Shingeki no Kyojin 1.3

Всё идёт к теме геноцида одного народа или же почти всего мира. Такую жесть, мне кажется, показывать нельзя, раз это всё собираются творить не какие-то злые злодеи, а главные, симпатичные зрителям герои. Не надо, чтоб выходило оправдывание подобных вещей. Так что, во-первых, лучше сделать финал в виде своеобразного рассказа-эпилога. Коротко и быстро изложить всю суть, чтобы зритель не успевал в полной мере сопереживать героям. Во-вторых...А о втором моменте, пожалуй, позже. Ну так вот. Наверное, два тома про Райнера: Предыстория Райнера до момента вступления в Разведкорпус (+объяснение устройства Марлии, демонстрация работы школ из гетто и того, как там рассказывают ещё и про истребление всего королевского рода; пояснение момента с наличием у Женской Особи дополнительной силы и причин отправки только Райнера, Бертольда, Энни и Марселя; а также упоминание повадки Зика). Страшный сон о прошлом кончился – теперь слайсуха спасённого Райнера, включающая личные истории нескольких новых кандидатов-подростков (+разъяснение при очередном обсуждении данных о Парадизе случая с найденными Имир припасами Зика, а также деталей отправки Звероподобного и Рикши на остров; ну и не забываем о сомнениях Райнера относительно того, как преподают историю в гетто). После тяжелого дня Райнер ложится спать, и его кошмар продолжается. В этот раз воспоминания о прошлом заканчиваются на моменте респекта от Эрена, после чего всё плавно перетекают в сцену со стволом во рту. Ещё слайсуха+попытки Райнера найти смысл жить дальше. Начинается праздник, где главнокомандующий хочет рассказать о завершении приготовлений и объявить острову войну. Райнера в подвале ждёт нежданчик. Заварушка в Либерио; тоже, наверное, на 2 тома: Достаточно времени уделено тому, как разрушается хрупкий мирок Райнера – например, все кандидаты мертвы. Особенно среди демонов с острова, не считая Эрена и Армина, выделяется Микаса, ставшая лучше Леви и создающая впечатление идеального меча, которым овладели настолько, что он будто бы продолжение руки хозяина (как в моменте, когда Эрен будто бы дал ей команду атаковать Молотобойца). В ходе сражения Сашу убивают – увидевший это Конни впадает в ярость и принимается активнее истреблять врага. Флок не стремится минимизировать жертвы среди бегущих с поля битвы гражданских. Из-за этого он в какой-то момент сталкивается с упрёками Жана, а затем сообщает тому о своей ненависти к данным, как он их называет, предателям, и даже уточняет, мол он, убивая их сейчас, делает им большое одолжение. Последняя глава данного действа оканчивается на словах Эрена о том, что теперь до завершения пути остаётся сделать всего один шаг (а на фоне происходит анонс того, что история, как ни странно, будет завершена уже через 6 глав). Закрывающая томик глава посвящена событиям после сцены на пляже: скоротечная ретроспектива по поводу окончательной борьбы с бывшей знатью Парадиза, а также насчёт контакта с Еленой, предоставившей уйму записей об истории мира и рассказавшей всё известное о революционерах (всё, кроме их теории об Атакующем и того, что с ней связано; +реакция Ханджи на правду о том, почему же Крюгер не попытался уберечь Дину, а также, быть может, упоминание того, как именно слова Гриши о вражде элдийцев и мира выносились на суд общественности до их полноценного подтверждения). Итог главы – акцентирование внимания на документах, что содержат сопоставленные и объединенные в одну большую историю сведения от некогда самых верных сторонников 145го и людей Зика.

(Последний том)

