Sapphire Town

Прошло две недели после побега Сапфира. Долгая пропажа бандита уже не было удивительной для народа, ведь омега мог не появляться и месяца. И все его боялись, ибо коль появится в Хорсшу — пострадают жители или казна. Причина долгого отсутствия никому неизвестна, все считали Сапфира кукловодом, который приходит нарушать закон для забавы. — Всё будет хорошо, — склоняет свою голову Сапфир к фотографии двоих мужчин внутри своего колье, сидя в амбаре на сене, облокотившись на туловище Сэма, что лежал после хозяина, — Я не сдаюсь, отец. Ты ведь меня этому учил, правда? А ещё я научился готовить, пап. Помнишь, как мы готовили вместе, а когда отец пробовал, то смеялся и говорил, что у меня получилось? Это было так давно... Я стал смелым и ловким, как вы этого хотели, представляете? Надеюсь, что однажды и стану очень хорошим омегой, приведу в этот мир ваших внуков, правда... Но сейчас... Я продолжаю искать тех, кто вас... У Сапфира потекла слеза, а из-за застрявшего кома в горле не смог дальше говорить, всхлипывая. Он снова поцеловал колье, ложась полностью на живот своего жеребца, который облизал щеку хозяина, тем самым поддерживая его. Сапфир обнял шею животного, снова всхлипывая. Не имел бандит своего дома после смерти родителей. Пять лет брюнет тягается от точки А до точки Б, ища где переночевать. С едой было намного тяжелее, ведь все окружающие в Диком Западе знали его внешность, даже за пределами городка Хорсшу, опасаясь парня. Лишь шляпа с косынкой на лице и воровство помогали спасти ситуацию. Сапфир обмазывал свои железы с натуральным запахом манго грязью, дабы от него неприятно пахло и никто не смог понять, кому принадлежит запах. Парень чувствовал тёплые слёзы, прикрывая глаза. Ненавидел закон, ненавидел правила. Ненавидел праведных людей, которые далеко такими не являются. Ненавидел тех, кто ночами стирает себя грязь, а утром снова пачкаются. Он ненавидел тех, кто не знает жизни, но при этом считает себя наимудрейшим. Ведь такие люди и забрали жизнь его родителей. Сапфир не имел никого, кроме верного коня Сэма, которого он получил в подарок от родителей на своё двадцатилетние. Как только солнце начало проявляться, распуская лучи по каньонам, омега заснул, думая о счастье своих родителей. *** Под солнечным лучом и прохладным ветром, Чонгук покуривал сигарету, находясь на своём домашнем балконе, смотря куда-то вдаль. О чём он думал? Или же о ком? Ему самому непонятно. Должно быть, о словах Сапфира, которые задели его эго. Казалось бы, альфа есть альфа, выполняет свою работу. Ну и что? Почему совесть не даёт спокойствия? Нет, он не выполняет свою работу, подумал шериф. Его работа это и сердце человека? Но он не философ, с чего бы ему интересоваться целями преступников. Украл — значит нарушил закон, для кого и зачем это уже неинтересно. Но что, если украл, чтобы накормить себя, например? Или убил, так как защищал себя? Могут ведь быть такие варианты. Но об этом ли только размышлял Чон? В памяти остаются сладкие и мягкие губы сероглазого. Чонгук пришел к выводу, что это всего лишь игра. И пора завязывать с этими мыслями. — О чём задумался? — некто хлопнул его плечу, находясь сзади. — Чёрт, Юнги, — обернулся Чон, замечая своего друга, — Как ты здесь оказался? — Ты опять позабыл закрыть входные двери. Ждёшь, пока Сапфир придёт убить тебя или что? — встал рядом мужчина с бледной кожей и тёмными волосами, вырывая из рук шерифа сигарету, смело затягиваясь. — Блять... — Ты стал рассеянным в последнее время и это чересчур. Что, рука больше не помогает? — усмехается Мин. — Не понял,— вздернул бровь Чон, пялясь на альфу, — Ты о чём? — Ты как маленький, — закатил глаза Юнги, — А когда мы в последний раз ходили в бар? Когда напивалась до потери памяти? — Ты знаешь, что мне не до этого, — Отобрал свою сигарету черноглазый, безразлично отвернув взгляд в сторону города. — У тебя три дня выходных, Чон. Я убиваюсь, так как сам не могу расслабиться, ты же знаешь, что я это делаю только