Дурное влияние

Внутри торгового центра было куда теплее чем снаружи, а людей больше. Яркие вывески не выбивались из общей картины даже если кафе находилось рядом с косметическим магазином: большая заслуга дизайнеров. Особенность этого ТЦ состояла не только в гармоничном виде магазинов и этажей в целом. В отличии от других, в этом месте присутствовал гардероб. Франц сидел, скрестив руки и изредка поглядывал на часы. Феликс пошёл встречать друзей уже пол часа назад, но так и не вернулся. Бывший секретарь уже начинал переживать, ведь, несмотря на возраст, третий клон всё ещё порой вёл себя как ребёнок. — Не могло же что-то случиться за эти тридцать минут… — Ожидание единственное верное решение. Никто не может знать всего. Данте поднял аккуратноратную фарфоровую чашку и медленно отпил чай, наслаждаясь оттенками вкусов. Ягодный. Уже тридцать минут бубновые вместе с Францем сидели в небольшом кафе, известным среди посетителей своей уютной атмосферой и чудесными сервизами. Габриэль в своей светлой вязанной жилетке, разительно отличавшейся от красного свитера Данте, быстро расправился со своим морковным пироженым и, от нечего делать, теперь складывал фигурки из салфеток. От усердия он высовывал кончик языка, стараясь сделать всё ровно. Чай в белом чайничке начал остывать, уже становясь тёплым, но это не мешало бывшему правителю Сукхавати наслаждаться напитком, растягивая удовольствие. — Готово! — валет ещё раз оглядел готовую фигурку, а затем взял её в руки и протянул Данте. Бубновый король мягко улыбнулся и отставил чашку на блюдце: — И какое же прекрасное создание ты сделал на этот раз? Габи будто и ждал этого вопроса, ведь тут же просиял и с гордостью ответил: — Это журавль! Данте приложил пальцы к подбородку, в своей привычной манере, и прищурился, всматриваясь в фигурку. — Не похож? — валет склонил голову на бок, смотря на короля своими чёрными глазками, — Не нравится? Старший же шутливо ткнул журавлика в клюв, а затем поднял палец и с мудрым видом произнёс: — Журавль это мир, согласие и гармония, — на непонимающий взгляд валета, Данте добавил, — Мне нравится. В этот момент сзади донесся знакомый голос, который сложно было спутать с другим:

"Чьи-то плывут, а чьи-то тонут

Семейной жизни корабли…

А для кого-то мы — Синицы,

А для кого-то — Журавли…"

Троица обернулась. Всего в нескольких шагах от них стоял Ромео, блестая обворожительной улыбкой. — Поэт остаётся поэтом. Рад встрече, Ромео. Когда Данте встал и раскрыл руки, червовый в момент подлетел к нему, заключая в крепкие объятья. Бубновый король готов был поклясться, что уловил аромат роз, исходящий от брата. — Взаимно, Данте. Отстранившись, червовый потрепал Габриэля по голове и сложил руки на груди, воскликнув с деланной обидой: — Надо же было вам вернуться сейчас! Между прочим из-за звонка Феликса я был вынужден сорваться со своей автограф-сессии! В Москве! Знаете как сложно спланировать подобное? И где же все теперь? — Ромео всплестнул руками, заставив Данте рассмеяться и, почему-то, посмотреть за спину того. Словно в ответ на возмущения короля, застукали по полу сопоги и берцы: не сложно было догодаться кому пренадлежали последние. — Значит сорвали, да? — подобно рокоту молний раздалось над головой червового, — Прибежал бы раньше, Ромео. Твои книги читают лишь сопливые школьницы, нет смысла брать у тебя автограф. Громкий вдох со стороны червового можно было руками пощупать: так много в нём было негодования. Палец устремился в грудь пикового короля. — А ну возьми свои слова назад, невежа! Меня издают тиражами в тысячи экземпляров, людям нравятся