Глава о прошлом: "Развитие понимания и применения сил титанов"+история Парадиза до момента увядания династии (ну и +пояснение ситуации с отсутствием в дневниках Гриши некоторых уточнений и с добыванием прочих сведений после смерти Крюгера; к тому же тут можно очень кстати упомянуть былую вредоносность сведений Дины – а разъяснить уже в предыстории Зика). (Также справедливости ради стоит отметить. Да, с этого момента и впрямь не помешало бы увеличить размер глав. Хотя бы чуток.) Глава о том, как островитяне обсуждают своё положение и план Зика: Эрен всё же (как и в оригинале) признаётся по поводу Дины, чтобы все поверили Зику, и, пытаясь хоть как-то прикрыть Хисторию, говорит, что не ясно, как сила подействует в её случае, ведь, в отличие от Дины и Зика, её ветвь рода перемешана с Аккерманами. У каждого своя позиция на тему использования сил Основателя, но все согласны с тем, что в любом случае нужно достать Зика, пока его не погнали на остров вместе с полностью подготовленной армией, и что надо бы эту армию разрушить для отсрочки нападения. Далее демонстрируется, как под руководством Армина разрабатывается нападение на Либерио и как герои доплывают до цели при помощи остатков революционных сил и имеющегося у них порта. Ближе к концу главы действие переключается на Армина из настоящего. Оказывается, продемонстрированные события – это его рассказ для Энни. Навещает он к её потому, что его стало сильнее тянуть к ней из-за воспоминаний Бертольда. А также – с недавних пор – из-за того, что ему довольно одиноко, ведь Эрен стал отстраненным, а Микаса – тоже ничего не может поделать с напряженной обстановкой в компании и просто продолжает бегать за Эреном. (Мысли Армина:"Да уж, Армин, не устаю этому поражаться! Твоя симпатия, воспоминания Бертольда, разлад в компании – и в итоге столь близкое общение с врагом! Что ж, остаётся разве что на всякий случай не проболтаться ни о чём важном.") Практически сразу после переключения действа Армин, завершая рассказ (на моменте с разработкой плана нападения), говорит, что он, конечно же, опускал некоторые подробности по причине полной предосторожности в плане сохранения военных тайн от врага и что, наверное, Энни вообще не стоит слышать о произошедшем в Либерио кошмаре. Из нерассказанных событий он отмечает разве что похищение Молотобойца, и то лишь с целью извиниться за то, было принято решение не торопиться с её вызволением – потому что пытки не дадут никакой новой дельной информации, то есть сейчас вызволение, даже временное, только даст столь опасному и хитрому врагу больше возможностей сбежать, и лучше уж не тратить на Энни время и продолжить максимально сдерживать её с помощью кристалла. В какой-то момент собирающийся уходить Армин говорит, мол скоро всё начнётся. И после этих слов он с опустошенным взглядом всё же начинает припоминать свои действия во время атаки на Либерио, при этом зацикливаясь на кровавых подробностях. Затем он чуть ли не злится – но резко останавливает себя и начинает мирится с содеянным. Взявший себя в руки Армин окончательно принимает ситуацию и произносит слова, однажды принадлежавшие Бертольду, о том, что ему всё ясно видно, что мир действительно жесток и что иного выхода нет. После чего он выдаёт фразу в стиле Эрвина Смита о том, что нужно уметь идти на жертвы. И изъявляет готовность с той же решимостью, с которой он в однажды выступил против Колоссального, пойти в последний бой – на сей раз против внешнего мира. Последние две страницы посвящены Жану. Он сидит в уже опустевшем баре и пребывает в крайне подавленном состоянии. (Подвыпивший Жан:"Это был наш последний рывок. По крайней мере, для меня он точно будет таковым! Мы должны были забрать Зика. Иначе бы нас скоро уничтожили! Ну а дальше я..." Он вспоминает разговор с Марко и добавляет:"Я не знаю, в каком же направлении нам идти…" И на последнем фрейме:"Неужели…мы давно и безвозвратно утратили возможность поговорить?..") Глава про предысторию Зика: Всё так же оказывается, что он мечтает пожертвовать не миров за стенами, а элдийцами, но план чуток иной: он прикажет элдийцам перестать размножаться и тех, кто находится в рабстве у мира вне стен, переместит на остров при помощи кораблей или же колоссов, перед этим передав через этих же элдийцев сообщение о том, что лучше никого из них не брать в заложники (для, например, опытов по продолжению рода), т.