Перекрещенные тайны

«Движение – это жизнь, – сказала моя крыша и поехала», – Илья лишь иронично усмехается и ставит лайк под постом. На дворе начало мая, а если быть точным, второе число. Он проводит свободные деньки, лёжа в кровати, за просмотром бесконечной ленты соцсетей. На улице, на удивление, стоит ужасная жара. Все спасаются как могут: кто-то ставит кондиционеры, кто-то достаёт вентиляторы, убранные в дальний угол перед зимой, а Илья не имеет ни того, ни другого, поэтому ему остаётся только смириться, лёжа в комнате с распахнутыми настежь окнами и надеясь на так сейчас нужный ветер. После восьми часов скроллинга всех известных ему соцсетей мозг, кажется, начинает плавиться. Он откладывает телефон на подушку и закрывает лицо руками, протирая его. Голова раскалывается, по ней будто всё это время били молотком, а он даже не заметил. Тяжело вздохнув, он переводит взгляд на настенные часы: время близится к пяти вечера, жара должна была начать спадать. Ему стоило пойти проветриться, или повеситься. Особенно после недели, проведённой в одной позе на кровати с перерывами только на сон. Выходить в такую погоду на улицу, как и в целом куда-либо ходить, абсолютно не хотелось. Но прогуляться всё же стоило, поэтому Илья нехотя садится на кровати и сразу же встаёт, из-за чего в глазах темнеет, и приходится пару секунд постоять, чтобы сориентироваться в пространстве. После он всё-таки идёт в ванную. Он раньше никогда не выпадал из жизни на такое время. Весь год Илья провёл на тренировках по волейболу: их команда показывала просто шикарные результаты, они должны были вот-вот ехать на главные в этом году соревнования с большим участием команд. Тренировки стали более интенсивными, а Илья совсем не отдыхал. Но буквально за неделю до соревнований тренер получил жуткую травму, из-за которой тренировки решили приостановить до его полного восстановления. А это значит, продолжить они смогут только в августе. И на соревнования они тоже не попали. Он уже почти держал кубок в руках, как все его ожидания разбились вместе с этим кубком. Всю команду жестоко швырнуло в реальность, а Илья не помнил, когда в последний раз чувствовал себя более разбитым. Конечно, они периодически собирались в зале, но это было совершенно не то, что нужно было команде. Илья много раз приходил в одиночку, но от осознания того, что он не сможет нигде показать себя в ближайшее время, становилось так тоскливо, что хотелось исцарапать себя изнутри. Больше всего хотелось как можно скорее вновь почувствовать игру, то, что заставляло чувствовать себя чего-то стоящим, и совсем скоро он понял, что не может так. Соврал всей команде, что поехал к матери, которая пару лет назад переехала в другой город из-за развода с отцом, любезно оставив ему квартиру здесь. Сказал им, что не сможет быть на связи и точно вернётся к августу, а по итогу валяется дома, стараясь отделаться от навязчивых мыслей из-за волейбола и собственной никчемности. Наскоро приняв душ, он приводит себя в более-менее приемлемое состояние и возвращается в комнату. Распахнув дверцу шкафа, Илья обводит взглядом его содержимое. Одежда лежала одним большим, разноцветным комом. Вздохнув, он вытягивает оттуда футболку и джинсы. Быстро их натягивает, закидывает наушники и зарядку в небольшую поясную сумку, обувается, хватает ключи и, как только берётся за ручку двери, останавливается. Илья оборачивается и внимательно осматривает коридор с ощущением, будто что-то забыл. Он невольно старается запомнить всё здесь. Слегка тряхнув головой, чтобы убрать это ощущение, он всё же выходит в подъезд. Улица встречает его солнцем, а в лицо ударяет тёплый ветер. Он стоит пару секунд, наслаждаясь весенним пейзажем, и начинает неторопливо шагать. Он рассматривает машины, быстро проезжающие совсем рядом, людей, каждый из которых думает о чём-то своём, и Илье остаётся только гадать, чем заняты их мысли. Кто-то из незнакомцев догадывается, что он думал именно о них? Или, может, они тоже думают о других людях? Вопросы остаются без ответа даже в собственной голове, а Илья