Splinters

***

Прошло всего пять дней с тех пор, как я очнулась. Но эти жалкие дни показались мне целой жизнью. Привычный, выстроенный годами ритм рухнул, разбившись на осколки под весом одного человека. Годжо. С ним все пошло не так. День и ночь вернулись на свои места. Раньше мы спали днем, а ночью бодрствовали. Это казалось мне логичным и безопасным — темнота укрывала нас от других людей. Не берем в расчет проклятия, их можно встретить в любое время суток. Теперь же, невольно, пришлось следовать распорядку мужчины. Он вставал очень рано и я, охваченная паранойей, сразу же просыпалась вслед за ним. Мысль о том, что он бродит вокруг спящих нас, доводила до паники. И это только начало. Годжо привнёс в нашу жизнь порядок, в котором мы давно не нуждались. С его приходом появился регулярный режим питания — завтрак, обед и ужин. Конечно, это не были полноценные приёмы пищи, как в старые времена, но еда была. И ее было достаточно. Сатору следил за моими ранами так, словно ему есть дело до моего состояния. Не взирая на личную неприязнь, он продолжал заниматься моим лечением. Тяжело признавать, но скорее всего, без него процесс заживления был бы гораздо дольше. Его знания о лечении проклятых ранений были на порядок выше, чем у меня. Будь я глупее, действительно поверила бы, что маг на самом деле беспокоится о нас. Случайный человек может решить, что все это не столь плохо. Мол, подумаешь, Тия. Ты стала лучше есть, восстановила режим сна и быстро встала на ноги после болезни. Круто же, да? Неверный ответ. С прибытием мага проснулись давно забытые, отнюдь не светлые, чувства. И самой худшей была ревность. Ревность, подобно смертельной болезни, отравляла мой разум. Она заставляла размышлять о том, о чем я никогда не должна была даже задумываться. Я пыталась, правда пыталась бороться с ней, но стоило только Куоде улыбнуться мужчине, как я снова и снова захлебывалась в пучине злости. Почему он так счастлив рядом с ним? Почему Сатору? Почему не я? Брат говорил только о маге. Как Годжо всего за одну вылазку сумел обеспечить нас провизией на несколько недель. Как он за полчаса починил генератор, который я уже списала со счетов. Как он учит Куоду читать, будто это его обязанность. Как он смело побеждает проклятия. Как он весело рассказывает невероятные истории, от которых ребенок смеется до слез. . Годжо, Годжо, Годжо. Этот мужчина захватил всё внимание моего брата. Мальчик думал лишь о нем. Куоду будто заклинило. Ещё недавно я была центром Вселенной Куоды, а теперь он тянулся к Сатору. Вел себя так, как никогда не вел себя со мной. Бесит. Мужчина же, довольно посмеиваясь, гордо гладил мальчика по голове. Словно это было самой естественной вещью в мире. Он получал бесконечную любовь моего брата и принимал это как должное. На фоне всего этого я чувствовала себя чужой. Лишней. Неполноценной. «Посмотри, картина идеальной маленькой семьи» — ехидно шептал внутренний голос. «Если подумать, теперь ты не нужна Куоде. Зачем? Все, что ты делаешь, Годжо может сделать лучше.» «Это неправда. Куода любит меня.» — твердила в ответ, не веря самой себе. «Одной любовью сыт не будешь. Какая польза от любви, когда вас окружили проклятия?» Неудивительно, что я начала подсознательно сравнивать нас. Годжо сильный, намного сильнее меня. Умный на грани гениальности. Уверенный, всегда знает, что делать. Словно у него заранее есть ответы на все вопросы. Удивительно красивый, как будто ужасы последних лет совсем не коснулись его. Никаких видимых шрамов, никакой изможденной худобы. Он знает целую кучу историй, о которых я раньше даже не слышала. Может легко поддержать разговор, никогда не теряется в словах. Обладает гребаной магией, ничего не боится. А я? Я даже не