к. в ином случае он явит миру мощь колоссов. Также становится ясным, как Зик спланировал выход на связь с Эреном. Началось всё с того, что в своё время тщательное расследование установило обстоятельства смерти матери Зика: староватый, собиравшийся передавать силу, засланный Филин – так звали всех обладателей похищенного Атакующего – по причине разгрома практически всех его соратников – в лице высшего руководства и приведшей к нему, раскрытой вместе планом по внедрению своего кандидата сети подведомственных кружков вроде того объединения с Гришей – и возникшей из-за этого невозможности передачи кому-либо титана и Дины принял решение двинуться на остров, хотя бы там передать силу одному из только что пойманных революционеров и одновременно с этим (предварительно проигнорировав указания о снятии с корабля, поступившие после полного допроса Зика) расправиться с Диной, чтобы та не досталась врагу, внезапно пожелавшему сохранить ей жизнь, и чтобы она, особа, подвластная, как тогда казалось революционерам, клятве 145го, ни в коем случае ничего не испортила и, судя по растраченным шприцам, просто дожидалась, когда её в случае успеха операции превратят обратно. (И, кстати, с тем, чтобы поднять документы по данной партии отправленных элдийцев и попытаться разыскать того, кому Крюгер передал титана, было решено не заморачиваться, поскольку очень вероятно, что выживший элдиец просто сменит имя и как-нибудь изменит внешность, а также – и это главное – потому, что данный поиск из-за нахождения на чужой территории и совпадения по времени с более приоритетным поиском Основателя лишь чудом смог бы увенчаться успехом – и в итоге он, вероятнее всего, лишь отвлекал бы.) (Ну так вот…) Долгое время Зик не понимал, почему же вышестоящие плохо реагируют на ликвидацию его матери. И так было до тех пор, пока он – после возвращения Райнера с острова – не вышел на связь с остатками революционеров и не пересёкся с Еленой, что была засланным, как и Крюгер, кандидатом на звание Филина и первой добралась до правды о клятве 145го. Данная правда раскрыла Зику глаза: он наконец-то осознал, почему же членов династии перестали убивать, к чему это его постоянно обхаживают и во что перерастут эксперименты вроде тех, что проводились параллельно первой вылазке. Он уловил очередное влияние научного прогресса на жизнь человека и набирающее обороты новое веяние, тенденцию к перерождения идеи об уничтожении элдийцев: демоны с острова переставали быть мишенью и всё больше превращались в инструмент, в ставшее подконтрольным интересное биооружие, в потенциальные энергетические фермы, в народ, из которого в качестве отмщения сделают 100%ых рабов. В полноценном осознании всего, естественно, помогли и воспоминания Ксавьера, исследователя титанов, хоть ему, как и любому элдийцу, не доверяли правду о клятве. После осознания быстро переменившийся картины мира Зик отрёкся от продолжения исследований Ксавьера, став просто воином, и надумал не ждать нападения на остров и отвоёвывания сил Основателя, а работать с революционерами и тем самым забрать силу так, чтобы в ключевой момент он не был в эпицентре врагов, чтобы было меньше рычагов давления на него и чтоб в итоге сила точно не попала в руки внешнего мира. Естественно, с такими силами не выстоять против Эрена (и его охраны), то есть нельзя забрать Основателя грубым способом. И мысль о том, чтобы сдаться островитянам и выступить в качестве катализатора, пришла сама собой, когда Зик при перепрочтении доклада Райнера о пробуждении Эреном силы