Тайный Санта

Том проснулся от того, что почувствовал жуткий холод. Ветер буквально свистал по камере, а Гарри повернул лицо внутрь капюшона, чтобы не мёрзнуть. Тома не устраивало, что парень из-за него простудится. Добби пока не пришёл, значит Том рано проснулся, и пора будить Гарри. — Сохатик, проснись. Гарри, согревающие чары рухнули, ты замёрз. Том всё ещё лежал на груди Гарри, а тот сонно что-то проворчал, но глаза открыл. Гарри выглядел великолепно с сонным лицом, милой улыбкой и Тому захотелось поцеловать этого мальчишку, но вовремя остановился. Правда, прямо возле губ Гарри, которые тот самодовольно сложил в линию. Линия насмехалась и Том накрыл губы Гарри своими, получая ответ. Им нравилось целоваться. Том всегда считал, что обмен слюнями не очень перспективная часть сексуальной или любовной жизни. Ошибся? Нет, никто его не привлекал так, как Гарри. Даже Альфард. — Надо же, ты меня поцеловал, — Гарри погладил щеку Тома, а тот тяжело вздохнул и присел. — Гарри, можно спросить? — Конечно. — Ты меня так поддерживаешь, так уговариваешь, будто знаешь сто лет. — Почти. В твоём деле сто шестнадцать страниц. Дамблдор собрал сведения о тебе с приюта, от профессоров Хогвартса и от слизеринцев. В конце папки написано, что всё есть в воспоминаниях, которые Дамблдор оставил у себя. Я о тебе всё знаю. — Хм. Даже не знаю, злиться на Дамблдора или он здесь услугу мне сделал, что не нужно притворяться. — Передо мной точно не нужно… Гарри отвернул голову от резкого порыва ветра, а Том аж разозлился, что ветер мешает, отчего выставил руку вперёд, заставляя на окне появиться воздушному пузырю, который не пропускал ветер. — Чары ещё немного спали, — хмыкнул Гарри. — Интересно, что же это за магия? И, естественно, это не магия любви. Отнюдь, нет, ведь Том Реддл — плод Амортенции. — Гарри, но ведь это так! — Если ты не понимаешь себя, это не значит, что магия тоже не понимает! Мне достаточно того, что магия понимает, — улыбнулся Поттер. — Сегодня Рождество. И я заберу тебя к себе после ужина. — Как? — У тебя есть дар смерти, но и у меня есть. Учитывая, что в рунах есть брешь, то так или иначе, ты можешь покидать стены Азкабана. — Нельзя! Оба повернулись к эльфу Дамблдора и Гарри сразу достал палочку, собираясь разнести доносчика. — Поздно. Я нашёл письмо этой ночью и передал хозяину. Вас ожидают в доме Поттеров, Гарри Поттер. — Ты поднял матрас и нашёл письмо? — понял Том. — Нет, здесь лежало. Ветер, наверное. Отныне, я буду каждый час в разное время приходить к мистеру Реддлу. Мистер Поттер, идёмте. Гарри смотрел на протянутую руку, желая аваднуть эльфа. Дамблдор перестраховался. И не прогадал. — Я говорил, что так будет, — прошептал Том. — Мы видимся последний раз. — Чёрта лысого! Я вернусь! Гарри нагло подошёл к Тому и нежно поцеловал, отчего руны снова начали тускнеть, что не утаилось от взора эльфа. Гарри сейчас устроит разнос полётов Дамблдору. Давно пора. — Том, — Гарри прошептал ему на ухо, — придёт Добби. Поговори с ним за ритуал с зеркалами, я его послал отыскать. И… Есть листик и карандаш? Том присел и достал с-под матраса карандаш и коробку с адвент-календаря, которую пока не выбрасывал, а только помнул. Том смотрел на то, что пишет Гарри, и восхищался им.

«Добби, у меня в квартире палочка Тома, немедленно передай её ему, пока эльф Дамблдора не украл. Гарри Поттер».

— Пускай Добби потом уничтожит это послание. Темпус, — Гарри увидел, что сейчас 4:57. Скоро явится Добби, а значит палочку не успеют украсть, ведь Дамблдор пока не знает, что дело Тома у Поттера. Гарри взял эльфа за ручку и исчез, не видя агрессии Тома. Том боялся, что Гарри запрут, как и его. Что их разлучат. Что тот, кто ему и правда нравится, тот, кто притягивает, будет отстранён от него. Руны становились все тускнее, чем больше Том копался в себе. Любовь с первого взгляда существует. Существует. — Сэр? — Добби, ты достал ритуал? — Вот он, — Добби протянул Тому вырванные листы. — Кричер сразу меня учуял, пришлось рвать. — Молодец. Гарри написал вот это и просил сжечь. Добби прочёл написанное, ведь был умным эльфом, кивнул, сжег картон и исчез. А вернулся через секунду с палочкой Тома, который не держал свою любимицу шестьдесят четыре года, но она сразу признала хозяина. Том буквально почувствовал прилив энергии и силы. Он разнесёт голову Дамблдору, если с Гарри что-то случится.

