Не трать ты понапрасну патч! Знай, что тебя ждёт врач!

Чувство отвращения и раздражения за, приблизительно полтора часа пребывания в лифте довольно быстро подубивалось. Всё это время, оказывается, Миля была предписана к нему намеренно. Никого лучше, чем одну из самых начитанных и подкованных «STAR» не нашли на «Серпински». И удивляло Реплику не только факт наличия у протектора зачатков интеллекта: Фальке ей лично доверила такую задачу. Матис хотел устроить скандал, однако странное влияние этой самой Штар успокоило его. Она будто знала, что он скажет, что он чувствует и как сильно он подавлен. «Ты понимаешь, что эту курицу, не зря к тебе предписали?» 8-й этаж на удивление помрачнел. Золото прекратило сверкать, кое-как основное освещение продолжало работать. Почти полумрак. — Я не уверен, что лифт в шахты работает должным образом. Но спускаться надо. Тут же заявил Матис, повернувшись к двум протекторам. Маски уже на лицах, Миля при этом начала перезаряжать револьвер. Странно. — Сплюнь ты. Не произойди это экстренное отключение, то мы бы сразу по лифту спустились к этим шахтам. Да и с высокой вероятностью сейчас лифт ещё и в самом низу — в самих шахтах, обождём, пока технички всё не поправят, или пока не получим экстренных указаний. Матис в ответ лишь укоризненно глянул, ничего не говоря. — Ничего плохого не случилось. Докладывают только о том, что задержали несколько реплик, что напали на шахтёров… Только Матис вздрогнул. Даже испугался. Дверь, что вела к лифту в шахты была прямо перед ними, но Тройка тут же спохватилась, и схватила волнующегося врача за плечо. Крепко. Будто бы сама не хотела, чтобы тот полез на дно. — Майны позаботились о том, чтобы шахтёры не пострадали. Но сами получили немного… Так что к тебе в скором времени придётся диагностировать и их. Да и напавших тоже. Что-то неладное тут намечается. Миля говорила взволновано, ещё и не скрывая опасений. Походу и вправду весь этот год она просто пыталась выводить того на «чистую воду» своим отвратительным отношением к нему. Мало ли, NN-ы известны своими психическими дефектами, которые могут привести к, мягко говоря, худшим последствиям. Матис не привык верить протекторам. Если Миля всё это время просто прикидывалась такой умалишённой, то почему она сейчас просто не надела очередную маску? Кто она вообще такая? Лишь рядом с дверью, около которой лучше всего работали лампы стоял Он. «Треклятая нация. Они будто тебя поиметь хотят, но ломаются. Ставлю все твои скромные запасы рацион-марок, что они ждут, когда там вообще связь вся к чертям собачьим слетит, как и всё видеонаблюдение. Действуй первым» Оскал был ярче любого источника света. Реплика в кителе больше напоминала монстра, изуродованного временем. «Я-то уродец? Я могу тебе показать, что такое настоящее уродство — просто дай мне возможность нашинковать этих двух в мясо и хром! Ты получишь две идеально отрезанные от тела головы, а я — гордость за то, что ты не такая уж и сопля. Что ты — зверь. Зверь, взращённый нацией и с гордостью это запомнивший.» Он хотел было подойти, да тьма вдруг… Ошпарила его. Матис лишь краем глаза смотрел на это. Было не по себе. Лицо один в один, но характер… «Чтоб вся нация в красный глаз провалилась! Подойди сюда и дай мне решить твои проблемы! Все эти объяснения этих Протекторов просто брехня!» — Вы точно уверены в урегулировании ситуации? Оба протектора раздражённо вздохнули. — Я требую вызвать лифт и отправится в шахты. — Ты хочешь подвергнуть