вдруг осознал, что, помимо Гриши, свою роль, вероятно, всё же сыграла и Дина. Решился Зик на этот план ещё и потому, что подумал, что наверняка даже так сила будет работать должным образом, ведь на сей раз речь не безмозглом титане. А правду о клятве было решено не разглашать, ведь одурманивающую элдийцев пропаганду, как и весь внешний мир, что её поддерживает и защищает, не забороть в одно мгновение и за счёт сохранения нынешней хоть сколько-нибудь спокойной обстановки будет больше шансов на приезд гостей с острова. Итоговая последовательность событий: (1) стычка с уборщиком; (2) донос на родителей с целью сохранить хотя бы их дело (и закончить эпизод можно сценкой допроса маленького Зика); (3) зарождение в подростковом возрасте плана эвтаназии на почве нежелания устраивать бойню, а также, естественно, из-за недостатка родительской любви; (4) рост уровня допуска к военным тайнам (либо же доверия со стороны Ксавьера) и ознакомление с расследованием смерти Дины (+момент с некими врагами с востока); (5) отправка на остров (тут можно ещё разок, хотя бы фоном, затронуть нюансы отправки Зика и Пик, а также прихваченными Зиком консервы) и последующее осознание того, что больше нельзя медлить с поисками остатков революционеров; (6) встреча с Еленой и правда о клятве (а заодно для большей живости можно показать как сетования Елены на пагубное влияние ошибочных сведений Дины о междоусобной войне, так и то, как Зик снимает эти обвинения, объясняя Елене причину заблуждений своей матери); (7) улавливание перемен в ненависти к элдийцам (+пояснение за ресурсный кризис, а также подчёркивание, помимо глупости людей, ещё и гибкости человеческого ума, одолевшей в итоге данный кризис, и того, как она порой ужасает) и одновременно с этим финальные штрихи плана по применению сил Основателя; (8) перепроверка докладов Райнера и, наконец, рождение идеи о том, как всё-таки наладить связь с островитянами. Ближе к концу главы Зик уверенно (хоть и в сопровождении Микасы) идёт на встречу с Эреном, и разве что мысли о том, что же на самом деле в голове у младшего брата, слегка его угнетают. (Зик:"В конечном счёте выбор за мной. А вдруг всё же за ним?!.Ясно наверняка, что за кем-то из нас! И как бы то ни было, я надеюсь, мой брат окажется хоть сколько-нибудь благоразумным и способным меня понять.") А в самом конце демонстрируется Эрен, рассуждающий о том, что не ясно, по какому принципу всё будет работать и кто же воспользуется силой. (Эрен:"В этот раз ситуация иная. Не ясно, как поведёт себя сила: то ли он раскроет мой потенциал, то ли я окажусь орудием в его руках. В любом случае я должен буду бороться до конца. Борись! Борись!") Предпоследняя глава: Эрен пришёл к Зику. Они в далеком от стен лесу гигантских деревьев. Под охранной Леви и Микасы. В лесу огромное количество растяжек с бочками, с помощью которых однажды заловили Энни, и прочих ловушек. Леви сидит на высоко расположенной толстенной ветке могучего древа. (Один из фреймов: изображение на всю страницу, взгляд сверху вниз на Леви, присевшего на одно колено, и даже на Эрена с Зиком, приближающихся подле древа друг к другу; а также этот кадр слегка напоминает тот, где Эрвин стоит на горе трупов.) Капитан открывает глаза, после чего пристально смотрит на Зика. А затем и на Эрена. (Мысли Леви:"Друг мой, ты всё же отказался от своей мечты. Видимо, пора и мне отринуть эгоизм да послужить общему благу. По крайней мере...таков твой образ в моей голове. И я вновь делаю выбор за тебя...Малой, я и впрямь ради всего этого тебя сопровождал? Досадно, что всё не ограничилось морем. Что ж. Я просто исправлю ошибку и отвечу за неё...Что будем делать дальше, если у меня всё получится, Ханджи?..