продолжает идти дальше. Он отмечает разные детали глазами, но при этом ощущает себя немного не здесь, возможно, даже не в своём теле и не на своём месте. Илья видит двух подростков, идущих под чёрным зонтом, один из которых был одет в пиджак, который явно ему велик, у отца стащил, наверное. Он вспоминает своего отца и хочет поморщиться, а, может, заплакать или закричать, но вместо этого просто переводит взгляд на другую сторону улицы. Там стоит женщина с краской и кисточками в руках, которая расписывает балкон. На нём божьи коровки и бабочки, на фоне ярко-зелёной травы. Его мама, кстати, тоже раньше рисовала, но потом ей стало не до этого. Вдалеке смеётся компания подростков. Они выглядят ярко и счастливыми, как будто с ним на улице проходит цветной смерч. Когда ещё их команда была просто школьным кружком, они, конечно, больше общались и так же смеялись на улицах, не обращая ни на кого внимания. Сейчас команда стала профессиональной, а ребята взрослее. Всё меняется, и не всегда понятно, хорошо это или плохо. Илья думает, что в целом до сих пор не разобрался, как разделять вещи на хорошее и плохое. Может, этого вообще не стоит делать. Он видит взрослых мужчин, разбирающих машину, которые громко матерятся; молодую девушку с небольшой рыжей собачкой и отмечает, что девушка тоже рыжая, и они очень похожи; девочку-подростка, которая что-то импульсивно рассказывает своей маме, что идёт возле неё, и широко улыбается. Из этих моментов и состоит мир, по крупицам от каждого человека. С каждым шагом он всё дальше удаляется от дома, людей становится меньше и меньше, пока он не оказывается на окраине города, и здесь ни души. По улице растянулись серые пятиэтажки, гаражи с нарисованными на них граффити, старенькие детские площадки. Из-за отсутствия людей создаётся ощущение полного одиночества, кажется, будто мир остановился или наступил апокалипсис. Будто Илья наконец ощутил то, что маячило в подсознании последние полгода. Он подходит к остановке. Недалеко от неё уже начиналась гравийная дорога, а за ней был лес. Солнце ещё довольно высоко, а лесок отсюда казался совсем маленьким. Илье хотелось наконец скрыться где-то в отдаленном месте от всего мира, и лес был будто самым подходящим вариантом. К тому же он вспоминает, что когда-то проходил сквозь него ещё в школе и просто оказался на другой улице. Так что он оглядывается на хрущёвки и, кивая сам себе, шагает в нужную сторону по небольшой тропинке. Здесь оказывается прохладнее, чем во всей округе. Илья даже останавливается, глубоко вдохнув свежий воздух. Идёт дальше, уже медленнее, рассматривает листья на деревьях, которые периодически он убирает перед самым лицом. Тут очень спокойно, а тишину, вместе с чириканьем птиц, нарушают только звуки сминающейся травы под ногами. Практически всё здесь цветное и яркое, но вместо того, чтобы напрягать или рябить в глазах, его мозг наконец-то расслабляется. Илья, наслаждаясь тишиной в голове, пинает шишки, поднимает голову, рассматривая, как сквозь кроны деревьев пробивается солнечный свет, и его губы трогает лёгкая улыбка. Он провёл здесь уже довольно много времени, идти было будто больше, чем он помнил. В какой-то момент на пути встречаются всё больше елей, которые в итоге становятся главными деревьями вокруг его воображаемой тропинки. Лес будто сгущается сильнее, но обманчиво успокаивающее воспоминание внутри заставляет его продолжать путь. В один момент глаз цепляется за что-то каменное среди деревьев. Илья останавливается и хмурится, обходя одну из елей. Издалека это похоже на небольшое здание, но чем ближе он подходит, тем меньше вообще верит во всё происходящее. В маленьком лесу (хотя Илья уже начал сомневаться в его размерах), около города стоит ёбаный особняк, который выглядит хоть и очень старым, но тем не менее не разрушенным. Тихонов несколько раз моргает, но особняк так и остаётся на месте. Он даже не знает, как реагировать, просто застывает на месте. Первая мысль – рвануть отсюда со всех ног и рассказать об этом каждому человеку по пути, ему же в жизни поверят. Но