закончила школу. Мои знания — обрывки того, что я помню из прежней жизни, из книг, которые мне попадались. Я не была ни сильной, ни умной. Всегда теряюсь, когда нужно быстро принять решение. Глубоко изранена как физически, так и морально. Шрамы, внутренние и внешние, постоянно зудели, напоминая об ошибках прошлого. С разговорами тоже беда. Я не умею выражать свои мысли, часто запинаюсь или просто молчу, потому что не знаю, что сказать. Когда говорит Сатору — всё выглядит легко, как будто слова складываются сами собой. А я иногда даже с Куодой не могу нормально поговорить, сказать, что думаю. Куода обожал Годжо. И я понимала, почему. С Сатору ему было легко, интересно. Мужчина знал, как занять ребенка, как научить чему-то новому, как сделать так, чтобы мальчик чувствовал себя в безопасности. А я? Я любила брата всем сердцем, но не умела показать это. Я не знала, как быть с ним по-настоящему близкой. Не могла объяснить ему свои чувства, выразить свою любовь так, чтобы он её понял. Я не умела заботиться о нём, как это делал Годжо. Мои попытки воспитать его казались жалкими на фоне того, как быстро Сатору завоевал его доверие. Одним словом: идеал. Недосягаемое совершенство. Годжо, блять, смог заставить Куоду помыться. Обычно это было целым приключением. Брат терпеть не мог ходить в душ. Мне приходилось едва ли не тащить его силком, уговаривать и умасливать. А Сатору же… Небрежно сказал: «Пошли купаться» и ребенок, оставив меня, весело побежал за ним вприпрыжку. Тогда, шокировано наблюдая за уходящим малышом, я вдруг осознала одну простую истину. Я ненавижу Годжо Сатору. И не только как мага. А как обычного, простого человека. Его магическая составляющая несла опасность предательства и смерти. Но его человеческая личность приносила душевные муки. Специально или нет, но он вытеснял меня из жизни единственного дорогого человека. Меньше чем за две недели сумел стать для моего брата опорой, родительской фигурой, авторитетом. А я, занятая постоянной слежкой, просто позволила ему это сделать. Даже начала думать, что он не причинит нам вреда. Ну я и дура. «Помнишь маленького Тензо? Помнишь, что с ним сделал тот маг?» Возможно, именно в этом и заключалась коварная схема Годжо. Я знала, что дети в нашем мире на вес золота. Женщин, способных выносить и родить в подобных условиях, мало. Многие готовы заплатить баснословные деньги за маленького ребенка для личных целей. И под деньгами я имела в виду ресурсы или благосклонность. Продав ребенка нужному человеку или проклятью, ты можешь надолго обеспечить себя комфортной жизнью. А если он и правду такой сильный маг, как рассказывает, то может быть заинтересован в Куоде сам. По коже пробежали мурашки ужаса. Что если он просто выжидает? Ждет, когда брат проникнется к нему безусловной любовью и самостоятельно захочет уйти? Что если однажды утром Годжо просто уведет Куоду? Глупый малыш уйдет добровольно, может даже не сказав мне. И я останусь одна, посреди гребаного ничего. Осознание стало настоящим откровением. Откровением, с которым я не знала что делать. Сатору не собирался добровольно оставить нас. Я не могу просто выгнать его. Я не могу запретить ему общаться с братом, ведь тогда я стану врагом для ребенка. Я не выдержу, если Куода перестанет меня любить. «А что если ты что-то пропустила?» Трогал ли мужчина ребенка, пока я была без сознания? Просил ли трогать его, замаскировав все под игру? Конечно, брат ничего об этом не рассказывал, но откуда ему знать что допустимо, а что нет. Я никогда не занималась его сексуальным воспитанием. Мне казалось это ненужным. Не совершила ли я гигантскую ошибку? На грани паники, дрожащими руками схватила проклятый нож и побежала в санузел. В голове кружились