С ума сошёл, Тонкс?

Настоящее время 05.05.1971 Следующая ночь проходит по кардинально другому сценарию. Залив в себя все прописанные мадам Помфри зелья, Тед засыпает сном праведника, так что на утро Биллу еле удаётся растолкать его. По средам и четвергам у Пуффендуя стоят ранние тренировки. Это ничуть не радует Тонкса, который любит поспать подольше и с удовольствием вставал бы после десяти всегда. Приоткрыв один глаз и убедив Билли, что он уже встаёт, Тед благополучно остаётся дальше лежать в мягкой постели. Целебные снадобья создают покой и мягкость во всём теле. Они как желе обволакивают каждую его клеточку, отгоняя плохие ощущения, и юноше так не хочется вырываться из этого состояния. Бэйрон бросает Теду что-то про то, что ему нужно успеть перед тренировкой подправить прутья на метле, и выходит из комнаты. Тед приходит в себя получасом позже и то только после того, как в одну из своих попыток поймать солнечные зайчики пушистый Джой запрыгивает ему прямиком на голову. Смятое одеяло летит на пол под недовольное мяуканье скинутого вместе с ним кота. Звеня металлическими ремешками, падает оброненная защитная экипировка. Наводя ещё больший беспорядок на голове, на поджарое тело натягивается тёплый тренировочный свитер. Проходит не больше минуты, как Тонкс вылетает за дверь спальни. Настенные часы в пуффендуйской гостиной оповещают о том, что он уже пять минут как опаздывает, а ведь ещё нужно преодолеть не малое расстояние до поля для квиддича. Проклиная их капитана, назначившего тренировки по утрам, основателей Хогвартса, расположивших игровое поле так далеко от главного здания, чёртова Лестрейнджа, напавшего на его вчера, из-за чего ему теперь приходится пить снотворные зелья, Тед стремительно мчится по коридорам школы в надежде пропустить хотя бы только разминку и успеть к основной части. Тонкс размышляет о том, насколько сильно ему влетит, если он решит воспользоваться метлой сразу по выходу из замка, что, конечно же, было запрещено. Только непонятно почему. Это бы значительно сократило время на дорогу и затраты энергии на бесполезное движение ногами. Всё равно ведь в квиддиче не нужно уметь хорошо бегать, так зачем им это делать по пути до стадиона?! Завернув за угол школы и выйдя «на финишную прямую» к полю, Тед замечает несколько фигур, двигающихся ему навстречу. По ярко-красным одеяниям не составляет труда понять, что это игроки гриффиндорской команды. У бедолаг тренировки стоят перед пуффендуйцами, что означает, что львята протирают мётлы с шести утра. Хуже этого Тонкс мог представить себе только тренировки после ужина или с похмелья. Нет, все-таки, после ужина хуже — как можно летать на высоте в двадцать метров, когда у тебя внутри плавает куриная ножка и пяток заварных пирожных. Немного сбавляя темп, чтобы выглядеть более презентабельно, Тед вскидывает руку в приветственном жесте. Узнавшие его знакомые из гриффиндорской компании машут в ответ. Среди них выделяется стройная, симпатичная девушка с ослепительной улыбкой и короткими волосами, которые едва прикрывают ей уши и смешно топорщатся при каждом дуновении ветерка. Алиса Фоули, она же загонщик бордово-золотых, она же одна из «историй», она же бывшая подружка Тонкса, весело размахивает метлой и что-то кричит Теду, но он не слышит из-за поднявшегося ветра. Наконец поравнявшись, пуффендуйцу удаётся различить её слова, как и разглядеть идущего по правую руку от Алисы её нового бойфренда Фрэнка Лонгботтома. Тот не играет в квиддич, но постоянно сопровождает свою пассию на все тренировки и матчи. Истинная самоотверженность Гриффиндора во всей красе. Долговязый и нескладный Лонгботтом не улыбается в отличии от Фоули и вместо приветствия лишь недовольным взглядом смеряет Теда. Однако не ясно, он был таким недовольным из-за появления Тонкса в поле зрения Алисы или из-за чертовски раннего подъёма. Тед сомневается, что его собственное лицо сейчас представляет собой что-то лучшее, поэтому не обращает внимание на этот холодок. Фрэнк вообще-то