Юноша в женском теле

Когда мы с братцем вернулись на Небеса там будто бы Безликий Бай побывал. Небожители бегали в панике, пытаясь поддержать сеть духовного общения. Брат удивлённо посмотрел на меня. — Наньгун Цзе взяла отпуск Хуа Лянь немного подумал и рассмеялся. Даже смешно с этих небожителей, которые целыми днями просиживали свои задницы на Золотых тронах и поливали помоями дворец «поношенной обуви». — Путь вспомнят времена, когда Линвэнь ещё не была главной богиней литературы. К брату подбежал какой-то бог и начал жаловаться: — Пожалуйста, скажите Линвэнь вернуться на свой пост! Брат сказал по мыслеречи, что я сам смогу разобраться и ушёл на вызов Владыки. А божок продолжал жаловаться на несправедливость мира и «почему мы должны страдать, когда какая-то шалава захотела отдохнуть?» Я уже не выдержал. Надо иметь совесть, а не жену! — Какая же это наглость — просить человека работать в его отпуск. Небожителю, казалось, было все равно на состояние бедной девушки — Ну подумаешь, работала тысячу лет без перерыва… Ещё потерпит. К тому же плохо она работала. Я уже начал разминать кулаки. — Вот знаете такое чувство, когда хочется просто дать в глаз? В последний раз я испытывал его лет в восемь, когда Старейшина ордена издевался над учениками, используя свое положение. И сейчас испытываю его вновь. Наньгун Цзе не просто работала тысячу лет без перерыва и иногда годами не спала, а ещё терпела постоянные издевательства со стороны других небожителей, умудряясь не сходить с ума. Нагрузка на её мозг была в несколько раз больше, чем у всех богов вместе взятых. Напомните, когда вы в последний раз уставали до состояния «добей меня»? Наглец задумался, а я перевёл дыхание — Скорее всего никогда. А эта бедная девушка испытывает такое каждый день. И вот, когда ей наконец-то дали отпуск, вы опять требуете от неё работы. Да я быстрее с небес спрыгну, чем соглашусь с кем-то из таких же наглецов, как вы. — Да что ты вообще говоришь? Сама получила свое место благодаря постели! — Плоская, больше похожая на парня и с дурным характером. Кому вообще такая нужна? В рот можешь класть что угодно, но следи за тем, что из него вылетает и хоть немного думай, прежде чем говорить, идиот. Я бы пошёл к Линвэнь, но Ши Уду утащил меня на землю сражаться с монстрами. Ну хоть пар выпущу. — Шаньхуа, ты не обращай внимание на этих идиотов, не стоящих даже мелкой монеты. Они не заслуживают твоего присутствия. — попытался успокоить меня Самодур, но у него плохо получилось — Они оскорбляют Линвэнь и почти что заставляют её работать в отпуске. Пусть сами попробуют взять на себя хоть часть её работы, а вместе с ней и недовольств. Уду похлопал меня по плечу и тяжело вздохнул. — Ты первая кроме нашего трио, Ши Циньсюаня, семьи Да Луна и Се Ляня, кто заступился за Наньгун Цзе. Я с тобой полностью согласен, но мир жесток. Я зло посмотрел на него — Уж не тебе говорить о жестокости мира, коли не видел действия ордена Цишань Вэнь, которые развязали войну всему заклинательскому миру. И под словом «всему», я имею в виду ещё и демонические ордена. Они сожгли Гусу Лань, Юньмэн Цзян, Гуцзы Чжун, Вэйи Су и остатки Лигун Чжи. Это были монстры, а не люди! Ты сам тоже нарушил баланс мира, поменяв судьбы брата и Хэ Сюаня местами. Из-за тебя погибли его семья и невеста. И, поверь, от мести Черновода тебе не уйти. Ну, разве что спрятаться за «юбкой» богини войны, но тебе вряд-ли гордость позволит. — Ты тоже шла по головам. — Я воевал. Мстил за братьев по обучению, которых сожгли просто потому что они были не согласны с позицией Вэнь Жоханя и его идиологией. Заклинатель Вэнь — Ты, я же — Черновод. И он убьёт тебя также — ответ голову от тела в присутствии Ши Циньсюаня. Когда мы наконец-то разобрались с нечистью и мы пошли на постоялый двор, Ши Уду тихо пробормотал: — А я ведь люблю тебя… Я остановился чуть впереди и, полуобернувшись, ответил: — Полюбить в ответ не обещаю, но попытаюсь. Ши Уду подошёл поближе и… Нежно обнял? — Ты чего? — Я готов даже спрятаться за тобой… Чжун Шаньхуа… Только не ври мне… — Хорошо. Цзюнь У нас самом деле является Безликим Баем, если он покинет своей пост, то мы займём одну сторону, а его место займёт Линвэнь. — Владыка на самом деле дурное Белое Бедствие? И… Ты… Перейдёшь на сторону демона?.. — Прошу прощения, не так выразился. Бай Усянь перейдёт на мою сторону. Он уже попал в сеть лжи и не выпутается из неё. На самом деле это почти ничего не изменит кроме того, что сам Безликий станет другим. Я также останусь Богом войны северо-запада. — Как все сложно… — Идём, а то замерзнешь. Как-никак, а зима на дворе. Мы быстро направились к пункту назначения и достаточно скоро дошли. — Комнату на двоих. — Служанка проводит. Я сел у стола и взял в руки горячий чайник — Ками… Я руке не чувствую… УДУ, МАТЬ ТВОЮ! Самодур не нашёл ничего лучше, как погреться об меня, дотронувшись до живота ледяными руками — Ты тёплая. — Мне холодно! О крылья лучше погрейся. Я приобнял его верхним крылом и он начал как-то согреваться. Вскоре и чайник подостыл. — Нам надо отдохнуть… — Тебе надо отдохнуть. Я все ещё могу сражаться. Однако в тот вечер уснул я быстро. Проснувшись посреди ночи, я переоделся в черно-белую форму своего настоящего ордена и осторожно вылетел в окно. Город, другой, пустыня Баньюэ, пустыня Гоби, северные земли Мобэй-Цзюня — все это пронеслось подо мной меньше, чем за большой час. Впереди уже была видна восстановившаяся гавань быка. Я влетел в зал главы и преклонил колено — Глава ордена, Граф и Губернатор Маракс. Этот адепт вернулся. Юноша в темно-янтарном одеянии развернулся. Красные глаза довольно блестнули, а сам демон ласково улыбнулся. — Зачем же так официально? Наедине можно просто «папа», А-Хуа. — Хорошо. Я встал с колена. — Пап, ты как? Восстановился? Я искренне переживал за него. В конце концов, Чжун Лифэн остался единственным родственником, которого я знал. — Циркуляция духовной энергии в норме, раны зажили. Однако шрам потери почти всех адептов ещё долго не затянется. Я помню, что Чжун Хунхуа, сын Гаоцзюня, был тебе как брат. Я подошёл к отцу и крепко обнял его. Впервые меня пробило на эмоции так сильно. — Пап, будь осторожнее. — Ох, дорогая, не волнуйся. Сама-то ты как? — Пошла в Цинхэ Не, стала богиней войны и сестрой Да Луна. Скучно… Домой хочется… Лифэн погладил меня по спине и осторожно обнял в ответ. Из моих глаз уже давно шли слезы, но было как-то все равно. — Не устану повторять, что ты у меня самая лучшая. Тебе так идут эти крылья… Ты с ними словно птица в небе… Не зря я даровал тебе их — крылья свободы. — Спасибо, папа…