Альтернатива

На клизму не хотелось. Очень. Настолько, что сам собой испуганно поджимался зад, а примерно та же щекотка, что и во время карабканья по отвесным стенам заброшек — непроходящим чувством свербела внутри. Выхода, впрочем, не имелось. Назначения Нейтана требовалось выполнять беспрекословно, ещё и Келл предупредил, что не будет ждать вечно. Поэтому как ни хотел Лайн потянуть время, околачиваясь у входа в диспансер и пиная мелкие камешки, но ровно в половину седьмого отважно взялся за ручку двери и потянул на себя, чувствуя, что пальцы, всё же, неуместно дрожат. — О, ты вовремя, — Келл стоял прямо в холле, и Лайн вздрогнул от неожиданности. — Решил встретить, чтобы быстрее. Мне бы не хотелось опять задержаться здесь до девяти, знаешь ли. Ну, идём, сдашь одежду в гардероб. — Ага, — нервно улыбнулся Лайн в ответ, последовав за быстро шагающим куратором. Гардероб находился на том же этаже, в том же отделении, что и обретался юноша. Внизу, у входа, можно было сдать верхнюю одежду, но по случаю лета тот гардероб не работал. Опять скрипнувшая дверь, длинные коридоры и запутанные лестницы. Да ещё и каждая дверь на замке, а ключ только у Келла. И захочешь удрать — дальше ближайшей не уйти. Лайн сомневался, что даже будь у него ключ, вряд ли получилось бы воспользоваться им достаточно быстро. Необычной формы, изогнутый ключ напоминал ручку от старого окна и вставлялся в скважины с натугой даже сильным Келлом. — Да, универсальный, для всех дверей, кроме внешней и внутри отделения — но там охрана, — пояснил Келл на явно заинтересованные взгляды. — Но я тебе очень не советую сбегать. Мало того, что бесполезно и всё равно поймают. Это означает моментальный перевод на строжайшее содержание, помещение в изолятор на неделю и ещё неделю — ношение укороченной рубахи с запретом воспользоваться трёхдневным послушанием и получить пижаму. Сам догадаешься, что досрочной выписки в таком случае не видать? Ещё и до двух-трёх месяцев продлить могут, и это я не пугаю, а про реальный случай рассказываю. Не дури, ладно? Лайн выслушал с интересом, поужасался, но бежать он не планировал в любом случае, так что не примерял ситуацию к себе, а просто кивнул — мол, да, впечатляет. — Ладно вам, Келл, я же себе не враг. Одевшись в больничную пижаму, Лайн с неохотой отдал куратору телефон. Вот мобильник предпочтительнее было бы утаить, но получить потом нагоняй по всё тому же, вечно страдающему мягкому месту, не хотелось. И так туда клизму скоро… Однако Келл прошёл мимо процедурной, а когда миновали ещё одну, Лайн заподозрил неладное. Но когда идущий на шаг впереди куратор свернул в коридор, ведущий к изолятору, тогда-то юноша и запаниковал. — Стойте-стойте-стойте, вы куда? Я же слушался и не спорил даже! — Лайн обогнал Келла и замер, всем своим видом показывая, что без объяснения не сдвинется с места. — Отдельная клизменная и необходимые инструменты есть только в пятой процедурной. К тому же, вытерпеть промывание достаточно сложно, поэтому тебя стоит зафиксировать, чтобы не дёргался. — Я и так! Сам! Не надо! — представив себя обездвиженным и неспособным никак повлиять на действия врача, Лайн перепугался настолько, что не выдержал и схватил Келла за рукав. — Не надо меня ни к чему фиксировать! — Хорошо, сам так сам, — кивнул Келл и, взяв Лайна за запястье, ненавязчиво потянул вперёд. — Идём, время не бесконечное. В изоляторе опять не было пациентов, видимо, попадали сюда крайне редко. Лайн шёл за Келлом, изображая невозмутимость, хотя у самого от страха слабли колени. Даже слово «изолятор» уже звучало достаточно пугающе, а уж от всего остального и вовсе