риску остальных ради своих чёртовых догадок? «Уламывай. Жизнь пары протекторов не имеет цены, они ж защищают, а не живут. Всегда можно заменить. Всегда можно пренебречь» На радостях тут же заговорил ветеран в кителе. — Да. Мне плевать. — Чёрт тебя побери. Ты неисправимый кретин. «Зачем исправлять то, что работает, как надо? Ты не задумывался, что порой лучше заткнуть чем-нибудь ей её хлебальник? Например, дозой свинца или сильным ударом тупым металлическим предметом? Куда лучше, если тело не будет сопротивляться.» Он нажал на пульте кнопку открытия двери… Разве не сам Матис открыл её? Реальность уже будто начала сбоить с появлением этого… «Я всегда был тут. Я тот, кто поможет тебе по-настоящему проявить пользу Нации. Запомни каждое моё слово! Протекторы и АЭОН это кучка тупых жлобов, у которых ни яиц, ни мозгов не хватит на решение всех проблем. Ты — моё оружие, я — твой верный друг и Товарищ! Оба мы сотрём с лица земли любую угрозу Нации Евсан, кем бы эта угроза не пыталась притворяться!» Он уже сместился к лифту. Самочувствие ухудшилось. «Слабак! Встань смирно и жди, лифт сейчас поднимется! Даже не думай об отдыхе!» — Ёк… Да ты побледнел. Тебя случаем не рвёт? «Плюнь на неё — она тебе только мешает!» Чуть сгорбившись, Матис явно почувствовал себя худо. В голове начался беспорядок. Ранее сложенный воедино поток мыслей, что позволял чётко распределять мысленный хлам от дельных идей, и тех заложенных знаний для решения задач просто сломался. «Идиот! Не смей даже опираться!» Зря он сегодня ел раньше положенного. Содержимое пайка незамедлительно покинуло желудок. Всё смешалось. Больно. Всё отвлекает. Он чувствует, будто внизу уже случилось то, что должно было. — Твою-то мать! Сн… Тройка! Держи его! Миля тут же взяла Врача за горло и начала смотреть на глаза. Та ещё никогда не видела полностью опустевшие склеры. Не успела даже попытаться привести того в себя, как незамедлительно она получила плевок в лицо. — Вот ведь гадина! «Бог нас не простит, дурень! Она велит тебе! Понимаешь?! Тебе велит взять в руки что-нибудь и уже расправиться с ними! Они только задерживают тебя! Каждый труп на твоём пути — жертва во славу Нации!» Он лишь одним шагом приблизился к ним двум, оттолкнув со всей силы Милю, а сам начал уже душить сбитого с толку Матиса. «ИДИ ТУДА! ИНАЧЕ Я СДЕЛАЮ ЭТО ЗА ТЕБЯ!» «ИДИ! УБИВАЙ! ВО СЛАВУ НАЦИИ!» Кашель и хрипы. Всё тело дрожало, чувствуя мёртвую хватку на своей же шеей. Если бы он приложил ещё больше сил, то небось сломал бы её. Насколько в своей риторике он в кителе был разный, настолько же его мысли были спутаны. «ЖАЛКИЙ КУСОК ПЛАСТИКА! ТЕБЕ ДАРОВАЛИ МЕТКОСТЬ И БРОНЮ ЧТОБЫ ТЫ ЗАЩИЩАЛ НАЦИЮ! А ТЫ КАК ТРЯПКА УЖЕ ВАЛИШЬСЯ ОТ УДУШЕНИЯ!» Не успел Матис даже взглянуть на то, что металлическая коробка с несколькими силуэтами возникла в нескольких метрах напротив, как окончательно он провалился в бездну. И кажется, в это бездонное место его отправила Тройка, ударом прямо по виску… Какофония из мыслей наполняла каждую частичку окружения. Кровавого цвета город, сожжённые белые башни, покрывающиеся ржавчиной, и из которых огромными водопадами лилась вспененная кровь. — Ма-а-тис! Сынок! Выключай телевизор! Теперь он был…а где? Простая комната. Насколько простая? Хотелось блевать. Уж лучше выблевать всё из себя, чем продолжать таращится на экран телевизора. На экране вместо кровавого пейзажа вырисовывался Парад. Солдатики в чёрных мундирах, гордо отбивающих ритм фоновой