time is up

Ноги Шастуна еле доволокли его до дома. Он сразу завалился в кровать, но ему даже не дали заснуть. Раздался звонок.  — Да, алло?  — Антох, у тебя сегодня последний экз был, насколько я помню. Го бухать?  — О, бля. Я в деле. Когда начинаем? — Да хоть щас. Мы уже собираемся. Бегом давай.  — Понял!  Шастун схватил телефон и надел любимую кепку. Она уже прошла испытания временем. До дыр осталось недалеко.  Дорога до Димки заняла не больше двадцати минут. Буквально пройти несколько улиц. По пути Антон зашел в продуктовый за чипсами. Не с пустыми же руками идти пить за чужой счет.  — Господи, упахался. Уже дошел почти. Сука, пакет такой тяжелый, как будто кирпичи несу. Надо было поменьше брать этой химозины. Ну хуй… Парень уже готовился перейти дорогу, но тут пронеслась машина.  — Блять, за малым. Чуть не сбил, сука… ой, Арсений Сергеевич, з-здравствуйте… — Да ладно, Антон, я все слышал. И тебе привет. Куда идешь с таким огромным пакетом чипсов?  — Ээ, к другу.  — К одному? Вы что там все вместе собираетесь за раз съесть?  — Ну, а что?  — Ничего. — Ладно, тогда я пой… — Нет, Антон. Зайди ко мне. Сейчас я машину припаркую.  — Вы что, тут живете?  — Можно и так сказать. Жди.  — Хорошо-хорошо.  Через пять минут преподаватель подошел к Шастуну.  — Давай заходи в подъезд.  Учитель открыл дверь Шастуну. Они молча поднялись на шестой этаж.  — Ну, рассказывай. Желательно в подробностях.  — Да я вышел и сразу все забыл, если честно. Ну тексты были ужасные, под все абзацы подходил только один заголовок. Одиннадцатое — это тоже что-то непонятное. Все остальное вроде бы хорошо. Аудирование легкое было, например, вообще детский сад. В письменной части… там было что-то про писателей среди подростков, а эссе про изучение языков, что-то вроде этого.  — О, ясненько. Как думаешь, на сколько сдал?  — Да на 70 думаю. Вроде учил же много времени.  — Экзамен — это не про знание. Это про удачу и про настроение экспертов. Тут, конечно, и от тебя зависит, но уже в меньшей степени.  — Да… к сожалению, это так.  — Ладно, беги есть целый пакет чипсов вместе с другом.  — До свидания, Арсений Сергеевич!  — До свидания, Антон.  Парень поднялся на несколько этажей и зашел в квартиру Позова. Отдышавшись, Шастун заговорил:  — Бля, Димон, это пиздец! Ты живешь в одном доме с моим преподом по англу. — Ебать, ты че с ним пересекся прям сейчас?  — Да. Мало того, что он спросил, куда я иду с этим полным пакетом чипсов, так я еще и прям перед ним заматюкался.  — Пизда рулям. Ладно, че уж, в любом случае, что он тебе такого сделает? Родителям пожалуется? Мать поругается, и всё.  — В принципе, ты прав. Похуй короче.  — Ща еще Максончик подойдет и Серега. Подождем их пока что. Если они еще час будут плестись, мы начнем без них. Ну а че?!  — Полностью согласен.  Вскоре ребята пришли к ним, и они все вместе начали пить и «страдать хуйней», как выразился единственный трезвый друг. Позов ограничился пивом, а вот Антону было все равно — он пил, не зная меры, настойки разведенные с соком (для чего так делать — неясно). Ну, понятное дело, его разнесло.  Шаст еле соображал, но от алкоголя его понесло не в ту сторону — он стал агрессивным и в то же время слишком веселым: — Бля, пацаны, я хочу Ирке позвонить. Рассказать, как без нее пиздато! Свободен, как волк, без ее ограничений и вечных «ты только о себе думаешь и о пацанах»! Хули! Где мой телефон, бля?  Максим первым нашел его телефон и стал отговаривать его от этой «великолепной» идеи:  — Ты че долбаш что ли? Сиди на жопе ровно, Ире и без тебя нескучно живется. У нее уже другой. Ей не до тебя.  Дима подхватил: — Да! Антон, мы тебе не отдадим телефон, пока ты не придешь в нормальное состояние!  Хотя обычно Шастуну становится все равно в таких ситуациях, но сейчас он готов перевернуть все вокруг, чтобы ему дали позвонить Ире. Он начал буянить: разбил стакан, чуть не сломал стол со злости, пока вставал, начал орать на всех матом: — Да блять! Что так сложно дать мне телефон?! Какая нахуй разница вам, что я позвоню?! Ну блять, Макс, отдай телефон, пока я тебе ебло не разбил!  Максим, честно сказать обалдел, когда Шаст начал лезть на него с кулаками:  — Антоха, блять, успокоился! Никто тебе не даст тел, пока ты не угомонишься. Он не останавливался. В итоге получил по носу. Антон повалился на пол, а его друг заорал: — Ну а нехуй было лезть! Блять, надо принести ему лед, иначе я не знаю, как мы будем объяснять его маме, че с ним произошло. Если честно, я не очень хочу пиздюлей получить. Мало того, еще заяву накатает.  Дима включился: — Да похуй, че. Скажем: упал, ну что, бывает. Тем более он всегда обо что-то бьется. Не впервой.  Парню принесли лед, и он наконец-то оклемался.  — Бля, пацаны, кто, сука, мне нос расхуячил? Признавайтесь.  Максим виновато заговорил, держа у носа Антона лед:  — Да это я, прости, что так получилось. Не хотел, но ты вынудил. Нечего было кулаками размахивать.  — Похуй. Ты правильно поступил. Я виноват. Нехуй столько пить, а потом молоть хуйню. Зато пришел в себя.  Уже было поздно. Антон предупредил маму, что останется у Позова.  На телефон приходит уведомление. Прозвучал характерный дзынь — это телеграм.  (чат) — Привет, Мурка. (00:39) — Чего не пишешь? (00:39)  — Я скучаю( В пьяной голове Шастуна пробежала единственная яркая мысль: — Ебать, кто написал! Ладно я тоже скучал очень, но как-то не было времени так написать-поболтать. Ответить надо все-таки.   (чат) — привет, Винс! я тоже очень скучал(( прости, у меня не было времени тебе написать — Всё хорошо, Амур. Не бери в голову. Я тоже был занят сильно: на работе какой-то пиздец творится.  — ты как? — Устал за эту неделю, если честно. Много отчетов, забегался туда-сюда.  — я понимаю. я сегодня написал экзамен, кстати — Я помню. Хотел спросить, как ощущения после него? — да пойдет, но чувствую, что хуево сдал… — В любом случае, ты старался. Не знаю, на что ты написал, но, думаю, ты справился.  — спасибо. я побежал спать, а то нахуярился так, что нос разбили, и сейчас жестко валит спать. прости, что мало поболтали (( — Все хорошо! Но завтра поподробнее об этом расскажешь)  — споки ноки, Винс!  — Сладких снов, Мурка.  Антон завалился спать. Сегодня без надоедливых заедающих мыслей о том, как он не сдаст экзамен (ведь он уже сдан (логично), худо-бедно, но сдан). Он проспал 12 часов, Дима его не будил: бедный школьник спал, дай бог, по 4-5 часов. Проснулся уже по собственной воле.  — Бля, башка моя. Ей пиздец.  — С добрым утром, Шаст. Что, водички, да?  — Было бы славно!  Парень спустя часа три оклемался и чувствовал себе лучше.