Глаз бури

      Поздно ночью, когда подростков удалось накормить каким-никаким ужином и разогнать по кроватям (из-за чего у Элиссы впервые за долгое время появилась соседка — Грейнджер, поскольку дом был попросту не рассчитан на такое количество жильцов), она вышла на заднее крыльцо и полной грудью вдохнула свежий летний воздух. В небе в просветах между облаками виднелись звездочки — слишком мелкие, далекие и тусклые из-за близости города.       Элисса забралась на перила, прислонилась к подпирающему кровлю столбу. Друзья, знакомые с ее привычками и предпочтениями, не последовали за ней, и теперь она могла побыть немного в одиночестве и проветрить голову. Внезапно свалившаяся на шею толпа великовозрастных детей производила слишком много шума, хаоса, суеты, которые действовали Элиссе на нервы, к тому же не стоило забывать, что и вся эта компания — что Гарри, Рон и Гермиона с одной стороны, что Драко с Теодором с другой — не были ее союзниками ни в каком смысле и вполне могли что-нибудь учудить, чтобы склонить чашу весов либо в пользу Ордена Феникса, либо Волдеморта с Пожирателями. А это означало, что Элиссе в ближайшее время придется присматривать за ними всеми, чтобы они не выкинули какую-нибудь очередную глупость. В первую очередь это, конечно, относилось к Поттеру с друзьями, хотя и слизеринцы тоже довольно непредсказуемы. А встречаться лицом к лицу с Волдемортом в Элиссины планы определенно не входило.       Ну и была еще одна странная мысль — откровенно непривычная и какая-то чужеродная. Это странно объяснить… и все же Элисса испытывала незнакомое чувство, будто она теперь отвечает за всех этих школьников. Конечно, они не имели к ней никакого отношения, она им не мать и не опекун, и тем не менее… Их ведь можно использовать как средство давления в грядущей борьбе. Поттер — это вообще золотая жила, идеальный заложник, который важен сразу для двух группировок. Рон, Драко и Теодор — отпрыски трех чистокровных семейств, которые активно участвуют в нынешней политической жизни страны, а также очень любят своих чад. И остается Грейнджер, которая как заложница особой ценности не представляет, но которая тоже могла бы принести некоторую пользу, если ей грамотно распорядиться.       Вот только почему-то эти мысли не приносили ни удовольствия, ни удовлетворения, и отстраненно-равнодушной Элисса себя не чувствовала. Вместо этого было ощущение какой-то… гадливости. Она никогда не использовала детей как метод воздействия. Тем более тех, кто к ее врагам никакого отношения не имел. Тем более тех, с которыми она уже была давно знакома и которые, в общем-то, никакого негатива в ней не пробуждали. Ну шумные, ну сумасбродные, ну со шкалящим подростковым максимализмом — но что с того?       Она вздохнула и прислонилась затылком к шероховатому брусу. Чудесный июньский вечер. В такой обстановке, наверное, Алекс и Маттео немедленно потянулись бы за сигаретами, но сама Элисса не курила и таким образом расслабляться не умела. Впрочем, и так хорошо.       В доме понемногу гас свет. Правда, Элисса сильно сомневалась, что все обитатели укладывались спать — скорее, совещались между собой, что теперь делать дальше, и делились впечатлениями о новых лицах в окружении.       Она дернула уголком губ — несколько неискренне. Так-то это все забавно, но ведь подростки почти наверняка какую-нибудь пакость устроят, а ей потом расхлебывать последствия…       А ведь их всех надо кормить, поить и чем-то занимать — чтобы не переубивали друг друга в замкнутом пространстве! Особенно Поттер и Малфой. Эти вообще бросали такие взгляды друг на друга, что удивительно, как они до сих пор не подрались…       Драко что-то скрывает. Это заметно. Он бледен, почти ничего не говорит и только не сводит с нее глаз. Но не так, как в Хогвартсе. А будто пытается решить для себя какую-то задачу.       Ухо, привыкшее различать непривычные, незнакомые звуки, уловило посторонний шорох. Кто-то обходил дом по кругу, и разросшаяся на улице зелень мешалась у него под ногами. Трой до сих пор не бил тревогу — значит, не постороннее вторжение. Потому Элисса осталась спокойна и со слабым любопытством ожидала развития событий.       