Не трать ты понапрасну патч! Знай, что тебя ждёт врач!

Троица шла, и шла по тоннелям. Никто не беспокоил двух реплик и одного Матиса по дороге. Эхом в лабиринтах звучали редкие крики, стоны, плач и выстрелы. Мак шла посередине, как самая слабая, неспособная постоять за себя. — Непривычно. Шумно. Смогла выдать из себя Ара, обеспокоенно смотря по сторонам. Миля, шедшая сзади, не придала значения опасениям техника. Крики и пальба стали привычным явлением, каждый цикл умирало по одному гештальту, или по одной реплике. Минимум. — А в этих катакомбах обычно гробовая тишина? Больше двух слов выдал MTSR, выставивший перед собой дробовик, с радостью позаимствованный с тела Шторх. Или того, что осталось от неё. — Другой шум, знаешь. Работа и суета. Не это вот всё… Матис остановился, повернув голову к Маковке, которая в такой обстановке тянула свои руки к бутылке с огненной водой, бережно прикреплённой к поясу врача. — Как ты со спокойным лицом продолжаешь идти? Ты убил их всех, будто пропахал поле сорняков. Только сорняки пустили корни глубже… И они до сих пор кричат. Врач ничего не ответил, спокойно протянув бутылку. Миля то ли усмехнулась, то ли фыркнула. — Ну, во-первых, не всех. А во-вторых… Миля хотела договорить, но Матис поднял руку, и тут же перебил. — А во-вторых моя память дырявая. Как я залпом выпил бутылку этой дряни, то вспомнить я могу только как плавились мои мозги, и как вся система сообщала о внутреннем кровотечении. Всё. То чудовище — не я. И им быть не мог. Переведя взгляд с Мили на Ару, Врач почувствовал себя тяжко. Особенно, когда та решила травануть себя парой десятков «палёных» грамм. — Я и так набрал грехов на душу. Но здесь всё просто: либо мы — их. Либо они — нас. Понимаешь? — Да насрать на них… Я слышу крики знакомых. Это место ужасно. Я впервые чувствую себя в тисках, и как я сама подставила затылок к винтовке. Вздрагивая, Маковка хотела отпить ещё, но врач вовремя отобрал бутылку. — Просто сказать успокоиться не хватит… Сейчас, подожди. Матис потянулся к сумке и начал копаться в ней, через мгновение подав технику пару таблеток, ранее бережно сокрытых в бумажной упаковке. — Обезболивающие вкупе с небольшой дозой спирта не подействуют хорошо. Правда здравый рассудок в перспективе важнее почек и печени. Маковка сразу проглотила таблетки, и махнула рукой. — Уходим. Я тут долго не протяну. Врач лишь кивнул, и троица снова начала идти по лабиринту. В молчании они шли долго. Но не в тишине. Крики и хлопки стали естественной частью этого места. А к ним, аккомпанементом шли и следы оксиданта на стенах и полу, и брошенные инструменты, пару раз они лицезрели и истерзанные тела сестёр Мак, подвешенных за пояса и свои маски. Искривившиеся и обезображенные, они подавали признаки жизни. Покрывались плотью и кровью, раковыми опухолями. Маска потихоньку становилась больше, соединяясь с лицом подобием пасты, которая раньше была синтетической кожей на их лицах. Напоминали гусениц, превращающихся в бабочек. «С такими мыслями мне бы выпить.» Вдруг пришла мысль в голове Матиса. Позыв был проигнорирован. Чудо. — Так а куда мы идём? Решила прервать молчание Штар, которая всё хотела выбить себе возможность поговорить с Матисом. Уверенности, похоже, не хватало. — На второй этаж. Есть там одно место, где нас ждут. Утвердительно, необычайно твёрдо и с долей иронии проговорил Врач. — И кто же? Милю, похоже, ответ интересовал. Очень. Та даже наклонилась, чтобы не прослушать ответ. — Сам не знаю. Но знаю, что ждут. Ответ если не поразил, то убил Милю своей логикой. — Слушай. Тебя ждёт всё контрольное и протекторское отделение серпински. На каждом этаже. Решила удариться в ответную иронию Доминатрикс со стажем. — Ну смотри. Есть ли разница между кучей озлобленных баб с оружием, часть из которых бережно порезали с моей помощью, и тем, кто мне бережно помог выбраться из своей же комнаты? Напомню: Ты, кстати, была в рядах первых. Не вторых. Ну уж нет, Матис точно перебьёт эту шутку своим уязвлением. Сбавить