хотелось удрать куда подальше. Миновав первое помещение процедурной, Лайн вслед за Келлом вошёл во внутренню дверь. «Клизменная», блин. Блин. Блин! В светло-голубой кафельной плитке, с кушеткой у стены и стеллажом с медицинскими приспособлениями, помещение внушало трепет. Лайн почувствовал себя ещё неуютнее, хотя куда уж хуже, и сам не сразу заметил, что потихоньку пятится к дверям. — Раздевайся и ложись на кушетку, на бок, — проинструктировал Келл. На Лайна он даже не смотрел, надевая перчатки. — Ноги притяни к животу и постарайся расслабиться. А сам, тем временем, подкатил к кушетке штатив с резиновой ёмкостью, от которой отходила длинная трубка. И наконечник показался Лайну странным. Пока Келл подливал воду и доставал с полки какую-то склянку, юноша, не раздеваясь, приблизился и сцапал заинтересовавшую его чёрную штуковину. — Это ещё чё? — Воздушная пробка, чтобы наконечник не придерживать, — обернулся Келл. — Тебе так будет проще не пролить воду. Пожав плечами и всё ещё настороженно косясь в сторону необычного наконечника, Лайн принялся неторопливо раздеваться. Келла он уже не стеснялся и просто оттягивал неприятный момент. Однако пижама закончилась слишком быстро, а больше снимать было нечего, поэтому пришлось забираться на кушетку и ложиться как сказано. — Приподними рукой ягодицу, — поступила новая команда, отчего Лайн почувствовал, что краснеет. Да чёрт, медицина медициной, но как же всё это смущало, ёпрст! — Ещё сильнее. Молодец. Прохлада на ТОМ месте вообще была не к месту. У Лайна горели щёки, уши и даже шея, а когда Келл лёгкими прикосновениями принялся смазывать беззащитную область, юноша зажмурился и прикусил губу. «Это всего лишь промывание, — мысленно попытался успокоить себя Лайн. — И вовсе никто до моей жопы не домогается, ух, ё-ё-ё!» Как назло, в ту самую секунду палец в медицинской перчатке нырнул внутрь, и лишь неимоверными усилиями Лайн сдержался и не уполз куда-нибудь под кушетку. — Сейчас будет немного неприятно, я введу наконечник и подкачаю пробку. Скажи, если вдруг станет больно, — Келл перешёл на профессиональный тон, благодаря которому у Лайна обычно получалось настроиться на деловой лад и выплыть из бездны смущения. Обычно, но не теперь, когда внутри оказалось нечто прохладное и увеличивающееся в размере. — Х-хватит… — тихо попросил Лайн, отпустив ягодицу и сжавшись, но стало только хуже — неведомая фигня ощущалась теперь ещё острее. — Вытащите это. — Так будет проще, увидишь, — не согласился Келл. — Подтяни ноги повыше. Открываю воду. «Да чтоб вам всем провалиться вместе с этим грёбанным диспансером к чертям на сковородку», — не остался в долгу Лайн, после чего подумал, что Келла бы вытащил потом. Через недельку-другую. Впрочем, даже фантазии о том, как черти гоняют местных врачевателей по пересечённой местности, угрожая им здоровенными шприцами, — не отвлекали настолько, чтобы не ощущать поступление воды, которой становилось всё больше, и лежать на боку было всё сложнее. — Можно я на четвереньки встану? — не выдержал Лайн, подумав, что так вода распределится равномернее и будет не так паршиво. Хоть и смущало зад выставлять, но в этом проклятом заведении Лайна смущало вообще всё что не пугало, а пугало юношу многое. — Можно, — Келл повозился с зажимом на трубке, перекрывая воду, а потом помог Лайну сменить положение. На коленно-локтевую, ёпт её, позу. — Продолжаем. — Блять! — вполголоса отозвался Лайн, и тут же спохватился, когда по ягодице прилетел чувствительный шлепок. — Ой. Вам показалось, я имел в виду «гулять». Весело было, ага. — Ладно, будем считать, что ты сейчас вовсе не нагло врёшь, а