Ладно, Леви, не заморачивайся. Не твоё дело планировать. Сосредоточься. Твоя задача – просто…пережить этот тихий, мирный денёк.") Братья наконец-то сходятся, после чего сухо обмениваются парочкой фраз и приступают к делу. Одно касание порезанных рук – и они уж в мире путей. Сперва они удивляются от увиденного и всё разглядывают. Пока Имир медленно идёт к ним, Зик начинает рассказывать про пантеизм и энергию, выдвигает теорию о том, что же мир путей из себя представляет и как он устроен, и даже внезапно озвучивает версию того, что за всем стоит неизвестный организм – что подтверждается мифами о некоем Демоне Земли и наличием у Прародителя такого качества, как подобие какой-то дикой твари, способной к тому же раздавать титанам указания. Эрен, несмотря на интерес к словам Зика, слега перебивает его и просит поторопиться с реализацией плана. (Эрен:"То возможность превращаться в титана, то пребывание в этом месте. Наверняка Ханджи сейчас завидует мне, как никогда раньше! Кстати, интересно: насколько же её безумные идеи совпали бы с твоими?!.Тем не менее. Давай-ка поторопимся с нашим делом.") Но Зик говорит, что время в данном измерении, скорее всего, течёт медленнее – и мол он, пока Имир до них не дошла и наверняка можно ещё побыть в данном месте, продолжит тут всё рассматривать и разглагольствовать. В какой-то момент Зик замечает, что Имир идёт именно в его сторону. Тем временем Эрен отвлекается на древо и из интереса касается его. Тут же он начинает ощущать свой путь и через мгновение окунается в воспоминания о беззаботном детстве. Из-за этого Эрен принимается размышлять о том, как же всё изменилось, и даже вспоминает недавние примеры общения с каждым из друзей, особенно то, как они с Армином тщательно что-то планировали, при этом довольно сухо общаясь друг с другом; и то, как, происходило прощание с фанатичной Микасой перед разделением команд в самом начале операции в Либерио. Затем Эрен внезапно улавливает легкое переплетение его рассудка с его же сознанием из детства – и вслед за этим ощущением приходит понимание того, что за странный сон приснился ему однажды под деревом. Зик, заметивший легкий ступор Эрена и мельтешение одной из крайних веточек древа, тут же подбегает к брату. Тот объясняется – и Зик обращает внимание на то, что шевелится всего лишь часть потока, похоже, от того момента, в который Эрен заглянул, и почти до настоящего времени и что всё остальное, включая кончик, отвечающий за настоящее, никак не двигается. Далее они наблюдают, как движение потока прекращается и ветвь становится прежней. Зик отмечает, что, видимо, участки, между которыми шла дрожь, согласовались и ни к каким изменениям дрожь не привела. Пока Зик рассуждает о том, настолько же вероятно и опасно исправлять прошлое и предвидеть будущее, Эрен замечает ещё одну лёгкую дрожь в древе и то, как она мигом проходит; после чего ему на ум приходит мысль о том, что это, возможно, была ветвь Крюгера. После завершения рассуждений Зика Эрен идёт к Имир, а Зик – за ним. Они стоят возле неё, видят в ней бледную тень некогда существовавшего человека, и Зик снова выдвигает гипотезу – в этот раз о самой Имир. Мол она, судя по тому, что её путь нашёл продолжение лишь в ветви королевского рода, всё же умерла и является своего рода призраком. И мол в случае правильности теории о неизвестном организме этот самый "Демон", возможно, из-за тесной связи с путём Имир просто перенял часть её воли – и, судя по служению сил Основателя одной лишь династии, речь тут о каком-нибудь стремлении поддержания королевской семьи. И т.