неплохой парень. — Что, Тонкс, опять проспал тренировку? — спрашивает Алиса, когда они проходят друг мимо друга. — Как бы ты справлялся, если бы ты был на Гриффиндоре и вставать приходилось бы в пять утра? — Ну знаешь, Лис, если бы я был на Гриффиндоре, то он бы наконец-то завоевал Кубок школы! — подмигивает ей Тонкс. Не сбавляя шага, пуффендуец делает оборот на сто восемьдесят градусов, начиная двигаться спиной вперёд, чтобы продолжать видеть девушку, которая на его заявление лишь деланно хмурится и отмахивается. Фрэнк делает характерное движение пальцем у горла в жесте, который означает, что он готов придушить Тонкса, если тот скажет ещё хоть одно слово в сторону его обожаемой Алисы и не менее обожаемого Гриффиндора. Но зная, что это всего лишь шутка, Тед поднимает пальцы ко лбу и салютирует им на прощание, затем разворачивается и ускоряет шаг, переходя почти на бег. Стадион находится уже в нескольких десятках метров, и он слышит свистки и громкие указания, которые даёт капитан их команды. Тед быстрым шагом входит в подтрибунное помещение и проходит по коридору, ведущему к выходу на поле. Он на ходу покрепче фиксирует щитки на руках, чтобы те не слетели во время тренировки. Это с ним уже нередко происходило и принесло немало неприятностей. Тед решает срезать и выйти через запасной вход, небольшая боковая дверь позволяет сразу же попасть на поле и не петлять среди защитных ограждений. Дурацкая пряжка заедает и не хочет защёлкиваться. На один короткий миг Тед опускает глаза и отвлекается на ремешок, чтобы расправить его. Перед ним выход на поле, но он понимает это слишком поздно и налетает лбом на косяк двери, возле которой, ввиду его роста, ему обычно приходилось нагибаться. И яркая вспышка вновь ослепляет его.

***

Воспоминания, 7 курс 17.10.1970 К середине осени погода ещё не успела окончательно испортиться, что было удивительно для Британии. Яркие солнечные лучи заливали стадион и бликами отскакивали от многочисленных цветных флажков и хлопушек учеников, собравшихся на трибунах. Но несмотря на безоблачный день было до жути холодно. Промозглый ветер забирался под одежду и раздувал шарфы. И все собравшиеся то жмурились от солнца, то кутались в принесённые пледы. Приходилось обновлять Согревающие чары чуть ли не каждые десять минут. Над полем уже кружили игроки команд: одни в изумрудных одеяниях, другие — в тёмно-синих. Болельщики с энтузиазмом, всегда присущим в начале матча, а затем в геометрической прогрессии сокращающимся уже ко второй половине, выкрикивали различные лозунги, хлопали в ладоши и размахивали самодельными плакатами. Тонкс забыл, что в список развлечений Хогвартса к танцам можно было добавить квиддич — на него ходили даже самые ленивые и даже те, кто мало разбирался в игре. Хотя, казалось бы, в стенах замка велось столько разговоров и споров о квиддиче, что уже даже лестницы должны были начать понимать, что происходит на поле и выбрать себе ловца-любимчика. Однако, в школе оставался как минимум один человек, который ещё не постиг все тонкости квиддича, но очень старался это сделать. Тед сидел на трибуне, считающейся нейтральной, так как её сегодня не оккупировали ни болельщики Когтеврана, ни Слизерина, и вёл деловые, если не высоко-интеллектуальные, беседы с особой, которую он посвящал во все детали магической игры. — …Так значит, у загонщиков есть две основные манеры ведения игры: защищать своих охотников или быть нацеленными на охотников из команды-соперника? — после длинного объяснения Тонкса о задачах игроков на каждой из позиций задала вопрос девушка. — Всё, верно. Видишь, Куена Чанга, вон там? — Тед потянул руку, указывая на игрока в синей форме, находящегося возле ближайшей дужки ворот. Тонкс сидел против солнца и ему постоянно приходилось щуриться. — Загонщик Когтеврана. Очень толковый парень. Так вот он весь матч гоняется за слизеринскими охотниками. У него как раз-таки цель — вышибать соперников. Но это пока. Когтевранцы не зря считаются умными: в течение игры