картины ужаса, как мой маленький мальчик подвергается насилию, даже не осознавая, что с ним делают что-то глубоко неправильное. Я не думала о последствиях. Я вообще ни о чем не думала. Я была готова перерезать мужчине горло как только открою дверь. Я настолько накрутила себя, что сама поверила в реальность фантазии. Я правда поверила, что Годжо педофил. Дернув ручку, влетела в тесное помещение, целясь острым лезвием прямо в горло мага. Он среагировал быстро. Изогнувшись, Сатору попытался отпрыгнуть, но врезался в заднюю стену. Санузел был самым крошечным помещением в убежище. Однако этого было достаточно, чтобы избежать тяжелых ранений. Лезвие слегка царапнуло его ключицу и оказалось выбитым. Громко закричал Куода. — Ты сошла с ума?! — зарычал мужчина, грубо кидая меня на пол. — О чем ты думала?! — Сатору был в ярости. Его небесные глаза заискрились от гнева. — Зачем ты бросилась на Годжо с ножом?! Тия, что ты делаешь? — зарыдал Куода, в шоке наблюдая за происходящим. Моргнув, ошарашенно посмотрела на брата. Он голый стоял в душе. На нем не было никаких повреждений. Но на его лице был написан страх. Страх, обращенный не мага, а на меня. Куода испугался меня. — Ты просто помогал ему мыться? — хрипло спросила, продолжая лежать на полу. — А что еще я мог тут делать? Что, блять, с тобой не так? — выплюнул Годжо, закрывая собой Куоду. — Все в порядке, малыш. Тие видимо приснился плохой сон. Ты в безопасности, — успокаивающе прошептал он. — Она тебя ранила, — заикаясь, прорыдал ребенок, — Зачем Тия напала на тебя?! — мальчик не мог успокоиться. — Я.я. — растерянно попыталась ответить. — Уйди, — мужчина волком посмотрел на меня. — Но… — Пусть Тия уйдет, — продолжал плакать Куода. — Не хочу Тию, не хочу! Слова Куоды, как яд, проникли в мое сознание. Я застыла на полу, не в силах поверить в то, что только что услышала. Его голос разрывал сердце, каждый крик, каждый вздох ощущался как болезненный удар. «Не хочу Тию» Столько лет я оберегала его, прятала, спасала… А сейчас он не хотел меня. Мир перевернулся вверх-дном. Его страх был обращён на меня, на ту, кто всегда была для него единственной опорой. А поддержки он искал у мага, практически незнакомца. Голова закружилась, в горле пересохло. В ушах нарастал шум. Дышать стало тяжело. Ноги отказались слушаться, но хоть и не сразу, я смогла подняться. Едва держась на ногах, неуверенно пошатнулась в сторону мальчика. — Тия, вон, — прозвучал холодный приказ Годжо. Его голос звучал как приговор, не оставляющий места для возражений. Я попыталась что-то сказать, как-то оправдаться, но брат снова вскрикнул, заливаясь новыми рыданиями: — Пожалуйста, не подходи! Не хочу, чтобы ты была рядом! Каждое слово камнем падало в душу. Молча кивнула, хоть он этого не видел. Сил говорить не осталось. Повернувшись, я вышла из комнаты, безликая, словно призрак. За спиной послышался тихий голос Сатору, пытающегося успокоить Куоду, но звуки казались отдалёнными, неразличимыми. Когда я вернулась в спальню — ту самую, где мы с братом столько ночей спали бок о бок — она показалась мне чужой. Всё, что окружало меня, внезапно стало лишним, ненужным. Закрыв за собой дверь, я упала на холодный пол, подтянув колени к груди. Мне захотелось исчезнуть. Слёз не было. Были только мысли о собственной никчемности. Как я могла это допустить? Настолько потеряла контроль, поддалась страху и ревности. Теперь Куода точно уйдет. Он больше никогда не захочет жить со мной, будет бояться, что я и на него брошусь с ножом. Может, так будет лучше. Сатору сильнее меня, он лучше позаботится о брате. Сжала пальцы в кулаки, царапая кожу ногтями, надеясь, что физическая боль как-то отвлечёт меня от внутреннего кошмара. Я останусь совсем одна.