маленькая часть любопытства всё же заставляет оставаться на месте. Илья оглядывает здание. Оно выглядит очень мрачно и зловеще, у него высокие башни, которые почти выступают из-за крон длинных сосен, хотя поместье стоит в низине. Он видит готические арки, каменные стены, темные окна, и ещё видит, что особняк жутко огромный, страшно предположить, сколько в нём комнат. Илья мнётся пару секунд на месте и всё же слушает не ту часть своей личности, которая говорила бежать и кажется была адекватной. Он аккуратно подходит ближе. Вход в поместье ведёт через массивные деревянные двери, заросшие плющом, но даже сквозь него виднеются железные оковы и гравировки. Тихонов рассматривает надписи на двери, но так и ничего не разобрав, берется за ручку. От того, что он немного тянет на себя, слышно только характерный скрип двери, которой никто давно не пользовался. Приходится несколько раз дёрнуть сильнее, плющ с треском рвётся, и дверь поддаётся. Илья стоит на входе, стараясь успокоить колотящееся сердце. Через щель он видит большой зал и высокие потолки. Илья взвешивает все за и против. Против, конечно, оказывается больше, но всё перевешивает аргумент о том, что он вообще-то быстро бегает, и если вдруг станет хоть немного опасно, он сразу же уберется оттуда. Да и когда ему ещё представиться возможность погулять по такому зданию? Он сильнее тянет дверь на себя, создавая пространство, в которое можно спокойно пройти, и в итоге всё же оказывается внутри. После моргает, давая глазам привыкнуть к полумраку после яркого солнца. Снаружи дует ветер, и дверь резко захлопывается. Илья дёргается назад от громкого звука, бегая глазами по двери, а через время всё-таки оборачивается, и его рот приоткрывается от удивления. Внутри поместья всё также жутко и таинственно. Высокие потолки, большие каменные колонны и затененные углы создают довольно темную атмосферу. Илья осторожно проходит дальше, оглядываясь по сторонам. В тишине по залу эхом раздаются его шаги, и вот он уже в центре. Около одной из стен расположен большой камин, вокруг которого стоят массивные деревянные стулья и диваны, украшенные красными тканями. Он подходит ближе к камину. На нём стоят длинные свечи, рядом лежат еловые ветки и много разных безделушек. Илья бы удивился, что здесь всё выглядит настолько сохранившимся, но в его положении это чуть ли не последнее, о чём он мог думать. В данный момент он до сих пор в шоке от осознания того, где вообще находится. Развернувшись, он видит длинный тёмный коридор и направляется туда. По обеим сторонам коридора находится много одинаковых дверей с римскими цифрами. Илья решает открыть одну из дверей, берётся за ручку, и та довольно легко поддаётся. С опаской заглянув внутрь, он видит, что это спальня. В ней находится большая кровать с высокими стойками и глубоким матрасом, окружённая темными занавесками. Здесь мрачно и очень неприветливо, поэтому Тихонов решает выйти. Он вновь в коридоре и решает заглянуть в ещё одну комнату. Здесь всё точно так же, как в предыдущей. Он открывает ещё пару дверей, и везде один и тот же интерьер. Это напоминает какой-то странный и старый отель. Всё в пыли, из-за чего глаза неприятно жжёт. Он вытирает вспотевшие руки об футболку и идёт дальше. В итоге выходит в ещё один зал, но этот не похож на тот, в котором он был сначала. Здесь по центру стоит огромный длинный стол, а вокруг него тёмные, массивные стулья. Стул, который он выдвигает, неприятно скрипит по полу, из-за чего Илья хмурится и оглядывается. После этого всё же опускается на него. Это всё безумно странно. Это чем-то напоминает на залезания в заброшки в подростковом возрасте вместе с друзьями, но абсолютно точно не одно и то же. Он старается перевести дух, но вдох выходит равным. Непонятно откуда взявшаяся паника подступает ближе, намереваясь его задушить. Здесь очень странная атмосфера. Илья уже хочет встать и убежать отсюда, как голова начинает кружиться, перед глазами всё плывет, руки слабеют, а тело кажется ватным. Он хочет опереться о стол и встать, но в итоге падает на него головой.