музыки. Бесконечный строй. Красный фон лишь добавлял контраста этому войску. Идут ли они защищать Родину, или в кои-то веки наступать? Матис не успел узнать: кабель с вилкой отсоединён в самый важный момент. Даже тут Миля достанет его… Стоп. Выглядит она необычно. Даже совсем необычно: ноги со ступнями, на них простые и удобные тапки, поверх всей одежды непонятная накидка на переднюю часть тела. Трудно сказать, что было под ним. То ли блузка, то ли платье. Матис не разбирался в одежде гештальтов. До такой степени не разбирался, что мог с уверенностью сказать только об одном: Реплика-протектор стала гештальтом-поварихой. Но при этом надетые одежды выглядели довольно дорого… — Солнышко, я же сказала: всё. Вроде в голосе слышен укор, но за него не хотелось встать, а затем ударить или начать резню. Даже тепло… — Глаза испортишь — как будешь учиться в школе? Завтра важный день! Она лишь улыбнулась, при этом без всяких проблем подняв резко оказавшегося в теле ребёнка Врача. Какой он карлик по сравнению с ней. Вот что чувствуют Колибри в сравнение со Шторх или Фальке. — Но ма-ам… Парад только начался! Жалобно выдавил из себя резко занывший Матис. Стыдно чувствовать такое. — А парад не для тебя показывают! — Но ведь там дедушка! — А дедушка будет рад посмотреть на тебя в кадетском мундире и бодрым! Так что собирай игрушки, и мигом спать. Огорчение пропало так, словно его и не было. Он давно не видел дедушку вживую. А ведь он такой-же герой Нации, как и сам мальчуган, уже борющийся со сном! Уже другая комната. Темнота. Помимо его кровати было ещё три. — Мам… А правда, что дедушка лично на Винете вёл солдат? Каких солдат? Причём он упомянул Винет? — Правда, солнышко, правда. Сегодня только без сказки. Нарушил ты расписание. Тут же снова детское огорчение, даже Миля это уловила. — Но ничего. Зато завтра дедушка тебе уже всё расскажет сам! Только если ты ляжешь спать. Первое не по-детски обрадовало. Второе снова огорчило. Как быстро меняются эмоции. Непривычно и страшно. — Хорошо… Спокойной ночи, мама. — Сладких снов, солнышко. Она тут же потрепала Мальчугана за его беспорядочный, косматый комок волос. И удивительно быстро он погрузился сначала в дрёму, а потом уже и в сон… И снова пробуждение. Несколько раз картинка переменялась: или палата с капельницей, или морское дно, или… Школа? Детский восторг чувствовался каждой клеткой тела. Не каждый цикл на улицах было так ярко и весело. Его же пристроили в отдельную колонну с такими же «первоклашками», такие же ребятишки. Где-то в первом ряду стоял кто-то очень хорошо знакомый. Лицо такое-же, как у самого Матиса. Глаза только зелёные, как изумруды. И каждый раз Мальчуган мотал головой из стороны в сторону. На свой чёрный, почти солдатский мундир со штанами и сапогами он насмотрелся ещё вчера. Какая радость, что нация с таким добродушием открыла в честь его же дедушки целый кадетский корпус при одной из школ на Хеймате. Определённо Матиса прожил жизнь Кадетом очень насыщенную и богатую на события… Уж не может лишь кучка этих воспоминаний быть хорошей, так ведь? Да? Да и теперь вместо площади перед Школой он сначала был в кабинете, где классным руководителем был назначен сам его Дедушка… Макс Вебер? Странно. До этого он видел Милю в качестве своей матери, так что удивляться не стоит… Да и свою копию с зелёными глазами. Правда он представился довольно странно — Авель Ланге. Матис Ланге? Звучит странно. И на протяжении целых восьми часов он знакомился со