они с лёгкостью перестраивают свои схемы и меняют тактику в зависимости от игры противника, счёта на табло и так далее. Ненавижу против них играть. — А в вашей команде как? — её голос звучал ровно, но Тонкс всё-таки уловил в нём интерес. И хотя ученики сидели близко, между ними будто провели стеклянную стену. Девушка за все время не соприкоснулась с ним ни плечом, ни коленом, даже их сумки с учебниками лежали на уважительном расстоянии друг от друга. Собеседница Теда задала свой вопрос, не отрывая взгляда от поля, словно специально игнорируя его присутствие. — Пришла сюда выпытывать нашу тактику? — юноша улыбнулся. — У нас загонщики, наоборот, работают в защите «своих». Так, почти всегда мы с Биллом летаем в паре. Он прикрывает меня, пока я забиваю мячи, — не без самодовольства произнёс юноша. — И это выигрышная тактика? — продолжала свои расспросы девушка. Тонкс про себя отметил, что она спрашивает действительно важные для игры вещи, и такими темпами он быстро сумеет ей объяснить все нюансы. Над их головами пролетела стайка слизеринцев, заставив всех сидящих на трибуне пригнуться почти к самому полу. Кто-то с верхнего ряда проводил игроков ругательствами, как будто те могли бы их услышать и как будто тем было до этого дело. Следом за игроками в зелёной форме просвистел один из бладжеров, а за ним и загонщик Когтеврана Чанг, о котором только что говорил Тед. — В прошлом году мы уверенно выигрывали матчи, только в финале проиграли как раз-таки Когтеврану, как ты, возможно, помнишь. Но в целом, можно сказать, что для нашей команды это вполне выигрышная тактика, — увлечённо продолжал рассказывать пуффендуец. — У нас сейчас такой набор игроков, что Пуффендую образца 1969–1970 года эта манера игры подходит. У всех есть свои плюсы и минусы. Что было бы в другой год или при другом составе команды, я не решусь сказать, — с весёлой улыбкой произнёс Тед. Вся эта ситуация его до ужаса забавляла и раззадоривала. Тонкс пребывал в восторге от возможности говорить на одну из своих самых любимых тем, да говорить так, что его опыт и знания были оценены по заслугам. Он не просто обсуждал игру, а объяснял её. К тому же он делал это в весьма необычной компании. Внутри Тонкса разгорался огонь азарта: ещё чуть-чуть и под ним воспламенилась бы скамейка, и тогда для Пуффендуя был бы изобретён очередной нетривиальный способ лишиться очков. Но Тед об этом не думал. Его голову занимала мысль о том, что происходящее в этот момент необычно важно. Он не понимал ещё почему, но у него была твёрдая уверенность в этом. Или не уверенность. Предчувствие. Возможно, ему всё-таки не стоило бросать курс Прорицаний. — Но это же такие сложные факторы, чтобы их учитывать. Я никогда бы не подумала об этом! — уже более эмоционально продолжала беседу девушка. — Ты говоришь, что «такой состав»! Но ваши характеристики нельзя выразить в числах, нельзя дать определение… — В этом-то и прелесть спорта! Нельзя, правда! Но мы стараемся, и иногда даже получается, — Тед поймал себя на мысли, что ему нравилось с ней спорить. — И вы это делаете под руководством одной только мадам Трюк? — Да. В профессиональных командах с этим вопросом гораздо легче: там есть тренеры. В Хогвартсе же мы справляемся своими силами, у Пуффендуя отличный капитан, между прочим. — Это гениально! Но нет, я никогда не пойму спортсменов, — девушка еле слышно рассмеялась, выдавая новую эмоцию за этот разговор. — Кстати, а почему не ты капитан команды? — Я?! — удивлённо переспросил Тонкс и повернулся к соседке. Порыв ветра растрепал волосы его собеседницы, и ее тёмно-каштановые кудри выбились из-под шарфа. Девушка пыталась совладать с выбившимися прядями, но едва ли это у неё могло получиться. Несмотря на то, что день клонился к закату, осеннее солнце продолжало ярко светить и слепить Теда, так что лицо собеседницы оставалось скрытым от него. Тонкс рассмеялся на последний вопрос, но его смех потерялся в гуле болельщиков: Слизерин сравнял счет. Стадион потонул в оглушительном гуле.