в твоей компании, — пытается уговорить шерифа старший, несильно толкнув в плече. — Юнги, я не собираюсь с тобой никуда идти. Мне правда не до этого, — вздыхает, ведь знает, что приятель так просто не отстанет. — А до чего тогда? — спросил старший альфа с запахом костра и тепла, — Ты караешь себя за обыкновенную ерунду. Сапфир рано или поздно итак помрёт. Либо его кто-то убьёт, кто знает. Ты хороший шериф, не вини себя за то, что этот долбоёб такой хитрый. — Мг, — кивнул Чон, не соглашаясь со словами Юнги, повернув к нему голову, — В последнее время меня интересует одна вещь. Должен ли я разбираться в человеке, когда он нарушает закон? — Что? Разбираться, зачем он это сделал? — выгнул бровь Юнги, уточняя посыл. — Именно. — Перед тобой есть определённые правила. Если ты их нарушишь, тебя ждёт штраф, темница, отсутствие звезды шерифа и в худшем случае смерть. Понимаю, что на душе может быть тяжело и совесть мешает, но ты не можешь иначе. Такова твоя профессия, Чонгук. — Мм... Ясно, — тяжело вздохнул младший, понимая, что его профессия это действительно тяжело. Вот кричит ему сердце начать разбираться в проблемах нарушающих закон, тронули его сердце слова Сапфира, — Хочу выпить. Ничто не остановит его поток мыслей, как дорогой алкоголь. — Наконец-то рядом со мной стоит дружелюбный Чонгук, любящий дорогостоящие спиртные напитки и красивые задницы омег, — усмехнулся Мин, хлопая друга по плечу, а тот лишь хмыкнул, потушив сигарету в воде внутри небольшой банки, заходя обратно в дом, закрывая Юнги на балконе. — Ушлёпок! — доносилось с другой стороны. Чонгук улыбнулся себе под нос, на время оставляя приятеля, а сам направился в душ. *** День прошёл довольно быстро благодаря компании Юнги, успевший с младшим побыть чуть ли не во всех уголках города. Но всё это ещё ничего, по сравнению с грядущим вечером. На время никто не смотрит, да и зачем? Ведь салун полон веселья и нот джаза, который слышится с клавиш пианино, вдобавок обогревала атмосферу звуки гитары. Дуэт был совершенным, люди хлопали и танцевали, запивая тяжелый день виски. Чонгук, будучи уже выпившим, поднялся со своего места, притянув к себе внимание окружающих. Сам факт, что сейчас с народом выпивал шериф, уже заставлял людей обращать внимание только на него. Удерживая стакан пива в своей руке, альфа выпрямил спину, дабы казаться ещё больше и величественнее на фоне остальных. — Я, шериф города Хорсшу, Чонгук! Повелеваю вам заказывать всё, что душа пожелает! Угощаю! — За шерифа! — прозвучало в унисон с уст альф, дружески чокаясь стаканами. Чон сел на место, допивая содержимое до дна. Юнги не отставал от приятеля, после опустошенного стакана поделился сигарой с другом. Расслабленные мужчины ни в чем себе не отказывали. Ведь когда ещё можно позволить себе так отдохнуть? Сильных альф обслуживали смазливые омеги официанты в юбках и чулках с затяжками, от чего Чон не мог оторвать взгляд. — Вот ты. Да, да ты, — подозвал к себе темноглазый одного из омег, разливавшая алкоголь окружающим. Обратив внимание на призывающего его альфу, тут же помчался к нему. Чонгук, взглянув на тело мальчика, начал гладить его ногу, плавно переходя по бедру верх, — Принеси-ка мне самый дорогой виски, хотя... Дороже тебя тут я никого не вижу. Альфа прикусил свою нижнюю губу, напрямую играясь, а омега мило улыбался, строя глазки. Он повернулся спиной, направляясь за алкоголем, на забывая также показывать свою сексуальную походку, из под юбки высвечивая половинки. — Ну даёшь... — чуть не подавился Юнги дымом, — Будь я омегой, то вместо этого виляния бёдрами, встал бы перед тобой на коленях. — Кого ты обманываешь? Ты и сейчас весь на готовеньком, — засмеялся Чон, ударяя ладонью поверхность стола от смеха. Все заняты собой и своим положением, никому нет дела до новых лиц, что сошло только на руку пришедшему в салун. Человек стройного телосложения, но сам по себе невелик ростом, что доказывало омежий пол новенького. Его шляпа свисала на орлиные глаза глаза, лицо