делишься впечатлениями. Как там твоя подруга? Поправилась? Отвечать, когда в зад вливается вода из трубки, юношу изрядно смущало, но разговор помог немного отвлечься. — Да, Эми выписалась и ей конкретно лучше, опять уголь долбила, чтобы в бане попариться. Хорошо, что я вовремя приехал и отобрал кувалду. — Ого, боевая девчонка, — улыбнулся Келл. — Живот себе помассируй, почти всё уже. Потом пару минут подержишь воду и отпущу тебя в туалет. Морщась от неприятных ощущений, Лайн одной рукой помял живот, отчего удрать с кушетки захотелось лишь ещё сильнее. Повезло, что хоть вода уже кончилась, и вскоре удалось скрыться за неприметной дверью туалета. Когда Лайн вышел, то мгновенно побледнел и сбился с шага. Он-то думал, что уже всё — одеваться. Может, вечерние витамины потом, но с клизмой же закончили, не? Но Келл стоял у кушетки, а на штативе висела вновь наполненная ёмкость. И тут Лайн вспомнил давнишние слова куратора, прозвучавшие ещё утром и вылетевшие из головы. «Минимум три клизмы», «большой объём воды» и «после промывания уже не до прогулок». А ещё, самое ужасное — «через два дня повторить». — Я жду, Лайн. Ложись. Если хочешь, давай сразу на четвереньки. Возвращаться туда опять и подставлять задницу для очередного смазывания и наполнения водой ужасно не хотелось, но Лайн сумел справиться с дрожью и забрался на кушетку, устроившись на локтях и коленях, потому что так и правда было полегче терпеть. Келл вновь нанёс прозрачного геля, смазал наконечник и осторожно, но непреклонно ввёл его внутрь испуганно подрагивающей задницы. — Предлагаю ещё раз тебя закрепить. Вскочишь — придётся наказывать, — произнёс Келл. Всё было готово, но воду он отчего-то не включал, и это нервировало. — Эта клизма объёмнее предыдущей и с мылом. Будет щипать. Вот почему не сказал сразу! Чувство протеста всколыхнулось и запылало с непреодолимой мощью, Лайн немедленно выпрямился и попытался выдернуть пробку, но она засела прочно и не вытаскивалась без сдувания, а как её уменьшить юноша не знал. — Лайн! — Нет, я не соглашался ещё и с мылом! Не хочу, чтобы щипало, убери её нахер! — осторожность отключилась под влиянием паники. Проклятая штуковина не вытаскивалась ни в какую! — Лайн! Немедленно вернись на место, мне уже следует тебя наказать. — Да пошёл ты! — в конец обозлился парень. И плевать, что накажет. Хотелось выплеснуть хотя бы часть раздражения, из-за того, что о мыле не предупредили заранее. Наверняка жечься будет не слабее имбиря, бляха-бляха-муха!.. — Прекрати истерить. Живо на место. Руки убери! — кратко рявкнул Келл, да так неожиданно грозно, ещё и по рукам сложенным вдвое медицинским жгутом стегнул, — что Лайн машинально подчинился. — Так лучше. И всё же, лучше тебя обездвижить, чтоб не брыкался. Одновременно со словами Келл нажал на несколько кнопок, и вот руки и ноги юноши перетянуты появившимися эластичными бинтами, а зад приподнимает и удерживает в одном положении специальный жёсткий манипулятор. Келл, на этот раз без предупреждения, включил воду, а через несколько секунд, когда Лайн ощутил неприятное пощипывание, опять влепил резиновым жгутом — только уже по ягодице. — Ай-а-а-й! — Это обычная вода, а ты устроил тут сцену, — Келл хлестнул снова, на сей раз по второй. И в сочетании с клизмой это был тихий ужас. — Немного пощипало бы, и? Стоил твой взбрык больной задницы? — Да что вы… Эй! Ну хватит, больно же! — возмутился Лайн, не имея возможности увернуться или прикрыть зад. — Келл! — Понимаю, страшно. Но сколько можно уже? Ты даже не стараешься себя контролировать! Пора научиться держать себя в руках! Тебе не пять лет, чтобы закатывать