Как ни странно — она по-прежнему никого не видела. Шорох затих, лишь шумел ветер в кронах кленов. Элисса машинально обратилась к «Сердцу» и очень удивилась, когда то подсказало, что в нескольких метрах от нее должен стоять Поттер собственной персоной. Никакого Поттера Элисса не видела и теперь пристально созерцала задний двор, не до конца понимая, что происходит. Воздух вдруг подернулся рябью, странно потек, и над зарослями травы возникла голова Гарри — без тела. Голова выглядела изрядно раздосадованной.       — Мантия-невидимка? — наконец сообразила Элисса. — Очень полезная штука! У Маттео была такая, пока ее не прожгли насквозь в одной схватке… Это было еще до нашего переезда в Британию.       Гарри стянул ее с себя и стал видимым целиком — в маггловских джинсах, футболке и куртке.       — На разведку вышел? — поинтересовалась она, продолжая легкомысленно болтать. — Тут ничего интересного, просто задний двор. Этот дом используется как убежище, а не военный штаб.       Он молча поднялся по ступенькам на крыльцо. Только не пошел в дом, чего ожидала Элисса, а подошел, подтянулся и взгромоздился на перила рядом с ней. Ком из серебристой текучей ткани он пристроил рядом.       Некоторое время они сидели в молчании. Элисса терпеливо дожидалась, что же он хотел ей сказать.       — Почему ты спасла Сириуса? — наконец угрюмо спросил Гарри. — В тот момент тебе не было нужды притворяться, что ты на нашей стороне. Не думаю, что это Волдеморт дал тебе такой приказ!       — Нет, конечно, — Элисса помотала головой. — Блэка он мне припоминал потом при каждом удобном случае… Впрочем, неважно, — быстро добавила она, когда увидела, как Гарри цепко посмотрел на нее. Должно быть, решил, что Волдеморт там пытал ее всякий раз, когда вспоминал провал в Министерстве. — По правде сказать… Я сама не знаю, что это было. Будто какое-то наитие. Честно, не знаю. Я не собиралась его спасать. Оно как-то само собой получилось.       — Тогда почему ты не выдала меня Волдеморту сейчас? Ты бы наверняка смогла выторговать себе какие-то преимущества…       — У меня нет Темной Метки, — пожала плечами Элисса, рассматривая, как шевелятся на ветру ветви деревьев.       — Зато у Малфоя она есть! Могла бы попросить его!       — С чего ты взял? — на этот раз она опешила по-настоящему.       — Видел, как он схватился за руку в Лютном переулке, когда то заклятие взорвало крыльцо, — буркнул Поттер. — Его то ли задело, то ли еще что, но он потянулся к левой руке и тут же отдернул ладонь. Я считаю, что он стал Пожирателем. Вместо отца.       Элисса помрачнела. Если он прав, то… Становились понятны и взгляды, которые весь день бросал Теодор на друга, и мучительные сомнения, владевшие Драко, как и решительность, с которой он объявил, что никуда не уйдет. Удивительно, как он смог перебороть страх перед темным магом и поступить так, как считал нужным. Не хватало еще Волдеморта здесь в Глазго…       — Но не отходи от темы, — сердито напомнил Гарри, который и не думал угомониться. — Если не через Малфоя — то ты могла хотя бы письмо отправить, да что угодно придумать! Почему ты не вызвала Волдеморта сюда? Чтобы сдать меня ему и облегчить собственное положение? Тебе ведь нужна помощь, ты же понятия не имеешь, как теперь воевать сразу против всех своих врагов!       Она с досадой махнула рукой:       — За кого ты меня принимаешь?       — Но в Министерство же ты нас притащила! И там какие-то моральные принципы тебя не очень останавливали!       — Я этим своим поступком не горжусь, — хмуро сказала она.       — Тогда объясни!       Огорошенная Элисса прекратила болтать ногами и посмотрела на него. Гарри сидел совсем близко, она видела и знаменитый шрам, и ярко-зеленые глаза, сверкающие за стеклами очков смесью вызова, гнева и пытливости.       И ей почему-то казалось, что утаивать правду не нужно. Либо же она настолько сильно устала, что здравое мышление ей окончательно отказало. Он хочет поговорить напрямик? Почему бы и нет? Посмотрим, что из этого получится.       — Я оказалась тогда перед выбором, и я его сделала. На тот момент мне нельзя было портить отношения с Волдемортом, и я выполнила то, что он мне велел. Но давай начистоту — ты и без моей помощи помчался бы в Министерство, так? И плевать тебе было сто раз на все разумные доводы и жизни друзей, правильно?       — Там был Сириус, я должен был!.. Он единственный близкий человек, который у меня остался!.. — тут же ощетинился Гарри, от волнения и несправедливости обвинений заговоривший не совсем связно, на что Элисса только кивнула.       — Понимаю. Мне можешь не разъяснять. Я недавно тоже попалась на этот волдемортовский трюк. Тоже была готова сорваться с места и мчаться спасать Картера. Мне повезло, что они меня там вчетвером ловили, включая твоего Сириуса и Молли Уизли.       — А сейчас, значит, ты с ним налаживать отношения не хочешь? — воинственно спросил он, но Элиссе показалось, что он все еще был готов к диалогу и ему в самом деле было важно, что она ответит.       — Сейчас — не хочу, — подтвердила она и улыбнулась слегка стеклянной улыбкой. Но Поттеру внезапно хватило проницательности, чтобы разглядеть Элиссину неискренность.       — А почему? — настойчиво спросил он. Спустя минуту тишины ответа он так и не дождался, однако отступать и не думал. — Ты в бегах много лет. За тобой охотится толпа народу, и ты, насколько мы с Роном и Гермионой поняли, вполне по-слизерински водишь их за нос и стравливаешь между собой. Ради этого ты и Волдеморта воскресила, правильно? Он в это противостояние тоже ввязался, и сейчас, когда ситуация настолько накалилась, мы все скрываемся в какой-то дыре ото всех сразу, с Орденом Феникса непонятно что, нужно что-то предпринять, чтобы вернуться к нормальной жизни, а ты вдруг утратила решительность? С чего бы?       — То, как ты описал сложившуюся обстановку — это, конечно, мощно, — признала Элисса, слегка удивившись тому, какой мозговой штурм эта троица успела провести. — Но, видишь ли… Я варюсь в этом уже очень давно, и для меня все, что происходит сейчас, — это обыденность. Я не очень понимаю, что это такое — «вернуться к нормальной жизни». Как раз из-за того, что «Сердце Исиды» определило мою жизнь с рождения, и у меня не было никакой возможности избежать этого. За мной много лет гонялись и за мной будут гоняться дальше всегда. Не знаю, ты, вероятно, не поймешь, что именно я имею в виду…       — Да неужели? — спросил Гарри с сарказмом, и теперь уже Элисса уставилась на него, с задержкой сообразив, почему он так отреагировал. — Говоришь, я не пойму этого — когда твоя жизнь предопределена с рождения, на тебя охотятся, и ты с этим ничего поделать не можешь?       Она шумно выдохнула.       — Ох… Извини. Да, конечно, ты это хорошо понимаешь…       — А теперь еще и Волдеморт гоняется сразу за нами обоими, — хмыкнул Гарри.       Элисса улыбнулась, но как-то невесело.       — Да. У нас, оказывается, больше общего, чем кажется. И честно тебе признаюсь — не нравится мне быть в твоей шкуре.       Из дома донесся какой-то шум — скрип дерева, шаги. Наверху раздался скрежет давно несмазываемого металла, хлопнули деревянные створки, и в окне второго этажа показался Бенджи. Он некоторое время смотрел на них, после чего хмыкнул, проорал куда-то вглубь дома: «Нашел, они на улице!!» — и окно снова закрылось.       На крыльце воцарилось глубокомысленное молчание.       — Дай-ка я все-таки уточню, — заявил Гарри решительно. — У тебя свои мотивы и свои цели, ты хочешь выжить и при этом защищаешь своих людей. Ты не считаешь себя злодейкой, предпочитаешь по возможности использовать мирные методы решения проблем, но если это будет в твоих интересах — будешь и пытать, и убивать, и никакие доводы совести и морали тебя мучить не будут. Правильно?       Элисса на мгновение задумалась, продолжая покачивать ногой.       — Да, в целом, все верно.       — И, по-твоему, мы должны тебе доверять? — спросил он сердито — кажется, Гарри не понравилось, как быстро и легко она подтвердила его слова.       — Вы трое никому ничего не должны. И уж тем более не должны верить, — произнесла Элисса прохладно. Теперь она смотрела ему в лицо. Гарри выглядел насупленным и недовольным — как нахохлившийся воробей. — Слушай, если так тебе станет понятнее, то давай начистоту. Мы не друзья. Лично я против тебя, Рона и Гермионы ничего не имею, вы все мне симпатичны, и сдавать вас Волдеморту просто так, чтобы выслужиться или уладить наши с ним конфликты, я не собираюсь. Но не пойми неправильно: это не потому, что я такая благородная, а потому что он разозлил меня настолько сильно, что мне неохота упрощать ему жизнь и подавать тебя на блюдечке. Ему надо — пускай он за тобой и гоняется. Опять же, пока ему нужен и ты тоже — он будет чуть менее сосредоточен на моих поисках. Но при этом мы с тобой явно не в одной команде. И если принять во внимание всю картину целиком — наши мотивы, наши методы решения проблем, наши принципы и моральные ограничения, — то я совершенно не могу представить себе сценарий, в котором тебе удалось бы перетащить меня на вашу орденскую сторону, а я смогла бы расположить тебя к себе. Поэтому, пока мы здесь, я предлагаю такое вынужденное сотрудничество. Можешь быть уверен, что, пока вы здесь, я не стану бить вас в спину.        — В Министерстве ты такую речь почему-то не произносила!       — Ну так ситуация изменилась, — Элисса поморщилась. — Приходится подстраиваться и принимать новые правила игры.       — Ты следуешь только за своей выгодой, — отозвался Гарри ядовито. — И одной ей руководствуешься. Все твое благородство и готовность помочь — фальшивые и ложные. Удивительно, как ты вообще себе друзей нашла! Или ты и их предашь, если понадобится?       Отвечать на этот вопрос она посчитала ниже своего достоинства.       — Ты же сам заметил сходство наших судеб — в смысле предопределенности и могущественных врагов. Ты уверен, что сам не станешь таким же, как я, лет через пятнадцать? Многого ты сможешь добиться одними благородством, доблестью и храбростью, если Дамблдор перестанет за тобой приглядывать?       На это он ничего не сказал. Поттер некоторое время молчал, буравя взглядом заросли крапивы и еще каких-то сорняков во дворе — будто хотел прожечь в них проплешину. Элисса буквально чувствовала, как он наступает на горло собственным принципам и вынужденно принимает это перемирие — осознавая, что прямо сейчас ему с друзьями податься некуда.       — Ладно, — нехотя сказал он. — Пускай так… Я скажу Рону и Гермионе. А Малфой с Ноттом что? Им только дай возможность устроить свару или сообщить Пожирателям…       — С Драко я поговорю, — пообещала Элисса. На упоминании младшего Малфоя по имени Поттер очень выразительно скривился. — И, надеюсь, он сможет урезонить своего друга. Хотя, конечно, если ты прав насчет Метки, это вносит дополнительные риски. Прямиком в этот дом Волдеморт сразу не вломится, но это вопрос времени, когда ему удастся обойти защитные чары Троя…       — Ты совершенно не боишься его имени, — внезапно заметил Гарри, пристально глядя на Элиссу, и она сбилась с мысли. Его голос звучал куда более миролюбиво, и она восприняла это как добрый знак — что протянутую пальмовую ветвь он принял. Хотя бы временно. — Не вздрагиваешь, когда его называют другие, и сама произносишь свободно. Это непривычно для его сторонников.       — Я родилась и выросла в другой стране. О Волдеморте я едва ли вообще когда-то слышала до приезда сюда. Неоткуда было взяться такому суеверному страху перед его титулом.       — Ты ведь знаешь, что это не его настоящее имя? И что он на самом деле не чистокровный волшебник, хотя вполне мог тебе и наврать о своем происхождении? — спросил он с вызовом.       Это он все-таки пытается перевербовать ее на сторону Дамблдора, что ли?..       — Знаю, — на губах Элиссы возникла беглая улыбка, когда у Гарри, не ожидавшего такого ответа, слегка округлились глаза. — Что? Ты думал, я начну вопить, как Беллатриса? Меня подобным не шокировать.       — Его зовут Том Реддл, он полукровка, пусть и потомок Слизерина, и вырос в маггловском сиротском приюте, — выпалил Поттер на одном дыхании.       Элисса серьезно кивнула.       — Знаю.       — Да откуда?! Или… — тут он на секунду задумался, — это тебе Дамблдор рассказал?       — Нет. Но, как ты мог догадаться, я предпочитаю быть в курсе происходящего вокруг меня. И, конечно, я сама собирала информацию, и о Волдеморте мне нужно было выяснить как можно больше деталей. Чтобы знать, с кем я имею дело.       — Но не он же сам тебе это раскрыл! Он же ненавидит свое маггловское происхождение и все, с ним связанное!       — А я очень хорошо собираю информацию.       Некоторое время они молчали. Элисса, задрав голову, смотрела на небо, где в рваные просветы черно-серых туч виднелось ночное небо. Гарри продолжал неотрывно глядеть на нее.       — Ты его не боишься, — внезапно произнес он с уверенностью, и Элисса слегка вздрогнула. — Вот оно что. А я все пытался понять, что мне кажется таким странным… Дело не только в имени. У тебя нет страха перед ним, так?       — Я очень боюсь, — с некоторой излишней торопливостью поспешила его заверить Элисса. — Неужели по мне не видно? Я месяц безвылазно просидела в штаб-квартире Ордена Феникса. Думаешь, я там пряталась от венгров или вампиров? От них можно было укрыться и здесь и не зависеть при этом от Дамблдора…       Он ее даже до конца дослушивать не стал.       — Нет. Это другое. То, как ты себя ведешь, — это больше похоже просто на… здоровую осторожность. У тебя подготовлено убежище, ты его не покидаешь и не рискуешь понапрасну.       — Ну и что? По-моему, так все нормальные и адекватные люди себя ведут в случае опасности.       — При этом ты не можешь чувствовать себя здесь в абсолютной безопасности. У этого места есть свои уязвимые места, а у тебя самой не так много людей и ресурсов, чтобы успешно противостоять Волдеморту и всей его компании Пожирателей. То есть опасность, в которой ты очутилась, более чем реальная, и ты понимаешь, что он тебя может все-таки схватить. И при этом Малфой и Нотт выглядят куда больше напуганными, хотя сами перед Волдемортом ни в чем не провинились.       Впервые за весь разговор Элисса почувствовала себя неуютно. Само собой почему-то всплыло воспоминание — то, с каким напряженным вниманием он всматривался в ее лицо, силясь определить, удалось ему уничтожить Билла Уизли в ее глазах или нет.       — Я полагаю, что из-за «Сердца Исиды» он захочет договориться со мной по-хорошему, — пробормотала она и сама удивилась, как же жалко звучал ее голос.       — Не в этом дело, — Гарри решительно потряс головой. — Даже то, как ты говоришь о нем… Это не страх, не злость и не презрение. Знаешь, на что это похоже? Я бы сказал, что ты расстроена из-за того, что враждуешь с ним. И расстроена не потому, что из-за этого у тебя теперь куча проблем, а чисто по-человечески.       — «По-человечески»? — она неприятно усмехнулась и, чтобы сбить Поттера с мысли, насмешливо поинтересовалась: — Ты полагаешь, у Волдеморта могут быть с кем-то человеческие отношения?       — Я точно знаю, что это невозможно, — очень серьезно ответил он и поправил очки на переносице. — Волдеморт не знает, что такое любовь, привязанность, дружба, они ему не нужны. Но ты ведешь себя так… будто видишь в нем обычного человека. И воспринимаешь ваш с ним конфликт как что-то очень личное.       — В любой другой ситуации я бы сказала, что ты с самим Волдемортом явно переобщался, потому что он обвинял меня ровно в том же самом — что я слишком просто к нему отношусь, — ядовито процедила Элисса. Она чувствовала, что срывается на подростке и не особо контролирует свои эмоции, из-за чего злилась на саму себя, но остановиться не могла. Гарри поморщился и неприязненно дернул плечом. — А с чего я вообще должна воспринимать его как-то по-другому?..       Она осеклась и не договорила, когда заметила, каким оценивающим и задумчивым взглядом Гарри ее смерил.        — И за это недостаточно почтительное поведение он тебе ничего не сделал? За все время?       Как ни странно — ей не пришла в голову никакая легкая и убедительная ложь, хотя обмануть Поттера наверняка ничего не стоило.       — Нет, — вместо этого буркнула Элисса. — Ничего не сделал. Только грозился. А по итогу — держал слово и защищал меня от Иштвана и остальных. Пусть и в своей непередаваемой манере.       — Он тебе дорог, — констатировал Гарри с изумлением. — И твое отношение к нему — это не одни расчет и выгода, правильно?       — Поттер, иди спать уже, а? — не выдержала Элисса. — У нас отбой для детей был час назад.       Он и бровью не повел.       — Он был добр к тебе. И по этой же причине ты не настолько сильно боишься, что он тебя схватит. Ты рассчитываешь, что он и на этот раз ничего тебе не сделает?       — Нет, конечно! — возмутилась Элисса. — Я что, настолько похожа на блаженную дуру? Я его разозлила очень сильно, причем не единожды! И после такого надеяться, что он просто пожурит меня и отпустит — это было бы очень… наивно с моей стороны.       — И все равно ты дорожишь им. И именно на это и рассчитываешь. Что же он такое сделал, что смог так сильно расположить тебя к себе? — не унимался Поттер. — Ладно бы ты была чокнутая фанатичка, как Беллатриса, помешанная на чистоте крови, но дело же явно совсем не в этом! А ты сама? Чего такого он сделал тебе хорошего, что тебе теперь так сильно не все равно? Или… что? Ты хочешь сказать, что он… оказался способен на душевную близость? Но… как?!       Он казался ошеломленным. Элисса скорчила неприятное лицо. В одну секунду она почувствовала себя выжатой досуха, как старая половая тряпка.       Ответа Гарри так и не дождался. Спрыгнув с перил, он некоторое время рассматривал Элиссу, все пытаясь найти для себя ответ на тот вопрос. Потом взял с перил мантию-невидимку и скрылся в доме.       Элисса устало прислонилась плечом к опорному столбу, чувствуя себя очень одинокой и очень несчастной. Чертов Поттер. Вот куда его понесло с его дурацкими вопросами и проницательностью?

***

      Когда она поднялась в комнату, Гермиона уже спала — или делала вид, что спала. Впрочем, Элиссе не была интересна подростковая шпионская деятельность, как и то, когда Рон и Гермиона будут выслушивать пересказ Гарри их диалога, а потому она просто переоделась в пижаму и забралась под одеяло.       Но, разумеется, просто позволить ей уснуть после этого безумного дня было слишком просто.       Элисса обнаружила себя посреди незнакомой комнаты — по виду это была гостиная. Единственными источниками освещения в ней были торшер возле дивана и горящий камин (что в середине июня даже в нежарком британском климате было странно) — но и они давали не слишком яркий свет, и стены комнаты тонули во мраке. Элиссе удалось разглядеть лишь отдельные детали обстановки — мебель была красивой и вычурной, но при этом само убранство казалось довольно… аскетичным. Никаких ваз с цветами, которые всегда в изобилии украшали дом Малфоев, никаких статуэток, драпировок, излишеств, пейзажей и портретов на стенах. Ничто не отвлекает, все строго функционально. Преобладали темные цвета, но точный оттенок из-за неверного света Элисса определить не смогла.       Она окинула саму себя мрачным взором. Конечно же, пижама. Спасибо, что не та шелковая, которую она носила в Хогвартсе. Еще и ноги босые…       — Что сегодня произошло? — раздался хорошо знакомый холодный голос совсем близко. В нем звучала ярость. Элисса крутанулась вокруг своей оси, едва не сбив негоревший светильник на кофейном столике, и очутилась нос к носу с Волдемортом. Тот смотрел на нее требовательно, даже никак не прокомментировал ее неуклюжесть и ожидал ответа, и Элисса вдруг поняла, что это был чуть ли не первый легилиментивный сон, где он не устраивал из своего появления целое представление, а сразу приступил к допросу. Похоже, о случившемся в Ордене Феникса он знает. Впрочем, вампиры и их марионетки разнесли сегодня половину Косого переулка. Сложно было не заметить…       — Ты проглотила язык? Как так вышло, что Орден Феникса оказался сегодня настолько выведен из строя?       Элиссе по-прежнему нисколько не нравилось, что она практически утыкается в него носом, а потому она сделала большой шаг назад — к счастью, умудрившись ничего не опрокинуть. Под ногами она чувствовала мягкий ворс ковра. Волдеморт не сводил с нее давящего взгляда, и чувствовалось, что его терпение на исходе.       — Похоже, что де Колиньи вычислили отдельных орденцев и сумели их подчинить, — невозмутимо отозвалась Элисса, решив, что злить его больше необходимого лучше не стоит. Неизвестно, как прошел его день, но уже сейчас он был какой-то слишком напряженный и разозленный. — Им дали приказ схватить меня, а всех случайных свидетелей — убить. Впрочем, план Себастьяна провалился. Я и мои друзья сумели отбиться.       — Где ты сейчас находишься?       — Ну, больше не на площади Гриммо однозначно, — Элисса пожала плечами и замерла в ожидании очередных угроз, но он, как ни странно, все еще держал себя в руках.       — Твои глупые детские выходки неуместны. Убежище, которое предоставил тебе Дамблдор, себя не оправдало, и я предупреждал тебя, что так оно и будет. Старик не сможет дать тебе того, что могу дать я. Его люди даже Поттера умудрились потерять. Впрочем, возможно, мальчишке хватит ума затаиться… если, конечно, вампиры до него уже не добрались. Отдавать им еще и «Сердце Исиды» я не собираюсь. Поэтому хватит тратить мое время. Ты должна вернуться к Малфоям.       