пряталось за платком. Одежда не чиста, но чисто его сердце. Сапфир сел за свободный столик, что находился неподалёку от Юнги и Чонгука, которые принялись играть в карты. Удивительно, что остались нетронутые места. Перед тем, как попасть в город, сероглазый неплохо «искупался» к грязи, покрывая свой натуральный запах. Заказав самое дешёвое вино, парень тяжело выдохнул, следя за шерифом, на колене которого уже сидел омега, подбадривая в игре в карты с окружающими, а сам Чон попивал виски и покуривал. Брюнет снова находился в Хорсшу в поисках убийц своих родителей. Почему же он так уверен в том, что убийцы именно в этом городе? Потому что последнее, что осталось после них это брошь, имеющая в себе символику Хорсшу: подкова. Эта брошь принадлежит кому-то из горожан, Сапфир в этом уверен. — Кто хочет сыграть с самым завидным холостяком и шерифом? — послышался громкий голос Юнги, находящегося на ногах, обращаясь к жителям. — Я, — долго не размышляя ответил Сапфир, стараясь не раскрыть себя. — Ты? А ты кто такой вообще? — удивился альфа, складывая руки на груди. — Я из Европы, — старался с акцентом и другой интонациейговорить омега, — Не желаю раскрывать сущность своей внешности, господа. Таков мой имидж. — Не стоит, не стоит, — подтвердил Мин, — Не думаю, что присутствующие выдержат такой вони. Альфа намекнул на запах грязи Сапфира, все в унисон засмеялись, лишь Чон приподнял уголки своих губ. То ли от пьяного состояния, то ли учуял истинный запах манго среди грязи? Сапфир поднялся со своего места, смело садясь напротив шерифа, следя за Юнги, который раскладывал карты. Все вокруг были заинтересованы событием, собравшись посмотреть, как аноним из Европы будет играть с шерифом. Чонгук погладил талию официанта, шепча что-то на ухо, из-за чего омега поднялся, уйдя в сторону. — Что ж, будете играть на желания? — ухмыльнулся Юнги. — Да, — кивнул Чон, тем самым насторожив странника, — Если я выиграю, то этот европеец показывает себя. На секунду в сердце Сапфира заиграли сомнения, но тут же пришла и смелость с решительностью. — Идёт. Но если выиграю я, тогда шериф рассказывает историю символа вашего города. — Мне не послышалось? Это тебе зачем? — облизал свои губы Чон, удивляясь таким желанием. — Я иностранец, мне интересно. — Допустим. После того, как все нужные карты находились у играющих, народ обгрызал ногти от интриги, внимательно следя за игрой. Карта за картой, а партия всего одна. Шериф хорош в картах, об этом все знали. Есть ли то, в чём он не хорош? Ни один человек и не поверил бы в проигрыш самого Чон Чонгука. Но никто не видел улыбки Сапфира, которая скрывалась за пределами ткани на его лице. Последняя карта и победа за ним. К слову, даже он не думал, что победа достигнет, но ни за что не позволил бы показать народу своё истинное лицо. Увидев итог, жители опечалено ахнули, поддерживая своего шерифа, на что Сапфир лишь закатил глаза. — Ну, шериф? Похоже, сегодня мой день, — ухмыльнулся брюнет, смотря на все разложенные карты на столе. — Твоя взяла, европеец, идём, — ничуть не расстроился альфа, встав со своего места с совершенно спокойным лицом. — Что? А это ещё зачем? — Ты сам хотел узнать историю. В тишине будет лучше. Чон, не ожидая омегу, вышел с салуна, вдыхая свежий воздух после спёртого запаха здания. Сапфир всё ещё был удивлён, неуверенно поднимаясь. Но он ведь хочет узнать историю, верно? Люди в помещении только поддакивали и пускали пошлые словечки об их «уединении», ведь экзотика. Брюнет вышел на улицу, видя Чонгука, сидевшего на ступеньках входа в салун. Он сел рядом, стараясь не дышать часто от стресса. — Много лет назад человек, которому жеребцы спасли жизнь, возглавил этот город. Это было действительно давно, даже меня ещё не существовало. Дословно неизвестно почему именно эта подкова является символом города, но есть самая правдоподобная версия, что данная модель принадлежала его лошади. Сейчас она находится в местном музее, смогли сохранить. Если тебе интересно, то