д. +на моменте слов о перенимании части воли Имир взгляд у Эрена на мгновение становится слегка удивлённым, после чего Эрен принимается без перебиваний и поторапливаний выслушивать Зика. Договоривший Зик выдыхает, кладёт руку на плечо брата и просит его отдать Имир приказ. И без лишних промедлений вдруг ставший ещё более серьезным Эрен даёт ей указания по реализации своего плана. Плана нападения на внешний мир. Имир не двигается. Эрен в шоке. Огорченный Зик спокойно даёт ей свои указания, а также просит её обезвредить Эрена. Ошарашенный Эрен тут же оказывается в цепях (слегка прозрачных, как и сама Имир), после чего наблюдает, как она (опять же не торопясь) идёт к дереву. Зик осуждает Эрена, признаётся, что ожидал от него хоть каких-то колебаний, а не "такого уровня бесчеловечности", и сожалеет, что всё-таки не имел возможности его спасти. А Эрен злится всё сильнее, вскоре вырывается из цепей и бьёт, будто и за все эти слова, Зика по лицу. Эрен стоит над свалившимся Зиком. Радуется тому, что наконец-то хоть в чём-то оказался прав. И с ухмылкой на лице рассказывает, что же он увидел, когда на церемонии коронации коснулся руки Хистории. Это были воспоминания Фриды о моменте нападения Гриши. Род Рейсс ошибся, он неправильно понял ситуацию: Фрида вовсе не была неумелым владельцем Основателя, и на самом деле она принялась воздействовать на Гришу. Данная память пробудилась в период, когда Эрена после дневника распирало от воспоминаний. Триггерами послужили знакомые Фриде дворцовые убранства и – самое главное – Хистория, ставшая для Эрена таким же близким, дорогим и нуждающимся в помощи человеком, каким она была для Фриды. Но это было далеко не единственное воспоминание. Сперва вместе с памятью о силах Фриды по ассоциации пробудилась и память о противостоянии её мощи. Память Гриши об этом же случае его нападения. Гриша, наконец-то представший перед Основателем, не просто кинулся в бой, как казалось до этого. За мгновение до нанесения себе пореза он припомнили рассказ Крюгера, поведанный перед использованием шприца. Историю о краже сил, совершённой революционерами. О пробуждении воспоминаний предыдущих владельцев – сведения о клятве (Эрен:"Он всё же объяснил Грише ситуацию с Диной...") и о странностях в поведении украденного титана. И, наконец, о теории про способность Атакующего – неподчинение и его возможное усиление яростью носителя. Все те объяснения насчёт титана, которые прервала Ханджи, слегка поторопившаяся (в начале 89ой главы) с вызволением Эрена и Микасы, и которые благодаря Хистории всё же не были упущены из виду. (Эрен:"Последней недостающей деталью их разговора оказался блокнот со всей выданной информацией. На случай провалов в памяти. Впоследствии отец его сжёг, т.к. не имел сил перелезть через стену и т.к. записи могли попасть не в те руки при обыске со стороны Гарнизона.") Затем, уже в момент превращения для битвы с Фридой, Гриша принялся вспоминать весь пережитый им ужас. И только после всего этого он двинулся в бой. В итоге Гриша смог пересилить появившуюся у него в сознании Имир и атаковать Фриду. Теория об усилении оказалась верной. А далее. В самом конце этого путешествия по чужим воспоминаниям Эрен внезапно увидел момент, когда Гриша повёл его в лес. Тогда в ответ на просьбы Эрена объяснить, что же происходит, Гриша сказал, что у нет времени и возможности сейчас всё рассказать. И что единственное, о чём он может и даже должен поведать, это информация, которой нет в дневниках. И нет её там потому, что дневники всё же могут найти и нельзя допустить, чтобы вместе с ними королю стало известно о возможном средстве победы над ним. В конце данного воспоминания Гриша, хоть и упрощённо, рассказал про Атакующего. Как он сказал, это для того, чтобы было больше воспоминаний об этой силе и, как следствие, больше возможностей её припомнить. Также он уточнил, что всё сказанное и вообще всю ситуацию Эрен сможет понять после прочтения дневников, ведь они многое объяснят и, наверное, только у них больше всего возможностей пробудить все необходимые воспоминания. После чего Гриша передал сыну ключ – и Эрен наконец-то отпустил руку Хистории. Поражённый данными откровениями Зик своим