Элисса скрестила руки на груди. Эк его разобрало! Разнервничался, забеспокоился. Тоже не ожидал от Себастьяна такой изобретательности и теперь чувствовал, что необходимо как-то отреагировать, вернуть контроль над ситуацией.       — Я не вернусь к Малфоям, и мы это обсуждали. Если снова соберешься пытать меня видением, где ты мучаешь кого-то из моих близких — валяй. Все мои дорогие люди сейчас со мной. Тебе ни до меня, ни до них не добраться.       Его ноздри хищно раздулись, черты исказила гневная гримаса.       — Глупая девчонка! В одиночку тебе не справиться. Будь это не так — ты не прибежала бы ко мне два года назад за помощью и защитой.       — Ничего, я как-нибудь побарахтаюсь.       — И своих дружков, которых отправила в Орден Феникса, чтобы спрятать от меня, ты проверила на предмет вампирского порабощения?       На это Элисса не сразу сообразила, что ответить, и замешкалась. Насчет Алекса и Бенджи она была уверена, а как же Гарри, Рон и Гермиона? Про них троих она не подумала. Их завербовала венгерская сторона, да, но могли ли и вампиры за это время подобраться к ним?..       — Не проверила, — констатировал Волдеморт, без труда обо всем догадавшись. — Иногда я удивляюсь, как тебе столько лет удавалось находиться в бегах. С такой-то внимательностью…       — С моими друзьями все в порядке, — огрызнулась Элисса. — Но у меня там сейчас еще небольшая толпа народу, и я сегодня была слишком занята, убеждая их не предпринимать никаких необдуманных действий и позволить мне сначала разобраться, что вообще происходит, кто на чьей стороне сражается и кто против кого что-то замышляет.       Он замер, будто хищный зверь, почуявший добычу. Каким-то невероятным образом он тут же догадался, о ком она говорила.       — Поттеровский мальчишка. Он сейчас с тобой, так? Он никуда не пропадал.       Отрицать Элисса не стала и только кивнула — с понятной настороженностью.       — И вместо того, чтобы просто привести его ко мне, ты предпочитаешь отсиживаться в какой-то дыре и дальше изображать из себя хитроумную интриганку? — его голос звучал хлестко и угрожающе.       — Увы, — с сожалением отозвалась Элисса, изо всех сил стараясь не показать, насколько ей жутко от этого тяжелого взгляда, от стальных интонаций, от его совершенно ясно ощутимой и непонятно по какой причине сдерживаемой ярости. Что там Гарри врал про то, что она совсем не боится?.. — Я пообещала Поттеру и его друзьям, что не сдам их тебе, а свое слово я держу.       — Ты поклялась мне в преданности и предала меня! — он почти рычал. — Это так ты держишь свое слово?!       — Я тебя не предавала. Я ничего не рассказала Дамблдору. Не пересказывала наши разговоры, не делилась своими выводами, не изображала в лицах пожирательские собрания. Другое дело, что я никогда никому не позволю распоряжаться моей жизнью — но ты по неведомой причине считаешь, что у тебя откуда-то есть право решать, что будет со мной дальше.       Некоторое время он молчал, что-то взвешивая в уме, и это его выражение лица Элиссе совсем не нравилось.       — Своими силами ты не справишься. Мне неизвестно, где твое убежище, но ни ты, ни те, кого ты защищаешь, не сможете сидеть там безвылазно. Ты будешь отправлять своих людей на разведку, на задания, и я смогу добраться до них. А стоит мне схватить хотя бы одного из них — и ты не сможешь дальше сидеть и прятаться, не так ли? Ты придешь по моему первому требованию, если любому из них будет что-то угрожать!       Элисса нехорошо прищурилась.       — Ты слишком самоуверен.       — Неужели? В отличие от тебя, у меня нет уязвимых мест. Ты же слаба. Твои дружки — это твоя слабость.       — А у тебя, значит, слабостей нет?       Он слегка склонил голову набок, а в уголке губ обозначилась хорошо знакомая презрительная усмешка, при виде которой Элисса почувствовала, что закипает. При этом умом она понимала, что в его словах есть немаленькая доля правды, но стоило сделать что-то, чтобы слегка умерить его пыл. Нападение вампиров он не предвидел, а потому настроен действовать решительно, а Элисса и раньше с трудом представляла себе, как ей держаться от Волдеморта на безопасном расстоянии.       