ты всегда можешь попасть туда и узнать больше. Я, как горожанин и шериф, знаю столько же, сколько и другие. Но говорят, что история намного больше. Родители рассказывали, когда я был совсем маленьким, поэтому увы, ничего не помню. — Ясно... Спасибо. А знаете кого-то, кто мог бы ещё обладать любовью к этой истории, возможно, к этому человеку? Чтобы смог больше мне рассказать? — с надеждой на темноволосого направил свой взгляд омега. — Мне ничего неизвестно, — разоряется внутри печаль, ведь Чон чувствовал себя словно дитя. А ведь как шерифу и здраве порядка он обязан знать всё до мелочей, — Я ещё сам ребёнок, прости. Мне бы знать столько же, сколько ты. — Разве я выделился своей интеллигенцией? Лишь задавал вопросы. — Ещё ты наивный, — искренне улыбнулся Чонгук. Сердце Сапфира на миг остановилось. Неужели Чон пронюхал его? И это в прямом смысле — пронюхал. Не зная что и ответить, старший только приоткрыл рот, желая отогнать подозрения от себя. Но удивительно для них обоих, послышались голоса людей на соседней улице. Чонгук сузил свои волчьи глаза, анализируя ситуацию и разглядывал вдали людей. Заметив в переулке неподалеку несколько особей, словно зверь сорвался с места, подбегая ближе. Сапфир следил за происходившем, лицезря пьяных альф, которые лезли к омеге с ребёнком на руках. Сероглазый начал делать ставки, что сделает сейчас шериф: поговорит с альфами и обвинит омегу в вульгарности? Было бы на него похоже — подумал Сапфир. Но домыслы оказались ложными. Чонгук набросился на альф, врезая кулаком в челюсть, рыча на них как истинный защитник слабого пола. Мужчины, узрев перед собой шерифа, тут же скрылись. Чон подошёл к омеге, проговорив успокаивающие слова, а из кармана вытянул леденец для ребенка. Неизвестно что можно ещё ожидать от альф, поэтому шериф провёл омегу до дома, который находился совсем неподалеку. Удостоверившись, что молодой папа в сохранности, Чонгук вернулся к салуну, заставая иностранца в шоке. Старший большими глазами смотрел на шерифа, восхищаясь его мужеством и силой. Лунный свет целовал его скрытое лицо. — Вы... — Да, — признался альфа, глянув на костяшки пальцев, — Я избил их. Сапфир, всё ещё находясь в шокирующем состоянии, не мог шевельнуться, пялясь на Чона, который сел рядом на ступень. — Сейчас я не шериф. Сейчас я простой парень, который на стороне правосудия. Возможно, я немного переборщил, но себя я способен оправдать. Думаю, что эти выброски заслужили. Не смотря на то, что они альфы, такое поведение их не оправдывает. Как бы общество не подгибалось под альф, об омегах также следует заботиться, — выдохнул, глянув на землю, — Может, Чон Чонгук и шериф Чон это два разных человека? Я действительно грязный. В рабочие дни караю людей и сажаю их в темницу. А в выходные, когда я могу быть собой... Понимаю, насколько я ужасен. Серые глаза старшего опускаются, а сердце чувствует каждое дрожание в голосе черноглазого. Как бы шериф не старался показаться сильным, внутри него накопилось множество страха. Но даже несмотря на это старается сделать хоть что-то для справедливости. Даже будучи обычным горожанином. — Ты не ужасен, Чон... — брюнет пододвинулся ближе, положив свою руку поверх ладони младшего, — Просто ты ещё не разобрался. Всему своё время, знай. Чонгук обратил внимание на нежную кожу омеги, переводя взгляд на руку. Такая же маленькая и деликатная. Чон несильно сжимает ладонь врага, большим пальцем гладя пальцы. Те же пальцы, что коснулись его щеки две недели назад. — Ты ведь понимаешь, что настанет время, когда тебя точно поймают и ты не сможешь совершить побег? — серьезным тоном заявил Чон, посмотрев на Сапфира. — Ты узнал меня? — уже ничего не боялся. — Ещё с момента, когда ты вошёл в здание. Я почувствовал запах манго. К тому же я лучше всех знаю твоё тело, поэтому по телосложению и росту, рукам и родинкам я легко определил тебя. — Чёрт... — отвёл взгляд бандит, разочаровываясь в проваленном плане. Получается, что Чонгук узнал Сапфира. И намерено