всем классом. Он не удивлялся тому, что остальная часть класса — Ойле или гештальты из мед. Отделения. В принципе Матис понимал, что вокруг него всё — какая-то шутка собственного же воображения. Так быть не может. Или он не хотел верить в это? Дальше всё как в тумане: непонятно, непроглядно. Последнее, что помнил Репликант из этих бредовых кошмаров — Вид на дворец. Присяга. Зависть и ненависть. Он понял, когда его Гештальт научился врать себе… И всем остальным. И как реплика взяла это самое страшное оружие на вооружение. И затем ветер мощным потоком сдул его с плаца в тьму. Она его давно ждала. Что дальше? Смерть? Ну уж нет! Если понадобится — он выползет даже из своей могилы. Долг должен быть выполнен. Нация нуждается в нём, как никогда раньше! Матис лично клялся исполнять присягу: лечить вне зависимости от статуса и звания в обществе. Разорвать свою душу в клочья, чтобы её частями залатать души других? Запросто! Всякий бред в его воспалённых снах должен быть отсечён от выполнения основной задачи. Всё тело болело. Вокруг было жарко, а света было мало, хотелось пошутить, только шутка как-то не срослась во что-то смешное. — Где я?! Решил громко задать вопрос 7274, прощупывая вокруг себя пространство копытцами и руками. Жарко, темно и узко. И вправду можно подумать, что попала реплика в вентиляцию… Только вот повышение температуры, и наличие света только со стороны ног сразу же взбодрили Врача — ТВОЮ МАТЬ! Впервые Матис выразился так громко, так ещё и неприлично. Он сразу же решил со всей силы огреть копытами стеклянную панель. И он это сделал. Даже не потрескалось. -Эй! Слышишь…шум? Матис услышал это… Удивительно. Как он вообще оказался в прямо в крематории?! Вдруг началась постепенная подача кислорода… Дышать, конечно, стало легче, вот только на лице у Врача резко возникла улыбка. Улыбка переросла в оскал. Сузившиеся до полной пропажи зрачки сигнализировали только о НАСТОЯЩЕМ испуге. — Чёрт побери! Курт! Что это за хреновина?! Целая куча людей в армейском снаряжении. По уши в грязи. Изнеможённые и уставшие. Единственный источник света — огромные осколки луны. — Откуда я знаю, ефрейтор?! Основные силы даже не успели зайти внутрь, как отряд «зачистки» с самым целым оружием и более-менее уцелевшим снаряжением оказался заперт. Крепкие стеклянные ворота отделяли территорию объекта и внешнюю часть города. — Матис! Тащи технарей! Пусть вскрывают! На нервах от внезапности Матис стянул противогаз. — Как я тебе побегу один на позиции?! Старший Фельдфебель там! Меня пристрелят за уход с позиций взвода! Сам полевой медик сразу же подбежал к воротам, несколько рядовых пытались выломать ворота. Это была скорее отчаянная попытка вытащить побратимов оттуда. Старший офицер, Ветераны, просто уважаемые бойцы… Он был в их числе. Его спасло лишь то, что одному из рядовых пришлось прямо тут проводить ампутацию, укрыть его с другими раненными под руинами здания, в полузатопленном подвале. Почти все бойцы смотрели обречённо на медика. Выломать хламом и ломом ворота не удалось. Им было плевать на последствия. И все они смотрели на Матиса… Медленно приближаясь к нему. — Что вы на меня смотрите?! Помогайте, БЫСТРО! Боец вместе с ещё парочкой побратимов пытались хоть что-то сделать. Друзья и товарищи внутри также пытались хоть как-то выбраться… Вспышка. Крики были слышны хорошо. Очень. Сначала газ, а затем потоки пламени. Он не успел понять, что случилось дальше. Зрение отнялось. А после 7274 просто не мог