***

Когда Тия вышла из ванной, оставив Годжо и Куоду одних, последовавшая тишина была оглушающей. Сатору стоял, тяжело дыша, пытаясь справиться с бурей эмоций, рвущихся наружу. Он медленно провёл рукой по лицу, не в силах поверить в то, что только что произошло. Его губы дрогнули в кривой усмешке. Всё это казалось настолько абсурдным, что у него возникло странное желание рассмеяться. Но смех не приходил. Вместо этого, мужчина почувствовал, как что-то тянет его вниз, тяжёлый груз непонимания и разочарования. Она действительно подумала, что он педофил. Что он, мать твою, педофил. Эта мысль проносилась в голове снова и снова, поднимая волну ярости. Никто и никогда не осмеливался представить, что он способен на нечто настолько мерзкое. Его взгляд невольно скользнул на мальчика, всё ещё дрожащего от страха. Куода смотрел на Годжо глазами, полными замешательства, боли и слез. Крошечный, хрупкий, он прикусил губу, пытаясь сдержать поток рыданий. От этой картины маг почувствовал себя ещё хуже. Как она могла до такого дойти? Как могла поверить, что он способен причинить вред ребёнку? Она реально попыталась зарезать его на глазах у ребенка. Какого хрена она себе надумала? — Куода, — тихо позвал он, присев на корточки рядом с мальчиком. Сатору постарался максимально смягчить голос. — Всё в порядке. Тия просто перенервничала. — Она хотела убить тебя, — голос мальчика дрожал, его взгляд был направлен в пол. Годжо закрыл глаза и выдохнул, стараясь унять раздражение. Не скажешь же ребенку, что его сестра поехавшая сука. — Тия совершила ошибку, — ответил он, осторожно выбирая слова. — Иногда люди делают глупости, когда боятся. Но я тебе обещаю, я не позволю ей сделать ничего такого снова. Я здесь для тебя, малыш. Куода поднял на него свои большие, перепуганные глаза. — Теперь ты оставишь нас? — сглотнув, он испуганно затараторил. — Пожалуйста, не уходи. Прости Тию, прости ее. Ты обещал остаться пока Тия полностью не выздоровеет. Я видел, ее раны все еще не зажили. Останься, останься. Сатору фыркнул и похлопал мальчишку по плечу. — Нет, не дождёшься. Придётся мириться с моим присутствием, пока я сам не захочу уйти. Куода кивнул, но его лицо всё ещё было напряжённым. Мужчина не хотел, чтобы хрупкий мир в убежище нарушился. Тия должна была понять, насколько сильно она ошиблась. Либо он вдолбит это понимание в нее силой. Ее выходки уже достали. Понятно, что девушка была на грани. Слепая ненависть к магам сильно затуманила ее разум. Удивительно, что она в таком состоянии не создала мощное проклятье. Им очень повезло, что из-за изменившейся проклятой энергии мир стал работать по-другому. Он видел, как она постепенно сходила с ума, но решил дать ей время, надеясь, что девушка образумится. Даже где-то подначивал Тию, развлекаясь за счет ее реакций. Но подумать такое про него? Маг стиснул зубы, борясь с желанием высказать ей все, что думает. Ее темное прошлое не отменяет отвратительного поведения в настоящем. Он, блять, даже не подозревал, что она способна на подобное. Конечно Сатору, с помощью «Шести глаз», видел, как Тия направляется в ванну с проклятым оружием. И наивно решил, что это была попытка сближения. Что она решила рассказать о ноже, сделать шаг навстречу после недавнего разговора. Святая простота. Контроль. Ему не хватало контроля как раньше. Почему он должен подстраиваться под нее? Почему постоянно пытается понять? Это из-за Куоды? Из-за того, что он привязался к ребенку? Даже после конца света он вынужден брать ответственность за других. Как будто люди просто не могут решать свои проблемы самостоятельно. «Пора с этим заканчивать. Она пересекла черту.» — мрачно подумал Сатору. После того, как Куода немного успокоился, он помог ему одеться и уложил спать. Сам же, выйдя из гостиной, остановился на секунду у двери Тии. Тихо. Не раздумывая долго, Годжо вошел внутрь. — Мы поговорим. Сейчас. — сказал он, не скрывая своей злости. Тия сидела у стены, свернувшись в позу эмбриона, лицо спрятано в коленях. — Не пытайся избежать последствий. Ты не ребенок, — насмешливо рявкнул маг, возвышаясь над ней. — И давай обойдемся без лишней драмы. Скажи прямо: в чем твоя проблема? Продолжая молчать, она встала. Движения