***

Гарри явился вместе с эльфом в дом родителей, где кроме них и Дамблдора больше никого не было. Гарри нагло перебросил ногу через стул, а руками упёрся в спинку, нагло облизывая губы. — Что? — Как это произошло? — задал вопрос Дамблдор. Спокойствие было призрачным, Гарри видел, как дрожали руки родителей от ярости, желая убить Реддла за совращение души их сына. — Магия Йоля, — честно заявил Гарри, заметив сразу, как его родители ожили. — Я искал равного себе. И нашёл. Услышав его голос, у меня член дёрнулся, а когда привёл его в порядок, то влюбился с первого взгляда. Семейное! Джеймс даже улыбнулся, а Дамблдор недовольно покосился на анимага, но тот этого не заметил. — Магия на эльфов стоит! Как ты там очутился? Какой порт-ключ? — не понимал Альбус. — Магия свободного эльфа. Когда вы, директор, устанавливали чары, то на то время, свободных эльфов не существовало. — Добби, — улыбнулась Лили. — И я вернул Тому палочку. Украл его дело. — Там стоят чары! — не понимал Альбус. — Их можно обойти, Сириус научил, — улыбнулся Джеймс. — Лучше скажи, что ты замыслил с ним? Гарри, он опасный маг, — перебил Джеймса Альбус, желая побольше выведать о Томе и его планах. — Опаснее Люциуса, который создаст классы и геноцид? Дамблдор на это не нашёл, что ответить, а Джеймс и Лили победно переглянулись. — Том станет моим менеджером. Крэбб и Гойл уже выведены из строя, они спонсоры «Скитальцев». Я им нашёл жён. — Минус два, — восхитилась Лили. — Том знает, как завербовать семьи Кэрроу и Монтескью. — Хорошо, — соглашался Джеймс. — Авантюры… — Альбус! — рыкнули старшие Поттеры, и Гарри, в который раз восхитился тем, какие классные у него родители. — Том через меня и вас со всеми познакомится. Он будет парнем вашего сына, никаких подводных камней в глазах общества. Информации на Тома ни у кого нет, кроме Робартса и Подмора. Им можно подчистить память. — Нет, я не стану, — заявил Альбус. — Том легилимент. — Отлично, Гарри, продолжай, — просила Лили. — Нам нужно показать Люциусу, кого после себя хочет выбрать Барти. Он должен ставить на себя и на кого-то ещё. Чтобы Люциус поверил. — Перси Уизли, — предложила Лили. — Он помощник Барти, и хороший политик. На Министра не годится, слишком правильный, его потопят, но Люциус уже начал лезть в трусы Барти. Питер больше не ваш менеджер, отца Крауча обвиняют в том, что он издевался над сыном в школе, а мать держал взаперти. И попробуй доказать, что мать была из Гринграссов, которых кровь наградила проклятием, как Асторию, а сам Бартемиус вообще не обращал внимание на сына, оттого тот хорошо и учился, сдавал тринадцать С.О.В., чтобы внимание привлечь. Не наоборот! Ты хочешь, чтобы Том стал любимцем народа? — Да. И станет таким любимцем, что ближайшие сорок лет власть будет в руках Тома, даже если Министром будет другой. — Становление Тёмного лорда во всей красе! — бурчал Дамблдор. — Против тьмы нужна тьма! Мы не справляемся, — закричал Джеймс. — Если ближайшие сорок лет люди Люциуса будут править, то полукровкам и магглорождённым придёт конец! Хватит думать о себе, Альбус! — Том бредит тёмной магией, но мне всё равно. Он не собирается истреблять магов, — заявил Гарри, недовольно пронзая Альбуса глазами. — В этом моя заслуга, ведь я держал его взаперти. Давайте представим, что он бы… — Но этого не произошло? Смысл воображать, если прошлое не вернуть? — задал вопрос Гарри. — Том сотрёт память всем, кому нужно. Всем, кто о нём знал. — Они не скажут, — сдался Дамблдор. — Это всегда было пять человек, включая главу Азкабана. С них взяты Непреложные обеты о молчании до конца жизни. И я лично сотру им нужную информацию. — Отлично, — воодушевилась Лили. — Ты ему доверяешь, милый? — Да. Почему бы нет? — Вы хоть понимаете, что его фамилию знает Нотт? — Кстати, об этом. В сведениях Слизнорта говорится, что профессор хотел взять на перевоспитание Тома к