мои истории! Пик ухмыльнулся и нахмурил брови, наклонился ближе: отчего-то Ромео не смог догнать пикового на пару сантиметров. — Не то что? Пером меня затыкаешь? В воздухе словно молния пробежала. Если бы Куромаку не знал банальные законы физики, то смог бы уловить запах озона. Курону показалось, что он почувствовал приближение грозы. Пришлось замереть в паре дюймов от своего короля, чтобы не быть снесенным надвигающейся бурей. Неожиданно между спорщиками встала стена, рагоняя обоих по сторонам — Феликс. — Тихо! — рявкнул валет, отчего даже у Пика пропало желание дать романтику в глаз, — Прошу прощения, — Феликс прокашлялся и стал звучать уже спокойнее, даже тепло в какой-то степени, — Ну же, братцы, мы так давно не собирались вместе! Давайте не будем портить этот чудестный день и повеселимся наславу, — мужчина положил ладони на плечи недовольным братьям и улыбнулся приторно сладко. От такого количества сахара в этом клоне Пика воротило, но он не был уже тем бунтующим подростком, который отгонял от себя всех и каждого. И оставался в облаке напряжения и безпричинного раздраженния. Как и Ромео больше не выглядел в глазах окружающих озабоченным юнцом. Это было в прошлом. Потому сейчас Пик, мягче чем следовало бы, стряхивает чужую руку, мельком замечает довольное лицо Уика рядом и закатывает глаза. Фыркает от обсурдности своих действий, ухмыляется уж как-то подоброму. — Согласен с Феликсом. Честно говоря, мы правда давно не собирались, — фраза отдаётся у всех под кожей приятными искрами: редко Пик позволяет себе подобные высказывания. Но сегодня ведь особенный случай? Не дождавшись одобрения, пиковый притягивает Ромео в боковые объятья, намеренно портя ладонью идеальную укладку седьмого клона: «Эй! Мой мастер делал её два часа, варвар ты недоделанный!» — Оторвемся сегодня, братец! — Хватит! Хватит! — король червей предпринимает попытки вырваться из стального захвата, но всё тщетно, — Куро! Ну хоть ты помоги, молю тебя, дорогуша! Куромаку протирал очки и даже не думал смотреть в сторону этого балаган, но сжалился на откровенно жалким видом седьмого и вздохнул. — Пик, если ты его задушишь, Алебард не станет защищать тебя в суде. Восьмой цыкает, но выпускает свою жертву из рук, пока Данте и Феликс помогают Ромео удержаться на ногах: — Кажется я видел бабулю. — У нас не было бабули, Ромео. По помещению проносится весёлый смех. И почему-то, наблюдающий за дурачествами королей Курон, не может сдержать глупой улыбки. Всё-таки правители любят друг друга, несмотря на частые разногласия, коих в последнее время было не так много. Что-то остаётся неизменным. Только вот похоже, что Франц единственный не разделяет воцарившейся атмосферы уюта и, вернувшегося на время, детства. Какой-то юноша в форме шепчет ему что-то на ухо и секретарь сдержанно кивает. Мужчина встаёт из-за стола и прочищает горло, привлекает к себе внимание парой хлопков. — Господа, не хочу прерывать ваше долгожданное воссоединение, но боюсь, прийдется продолжить беседы в другом месте, — многозначительные взгляды посетителей и бариста не вызывают вопросов. Клоны, не сговариваясь, переглядываются и идут к выходу. По пути Феликс роняет какие-то милые извинения, пара старушек машут ему в ответ, Габриэль оставляет баристе журавлика и тот провожает компанию тёплой улыбкой. Как-то много сегодня тепла для зимнего сезона. На выходе из кафе, клоны сразу замечают Алебарда, стоящего у одной из дальних колон, где меньше всего снуёт народу, а за ним и Зонтика, разговаривающего с кем-то по телефону. Валет выглядит взволнованным и сосредоточенным: несвойственная