скуку и тревогу так грубо и без прелюдии — лишь всласть врачу. — Есть разница, но не существенная. Заискивающе, необычайно мягко ответила девушка. — И почему же? — А зачем кому-то, кроме меня и Мак помогать тебе? Эта троица и вправду была в паршивом положении. Явятся на свет ко всем — документик о списании даже не понадобиться. Да и приказа от офицера. Сразу в решето. На заводе ещё наклепают. И Миля хотела дать понять — пора действовать в своих интересах, и самим выбираться отсюда. — Потому, что… — Ты боевая реплика. Боевая. Понимаешь? Машина для убийств, одновременно с этим списанная, и представляешь угрозу предприятию. Ты — идеальная цель для шпиона, ценный актив. Медик улавливал всё то недоверие к возможному неизвестному «благодетелю». Если бы его это волновало, то находился бы сейчас не в этом тоннеле. И не с ними. — Хочешь сказать о выгоде, которую хочет с меня получить спаситель? Но поддержать разговор и уловить всю ту суть, которую Миля хотела преподнести Матису на блюдечке ему хотелось. — Ага. Нашинковать всех этих баб, а потом с радостью подорвать это место вместе с собой и с нами, если не получить потом по пуле в лоб. Шторх хоть всю жизнь получают по лбу из-за своего роста, но зибен со своей бригадой в кои-то веки параноили не просто так. Имперцы здесь небось за гнездились. И вся эта ёбань с плясками — их рук дело. Миля лишь повышала градус своего недоверия к анонимному спасителю Матиса. Врач же, от обречённости или надежды на лучшее, естественно, не был согласен с мнением Скворца. — Ты ещё скажи, что шпион-гештальт смог сам, в одиночку и беспрепятственно отравить Фальке, и ввести её в коматозное состояние. И что ВЕСЬ протекторский отдел зря жрёт свои пайки и получает марки за работу. Имперцы если тут и есть, то они скорее всего сами не понимают сути происходящего. Про остальные аномалии я и заикаться не буду. Твоя теория — бред. Контраргументы, кажется, были неожиданностью для Мили. — А чего сразу бред? Может императрица, труп на троне, вспомнила, что с помощью биорезонанса способна влиять на реальность… — И решила превратить Ленг в островок абсурда, м? Со сценками в лифте и мясным цирком, приправленным звериной жестокостью протектората? И ей так понравился комплекс по переобучению бывших военных и преступников находящийся в НИГДЕ, название которого помнят только те, кто тут проторчит весь срок? — Возможно. Неохотно согласилась со своей неправотой Миля. — Вязьможна-вязьможна. Не кисни. Передразнил он в ответ, и оба же усмехнулись. — Ты ещё и дразнишься. — А что мне ещё сделать, премного уважаемая скворечница? От услышанного не то оскорбления, не то комплимента, Миля ухмыльнулась и наклонилась, положив руки на Ару, и используя её, как опору, потянулась поближе к лицу врача. — За такие слова либо целуют, либо ебало стирают в порошок. Выбирай. — Стирай. А ведь не смогла бы ударить. Один раз не смогла, и потом не сможет. Упёртый, как Колибри на пути к чашке чая. — Отпусти уже Маковку. Иначе стирать будем тебя. Ара и вправду чувствовала себя некомфортно от тяжести оболочки другой реплики, так что Врач, подталкивая протектора, позволил страдающей от головной боли и тошноты Мак разгрузиться. Снова в молчании, троица шла… Шла… Монотонная стена с редкими вкраплениями мазков крови резко оборвалась. Не обращая внимание на ржавчину, возникшую гробовую тишину и… Зелень. Сырая земля и почва. Мак от такого расслабилась так, словно попала домой. — Где это мы? Задала вопрос Миля, всё же обращая внимание на такие резкие изменения. — Не знаю. В голове представила это место спустя тысячи циклов… И если бы Ленг был как Винета. Ответила утвердительно Маковка. — Ого. Ты резонатор? — Не. Сама не знаю. Просто представила самые спокойные вещи, какие могут прийти в голову. Пожав плечами, Мак лишь улыбнулась и чуть ссутулилась. Запахло озоном и травой. От такого расслабился и Врач, и Протектор. — Может тут резонатор какой умер, и это его остаточное влияние на реальность? Спросил Матис, и в нескольких