удивлённым видом вызывает у Эрена лёгкий смех. Эрен тут же говорит, что со временем пробудил ещё несколько воспоминаний Крюгера и с их помощью узнал о том, насколько секретной была данная теория о силе Атакующего; и поясняет, что даже Елена не знала этой тайны. Затем Эрен прекращает насмешки и говорит, что это ещё всё. После чего добивает Зика, заявив, что данная теория частично ошибочна и всё устроено несколько иначе. Далее Эрен объясняет. Мол легенды о том, что Атакующий являет собой стремление Имир вырваться из-под гнёта кого бы то ни было, дают недвусмысленный намёк на природу данного титана. Он не просто часть Прародителя – он, как и "призрак" из мира путей, является частицей души самой Имир. А борьба между Гришей и Фридой позволяет в свою очередь увидеть картину в целом: судя по тому, что Гриша не игнорировал призванную из пространства путей Имир, а именно пересиливал её, речь всё-таки о противостоянии двух частей одной воли. В ходе которого, как нетрудно догадаться, победившая частица становится доминирующей – вместе со всеми идеями, что за ней стоят. И выходит, что в момент воссоединения частиц у владельца Атакующего при достаточном усилении титана своей непокорностью появляется шанс отдать свой приказ (примеры: Гриша, не знавший всего этого и в результате усиления Атакующего навязавший лишь отмену приказов Фриды, и сам Эрен, пожелавший выбраться из цепей). Причина же всего этого, по мнению Эрена, в том, что "Демон", заключивший союз с Имир, после раскола её души остался с наиболее сильной частицей, а не с потухшим после прихода мирных времён стремлением бороться. И что при возвращении отколовшейся частицы и при наличии между осколками души конфликта "Демон" в попытке и дальше, несмотря на противоречие между частицами, служить Имир встаёт на сторону наиболее сильного её стремления. (Эрен:"Нашим врагам столько всего было известно, но они упустили этот момент. А мы столько всего не знали и даже узнать не могли. Но сокрытое знание потихоньку проявлялось. И оно кое-как всё-таки дошло до меня. Что это? Судьба протягивает дерзким свою длань?!.") В итоге же, как говорит Эрен, силу Атакующего можно описать следующим образом: стремление бороться, заложенное в титана, способно усиливаться как бы схожими по настроению идеями и в итоге при достаточном усилении навязывать их Имир из мира путей. А неподчинение это всего лишь указ оставить себя в покое, просто базовое применение данной силы. Завершая объяснение, Эрен говорит, мол таков его запасной план. Также он признаёт, что всё сказанное пока что тоже лишь теория. Но одновременно с этим отмечает, что она, похоже, довольно правдива, раз уж далеко не самые научные разъяснения Эрена смогли удивить даже Зика. И признаётся, что рассказал обо всём как раз в ожидании подобной реакции. (Эрен:"И всё же я не зря тебе это всё рассказал. Было бы глупо после всех твоих речей не предположить, что тебе виднее и ты как-нибудь интересно отреагируешь.") Эрен, обрадованный реакцией Зика и тем, что часть ожиданий, раз уж получилось вырваться из цепей, оправдана, признаётся ещё в том, что долгое время никому об этом всём не говорил. Чтобы не обнадёживать. А то ведь не было железобетонных подтверждений. Да и после всего пережитого Эрен не был достаточно уверен в себе. А когда начались споры о вариантах использования сил Основателя, Эрен тем более пожелал быть аккуратнее с данными сведениями о вероятном запасном плане. В конце концов о всех стремлениях и сведениях Эрена, как выясняется из последующего разговора, узнали лишь трое. Хистория, с которой у Эрена всё же сложились отношения, особенно на почве их приверженности к народу за стенами (и эта приверженность у Хистории, кстати, тоже своего рода проявление особенности Аккерманов). Постоянно верная Эрену Микаса, что не может ему перечить и, как