пошевелиться. Лишь позже он смог закричать. Он думал, что ворота его придавили. Будто чуточку не добили. Он очнулся в полумраке. Руки и ноги, кажется, были прикованы к койко-месту. Ему пришлось несколько минут приспосабливаться к темноте, пока не увидел в темноте силуэт, прижавшийся к углу комнаты. Три треугольника на лбу дали ему понять: не он один наблюдал за этим… Наручники, похоже, были специальные. Если бы они были сделаны под Гештальтов, то Матис мог одним движением просто их сорвать. Но зачем? Ему сначала надо было понять, где он находится. Единственным источником света была настольная лампа. Рассматривая медицинские приборы, до сих присоединённые к нему и остальную мебель, Матис тут же смекнул: Палата. Точно палата. Не кошмарная копия. «Ну с ума сойти. Ты встал! Я удумал, что ты окончательно просрал все полимеры» Лысый в кителе стоял сбоку от Койки, упершись рукой об тумбочку. Выглядел он на удивление радостно. Даже так, будто случилось что-то, что ему принесло восторга лет этак на сто вперёд. Почесав свою щетину, он наклонился, и заговорил вновь. «Ты теперь настоящий боец Нации, Матька. Пугаешь этих проклятых протекторов своими подвигами! Глянь в угол! Забилась в нём, как отчаявшаяся псина!» Панк даже оскалился, запах гнили заполнил комнату. А следом он, как аристократ, поклонился в знак уважения и повернул своё тело вбок, словно дверца. Открылся вид в тёмный угол комнаты… Дрожащий и маленький силуэт, всхлипы, вздрагивания. Три красных капли или треугольника? «Капли. Больше они не заслужат. Колибри как дети. Если повесить их за свои же потроха, то ничего с этим не сделают.» Картинка прояснилась куда как лучше. В руках «Крахе». Ствол во рту. Палец на спусковом крючке. Задрожала девчушка ещё сильнее, сверля полупустым взглядом саму Реплику. А нет, ещё переводя взгляд прямо на Лысого. «Матя! Реплики — главный враг народа Евсана! Посмотрев на то, что мы делали изо дня в день она, поняла, что ни один протектор — ни тщета тебе!» Он по-приятельски похлопал Матиса по плечу, прикрыв собою испуганную до крайности Реплику. «А ты Матька — ты не Реплика! Эти уроды из АЭОН не скопировали, а впихнули в искусственно созданный мозг Тебя! Ты всё скоро вспомнишь, надо только подтолкнуть тебя как надо! Мы найдём способ, как вылечить тебя от недостатка плоти и чувств! И скоро снова будем вершить подвиги, как раньше!» Это напрягало Матиса. Из каких-то оскорблений и призывов общение с Лысым (а может выбритым?) сменилось на призывы к действию с его стороны. «Что ты ломаешься, как бабка на базаре?! Тебе надо всего-то ей напомнить, как чётко ты завалил до этого целый грузовик с гражданскими в Венетсе в первый же год службы! Как ты за это Медаль за мужество получил! И как потом Имперцев корёжило от этого!» Матис от услышанного только занервничал. Кажется, он и вправду начал чего-то вспоминать… — То есть дед твой — сам «Ч’рнорукий Герхард». Так какого хрена ты сейчас вместе со мной стоишь на посту в Внетсе, посреди львня?! Призывники всегда такие недоверчивые. Ни один не верил Ему, пока тот не показывал жетон с паспортом и подписью самого «ЧГ» в нём. — Дед так со всеми. Я не исключение. Старшего недавно упаковали, был в «Кирасирах» ещё этим… Как там… «Заступившим». Мой брат Авель — во флоте катер возит. Тут сегодня отпуск проводит. Сильно слукавил по поводу «исключений» Матис. Он уже привык так относится к себе. Что-то придумывать, скрывать от других. Оставлять только полуправду. — Так, а пчму ты