складка рассекает бледный лоб, а взгляд направлен всего в одну точку — фонтан в центре холла. Зонтика всегда успокаивала вода. А судя по тому, как пальцы сжимают чехол с картиной Вангога, разговор даётся нелегко. Пик скрещивает руки и нахмуривается, пока Курон замечает как радость компании сменяется настороженностью и волнением. — Как думаете, с кем он разговаривает? — тише, чем обычно вопрошает Феликс: улыбка слетает со светлого лица. Данте пожимает плечами и предпочитает приобнять оказавшегося под рукой Габриэля чем высказаться. Куромаку, впрочем, это не мешает: — Не нравится мне это. Пик кивает в знак солидарности. Если Зонтик смотрел на воду таким взглядом — что-то точно было не так. Алебард замечает направленные на господина взгляды, но лишь качает головой: он не может ничего сказать. Не сейчас. Остаётся только ждать. Когда Зонтик обрывает звонок, телефон камнем оттягивает руку — держать его невозможно, он словно раскалён. Валет прикрывает глаза, словно смаргивая неприятные ощущения и наконец оборачивается, тут же встречаясь с давящим немым вопросом во множестве лиц. Этого ещё не хватало. Губы складываются в скромную улыбку: — Ничего важного. Не стоит так переживать. Но это было не так. Курон редко видел подобное и не помнил когда впервые услышал этот тон, но лишь с возрастом бывший правитель Зонтопии научился лгать. И обычно у мужчины выходило это весьма умело, как нож по маслу. Но не сейчас. Именно поэтому Ромео скептически приподнял бровь, когда Куромаку потёр переносицу, а Феликс сцепил ладони в замок. — Зонтик, ты ведь знаешь, что твои проблемы не должны быть бременем? Если что-то случилось, ты можешь рассказать нам, — начал король Треф. — Куро прав. Ты ведь так много помогал нам всем, не стоит тащить не себе всё, — подхватил червовый валет. Тихий смех заставил всех прекратить рассуждения и размышления на тему необычного поведения шестого клона. Зонтик неловко потёр шею. — Простите, ребят, я заставил вас поволноваться. Но не беспокойтесь, это не то, о чём вам стоит переживать, — валет протянул телефон Алебарду, — Алебард, не мог бы ты подержать его у себя немного? — Разумеется. Но не успел мужчина протянуть руку, как гаджет перехватили чужие — более грубые и быстрые. В глазах Зонтика отразился ужас. — Пик! Отдай, пожалуйста! — Ты что творишь?! — Алебард в искреннем возмущении сверкает яростью в серых глазах. Уик дёргает друга за плечо и пытается возвать к совести: — Оставь, оно того не стоит, Пик! Кому сказал? Ладонь грубо спихивают с плеча. Бесполезно. Даже Уика он не слушает. Одна перчатка успешно снята, а палец ловко снимают блокировку отпечатком — какая глупость, он ведь у них один на восьмерых! Но стоит байкеру взглянуть на экран, как взгляд его леденеет. — Зонтик, — король поворачивает экран, на котором отчётливо виднеется знакомый всем присутитвующим контакт с подписью из четырёх букв; голос Пика не менее тяжёлый, холодный, практически угрожающий, — Ничего важного, да? Куромаку пробегается взглядом по имени и, похоже шокированный открытием, теряет всякую строгость, смотрит на валета с нескрываемым беспокойством и непониманием: — Зонтик?.. Франц закрывает глаза рукой, Курон тушуется и делает шаг в сторону Уика, котрый, в свою очередь, с укором смотрит на друга — они точно поговорят после этого. Алебард встаёт за плечом господина, ловит его напуганный взгляд и жалеет, что не смог предотвратить такую малость. Больше всего подданные ненавидели семейные разборки названных братьев. — Зонт. Мы ждём объяснений, ¯ чеканет Пик, впивается глазами в самую душу. Зонтик сглатывает и отступает. Поджимает