следствие, снова испытывает головные боли, после чего всё равно продолжает к нему липнуть. И Армин, который, хоть и смог ещё до признания Эрена разглядеть, что он всё-таки и впрямь, как и многие, желает пойти войной, и даже частично догадаться о его теории, из-за взявшей верх бесхребетности Бетрольда всё же смирился с вероятностью того, что последнее слово может быть за непреклонным Эреном, устал из-за остатков былой миролюбивости от ужасов нескончаемой войны – и, по сути, желает уже просто хоть как-то всё завершить и попробовать вместе с Энни спокойно дожить эту нелёгкую жизнь. (Эрен:"А ведь казалось, что победил тогда Армин. Обидно, что его миролюбивость иссякла. Зато мой друг со мной, и новый Эрвин Смит не будет мешаться у меня под ногами.") Также Эрен, отвечая на нападки Зика, объясняет, почему же он выбрал иной путь. (Эрен:"Либо вершу величайший геноцид, либо ужаснейше предаю свой же народ. В любом случае я самый отвратительный человек на свете. Так пусть же я стану таковым хотя бы ради тех, кого люблю всем сердцем." После этих слов Эрен тут же впадает в ступор от воспоминаний о былом стремлении истребить всех титанов, а затем усмехается и, болтая себе под нос, добавляет:"Точно!..Пора кончать с ненавистью к ним..." Ну, что-то типа этого.) А ещё Эрен говорит, что он атакует внешний мир, следуя плану, разработанному с Армином, и что после всего он собирается покончить с титанами, приказав Имир прекратить выдачу сил. Напоследок Эрен добавляет, что надо бы отдать Зику должное за то, что он хотя бы не на стороне мира за стенами. (Эрен:"Ты точно осознавал, что рискуешь отдать мне силу. Но даже это тебе показалось более адекватным, чем сказки о прощении доказавших свою верность элдийцев и исполнение своего плана вместе с силами внешнего мира. Ведь даже так больше шансов на пойкой для нашего народа и нашего проклятия.") В итоге Эрен бежит к Имир. Одновременно с этим в его голове проносится куча сомнений. (Мысли Эрена:"А вдруг не получится?..Вдруг я не прав и не выйдет дать хоть один реально значимый приказ?..А вдруг сил хватит только на что-то одно?..Что будет, если потом не получится остановить превращения в титанов?..Да и план Зика гораздо легче и правильнее. НО. Я не могу...придать родных людей, с которыми я через такое прошёл! Хватит сомневаться! Я ОБЯЗАН ИДТИ ДО КОНЦА!") Финал: Камера погружается в поток, являющий собой ствол дерева. После чего демонстрируется история Имир – о перерастании её борьбы за свободу своего народа в полноценное служение соплеменникам и в итоге зародившейся Элдийской империи, чья диктатура во многом была противна всем прочим её стремлениям. А также история разделения её силы, рождения 9и титанов и последующего путешествия Атакующего – того, как он из-за передачи его сил верным людям долгое время себя не проявлял, как революционеры его выкрали, как они его изучали и как он наконец-то волею судеб дошёл до Эрена, а вместе с ним и до другого осколка души Имир. Финальные переполненные злобой слова Эрена для объятой им со спины Имир: он говорит, что к ней спустя 2000 лет наконец-то вернулся осколок её души в лице Атакующего, в лице её боевого духа; Эрен призывает её взглянуть своими глазами на нынешнее положение её народа и вообще мира и просит дать ему сил и после завершения войны навсегда запечатать силы титанов. Разворот с многозначительным остолбеневшим выражением лица Имир. Разворот с залитой лучами солнца стеной. Разворот с кучей фреймов, на которых показана разнообразная – и хорошие моменты, и плохие – бытовуха мира за стенами, а также подготовка к нападению на остров. Разворот с древом в мире путей – и тут же в левом нижнем уголочке фрейм, что из-за вытянутости по длине перекрывает ещё и подножие мощного потока Имир и на котором изображена вереница тоненьких дрожащих кончиков ветвей древа. Конец.