С’нитар-унтер-офицер ННА? Ты ж мог тоже пойти во флот или в красиры, а ща гляди — в мясной, блях ты муха, роте! — Потому что для повышения во взводы Спец. Назначения надо ещё дослужиться тут. — Ты-т, да в Спецназ?! Призывник тут же засмеялся, Матис и вправду был каким-то наивным. — Ты д’же мухи не обдишь! А там у каждого бойца минимум за сотню уложных. У нас в части все знают это! Хотя по Курту не скажешь. Ты на кой ляд его так уложил? — Довыкабенивался. Пытался стащить обезболивающие из медкаба. Оба стояли отдельно от взвода, Фернанду нужны были лекарства. Больного мальчишку с Берлина свезли в выгребную яму с остальными, так ещё и об болезни замолчали. Приходилось тщательно проверять призывника на вшивость всей санчастью, а после уже скидываться на нужные препараты. «Федька» от остальных отличался в выгодную сторону тем, что ему для семнадцатилетнего сироты из детского дома хватало исполнительности и дисциплины: редких качеств для уроженцев с Винета. Огромная бетонная платформа была фундаментом для огромного города на ней — Венетса. На месте какого-то забытого городка построили целый район в километров пятьдесят, что состоял из типовых зданий. Правда не таких отвратных и уродливых, как на Ротфронте. А часть, как и блокпост на котором стоял целый взвод сброда, гордо звавший себя «Призывными формированиями ННА» оберегали первый по важности объект крупного города — «Арсенал». Так назвали уникальный в своём роде порт, способный принимать в себя огромные боевые корабли и суда снабжения. И одновременно строить, и обслуживать эти же корабли. — Кстати… А лекарства принесли? Не успел он даже напомнить, как тут же захрипел. До этого он только лишь похрапывал после каждого слова. Матис протянул бережно заготовленный свёрток с набором лекарств. Ингалятор с целительным содержимым был тут же выложен из свёртка, и мальчуган позволил применить ингалятор. — Спасибо вам… Большое Пошла отдышка. Будто он пробежал кросс в десяток километров с полным комплектом снаряжения. — Я 'бычно мог пзвлить себе это пахая на заводе месяц…а с вами хотя б смог даже говорить по чловечьи. Следом кашель. Долгий. Выблевал скопившуюся гниль из лёгких. — Так. Свёрток в рюкзак, иначе всё промокнет, разрешаю отлежаться. Кто-что скажет — ссылай ко мне, нехрен гнать больных в такую погоду. Похлопав призывника по плечу, тот только улыбнулся и пошёл к казармам. Уже всё вымокло. Оставалось надеяться, что старый разгруз не допустит того, что весь боезапас от влаги отсыреет. Местные оружейники не особо старались над треклятой «Ланце Спеццате»: полуавтомат, качеству которого позавидует только двуствольное ружьё из велосипеда. Винтовка перепроверена и снова закинута на плечо. Тройка ефрейторов следила за порядком целой девятки «рядовых» малолеток. Всё как обычно, если не считать поступившей минут пятнадцать назад информации о неизвестном грузовике без номеров, что въехал в город и объехал внешние КПП. Вот поэтому десяток с лишним человек. — Стрелять на поражение ведь? Неуверенно задал вопрос шестнадцатилетка ефрейтору, что задал тому вопрос. — Если увидишь именно этот грузовик — пали. Раздражённо выдал этот же Ефрейтор. — Понял-понял. Небось просто беженцы в гетто проехали! Матиса забавляло, что такая же ребетня, но рангом повыше пытается делать вид, что она уже взрослая и донельзя самостоятельная, и ответственная. Однако ребячество следовало пресекать… — Грузовик без номеров! Прямо к КПП! Крик с верхней секции, значит уже рядом. Призывники