***

Илья постепенно приходит в себя и часто моргает, перед тем как нормально открыть глаза. Он собирает мысли в кучу и, когда вспоминает наконец, где находится, быстро вскидывает голову. Трет глаза и оглядывается. В одном из дверных проемов стоит незнакомый парень, уставившись прямо на него. Илья быстро вскакивает, опрокидывая стул, хотя до этого он казался совсем тяжелым, и уже пятиться к выходу в коридор, как парень начинает идти в его сторону. Илья, всё ещё не до конца очнувшись, не сразу соображает, что происходит, и до момента, пока незнакомец не оказывается рядом, успевает только вскинуть руки, как бы защищаясь, и зажмуриться. – Что ты здесь делаешь? Вопрос разрезает тишину, и Тихонов убирает руки от лица. Незнакомец хмурится, но пока не совершает ничего опасного. – Я… эм, просто гулял, я уже ухожу, – он отворачивается, чтобы уйти, как парень хватает его за руку, разворачивая обратно. – В жизни не поверю в это, ты никак не мог сюда попасть. Как, спрашиваю, ты это сделал? – он говорит почти шипя, но руку не сжимает, просто держит, обращая на себя внимание. – Это типа какая-то секта? Если да, то дверь стоит закрывать, не выглядит это обжитым, – Илья отводит свою руку к себе и наконец переводит взгляд с лица парня на всё остальное. Он очень бледный, будто не спал несколько недель, и сантиметров на десять ниже, русые волосы собраны в хвост, а одет в какую-то странную молочную рубашку с рукавами-буфами. Илья всё больше убеждается в своей теории про секту. – Тебе стоит уходить, как можно скорее. И никому об этом не рассказывать, пошли, – незнакомец начинает в темпе идти по коридору и шептать себе под нос что-то похожее на «это всё очень плохо», не оставляя Тихонову и повода тормозить; он и сам не очень хочет здесь оставаться. По дороге Илья думает, что это место заслуживает списка странностей: Первое – то, что оно посреди пригородного леса. Второе – то, что это грёбаный старинный особняк. Третье – незнакомец в странной (но удивительно подходящей ко всей этой ситуации) рубашке. Наконец, оказываясь у двери, Илья останавливается и кидает последний взгляд на парня. – Никому. – лишь повторяет он и глазами указывает на дверь. Тихонов кивает и тянет за ручку. Дверь даже не скрипит. Он дёргает ещё пару раз сильнее, но она будто стала частью стены. Он пытается успокоить нарастающую тревогу в груди, смотрит на парня и отходит немного в сторону. Тот тоже тянет её на себя, резко дёргает, пытается расшатать, но всё без толку. Ручка выглядит так, словно сейчас отвалится, а дверь стоит намертво. – Нет, нет, нет… И после этого лепетания, он уже не может успокаивать себя. – Что-то случилось? – с очень неправдоподобным спокойствием спрашивает Илья. – Если это… блять, – парень ещё раз дёргает за ручку, но всё тщетно, – тебе не стоило заходить… да, случилось очень много, – он опускает руки и переводит взгляд на Илью. Глаза того бегают по его лицу и выдают то, что на самом деле чувствует человек напротив. – Ты можешь нормально объяснить? Мне нужно идти, там, наверное, уже стемнело, – Илья ещё раз дёргает за ручку и начинает глазами искать другие выходы в зале. – Тебе уже никуда не надо… – он кладет лицо в ладони и проводит ими назад, убирая выпавшие пряди. Тихонов замирает и оборачивается к нему, настороженно смотрит единственным вопросом в глазах: «Что, блять, происходит?» Незнакомец отводит взгляд, вздыхает и всё же начинает говорить. – Дверь не просто заклинило, ты не сможешь вызвать мастера и починить её, и выбить её не сможешь, она закрыта, типа, прям вообще, – он делает паузу, качая головой, видимо понимая, как это звучит, и продолжает, – Возможно, эм, я не совсем человек. Возможно, этот дом проклят из-за разной дури, которую творила моя мать раньше. Возможно, проклятие заключается в том, что как только сюда зайдёт человек, особняк пропадёт и закроется навсегда. Возможно, ты этот самый человек… – это «возможно», видимо, в его голове должно было смягчить всё, что он только что сказал, но это звучит ещё более абсурдно, и парень обхватывает себя руками. Что за ересь он, блять, говорит. У Ильи сдают