истерики с воплями: «нихачу-нибуду»! И он продолжил пороть, на этот раз действительно строго и больно. Кажется, Лайну удалось довести обычно снисходительного куратора. — Уй-а-а! Келл, прошу! Ай! Перестаньте! — мало ему было клизмы, так ещё и снаружи обрабатывали нещадно. — Извините меня-а! — Извиняю. И чтобы больше без капризов! — жгут мужчина отложил, вместо этого начав шлёпать задницу подопечного ладонью. — А это тебе для закрепления. Чтобы помнилось дольше. Лайн умолк — шлепки ладонью тоже весьма ощутимо пробирали наказываемый зад, но их вполне удавалось выдерживать молча. Между тем, вода всё прибывала, и юноша раскраснелся уже по иной причине — невыносимо хотелось вскочить и умчаться в соседнюю дверь. Ещё и щипалось сильнее, чем вначале, потому Лайн на пробу подёргал руками. Не вырваться. А хотелось. — Сколько там ещё? — с надеждой вопросил Лайн, ёрзая, насколько позволяли фиксирующие стяжки. Из-за непрекращающихся шлепков болели ягодицы, от внутреннего щипуна на глазах выступили слёзы, и юноша подумал, что такие процедуры наверное используют не только для промывки, но и в качестве наказаний. — Скоро уже. Потерпи. Келл наконец перестал шлёпаться, но вместо этого сам глубоко промял Лайну живот, помогая воде распределяться равномернее. — Мне серьёзно надоела твоя постоянная паника, Лайн, — проговорил он строго. — Бояться — бойся, но что сказано — выполняй без возражений. С этого момента я больше не собираюсь смягчать наказания. Заслужил по заднице — пойдёшь в коридор со спущенными штанами. — Но… — Лайн уже не раз видел таких вот, наказанных краснозадых парней, вынужденных подпирать носами стенку, но сам ещё в коридоре не оказывался, кроме того, первого отшлёпа паддлом. Да и то, стоять Келл тогда не заставил, разрешил одеться сразу. — Но я и так… — Ты каждый раз обещаешь что понял, а потом опять за старое. Ничего, порция стыда не повредит. От же… блин. Лайн поморщился, но в принципе не слишком испугался дополнительных мер — настолько привычным за неделю стало зрелище своей и чужих голых задниц. Но Лайн и помыслить не мог, что в коридор его выведут не дав избавиться от мыльной воды и пробки! И пусть пришлось идти не в основной коридор, а стоять между пустующими палатами изолятора, но всё равно зад отчаянно поджимался, а от дискомфорта хотелось взвыть. — Как видишь, лучше слушаться сразу, — Келл, подпирающий стену плечом, без особой с виду жалости наблюдал за гримасами подопечного. — Если мне придётся напоминать тебе об осторожности — я буду это делать, ясно? — Угу, — выдавил парень, не глядя на куратора. — Это не процедура, а наказание прям. — Для наказаний используется более щипучий состав. Он безопасен, но пробирает так, что лучше не пробовать. — Это что надо натворить для такого? — округлил глаза Лайн, на мгновение даже забыв о собственном дискомфорте. Чтобы здоровую клизму влили в наказание, а не просто промыть? Ых. — К примеру, заработать вторую порку розгами в один день. Разумеется, прутья с такой короткой паузой использовать нельзя, поэтому к рецидивистам применяют не менее строгий аналог. — Клизму. — Да, или имбирную свечу. Или крапиву. Они тут все определённо издевались. Сделав неутешительный вывод, Лайн решился попросить о снисхождении снова, так как терпеть было уже совсем невмоготу. — Келл, а Келл. Отпустите в сортир, очень надо, — голосом мультяшного персонажа прогудел юноша, не в состоянии говорить серьёзно, когда вода грозила политься из ушей. Куратор фыркнул, сдерживая смешок, но кивнул. — Иди. Потом опять на кушетку — промываться чистой водой. Избавиться от пробки ему помогли, что в который раз вогнало в