отвешивает подзатыльник, трижды целует в затылок и трижды — поверх эластичного бинта, чтобы всё прошло. Джун бледнеет и бессильно сжимает кулаки. Перед сном Хоби аккуратно делает массаж с мазью от растяжений. Намджун встречает с утра у комнаты, гудит: «Доброе, Чим. Запрыгивай», поворачивается спиной и подхватывает, придерживая за бёдра. Он уверенно направляется на кухню, когда младший вдруг начинает стесняться и ёрзать. — Я пописать хотел, отпусти, — свешивая конечности, Чимин бодает лбом в плечо. — Какая-то из тебя неправильная коала... — Это ты коала. — А ты малыш-коала. — I'm just a baby! — пищит Пак, пародируя видео из тик-тока. И он доволен тем, что вызвал смех, и тем, что Джун послушно ждёт у туалета. Остальные мемберы тоже нянчатся, пододвигают восьмой стул специально для ног, щедро подкладывают еду в тарелку, желают набираться сил. Сокджин всё-таки вызывает врача, что запрещает наступать на ногу хотя бы пока не спадёт отёк, и настоятельно рекомендует не перенапрягать здоровую. Анализируя ситуацию, Чимин в принципе не против повышенного внимания и заботы. Его передают с рук на руки, таская на себе, Тэхён завязывает ему шнурки, Юнги следит за тем, чтобы Намджун не собрал им все углы. — Господи, да вы ведь две катастрофы. У Чимини проблемы с гравитацией, а ты неловкий до ужаса… Где Чонгукки? — Юнги-хён, не кипишуй, мы справимся. Минус на минус даёт плюс. — Вот именно, — соглашается Чимин, прижимаясь ближе. На второй день уже не так прикольно, нога продолжает болеть, а мемберы разве что соску в рот не вставляют. Чимин представляет себя в подгузнике и в чепчике и пытается проявить больше самостоятельности. — Сиди спокойно, — умудряясь идти ровно и проверяя при этом уведомления в телефоне, Намджун твёрдым шагом ступает в танцевальный зал. Там настроение портится окончательно, поскольку вся ныне доступная хореография это нелепое дрыганье верхней половиной тела, расположившись на синем мате. Чимин подаёт остальным воду и полотенца, комментирует, подбадривает, шутит... Печально вздыхает под ухом лидера, что поглаживает по макушке, покачивая с тихим: «Ну-ну, всё будет хорошо». На вечернем киносеансе Чимину создают королевские условия, выделяя целый диван и коленки Тэхёна, что вставляет чипсы между пальцев ног. Хосок предлагает накрасить ногти… На третий день Пак осваивает плечи, трогает потолок, глумится над Юнги и мстительно лишается носков. Намджун греет его пятки в широких ладонях, Тэхён залезает аналогичным образом на Чонгука, Сокджин вручает подушки, вооружая, и начинается битва соулмэйтов, которую Хоби снимает на видео. Команда "МиниМони" побеждает, потому что Чимини приноровился царственно восседать на хёне. Он гибкий, и использует Наму как дерево, ловкой обезьянкой перемещаясь с плеч на спину, со спины — вперёд к груди и, обхватив за пояс ногами, прогибается назад, цепляя со стола банан, игнорируя умилённый смешок. Аппетит при пассивном образе жизни понижен, так что за ужином он съедает ещё пару фруктов, а после валяется на кровати Намджуна, по привычке зашедшего в свою комнату вместе с драгоценной ношей. Чимин листает первую попавшуюся книгу и теряет счёт времени, когда хён начинает увлечённо рассказывать о том, что вытворяли рок-н-рольщики на музыкальных телевизионных шоу, бунтуя против фонограммы. О пасхалках в альбомах и тайных посланиях, записанных задом наперёд… — Ребёнка мне верни, — Хосок, с мазью и бинтами, забирает. На четвёртый день… Перепуганный менеджер везёт Пака в частную клинику делать рентген. — Да меня носят не из-за того, что я умираю, а это… Весело! Так и подмывает добавить глупое: «Я сейчас папе позвоню!», и как жаль, что лидер умотал в Хайб с утра пораньше на встречу с продюсерским составом, а Сокджин встал на сторону менеджера. Естественно, на снимке никакой трещины нет, а врач только хвалит за то, что нога быстро заживает и ещё немножко, и можно будет осторожненько танцевать. Прихрамывая, Чимин с двумя стаканами чая приходит в студию Намджуна. — Але-оп! — Ты как здесь оказался? А ножка? — Мне разрешили ходить по чуть-чуть, я был на приёме у специалиста. — Ничего не знаю, немедленно присаживайся. Закатив глаза, Чимин впихивает Намджуну чай, достаёт из кармана пакет с конфетками и только после этого садится на скрипучий диван. — Как всё прошло? — Под грифом секретности. — Чимини… — устроившись рядом, Джун хмурится. — Знаешь… Тебе бы жену. В вязанном кардигане и в очках с роговой оправой. Искусствоведку с кучей растений дома, как это стало особенно модным в качестве хобби во время пандемии. И детей от неё, маленьких и милых. — Зачем мне кто-то другой? Намджун улыбается, нежно сжимает щёки Чимина обеими ладонями и звонко целует в губы.