нервы. – Да что ты несёшь!? Какого хуя, это какая-то вербация в вашу секту? Или ты грёбаный маньяк!? Выпусти меня!, – Илья начинает сильнее дергать дверь и колотить её кулаками. Этот парень не просто странный, он настоящий псих. Паника всё же начинает его душить, наполовину перекрывая воздух, вопросы заполняют голову вместе с мыслями, что на этом его история закончится. Он не чувствует боли в саднящих руках, пинает дверь ногами, пытается выбить плечом, но чувствует лишь тупую боль, заглушённую тревогой. – Нет никакой секты. – он дёргает его за руку от двери, чтобы тот перестал колотить её, Илья с широко раскрытыми от страха глазами переводит взгляд на него, – Я один здесь. И я тебя не трону. Будто я, блять, рад быть в таком положении. Он говорит твердо, пытаясь успокоить либо Илью, либо самого себя, но поведение выдает его нервозность. – Ты слышишь себя вообще? Какой нахрен «не совсем человек»? А кто? Ты ещё про фей и русалок мне начни втирать, чтобы я точно убедился, что ты свихнувшийся, – Илья вырывает свою руку и отходит на добрые пять шагов назад на негнущихся ногах. Он не может унять дрожь в руках и нервозность в действиях, загнанно дышит. Его эмоции скачут от злости, ужаса и паники, до отчаяния и желания разрыдаться прямо на месте. Стоило всё таки пойти повеситься, а не проветриться. – Я могу тебе кое-что показать?, – всё же незнакомец лучше справляется со своими эмоциями, хотя если он псих, то чего ему волноваться? – Что, достанешь волшебную палочку? Или мне стоит облить тебя, и тогда вместо ног появится хвост? Может ещё покажешь, что у тебя крылья есть?, – губы нервно растягиваются в улыбке, но он даже не видя, чувствует какая она жуткая. Руками, путаясь в волосах, он тянет их, чтобы попытаться прийти в себя. Парень никак не реагирует и идёт в сторону коридора, головой указывая идти следом. Илья идёт, всё ещё держась на расстоянии. Когда они подходят к первой комнате, Тихонов сначала ждёт, пока незнакомец войдёт, стараясь держаться ближе к выходу и только потом входит сам. – Смотри, – сказал он и открыл шкаф на внутренней стенке которого было зеркало… В зеркале отражался только Илья. Он начал судорожно переводить взгляд с парня на зеркало, тот стоял чуть дальше, но должен был попадать в отражение. До него вдруг начало доходить, что тот имел в виду под «не совсем человек». Так вот чего он такой бледный, твою мать… – Если это было то, от чего мне должно было стать лучше, то ты облажался, – сипло сказал Илья, не отрывая взгляд от зеркала, и мигом вылетел из комнаты. Это невозможно. Полный бред, он просто нездоровый. И Илья уже не знает, кто из них больше. Вновь дёргая несчастную дверь, он упирается ногой в другую сторону. От всех их манипуляций любая другая дверь бы по меньшей мере открылась, а по большей, была бы сломана, но этой было будто абсолютно безразлично. Незнакомец оказывается рядом, и Илья прекращает издеваться над дверью. – Ладно, эту дверь просто заклинило, ни здесь же должны быть другие выходы? – судорожно спрашивает Илья, крутясь вокруг себя, видимо надеясь на то, что другая дверь окажется прямо перед глазами и открытая. – Ты даже окно не разобьёшь сейчас… – тихо отвечает парень и садится на пол, спиной к двери, заламывая пальцы на руках. Илья пинает её ещё раз и тоже сползает на пол, сохраняя дистанцию. – Но что-то же можно сделать? – Тихонов не отрываясь смотрел на парня. – Я… я не знаю, – тот качает головой и опускает её. Сейчас он выглядит не менее растерянным, чем сам Илья. Тихонов сдавленно стонет от того, насколько его пугает неизвестность. Если верить в судьбу, это было неизбежно. То, что он когда-то пошёл на волейбол, то, что тренер получил травму, то, что он попал сюда. Но хотелось верить, что найти выход из этой ситуации было не менее неизбежно по плану судьбы. – Я Илья, – всё, на что его хватает в этот момент. – Юра. Тихонов ещё немного смотрит на него, после переводит глаза вперёд, оглядывая зал, смотрит на свои руки, которые покраснели в некоторых местах из-за того, что он бил по двери. Илья откидывает голову назад и понимает, что он жутко попал.