краску. На этот раз выходить не хотелось вдвойне, но чтобы избавиться от остатков мыла, пришлось подниматься и вновь плестись к кушетке. Там опять всё было готово для нового промывания. — Привязать или сам? — предложил молодой врач. — Вода без эффектов, но не хотелось бы наказывать тебя снова. — Сам, — буркнул Лайн и забрался на кушетку, оттопырив зад. Это уже не пугало, как раньше. — Лучше скажите, через два дня обязательно снова? — Обязательно, но без мыла, просто промоем пару раз. Ну, хоть так. — И как часто это вообще придётся делать? На этот раз задумался Келл. — Так, чтобы глубоко и в несколько процедур — максимум одно назначение за весь курс. Но вот просто промыть Нейтан посылает перед сканированием или, как я тебе говорил, в наказание. Впрочем, во всём есть свои нюансы. Разговаривая, мужчина одновременно выполнял свою работу, а Лайн терпеливо пытался не зажиматься. В конце концов, ещё одной порки его задница не переживёт. Вода теперь приносила даже некоторое облегчение. Но только вначале. Потом Лайн опять заёрзал, пытаясь уменьшить дискомфорт. — Ещё половина, — прокомментировал вихляние Келл. — Я остановлю поступление воды, отдышись пока. Лайн бы предпочёл закончить поскорее и свалить отсюда нафиг, но против передышки не возразил. Принять воду, которой, казалось, было ещё больше, чем раньше, пришлось целиком. Келл опять не разрешил встать сразу, а уложил на бок, принявшись массировать Лайну живот. — Хорош… — время от времени пытался высвободиться юноша, но его не отпускали, заставив пролежать целую вечность, хоть Келл и сказал, что прошло всего пять минут. С кушетки Лайн убрался, едва позволили встать, после чего долго не решался вернуться к Келлу. Он говорил — минимум три клизмы, значит, вполне способен влить ещё. К тому же, мыльный раствор мог и не смыться полностью, но промываться больше ужасно не хотелось. В итоге Лайн дотянул время до того, что Келл постучал в дверь сам. — Ты закончил? Идём, последняя клизма, потом вечерние витамины и свободен. Это что, и укол сразу? Ну воот. Лайн вздохнул, но Келл доходчиво объяснил, что за непослушание будет драть зад. А так как после пяти наказаний могли вернуть рубашечный режим — с ежедневным утренним отшлёпом, измерением температуры через зад, лишением привилегий и кормлением с ложки — нарываться лишний раз было чревато. Выйти пришлось. И улечься на кушетку, потому что устал стоять на четвереньках. И самому отодвинуть рукой ягодицу, краснея от аккуратных, но сильных прикосновений. — Попробуй относиться к происходящему проще, — вероятно, заметив горящие уши юноши, посоветовал Келл, но наконечник, всё же, ввёл куда следует. — Это я тебе сейчас не как врач, а как дважды бывший пациент говорю. — Куда уж проще, — скривился Лайн. — Я и так, в целом, на всё плюю с высокого моста. — Вот и правильно. На сей раз вода не распирала изнутри до сбивающегося дыхания, да и отпустил Келл сразу, не заставлял терпеть и ждать. Осторожно выглянув из-за двери, Лайн убедился в двух вещах. Клизма действительно была последней, но обещанные витаминчики, блин, принять всё равно придётся. Шприц в руках Келла приковывал взгляд. Пусть Лайн и попривык, но в груди привычно сдавило тугим узлом подступающего страха, а колени ослабли, угрожая подогнуться. Однако панику удалось загнать поглубже, и, хоть все инстинкты и вопили не приближаться к врачу с опасной иголкой — подойти и лечь. Чем чаще приходилось подчинять страх воле, тем охотнее он съёживался где-то глубоко внутри. Не исчезал до конца, но обретал размеры разумного опасения, а не всеобъемлющего ужаса, мешающего дышать. Главное было ему не поддаваться.