Позволь мне любить тебя

Хранители двигались по Тракту до Переправы, затем круто свернули на юг. Они могли бы пересечь Мглистый хребет и, спустившись к Андуину, намного быстрее достигли бы южных земель. Однако, из-за плодородия и хороших дорог эти земли, определённо, стерегли соглядатаи Саурона. Поэтому путники надеялись остаться незамеченными, продвигаясь к югу по западной равнине, которая была отделена от Андуина Мглистым хребтом. На четырнадцатый день братство достигло Остранны. Уже вечерело: погода была тихая, солнце почти зашло за горы, а на небе уже появлялись первые звёзды. Было решено остановиться на сутки в Остранне, так как она известна своим целебным климатом. В лощине, скрытой деревьями, путники решили переночевать. Делия с помощью магии в одно мгновение развела костёр. Ужин не показался всем таким уж скудным. Никто не торопился ложиться спать, ведь впереди был целый день отдыха. Только вот волшебница не разделяла всеобщего спокойствия. Она сидела, облокотившись о ствол дерева, и о чем-то задумалась, смотря на горы вдалеке, что не сразу осознала, что её кто-то зовёт. – В чём дело, волшебница? – спросил хоббит Мерри. – Уже соскучилась по Ривенделлу? – Пока нет, – усмехнулась она. – Но кое-что меня тревожит. Я бывала в Остранне несколько раз. Здесь всегда много зверей и птиц, и нет охотников потому, что нет жителей. А теперь этот край словно вымер. – Это и правда странно, – согласился Арагорн. – А может мы и распугали всю живность? – ответил Гэндальф. – Мы же не охотимся, – возразил Арагорн. – В Остранне всегда спокойно. А сейчас словно тревога витает в воздухе. – Значит нам следует быть начеку, – лицо Гэндальфа вмиг посерьёзнело. В этот момент Делия подняла руки и начала шептать какие-то слова. В ладонях появилось алое пламя, которое волшебница удерживала, не давая ему распространиться далеко. Закончив нашёптывать заклинания, она опустила руки и пламя в них тут же погагсло. – Мы здесь одни, кругом ни души. Гэндальф удовлетворённо кивнул. Хоббиты смотрели на девушку во все глаза. Она самодовольно ухмыльнулась. – Где ты этому научилась? – спросил Пиппин. – Магия передалась мне от родителей. Они тоже были волшебниками. В детстве меня обучали контролировать её, а затем и использовать. – Видимо не очень хорошо тебя обучили, если ты умудрилась поджечь Гондор, – Боромир с плохо скрываемой злостью посмотрел на Делию. Девушка метнула в его сторону убийственный взгляд своих зелёных глаз. – Не нарывайся, сынок наместника. И не говори того, за что можешь поплатиться, – зло прошептала она. – Делия, Боромир, успокойтесь, – предупреждающе сказал Гэндальф. – И что же ты сделаешь? – гондорец не обратил на мага никакого внимания. – Как и в тот раз начнёшь биться в истерике, а затем сожжёшь тут всё? Разве родители не объяснили тебе, что с огнём не играют? Руки девушки сжались в кулаки, в уголках глаз мерцали слёзы, но взгляд прожигал воина насквозь. Гэндальф вновь попытался успокоить девушку, но тщетно. – Не смей говорить то, чего не знаешь, Боромир! Ты не пережил и ни капли из того, что пережила я! Ещё раз ты скажешь что-то о моих родных и я не посмотрю, что ты якобы наследник трона Гондора. Это МОИ родители и ты не имеешь никакого права их оскорблять! Ты не достоин даже слизывать пыль с их обуви! Её грудь быстро вздымалась, глаза пылали огнём и яростью, а в волосах цвета чёрной смолы плясали искры. Она резко встала и, оставив Боромира и всех остальных в немом изумлении, направилась в глубь лощины. – Делия! – крикнул Гэндальф в попытке остановить её. Но та даже не обернулась. Маг устало вздохнул, на миг прикрыв глаза. – Не нужно было этого говорить, Боромир... Не отца убили, а мать бесследно пропала много лет назад. Тебе повезло, что она сумела совладать со своей магией и не причинила тебе вреда. Гондорец нахмурился и в его глазах промелькнула тень сожаления. Он устремил взгляд туда, куда ушла волшебница.

***

Она шла, не разбирая дороги. Кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев, а ногти впивались в кожу, волосы электризовались – с такой силой в ней закипала магия. Моргот подери всё! Кем он себя возомнил?! Идиот! Она продолжала идти куда глаза глядят, когда почувствовала внезапный порыв магии и толчок в груди и резко замерла. В этот момент все тело волшебницы начало трясти, в ладонях вспыхнуло яркое пламя, увеличивающееся в размерах с каждой секундой. Дыхание волшебницы участилось. Паника заполонила её разум. Нет, нет, нет! Только не сейчас! Пожалуйста, только не снова! Она попыталась выровнять дыхание, но тщетно, и небольшие искры пламени охватили ближайшее дерево. Страх. Делия прикрыла глаза, пытаясь унять дрожь во всём теле. Так, спокойно. Всё, как учил отец. Вдох. Спокойствие. Выдох... Вдох... Сосредоточенность. Выдох. Контроль. Делия не спеша открыла глаза. Тело уже не била дрожь, паника отступила, пламя в руках погасло. Она одним махом руки потушила пылающее дерево. На место паники и злости пришло чувство безысходности и глубокой печали. Делия медленно села, подогнув колени, а спиной упираясь о ствол дерева. Голова опустилась, плечи поникли, словно под тяжестью тяжёлого груза. Слезы предательски покатились по щекам, но она словно и не замечала их. Как только я снова начинаю привыкать к этой боли, находится идиот, который считает своим долгом напомнить мне о ней. Мысли девушки вернулись в тот злополучный день. Вина. Не спасла. Не сумела. Отец, ты никогда не сомневался во мне, а я тебя подвела... Ненависть. Я должна была спасти его любой ценой! Он всегда верил в меня, а я не оправдала его надежд... Если бы только... Ах, всегда это "если"! Нет никакого "если", есть только то, что происходит сейчас. Никому нет дела до чужих проблем. Всегда справлялась сама. И сейчас справлюсь. Делия быстро смахнула слёзы. Отец, твоя дочь больше не будет плакать. Ты умер не напрасно. И я отомщу. Волшебница встала и направилась в сторону братства. Отныне я никому не позволю поступать со мной подобным образом и, тем более, осквернять память о моих родителях. Я спрячу эту боль так глубоко в сердце, чтобы никому больше не удалось использовать её против меня.