проиграл в карты, чтобы не раскрывать его личность. — К тому же твои глаза. Серые глаза. Чонгук медленно снял шляпу с головы Сапфипа, чтобы насладиться его очами чуть дольше и больше. Брюнет же смотрел в ночь, в космос души Чонгука. — Тэхен, — шепчет Сапфир, вызывая у альфы интерес, — Моё настоящее имя Ким Тэхен. Шериф приподнял уголки своих губ, кладя свою ладонь на нежную щеку напротив. — Тэхен. Сапфировый Тэхен. — Мы сейчас так близко друг к другу, — заметил Ким, — Почему ты просто не посадишь меня в темницу? — Потому что я не на работе. А ты не на охоте. Мы свободны. — Знаешь, — грустно улыбнулся омега, — Чон Чонгук мне нравится больше, чем шериф. Альфу устраивали такие слова. Он хотел ещё дольше смотреть на него, чувствуя прекрасный запах. Сапфир же прикрыл глаза, наслаждаясь горьким шоколадом, исходящий от младшего. — Ты сильно похудел, — шериф вынул несколько долларов из кармана своих джинс, кладя на подтянутые колени, — Купи себе поесть. — Это всё твоя каша, шериф. Давай в следущий раз, когда ты меня поймаешь, поделишься мясом? — ухмыльнулся брюнет, принимая деньги. — Тебе придётся постараться растопить сердце шерифа, — улыбнулся. — По-моему, я уже это сделал. Они снова смотрели в глаза и чувствовали запах друг друга. Их пугало одно — что, если они истинные? Сапфир поднялся, сильнее завязав узел платка, который так и не снял в течении вечера, напоследок поклонившись Чонгуку в знак благодарности. Развернувшись к альфе спиной, готов был отходить. Но что-то внутри так и удерживало. Шериф кусал свои губы, сражаясь с самим собой. — Тэхен, — встал на ноги Чон, повернув того за талию к себе. Большие серые глаза, имевшие в себе сапфировые оттенки, увеличились от столь неожиданного жеста, но сопротивления не было. Чонгук напрягся, брови нахмурились от давления всего, что происходило вокруг. Общество, закон, профессия, правосудие, — К чёрту всё. С лица старшего срывается платок, который альфа спрятал в свой карман, резко накрывая пухлые губы своими. Тэхен, решаясь также послать всё на свете, отвечает на поцелуй, руками окольцовывая спину шерифа. Чон целовал трепетно и страстно одновременно, удерживая тонкую талию в своих сильных руках. Язык постепенно перемесился в полость рта старшего, совершая вязкие и окружные движения с чужим. Ким промычал, перемещая ладонь на затылок альфы, также реагируя на все его действия. — Чонгук... — на выдохе произнес Тэхен, но тот так и не думал отпускать, не насытившись поцелуем. Губы Чона постепенно перешли к шее, к запаховым железам бандита, целуя каждый сантиметр кожи. На городских часах пробило полночь. Звук раздался по всему городу и только после седьмого колокола темноглазый распахнул свои очи, напоследок поцеловав ключицу Тэхена, выпрямив спину. Никаких разговоров. Лишь звон часов, что вернуло их в реальность. Шериф и бандит глядели друг на друга, не желая отдаляться. Но пора. Чонгук потянулся за платком в своем кармане, аккуратно раскрыв, дабы надеть на лицо преступника. Руки Тэхена опустились на его локти, несильно опуская вниз. — Оставь себе, — нежным голосом произнес омега, слегка улыбнувшись. Он поправил свою шляпу и обернулся, медленным шагом покидая Чонгука, который так и остался провожать взглядом своего врага, внюхиваясь в запах манго, которым прописался платок. *** — То есть у тебя голодная семья? — Да, шериф! Пожалуйста, сжальтесь! Прошло три недели. Внутри шерифа многие приоритеты поменялись благодаря Тэхену. Каким бы преступным не был этот бандит, а мудрость с языка поселилась глубоко в сердце Чона. И пусть Киму помочь никак альфа не способен, но творить добро в его честь намерен. Окружающие собрались на рынке, тыкая пальцами в мальчишку. что украл яблоко с прилавка, в ожидании наказания от шерифа. Люди привыкли жить во лжи, видеть перед собой лишь правила на бумаге, всем было всё равно на душу. Но не Чонгуку, не сейчас. — Шериф, он украл то, что принадлежит мне! Не заплатил! — возмущался продавец, махая руками и слюнями изо рта. Мальчик