девушки были вялыми, словно в ней потухла искра жизни. — Ты серьёзно думала, что я могу навредить Куоде? — спросил он с негодованием. — Серьезно? Педофил, Тия? Ты в это реально верила? Тия сглотнула, сжимая кулаки. Ее тело напряженно застыло, а на лице отразилась мучительная борьба — вина, стыд, злость на саму себя. — Я… — она едва выдавила из себя, отводя взгляд в сторону. — Я не знаю, что со мной. Это было неправильно. Я запуталась. — Запуталась? — Годжо усмехнулся, качая головой. — Ты напала на меня, решив, что я какой-то извращенец. Не пыталась поговорить, просто напала. Это не называется «запуталась», Тия. Это называется «перешла границы здравого смысла». Девушка содрогнулась от гнева его слов. Её глаза были красными, а лицо бледным. — Это из-за ненависти к магам? Настолько ненавидишь мне подобных, что решилась на убийство? — Я… ревновала — сглотнув, просипела девушка. — Отлично. Ты ревновала, — продолжил он с сарказмом в голосе. — Ревновала к тому, что я общаюсь с мальчишкой, и решила, что лучший способ справиться с этим — это нож в моем горле? — Я не знала, что думать. Ты так много времени проводишь с ним. И я боюсь, что он может уйти, что ты… что ты заберёшь его у меня. — промямлила Тия. На ее лице проступила внутренняя борьба. Страх и злость пересеклись, создавая болезненный конфликт. Годжо нахмурился, осознав, что злость в нём постепенно уступает место разочарованию. — Ты правда считаешь, что вот так, убив меня, ты решила бы свои проблемы? — протянул он, его голос стал тише. — Если бы я хотел причинить Куоде боль, я бы это уже сделал. Если бы я хотел забрать его, то не стал бы лечить тебя. Хоть раз, включи свою голову и попытайся подумать. — Сейчас я это понимаю, — резко ответила Тия, и в её голосе засквозили нотки отчаяния. — Но ты пришёл, и всё изменилось. Всё, что я строила годами, рухнуло за считанные дни. Куода больше не нуждается во мне. Ему нужен ты. А я… я просто теряю его. Сатору вздохнул, ощущая усталость. Этот разговор не должен был быть таким длинным. В какой момент он стал ее личным психотерапевтом? Почему должен объяснять понятные вещи? — Знаешь, Тия, — иронично протянул Годжо, — если бы ты просто поговорила со мной, а не следила за каждым моим шагом, этого дерьма можно было бы избежать. Она вздрогнула, сжимаясь. Маг поморщился. Он чувствовал себя взрослым, отчитывающем неразумного ребенка. Девушка выглядела жалкой. Настолько, что у него пропало желание продолжать спор. — Ты не теряешь его, — устало протянул мужчина прописные истины. — Куода любит тебя. Ты для него всё, что у него есть. Но то, что ты сделала, — это неприемлемо. Пойми, если ты продолжишь в том же духе, то действительно можешь потерять его. И не из-за меня, а из-за себя самой. Её лицо исказилось от боли, и она снова опустила глаза. — Я знаю, — прошептала девушка. — Знаю. Я просто не знаю, как исправить это. Наступила долгая пауза. Сатору смотрел на Тию, пытаясь найти слова, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но напряжение никуда не исчезало. Как же он ненавидит серьезные разговоры по душам. Показывать эмоциональную уязвимость, делать шаги первым — это всегда казалось ему морокой. Вкладываться в людей слишком тяжело. И, как правило, результат никогда не оправдывает вложенных усилий. — Начни с того, что объяснишь это Куоде, — добавил он, глядя на её потухший вид. — Он боится тебя. Если ты хочешь всё исправить, поговори с ним. И хватит вести себя так, словно весь мир против тебя. Это только в твоей голове. Её пальцы с силой сжались в кулак, оставляя за собой красные царапины. — Я не хотела, чтобы так вышло, — тихо произнесла она. — Я настолько сильно подозревала тебя, что везде искала подвох. Но ты ничего не делал. И Куода так счастлив с тобой, что я просто… сама придумала повод. И сама в него поверила. — Но это твои проблемы. Не мои. Так что разбирайся с последствиями самостоятельно. Она нерешительно кивнула, медленно направляясь к выходу. Ее глаза были полны вины. Это хорошо. Девушка готова взять ответственность за свои ошибки. Сделать шаг в правильном направлении. Возможно, теперь она перестанет быть такой невыносимой. — Спасибо. — негромко прошептала Тия, минуя Годжо. — И прошу прощения.