Ох, был бы у нее хоть какой-то рычаг воздействия на него, хоть какой-то аргумент…       На ум пришла шальная мысль. Безумная, опасная, и у Элиссы даже похолодели руки от осознания, что она намеревалась сделать. Не стоило сомневаться, что подобного он в свой адрес не потерпел бы ни от кого, а любого наглого безумца ожидала одна расплата — смерть.       Впрочем, она уже столько всего натворила, что если в ее копилку грехов добавится шантаж Его Темнейшества, вряд ли это сильно усугубит ситуацию. Волдеморт так и так прикончит ее при живой встрече.       — Я докажу, что это не так, — тихо, но отчетливо выговорила Элисса.       На его бледном лице возникло выражение слабого удивления и интереса. Элисса машинально пошарила рукой по левому боку, обнаружила лишь пижамные штаны и поморщилась.       — Можешь дать мне немного свободы в этом сне? Я хочу тебе кое-что показать.       После микроскопической паузы он кивнул.       Она прикрыла веки, сосредоточилась на том, как выглядела днем. Через несколько мгновений она почувствовала, что это дало плоды — ее пижама превратилась в знакомые джинсы, блузку и легкую летнюю мантию.       — Маггловское тряпье, — презрительно бросил Волдеморт. — Тебе что, действительно нравится эта безвкусица, раз ты…       Он осекся и не договорил, а в его глазах в тот миг вспыхнуло что-то безумное — так, что Элисса слегка покачнулась от силы гнева, который ощущался абсолютно материально. А все потому, что она сунула руку в карман мантии, и теперь в воздухе на золотой цепочке покачивался медальон Слизерина.       — Как?.. — Волдеморт был мертвенно бледен и не столько говорил, сколько скрежетал — так, что Элисса даже не сразу узнала его голос.       — Регулус Блэк предал тебя много лет назад и выкрал его. Я обнаружила его по чистой случайности.       В его лице промелькнуло понимание, и побелевшие губы чуть шевельнулись — но что именно он произнес, Элисса не расслышала. И с какой-то отчаянной смелостью, которой она в себе нисколько не чувствовала, она твердо договорила:       — В той клятве, которую я тебе принесла полгода назад, речь шла только о диадеме. Ты понимаешь, что твой второй крестраж уязвим, и о нем я могу кому-то рассказать. Поэтому оставь в покое меня и моих людей. Я нисколько не хочу бежать к Дамблдору, не хочу выдавать эту твою тайну, но если ты вынудишь меня — я это сделаю!       Несколько секунд он смотрел на нее совершенно неподвижным, каким-то неживым взглядом, который Элисса у него уже видела и знала. И означал этот взгляд одно — что Волдеморт из последних сил удерживал себя от чего-то непоправимого.       — Ты осознаешь, что пытаешься шантажировать меня? — наконец очень тихо спросил он. От его тона Элисса поежилась.       — Осознаю. И осознаю, какие у этого будут последствия, если ты все-таки меня схватишь. Но своих людей я буду защищать до последнего.       — Пустое, напрасное благородство, — выплюнул он со злобой. В ту секунду Волдеморт обходил ее по кругу, умудряясь не натыкаться на предметы мебели, и снова пугающе походил на хищника, выискивавшего у добычи незащищенные места. — Оно тебе не поможет, когда я до тебя доберусь. А ты еще стараешься не ради себя, а других…       — Но зато я точно знаю, что мои люди меня не предадут — в отличие от твоего Регулуса Блэка.       Он недобро усмехнулся и остановился. На ее реплику он ничего не ответил — вероятно, здесь подходящего аргумента не нашлось. Что лишь добавляло дров в огонь — едва ли ей вообще когда-либо удавалось настолько вывести его из себя.       — Мы скоро встретимся, — пообещал он зловеще. — В момент, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. И тогда тебе придется ответить мне за каждое твое неосторожное слово, за каждый необдуманный поступок.       После чего Элиссу буквально вытолкнуло из сна. Она поняла, что лежит в своей постели в Глазго, в соседней кровати спит Грейнджер, за окном — спокойная июньская ночь. Время от времени слышались шорохи и скрипы — но это были обычные, безопасные звуки старого деревянного дома.       Она перевернулась на другой бок, пытаясь привести дыхание в норму.       Мерлин, в ту секунду она согласилась бы встретиться лицом к лицу и с Иштваном, и с Себастьяном, и с их армиями в одиночку.       Но только не с Волдемортом.       Теперь он представлялся ей куда более жутким вариантом, чем все ее старые враги, вместе взятые.