From different worlds

В затхлом воздухе пахнет кровью. Твоей крови. Гуль держит тебя на руках, как жертву. - Это мое. - Я не знал, прости... Я не из тех, кто ворует чужую еду, поверь мне. Он хорошо выглядит. У него крашеные светло-голубые волосы, выбивающиеся из пучка. Его локоны падают на лицо, которое было бы похоже на ангельское, если бы не вены, текущие, как ручьи, из черно-красных глаз демона. Ему не нужно блистать умом, ведь он не носит маску, а может, он слишком доверяет своим способностям для такого обычного человека. Ута берет тебя на руки, когда младший гуль передает тебя ему: ты холодная, ты дрожишь, ты плачешь. Он не знает, парализована ли ты от страха или от потери крови из раны на плече. Твоя кровь щекочет его обоняние и нёбо. Твои пальцы вцепились в его свитер, и он прижимает тебя к себе еще крепче. Он не винит другого: твои духи пьянят теперь, когда твоя плоть обнажена. Он наверняка не рад, что отказался от тебя, и не отказался бы, если бы Ута не был намного сильнее его. Создатель масок осторожно опускает тебя на землю, он чувствует твой страх: теперь ты боишься всего, даже его. Этот некто пытался отнять тебя у него, чтобы оставить себе. И этот человек ждет, что теперь он получит тебя. - К счастью, я голоден, - говорит он, глядя тебе в глаза. Можно ли бояться больше, чем ты уже боишься, он не знает. Но это и не важно. Гуль с красивым лицом собирался что-то сказать, но трудно говорить, когда у тебя порваны голосовые связки. Сонная артерия свисает со следа укуса, как натянутая струна, часть ее находится между зубами Уты, щелчок языка и она исчезает между губами. Глаза жертвы хищника широко открыты, недоверчивы. Великолепно, наверное. Сколько времени должно пройти, чтобы перерезанное горло зажило? Много времени. Слишком мало. Ута кусает еще раз, хлещет кровь, раздается приглушенный крик. Вкус этого мяса не имеет ничего общего с запахом, который от тебя исходит, но Ута голоден. Он голоден, и твоя прорванная кожа заставляет его терять контроль. Кто-то должен быть съеден им. Этот гуль хотел съесть тебя. Он хотел, чтобы самому съесть тебя. Он собирался потерять тебя, так или иначе. Его руки уперлись в грудь, а замысловатые черные узоры на пальцах окрасились в черно-красный цвет. - Какой же ты жадный... ты уже поел, да? Желудок второго демона полон, и Ута гадает, кто же там находится, - Это парень? Девушка? Молодой или старый? Несчастный студент? Все они? Ута улыбается. Теперь, покинув тело, от него не будет никакого проку, не стоит тратить его зря. Ему даже кишки не понадобятся, верно? А сердце? Что несчастный делает со своим сердцем? Кости хрустят, раскрываясь, как корочка, покрывающая начинку. Может, она еще шевелится, а может, и нет, но это неважно. Зубы вонзаются в сердце, как в яблоко, и разрывают его, теперь там больше нет жизни. Но осталась ли душа? Ута сыт, но все равно пожирает ее. Он пожирает тело, которое не предназначено для еды, которое изменяет его, которое сводит его разум с ума. Вряд ли Ута может сойти с ума чем сейчас. Нет, он не может сойти с ума, есть ты. Но Ута сходит с ума, если любит тебя. - Ута! Твой голос звучит отчаянно. Как давно ты его зовешь? Он смотрит на тебя с измазанным лицом, верхняя часть черепа другого гуля свисает с его пальцев, вцепившихся в светлые волосы. Теперь он пойдет к тебе, обещает он. Ему нужно только убедиться, что тебя тоже не съедят. - В этих глазах еще есть душа? - спрашивает он полуголову, поднося ее к своему взгляду. Он даже не может сказать, куда делись челюсть и язык, но это не проблема. Эти глаза, которые смотрят на него стеклянными и полуоткрытыми, Ута ненавидит. Он даже не удосуживается вынуть их из глазниц: зубами отрывает первый и проглатывает его целиком, затем то же самое проделывает со вторым. Это несложно, и если внутри есть ядро того глупца, то он позволяет ему гнить в своих недрах вместе с остатками тела. Теперь для тебя больше нет опасности. Голова откинута, и никто не будет гадать, что случилось с таким, как он. Это гуль, который исчез в четвертом районе