***

— Ты не спишь? — тихо постучала в дверь гостиной, пытаясь взять себя в руки. Изнутри донесся шум, но брат не ответил. «Интересно, мы теперь неблагополучная семья? И можно ли считать сцену в ванной домашним насилием?» — внутренний голос продолжал подливать масло в огонь. Прикусив нижнюю губу, задушила желание отступить. Ты взрослая Тия. И должна решать проблемы по-взрослому. Маг прав. Больше не думая, вошла внутрь. Куода сидел на диване, сгорбившись. На его лице всё ещё были видны следы слёз. В тусклом свете лампы тени казались длиннее, отчего мальчик выглядел ещё более печальным. — Куода, можно поговорить? — мой голос был едва слышен. Несмотря на это, он вздрогнул. — Мне очень жаль, — шепотом сказала я. — Знаю, что поступила ужасно, и хочу извиниться. «Ведь извинениями все можно исправить, да? Ты такая лицемерка. Не удивительно, что Куода тебя боится.» Немного помявшись, села рядом с ним, стараясь не выглядеть угрожающе. Он отвернулся, его маленькие плечики задрожали. В груди поселилась тяжесть. — Я никогда не хотела тебя напугать, — сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Я просто… потерялась. Я запуталась и сделала ужасную ошибку. Брат молча смотрел в пол. Почувствовала, как все нутро сжимается от боли. — Куода, я понимаю, что тебе страшно, — продолжила, пытаясь найти правильные слова. — Я не должна была так себя вести. Но обещаю, подобного больше не повторится. Пожалуйста, поверь мне, — сказала, чувствуя, как слёзы наконец начинают выступать на глазах. — Я всегда буду защищать тебя и заботиться о тебе. Куода медленно повернулся, в его глазах замешательство отразилось замешательство. Он всё ещё выглядел обеспокоенным, но страх уже не был таким острым. — Ты пыталась убить Годжо… Он помог нам и ты хотела его убить. За что? — прошептал он, голос дрожал. — Я знаю. Я думала, что защищаю тебя. Но теперь понимаю, что это было неправильно. Годжо не сделал ничего плохого. Это было только в моей голове. Куода долго молчал, смотря на меня, будто пытаясь что-то понять. Потом он медленно сел на кровати и притянул одеяло к груди. — Ты больше не будешь так делать? — тихо спросил он, его голос был почти беззвучным, как будто он боялся услышать ответ. — Если он не нападет на нас, я никогда не нападу на него первой. Клянусь, — скрепя сердце, ответила. Сейчас я была готова согласиться на что угодно, лишь бы ребенок простил меня. Мальчик немного расслабился и потянулся ко мне. Его рука робко коснулась моей. — Ты была такой страшной, — хрупко признался он. — Почти как раньше. Но тогда ты не нападала на меня. А сейчас… Я подумал, что ты разозлилась из-за меня. Что я сделал что-то не так. Эти слова разбили мне сердце. Он правда решил, что дело в нем? — Ты ни в чем не виноват. — крепко обняла его, стараясь выразить свою любовь. — Этого больше не повторится. Никогда. — Я люблю тебя, Тия. Больше всех на свете. Обхватив мою шею, брат наконец ответил на объятия. Его руки слегка дрожали, а движения были неловкими, но этого было достаточно. Мир снова обрел правильные очертания. В груди разлилось странное, осторожное чувство — облегчение. Я не сломала всё окончательно. Он всё ещё рядом. Он всё ещё любит меня. Я не останусь одна. Эти мысли принесут спокойствие позже. А пока я просто держала его, чувствуя, как напряжение, которое давило на нас обоих, медленно отступает. И вдруг, на фоне всего этого хаоса, ко мне пришла ещё одна мысль, неприятная, но неизбежная. Годжо. Он мог сделать что угодно. Он видел, что мы с Куодой разобщены, что я веду себя, как сумасшедшая, и мог бы сыграть на этом. Легко мог убедить Куоду, что я опасна, что лучше держаться подальше от меня. Но он не воспользовался этим моментом. Не воспользовался моей слабостью. Даже когда я бросала в его сторону всё своё презрение и ненависть, он не стал отвечать тем же. Не пошёл по лёгкому пути. Вместо этого он… помог. Я закрыла глаза, прижимая Куоду ближе, позволяя этим мыслям проникнуть глубже. Благодарность была слабой, почти незаметной — но она была. Она росла, пробиваясь сквозь мой страх и недоверие, как тонкий луч света сквозь грозовые тучи. «Спасибо, Сатору,» — мысленно произнесла я, зарываясь лицом в мокрые волосы Куоды. — «Возможно, ты и правда не похож на остальных магов.»

***