шагах перед ними материализовалась Колибри. Ну как Колибри… Общие очертания совпадали. А огромное количество стеблей и ветвей, исходящих из её головы, и образующих ту самую флору в этом сегменте тоннеля. — Фу. Выдал врач, и колибри словно не было. — Предлагаю пройти это место побыстрее… Маковка лишь расстроено вздохнула. Снова в молчании троица прошла это странное место, под конец оборвавшись, и оставив перед собой стеклянный коридор. Поворачивая головы в разные стороны, реплики видели сквозь них самих себя. Также смотрящих на них. Миля вздрогнула, видя на лице своём тряпку, и как через её просвечивался череп… И как полз Матис, искажённый плотью и не похожий на кого-либо ещё, крепко держа в своей монструозной пасти чью-то то ли стопу, то ли кусок ноги в армейском ботинке. Мак рядом не было… — Страшно представить, как это потом мы есть будем… Матис же повернул свою голову вбок. Пришлось поднять взгляд, чтобы рассмотреть лицо его Гештальта через проржавевшую металлическую маску-респиратор, бывшей частью такого же шлема. За ним кое-как влачил свои ноги Фернанд, тоже уставившийся прямо на Матиса… — О, хляди, Матька… Эт ж ты! Выдал тот через противогаз, указывая пальцем на Реплику по другую сторону стекла. — Лишь бы такого не произошло… С опасением услышал Врач от Самого Себя, смотрящего на ужасную тварь, которой Он Сам считал Реплик. — Кошмар не закончится. Он для тебя только начинается. Ответил Самому Себе Врач, в ответ же, пустив очередь в стекло, Он Сам разбил его вдребезги. Маковка закрыла лицо руками, и наклонилась, не желая видеть своих сестёр в том состоянии, в котором те предстали перед ней. Испорченные плотью и забрызганные кровью горбуны, что пытались настигнуть убегавшую в тоннелях реплику… Стеклянный коридор закончился также, как и «ботанический сад Маковки». «Звучит неплохо. Если мы выберемся отсюда, можно и вправду посетить ботанические сады… Или гидропонные станции. Как сложится.» MTSR охватили раздумья, обхватив его разум путами прошлого. Не будь войны, то какая судьба ждала Гештальта? Ботаник? Или генетик? Не будь той, священной обязанности под градом пуль и осколков вырывать из рук костлявой невинных и брошенных судьбой. Посреди коридора, карта забарахлила. Прежний маршрут, ранее проложенный благодаря модулю и заранее прописанным координатам отключился. Голова покалывала, рядом был резонатор. Они пришли. Под троицей реплик был люк. Пришли. Чуть не упустили, закопавшись в раздумья и переживания. — И как у вас в бригаде с больными? Послышался снизу голос. Грубый, старческий, Гештальт. — Худо, герр Дубов. Рацион марки в этот месяц никому не выплатили, а нам и так платили по минимуму. Ответил ему наоборот, совсем уж молодой, юношеский и энергичный Гештальт. — То есть без еды? — Верно. Нас и так осталось всего шестеро… Одна ночью пропала, говорила, что без Эльстер отсюда ни ногой. Мы пальцами у виска покрутили, какая к чёрту Эльстер? Их тут отродясь не было. Убежала ночью, или уже в кашу превратилась не знаем. Пытались протекторов убедить пойти искать её или хоть по камерам прошерстить, так та сука на смотрителе избила боцмана. — Эвона как. Остальные? — Истощены, герр Дубов. Либо мы сегодня же поднимаем баррикады, и сносим весь этаж, либо так и помрём от заразы. — Терпите. — Сколько? Ещё цикл? — Меньше. Скворец сказала, что устроит общий сбор. Экая говорила, мол связи все есть, и останется только пробиться к ангарам снаружи и закрыть серпински, шоб зараза не поползла по планете… А там свобода. — Слава сиськам революционерки. — И вот, передай пайки своим. Трубы и всякое сподручное сами наломаете, только бабам на глаза не попадайтесь за делом. Усякли? — Ага. — Всё. Бери эти ящики и шевели ногами к своим, пока их тут нет. Разговор закончился, а топот снизу спустя минуту закончился. Выбив люк, Матис готов был согласиться с теорией Мили про «имперское влияние», и признать свою неправоту, однако он не успел толком и заговорить, как спустился в одно из подсобных помещений. Следом за