себе, считая всё недоразумением. Он верил Тому до конца. Том Гонт. Том Певерелл. Или Томурас, — улыбнулся Гарри. — А школу не посещал, ведь будучи Гонтом, тут точно поверят, не умел говорить на английском. Его дядя Морфин не умел, но всё понимал. Ваши сведения, директор, я тоже прочёл. Дамблдор тяжело вздохнул. Гарри был сыном не просто политика и аврора, не просто гриффиндорцем, а сыном своих родителей, умеющих искать приключения на задницу. — Том будет знать все тайны врагов. Всегда. И запугивание не причём, — заявил Гарри. — Шантаж? — улыбнулся Джеймс. — Он будет руководить всеми процессами. Кому-то жаль Люциуса? — Нет, — заявили в один голос Поттеры. — Я поговорю с Горацием, — предложила Лили. — Он подтвердит, что воспитывал ученика дома и был его опекуном. Отныне, Том — сын Тома Марволо Реддла, умершего в Азкабане. Мать — бывшая заключённая. Томурас Волдеморт Гонт, так? — Волдеморт? — закричал Альбус. — Ты говорил, что он называл себя так, — напомнила Лили. — А если он сын Реддла, то тот бы дал ему это имя. И Нотт ничего не заподозрит. — Как хорошо, что авантюризм в крови Поттеров, — засмеялся Гарри. — Если допрос окончен, то я хочу иметь доступ до Тома в любое время! И почему он редко купается? Почему мёрзнет? За что грязным ходит? Гарри поднялся со стула, глядя на Дамблдора, который видел свою правду и не признавал иную, но идти против лидеров страны он не мог. Давно не в форме. — Я вижу, что вы выросли, и наставник вам больше не нужен. — Манипулируете? — вздохнул Гарри. — Тогда я скажу в глаза — вы устарели. Вы балласт. Вам власть никто не даст, потому что вы пытаетесь удержать мир на плаву, а не найти берег, понимаете? А сейчас я пошёл домой и немного посплю. Приду поболтать часиков в десять. Гарри встал в камин и помахал на прощание родителям, а Дамблдору показал язык. Стоило Гарри появиться дома, как он тут же нашёл дневник. Ничего написано не было, но он чувствовал, что Том держит его и ждёт ответа. Мои родители вытащат тебя. Правда? Твоя легенда: ты сын Тома Реддла, который переспал с заключённой. Имя — Томурас Волдеморт Гонт. Слизнорт твой воспитатель. Он не откажет. В деле он был за тебя. Всем будем говорить, что ты говорил только на парселтанге, и на изучение английского ушло почти три десятилетия. Ты будешь менеджером «Селькирских скитальцев». Мама будет готовить тебя к креслу Министра, пока все будут думать, что Барти готовит Перси Уизли. Мы купим себе дом в глуши, я открою магазин спортивных принадлежностей, создам метлу нового поколения и буду работать в Отделе игр и спорта начальником, но это всё после победы. А ближайшие четыре года мы будем вводить в этот мир тебя. Гарри, ты так много для меня делаешь, но… Я пока не настолько сильно люблю, чтобы покинуть Азкабан. Ты меня уже любишь. Осталось убедить в этом себя. Добби приходил? Да. Передал палочку и страницы, которые вырвал из книги, ведь Кричер сел ему на хвост. Этот ритуал теперь в едином экземпляре и только у меня. Гарри, ты и твои родители ненормальные. Знаю. Но мы, Поттеры, влюбляемся раз и на всю жизнь с первого взгляда. Твой голос и твои глаза не оставили мне шансов даже будь ты маньяком-убийцей. Несостоявшийся. Да хоть состоявшийся. Мне тепло возле тебя и легко. Я всю жизнь бегал от тех, кто фанател от политики моих родителей, а в итоге сам прыгнул в эту яму с кольями. Добровольно надел себе поводок и прицепил капкан к ноге, лишь бы мой медведь был счастлив. Гарри, ты слишком меня превозносишь. Когда руны рухнут, я послушаю твою исповедь. Они уже почти рухнули. Я посплю, хорошо? Конечно. Том тяжело выдохнул, набросил на плечи плед и недовольно покосился на эльфа и завтрак, затем на холодный душ, который вчера забыли ему дать. Или специально не давали. Но Том почувствовал тепло спустя час. Пар. Он вскочил на ноги и подставил под воду руку, удивляясь, что капает тёплая. Гарри побеспокоился о