стоял, следя за происходящим, но действительно защищал себя, постоял за свою бедную семью. Людям не до конца известно, врёт ли малой, но с такой уверенностью, как у него, можно было и поверить. — Скажи, почему ты это сделал? — спросил альфа, садясь на корточки перед мальчиком. — Мой папа голодный, отец много работает и пьёт, не приносит ничего в дом! Мне... Я... — дрожал голос младшего, а руки обхватили своё же небольшое тело, обнимая за плечи. — Да ложь! — выкрикнул кто-то из толпы, — В тюрьму малого и его семью! — Так, — услышав указания, внутри всё выкипело, посему поднялся Чон, повышая интонацию, — Я решаю, кого сажать, а кого нет! Ни то каждый получит штраф за указывания шерифу! — вздохнул и снова посмотрел на мальчика, после чего вынул несколько купюр из своего кармана, бросая на деревянную поверхность кассы продавца, — Я покупаю мешок яблок. Все умолкли, пока Чонгук произвольно завязал мешок, стоящий у прилавка и закинул себе через плече на спину, подгоняя мальчишку вперёд, выводя из рынка. — Покажи мне свой дом. Малой кивнул, в припрыжку ведя шерифа к своему месту жительства, ничего не говоря. В течении этих трёх недель альфа не раз оправдал тех, кто нарушил закон, но это были мелкие ситуации, такие как кража или избиения из-за самообороны. Он чувствовал, что поступает правильно и никто не имеет права тыкать ему в лицо, мол, шериф делает что-то не так. Его подняла на духу та ночь с Сапфиром у салуна. Чонгук задумывался, сможет ли он и его оправдать, все его поступки, коль узнает омегу поближе и поможет достигнуть желаемого. Он понял, что его действия касаются горожанин этого города из-за интереса к истории символа, поэтому Чон начал читать больше книг и узнавал больше о своём месте. Он всё это делал ради омеги, которого запах сводил с ума, а цвет глаз телепортировал в свободу, которую он никогда не испытывал. — Мы почти пришли! — объявил мальчик, увидев свой небольшой домик. На крыльце находился омега постарше, в руках находились спицы и нитки. Услышав шаги прибывающих, молодой человек поднялся с места, бросая свои материалы вниз. Ведь что может делать ещё шериф, как не приписывать приговор? — Привет, пап! Только не ругайся... — Шериф Чон! — поклонился омега, быстрыми шагами подойдя к ним, дёргая сына за руку, — Неужели этот негодяй что-то натворил?! Ах он у меня подучит! — Никак нет, товарищ горожанин, — ответил спокойным тоном альфа, поставив мешок яблок на землю, — Я здесь, дабы похвалить вашего сына за преданность своей семье и решимость. Позвольте вознаградить вас. Папа мальчика смотрел на шерифа удивленным взглядом, не веря тому, что происходит. Обратил внимание на мешок, затем перевёл взгляд на сына. — Шериф Чон, вы не должны были... — Сердце вашего сына говорило, что нужно обеспечить семью. Моё сердце велело помочь. Это моя работа, — Чонгук улыбнулся, занося мешок на крыльцо, замечая расшатанный стул омеги. Не долго думая вынул из кармана доллары, положив на место сидения, — Купите больше еды и позаботьтесь о себе. — Благодарю, шериф Чон!— чуть ли не в слезах сказал омега, обнимая сына за плечи. — Вы такой хороший! — показал свои молочные зубы мальчик, — Когда я вырасту, я буду таким же, как вы! Чонгук тепло улыбнулся, подойдя к парнишке, садясь перед ним на корточки. Взирая на невинное сердце мальца, вынимает из пазухи ненастоящую звезду шерифа, сделанную из меди. Напоминала обычную игрушку для детей, которые любили играть в профессии. Альфа прицепил её на рубаху парнишки, заботливо проговаривая: — Однажды твои мечты исполнятся. Всегда слушай свой разум и сердце, буть благоразумным, добрым и справедливым. Защищай себя, семью. — Я обещаю, что буду стараться! — улыбнулся взаимно мальчик, выпрямляя спину. — Держу за тебя кулачки и буду следить за твоим процветанием. Чонгук поднялся на ноги, напоследок кивая горожанам, тем самым попрощавшись, следуя назад в город. Это был рабочий день, стаж на улице. Проходя среди переулков, следил за порядком и радовался тому, что