тут же все встали, как вкопанные. А ведь тревогу даже поднять не успели. Матис понял, что ефрейторы мало чем отличаются от рядовых. Ситуацию надо брать в свои руки. — К бо-о-ю! Всё также ничего не делают. Подбежав к пустой будке, располагавшейся сбоку, Санитар немедленно вдарил по кнопке тревоги. Только после гудка из громкоговорителя толпа рассосалась по позициям. Через секунд десять уже был слышен рёв мотора. Гражданский грузовик, ещё имперский. Подъезжал медленно. — Эй, вояки! Грузовик подъехал к КПП метров на 20. На водительском месте старик. Около пятидесяти лет отроду. — Нам бы помощь не поме… — ОГОНЬ! Тут же закричал сам Матис. Приказы исполняются вне зависимости от того, что происходит. Приказ был тут же исполнен. Дед даже не успел вылезти из Грузовика, как град пуль из винтовок и ПП изрешетил всю кабину. Говорить про то, как чувствовало себя кровавое решето, распластавшееся на асфальте и не следовало. Всё-ещё живой. Последовавший крик из кузова расслышали. Матис сразу же побежал к грузовику, следом и остальные. Перезарядка. Внешний осмотр кузова. Тряхнуло. Кто-то внутри уже залёг. Ребятня окружила транспорт. Вновь пальба, только по кузову. Тот же град винтовочных и пистолетных пуль превратил в мусор уже и кузов. Тишина. Мгновенно эта самая тишина прервалась всхлипом. Этот всхлип был неестественным: будто к нему добавилось кряхтенье и похрюкивание. Как старший по званию, Матис осторожно заглянул в кузов. Несколько тел, участь которых повторила ту же, что и водителя. Под местами для сидения располагались деревянные ящики… Кряхтела женщина. Похоже — жена Водителя. Того же возраста, что и расстрелянный дедуля. Тут целая семья. Матису, на удивление, не стало худо. Достав свой нож, он лишь закончил начатое. Был жив и юнец лет 18. Уклонист, судя по всему. Также, как и девчушка лет 16… Колибри, что будто была прикована к воспоминаниям уже точно переступила грань дозволенного. «Кха! Глянь на неё! Её как будто имели по кругу пару дней без отдыха!» Выбритый как будто сам видел происходящее. И следом тот лишь повернулся прямо к Колибри. Матис лишь заметил вспышку от очереди из ПП. Да и след от крови чуть выше головы Реплики, чьё тело расслабилось и развалилось на полу. Голова же оставляла за собой ровный след. Кровавый. «Отлично! Осталось ещё 7! Мы в ударе, дружище!» Он засмеяляся, уж чего скрыть этот тип не сможет — удовольствия от содеянного… Матису даже самому стало страшно. Колибри его только раздражали, но никак не доводили до ненависти. Если ОН может возвращать его воспоминания, то что он ещё может сделать? «Я могу всё! Ты понимаешь?! Всё! Если ты примешь мои правила ведения войны ради Нации против этих существ, то и ты получишь часть моих сил! Мы сделаем это с каждой репликой на этой станции!» Бритый заулыбался, протянув свою руку для рукопожатия. Он конечно не учёл, что обе руки были прикованы. «Ох, и ведь точно! О, слышишь! Кто-то идёт! Улыбайся и радуйся!» Вот только 7274 совсем не был в настроении для этого: он осознал произошедший сейчас ужас и возможные последствия для себя самого. Его спишут. Да даже прямо сейчас. Сердце заколотилось, как бешеное. Нет-нет-нет. Он в этом не виноват. Не появись в его голове после боли этот урод то всё было бы хорошо. «Я то урод? Тобой помыкают, как хотят!» Репликант увидел, как дверь открылась, и внутрь вбежало сразу несколько Ойле и… Миля с тройкой. Вторая спохватилась и решила закончить то, что она должна была сделать. Выстрел.