нём. Эльф положил на матрас брюки, тёплые носки, ведь тапочки были, и шерстяной свитер. Из окна перестало дуть. Эльф исчез, а Том понял, что Дамблдор за своим эльфом оставил много полномочий, которые тот выполнял по прихоти старика. Взяв шампунь, который стоял на полу, Том сбросил грязную одежду и встал под горячую воду. Он сразу вымылся, а после ещё десять минут грелся под тёплыми струями воды. Когда вода перестала идти, Том увидел, что возле носков лежат трусы и футболка, что ещё больше облегчало жизнь, однако плед был самым тёплым, ведь он от Гарри. Дверь отворилась ближе к обеду. Джеймс стоял в авроровской красной мантии, держа в руках палочку. Том поднялся на ноги, а Джеймс оценивающе улыбнулся. У его сына был вкус. — С Рождеством, Томурас Волдеморт Гонт. Гарри сказал так тебя называть. — Он не пострадал? — Печёшься о нём? — Джеймс заметил, как руны начали мигать, а Том крепко сжал палочку в руках. — Успокойся, мой сын для меня целый мир. Мы с Лили очень любим его и примем любой выбор. Я не спрашивал разрешения, кого любить. — Флимонт и Юфимия были мягкими. Гарри жёстче. — Как и мы с Лили. Здесь и Альбус, память всем подтирает, ведь Гарри заявил, что иначе этим займёшься ты, а Альбус переживает за ментальное здоровье мракоборцев, — Том оскалился, а Джеймс подошёл ближе, понимая, что магия Тома может и убить. Руны почти не держат, но Поттер был самоубийцей. — Том, — Том сразу недовольно покосился на Альбуса. Его гнев был таким сильным, что глаза собранной души покраснели, и Джеймс присвистнул, не ожидая, что они ещё и змеиную форму обретают. — Зато теперь все поверят, что ты змей до кончиков волос, — заявил Поттер. — Я против твоего освобождения, — заявил Дамблдор. — Я не сомневаюсь. — Но, увы, у нас не хватает ума перехитрить Люциуса. Сознание Гарри хорошо защищено, я сам его обучал окклюменции, поэтому, чем вы будете шантажировать людей Малфоя и его самого, я не знаю. Но скажи, что всё безопасно. — Мы даже пересекаться не будем. Ты ведь не будешь настраивать Гарри против меня или ещё хуже — не поселишь его здесь? Руны снова начали мигать, что заметили все трое волшебников. Том беспокоился о мальчишке, который за три дня перевернул его жизнь с ног на голову, и Тому нравилось. — Нет. У меня нет полномочий. — А ты хотел? Руны потухли и Том выставил палочку вперёд, не замечая, что руны исчезли. Том зашипел от боли, когда на его ноге выгорела руна. Прямо на косточке лодыжки. Руна любви осталась просто тату, что заметил Том, подняв штанину, опуская носок. — Ты свободен, — улыбнулся Джеймс. — Мой сын ожидает тебя. Джеймс назвал адрес квартиры, но Том мало его слушал. Он взял плед, который грел его последние ночи, а сегодня он вообще спал в объятиях Гарри. Он не понимал, что означает любовь, но за Гарри готов был убить. Том не переживал более за себя. Он давно воюет с Дамблдором, а Гарри впервые. И Том не даст его в обиду. — Идём, я проведу тебя к точке аппарации. Джеймс прикрывал спину Тома, который недовольно косился на Альбуса. Том услышал, что Поттер сказал Дамблдору о том, что тот перегнул палку с заточением в такой длительный срок. А Том шёл вперёд. Дементоры облетали его, а мракоборцы спали, Дамблдор их усыпил пока. Дойдя до точки, вдохнул воздух. — Ты умеешь аппарировать? — Я учился этому взаперти. Да, умею, — улыбнулся Том, прикрывая глаза, наслаждаясь свободой. — Том, ты ничем не обязан Гарри. Он просто влюбился. — Я не оставлю его. Он — мой. Для меня. Я не делюсь. — Может, это черта Певереллов? Я тоже не делился никогда Лили. И добился её. Вы должны были встретиться в Хогвартсе четырнадцать лет назад и подружиться. Альбус виноват. Я не оправдываю его, но он хотел, как лучше. — Теперь как лучше, буду делать я. И Гарри. Том аппарировал, покидая холодный Азкабан, а вслед за ним Джеймс, не видя довольного Дамблдора. Тот явно не считал, что ошибся с мерами наказания.