тонкие губы, бросает ещё один взгляд на Алебарда рядом — тот словно готов в любой момент защитить его в случае, если ситуация выйдет из под контроля. Валет выдыхает, успокаиваясь. Это только его проблема. Больше нет смысла скрывать. — Это случилось так внезапно... Честно говоря, я не хотел отвечать, но что если что-то случилось? Я ответил на звонок. Данте, до этого хранивший молчание, подал голос. Без давления, просто интересуясь: — Чего он хотел? Зонтик начал жевать щеку изнутри. Он ведь думал, что нервные привычки оставили его после того, как он устроил свою жизнь. Хорошая работа, новый, более уверенный и правильный, образ, близкие люди рядом. Но похоже, ему самому неплохо было бы вспоминать о своих корнях. Кем он был создан на самом деле. — Отвечай! — Пик уже не может держать голос в узде. Зонтик выпаливает быстро и тихо. Почти беззвучно. Но каждый может услышать это одно единственное слово, что пробирает до костей. — Деньги. Курон поджимает губы: хорошо, что Ару здесь нет. — Что? — Куромаку приближается к Зонтику и берёт за плечи, заглядывая прямо в лицо, — Ты ведь отказал ему? — молчание, — Ты отказал ему? Но валет молчит. Рычание, больше похожее на животный рык, вырывается из горла Пика. — Скажи, что ты не дал этому ублюдку ни гроша! Зонт, я к кому обращаюсь? — он отпихнул трефового короля и хотел было взять Зонтика за ворот, но твёрдая рука Алебарда не позволила ему такой вольности. — Не распускайте руки, Пик, иначе я не посмотрю, что вы братья. Курон подхватил отлетевшего Куромаку под локти, с него слетели очки. Ситуация начинала набирать обороты и люди уже с подозрением косились в сторону их тихого закутка. Дьявол. Феликс схватил уже замахнувшегося было Пика за локоть и попытался оттащить, но силы были не равны. На помощь пришёл Ромео, но это не дало никакого эффекта. — Пик, не надо! — Сколько он попросил!? — не унимается тот. Кто бы мог подумать, что до этого дойдет. Всего минут десять назад всё было хорошо. Все были почти счастливы в том кафе и на парковке. Но стоило всплыть одному жалкому имени, как бывшие правители словно разом обезумели: лишь Данте всё ещё прижимал к себе Габриэля, будучи постранному серьёзным. Слишком серьёзным для человека, что вечно пытается быть свободным от людской суеты. Ещё немного и Пик доберётся до цели, выпытает всё, как велит его профессия. Точно не убъет, но ввтрясет правду и не пожалеет браных слов. — Отвечай, тряпка! Зрачки Зонтика сужаются. Неожиданно что-то с силой дёргает Пика назад, заставляя червовых отцепиться от него. Разьеренный взгляд Пика устремляется на наглеца, пока тот перехватывает его за руку чуть выше локтя. — Живо отпустил, блядь! Я ещё не закончил! Этот ублюдок!.. Звонкий хлопок раздаётся прерывает бессвязный поток слов. Клоны, как и трое подопечных, от удивления выкатывают глаза. Уик дал королю пощёчину. Только вот на этом разборки не заканчиваются: Пик быстро оправляется от шока и готовится высказать другу всё лесное, но кулак приходится прямиком во вторую часть лица, отчего мужчина отшатывается, а затем падает, получив дополнительную подножку. Алебард опускает руку, которой до этого прикрывал господина и с интересом наблюдает за развернувшейся картиной. Франц удерживает Феликса на месте одним взглядом. Куромаку всё ещё приходит в себя, а потому не видит как бледнеет лицо его подопечного. В голове в Курона вертятся слова Ару о пиковом короле. Похоже, у него были основания считать его не лучшим опекуном. — Уик... — Зонтик смотрит глаза в глаза своему защитнику и улавливает то, что заставляет его отпустить переживания о брате: этот человек знает что делает. Пик шипит от боли пока Уик присаживается напротив. Все ожидают криков, ругани и реванша. Но ничего из этого не происходит. Двое пиковых просто смотрят друг на друга некоторое время в молчаливым диалоге, но кажется, что им понятно больше без слов. Наконец тишину прерывает сам Пик: хмыкает стирает кровавые поттёки рукавом и бросает насмешливый взгляд. — Ну ты и мудак, Уик. — Не больше, чем ты, дружище. Уик протягивает руку помощи другу и тот встаёт, не без недовольного мычания — как ни как бить его подданные умели. Один конкретный. Пока ладони не размыкаются, Пик кивает чему-то своему и кривит губы в подобии улыбки. — Спасибо. — Всегда рад. Пик толкает Уика в плечо, закатывает глаза с видом: "Тоже мне!" — обращает внимание на Зонтика. Бросает краткое: — Прости, — дожидатся одобрения в глазах напротив и продолжает, — Просто, — пальцы трут виски и Пик выставляет ладони вперёд стрелой, — Скажи, что ты ему отказал. Этот мудень не заслуживает твоего сочувствия. Валет наклоняет голову к плечу совсем немного, но отчего-то его выражение лица успокаивает присутствующих. Похоже всё не так плохо, как они думали. — Я сказал, что подумаю, — наконец-то произносит Зонтик: в его глазах нет и намёка на слезы, — Он всё ещё один из нас, но я помню. Всё. Пик устало выдыхает и хлопает собеседника по плечу: "Не наделай глупостей. Я слишком устал для этого дерьма" — идёт прямиком к Куро и рывком поднимает на ноги, подаёт найденные Феликсом очки. Они смотрят друг на друга с пару мгновений, но этого достаточно. Вполне. Ромео подаёт голос: — Раз уж всё разрешилось, предлогаю отвлечься: наверху я видел игровую, — червовый состроил хитрое личико: года шли, а красота и важность павлина не уходила, — Дама на стойке сказала, что вчера завезли новые автоматы. Что скажите? — Думаю, это поможет снять напряжение, — Куромаку протёр очки и подбадривающе улыбнулся Курону, который не ответил тем же. Вместо этого подросток неловко отвёл взгляд. В груди кольнуло обидой и, согревшиеся было в помещении пальцы, закололо холодом. С этим стоит разобраться позже. Зонтик кивнул и потянул Алебарда за рукав водолазки: — Ал? Тот всё ещё с подозрением косился на Пика, но стоило господину привлечь его внимание, как взгляд смягчился: — Надеюсь там будут платформеры. Под бурное обсуждение с главной темой "Во что сыграть сначала" компания, вместе с временным гидом в лице Ромео, двинулась к эскалатору. Лишь Уик задержался у колонны вместе с, неотошедшим от неприятного чувства, Куроном. — Прости, что тебе пришлось увидеть это. — Вы не должна извеняться, Уик. Я видел подобное раньше, вовремя... съездов, — воспоминания о карточном мире прорезались через пелену прошедших лет, — Для него это нормально. — Не сказал бы. Мужчина поднёс тыльную сторону ладони к лицу: на мотоциклистских перчатках остались кровавые разводы. — С тех пор, как Пика перевели в убийственный отдел я не замечал за ним подобного. Это первый раз. Кулак сжимается сам собой, хрустят пальцы. Уик рвано выдыхает застоявшийся воздух: он должен лучше следить за другом. Иначе зачем он вобще нужен этому миру? — Забудь. Это не твоя проблема, — рука свободно падает вниз, а байкер, не глядя, треплет бывшего куроградца по голове, словно собственного младшего братца, — Пойдём, пока нас не хватились. Мужчина оглядывается на зависшего над телефоном Курона, на экране которого белым по зелёному светится сообщение: Ару 🪲 Феликс не сказал тебе? Я не прийду. Прости. 10:12 И рука на макушке совсем не греет, как и обеспокоенный взгляд ловандовых глаз. Похоже, сегодня он снова будет один.