в городе стало спокойнее. Его также посетила мысль, что после последней встречи Сапфир прекратит причинять боль обществу. Ведь Чонгук за это время действительно изменился, услышав и поняв смысл всего сказанного Тэхеном. Может, и он что-то понял? Альфа решил зайти в другу в магазин со сладким. Ему самому было забавно осознавать, что такой суровый и безжалостный Мин Юнги, любящий выпить — владелец местной кондитерской. Напоследок вздохнув чистого воздуха, Чон вошёл в небольшое здание, готовясь ощутить запах мёда. — Шериф Чон! Добрый день! — улыбнулся омега, стоявший на кассе. Каштановые волосы подчеркивали его карие глаза, худое телосложение красиво соответствовало ему натуральному запаху мёда. — Здравствуй, Хосок, — кивнул альфа, — Рабочий день проходит хорошо? — Отлично, господин! Хотите чаю? Ох, я всё сделаю! У меня есть карамельные конфеты! — начал быстро говорить парень, при этом гоняясь по кассе ища сладости. Тот ещё болтун. — Хосок, не торопись, — засмеялся альфа, умиляясь подобным поведением омеги. Кареглазый был влюблён в Чонгука довольно давно, о чём знал Юнги, который имел тайную симпатию к «каштанчику». Он не пытался помочь ему соблазнить Гука, просто потому что знал, что он не в его вкусе и нет в этом смысла. Чонгуку нравятся те, кто любит вставить свои пять копеек, болтают острым язычком, местами наглые и очень мудрые, смелые. Можно было подумать, что с такими стандартами шерифу нравятся альфы, но нет. Его притягивали наглые и мудрые омеги. Его притягивал Тэхен. Вот Юнги наоборот, привлекали нежные, неловкие парни, умеющие женственно одеваться и соблазняют тем, что пытаются угодить альфе. Робкие. Чонгук сел за столик у окна, единственный который находился в магазине. То ли до декора, то ли для удобства. Хосок подошёл к альфе с румянцем на щеках, положив на стол мешочек с карамельками, возле же поставил кружечку чая. — Спасибо, — улыбнулся ему Чон, посмотрев в глаза, от чего омега спрятал своё лицо в ладонях. За этим следил Юнги, ожидая своего работника за стойкой после окончания сортировки на складе. Никто из товарищей его пока не заметил. Мина умиляло поведение младшего, особенно то, как он смущается. Он чувствовал его сильнейший запах мёда, зная, что являются истинными. Хосок этого не замечал, чувствами перебывая в облаках, мечтая о шерифе. После очередной благодарности Чона о заботе Хосока, каштанчик вернулся к стойке, с опущенной головой, случайно врезавшись в упругую грудь своего начальника, чуть не упав назад, но ловкие руки Юнги успели его поймать за талию. — Будь осторожен, — прошептал Мин ему в ухо, сильнее сжимая его талию. — Босс, что вы делаете? — засмущался тот, начав вертеть в разные стороны головой, чувствуя его запах костра, от которого ощутилось тепло и неприятная тяга внизу живота. — Тц... Младший всхлипнул, хватаясь за низ, зажмурившись. Юнги ослабил хватку, успел опуститься на корточки, придерживая слабого омегу. Он учуял, что запах мёда увеличивается в разы и даже Чонгук повернулся в их сторону, понимая, что происходит. — Чёрт. Пошли, — прорычал Юнги, помогая встать Хосоку. Обернувшись к шерифу, кивнул головой, давая знать, что должен отойти. — Юнги, — тяжелее дышал омега, прижимаясь к альфе. Мин, взяв на руки Хосока, направился в склад, закрывая двери на замок. Чонгук выдохнул после увиденной картины, сделав глоток чая, а в мыслями снова начал обладать Сапфир. Его глаза, душа, сердце. Его умение быть прямолинейным и уверенным человеком, проявление любви даже к врагу. В голове витали сцены их страстного поцелуя, долгожданного. Как деликатные руки обхватывали сильную спину, как мягкие уста соприкасались с устами шерифа. Никто не будоражил так альфу, как сам Ким Тэхен. Но заключая итог в своих мыслях, Чонгук пришёл к выводу, что ему следует просто найти похожего омегу на Тэхена. Возможно, именно тогда шериф перестанет тянуться к бандиту. — Шериф Чон! — раскрываются резко двери кондитерской, а из проёма выглянул полицейский, — Сапфир ограбил банк!