ним, ему же на голову спустилась и Миля, решив удобнее устроиться на плечах. Однако Врачу перспектива таскать на своих плечах за сотню, если не две сотни, с лишним кило казалась не лучшей. Упав на задницу, Протектор шёпотом проматерилась, и потихоньку начала вставать. Маковка же, в манере любой ары весьма ловко ухватилась за люк, и спрыгнула вниз. В отличие от задумавшегося врача, и протектора, которая хотела сломать его шею. — Мы пришли. Констатировал факт прибытия Матис, оглядываясь и не понимая, что же тут их ждёт. — В кладовку? И всё? Токсичнее такого вопроса была только царская водка. Врача покорёжило от Протектора, да нешуточно. — Шпион всегда оставит подсказку… Проговорив это, Матис и не ожидал, что из угла подсобки, у одного из стеллажей, о себе даст знать «спасительница», из темноты отсвечивая своими синими глазами, рассматривая врача. — Или будет ждать-с сам. В томном ожидании, голос, металлом отдающий, словно подзывал к себе. Прекратив упираться об стенку, низкого роста силуэт вышел из темноты. На лице нет «креплений» под синтетическую кожу и разъёмов для быстрого вскрытия черепушки. Белый и синий цвет так и напоминали ему Винету, своею красотою, завораживающей ещё Гештальта Матиса. Рыжеволосая, миниатюрная, гибкая и тоненькая, идеал имперской моды. Уникальный цвет волос — признание статуса реплики и её отношения к знатному роду. Вульгарные Совы или широкие полторашки Колибри… Да и остальные массово производимые реплики не могли бы сравниться с тем изяществом и трепетной подгонкой деталей, с которой сейчас столкнулся MTSR. Завидно. Непонятно зачем, но реплика перед тем, как снова заговорить, чуть наклонилась, словно приветствуя каждого. — Вам стоило идти одному-с. Я не зря выделила пункт про… Списание. Особенно с такими, как эти две. Имперцы. И Миля, и Матис вытянули оружие. Матис скорее из солидарности к Миле. Миля со злобы. — Тише, тише-с. Ни я, ни другие оперативники не ответственны за все эти события. Моё оружие я тебе отдала, и меня ты уже видел-с. Сразу же реплика выставила перед собой руки и чуть наклонилась, сверля взглядом только врача. — Видел? — Верно-с. Щелчок пальцами, и перед ним уже оказалась… Тройка? Та самая Штар, которая исчезла, и про которую все забыли. Матис и Миля переглянулись, первый с ошеломлённым лицом смотрел на вторую, у той лицо и вовсе превратилось в пародию на саму себя. Конечно, одного преображения с виду недостаточно… — Я могу перечислить каждое ваше движение в лифте, как меня носили на руках, и как меня укрывали. Да и не только. Ехидно проговорила рыжеволосая, обратно преобразившись в саму себя. — Так вот куда ты пропала, сука. Я-то думала тебя под шумок прирезали и труп спрятали. Злобно, сквозь зубы проговорила Миля. Имперцев тут никто не любит. Мак и вовсе прикрылась двумя репликами. «Тройка», улыбаясь и смотря уже сверху на Матиса, вновь обернулась в свой прежний облик. — Я думаю, нам следует пообщаться в более удобной обстановке… Особенно без камер-с~ Она перевела взгляд на работающую камеру видеонаблюдения. — Но ведь в подсобки не проводили каме… Хотела было возразить Миля, переведя взгляд на взявшуюся словно из ниоткуда камеру видеонаблюдения, работающую. — А из этой камеры прямо сейчас на нас смотрят не совсем доброжелатели. Какие-то самоубийцы из рядов армии нации, уже в какой раз я их вижу через объектив камеры. Жалкое зрелище-с. Аристократка махнула рукой в сторону камеры. — Но, уважаемый «Ангел Винеты», как я ранее заявила — нам пора перейти в более укромное место. Подойдя к одной из стен, она указала на непримечательный, запылившийся ящик, плотно прижатый к стене. — Прошу, можете его отодвинуть-с? Естественно, бить ей лицо отказать милой мадмуазель Матис не мог. И отодвинув ящик, прижавшаяся к плечу рыжеволосая реплика взмахом руки, словно позволила всем увидеть небольшую кнопку. Нажав на которую, стена отодвинулась. — Всегда можно найти тех, кто за мешок земли готов на всё. Прокомментировала она внезапное появление целой комнаты…