в самом конце. Ута зовет тебя по имени, склонившись перед тобой, милый и нежный, как всегда. Он смотрит, как твоя рука прижимается к ране на плече, - Дай мне посмотреть, - он мягко просит тебя. Ты подчиняешься, но от тебя все еще пахнет ужасом. Ты никогда не видела, чтобы он так ел, ни одного такого, как он. Пальцы, которые раньше занимались мясом, теперь боязливо касаются края твоей раны. - Это несерьезно... ты поправишься, все в порядке, - успокаивающе бормочет он, едва слизывая капающую с тебя кровь. Этого будет достаточно, чтобы убрать ненавистный привкус с его языка. Его руки обнимают твое лицо, удерживая его так, как никогда раньше. Его большие пальцы вытирают твои слезы и массируют скулы, пока он рассматривает тебя. Кровь теперь и на тебе. Он смотрит в твои стекленеющие глаза, и что-то неведомое шевелится внутри него. Он теряет тебя. Это единственное, о чем он может думать. Ты кажешься такой далекой. Как он сможет остановить тебя, будучи безоружным. Даже мысль о том, чтобы поглотить твое тело и удержать тебя в себе, не приносит облегчения, и он не знает, почему ты нарушила его привычный ход вещей. Но Ута странный, нет ни одной ситуации, в которой бы он следовал своему правилу. Ты так отличаешься от Ренджи, твоя нежность делает тебя сложной и неуловимой. Твоя нежность не позволяет ему сломать тебя. Он не может позволить себе потерять и тебя, он понял это, когда его грудь сжалась от запаха твоей крови. Ты и Ренджи - единственное, что еще заставляет его ходить по этому миру, что еще позволяет ему испытывать живые эмоции. Не клетки RC рискуют свести его с ума, а ты. - Я люблю тебя. Его шепот так сладок, что можно подумать, будто он вот-вот заплачет. Как ни странно, эти слова не очень подходят для такого языка, как у него, особенно в мире, где секреты нужно хранить между ребер. Но это единственное, о чем стоит рассказать тебе прямо сейчас. Любовь гуля, любовь клоуна, но это любовь. И он едва не задыхается, когда видит, как твои глаза снова загораются жизнью, как ты смотришь на него, словно видишь впервые. Он не ожидает, что ты обнимешь его и встретишь его губы. Ты целуешь его так, словно это не нормально, словно он только что не съел кого-то. Тебя не смущает кровь на твоем лице и металлический привкус на его языке. Кажется, ты просишь его проглотить тебя, но для тебя нет места. Влюбленные: двое сумасшедших, целующихся среди останков трупа. Это хорошая сцена для вас двоих. - Он хотел поставить тебя на его место..., - шепчет он, обнимая тебя так, как никогда не обнимал. - Ты тоже хотел? Разве у тебя уже нет ответа? Ты переводишь взгляд с него на его плечо, но его рука закрывает их. На долю секунды он задерживает взгляд на татуировках на костяшках пальцев, гадая, как они там оказались. Возможно, чтобы защитить тебя, а возможно, чтобы защитить того, кто ошибается и гниет даже среди чудовищ. - Забудь об этом, - говорит он тебе. Ты качаешь головой. Он так измазал тебя кровью гуля, что с первого взгляда и не скажешь, кто из вас двоих виновник, но все эти красные следы на тебе - свидетельство его прикосновений. - Я не хочу этого делать. Я не хочу ничего терять в тебе, - говоришь ты ему, и в твоем голосе звучит обожание, которого он всегда притворялся, что не слышит. - Нет? - Нет. Ты отвезешь меня домой? Он быстро кивает и просто наблюдает за тем, как ты забираешься к нему на спину. Твоя хватка на его шее успокаивает. - Ты справишься? - спрашиваешь ты, как будто он никогда не возил тебя так. Он насмешливо смотрит на тебя, устраивая твои ноги на своих бедрах. Он так благодарен, что чувствует твой вес на своей спине, а не в животе. - Вообще-то мне тяжело, и ты говоришь, что это твоя вина? Ты хмыкаешь, и твой каблук игриво постукивает по его бедру. Он легонько, ласково щипает тебя. Ты жива, он хочет, чтобы ты была жива. В мире нет никого, кто мог бы смотреть на его меланхолию и улыбаться так, как улыбаешься ты, удивляясь чудовищной красоте. Как преступники ты и он уходите в ночь, подальше от глаз мира, оставляя за собой след грешной крови.