Justice of digital

      Когда отец и формальный глава клана Учиха, наконец, ушел, полностью понимая, что простыми уговорами он ничего не добьется, а сражаться с собственной дочерью Саске бы никогда не решился, Сарада смогла позволить себе немного расслабиться.       Она потушила свет и в полной темноте выскользнула вон, в такую же тьму коридора. Чакра троих ее телохранителей уже пришла в норму — им оказали помощь. Теперь можно было привести себя в порядок перед завтрашней церемонией. Бегать по ручьям из-за случившейся экологической катастрофы, связанной с непонятными грибами, заполонившими все вокруг, Сарада считала не очень правильным. Но в ее доме была оборудована собственная купальня, имитировавшая горячий источник. Она находилась в подвальном помещении, выложенным каменной плиткой. В свете нескольких искусственных свечей Сарада-сама обычно совершала водные процедуры, после освежаясь установленным рядом в небольшой кабинке душем.       Вот и сейчас нужно было привести в порядок голову. В полной темноте, лишь касаясь кончиками пальцев знакомых стен Сарада легко добежала до купальни и, буквально на ходу сбросив с себя тяжелые одежды, погрузилась в воду. Вода обняла ее и, казалось, больше не хотела отпускать. Прямо как Боруто в их последнюю встречу почти год назад.       Одна из плясавших на бугорчатой стене теней вдруг отделилась от нее и приняла облик человеческой фигуры. Легонько, невесомо, но очень явственно.       В полумраке зажегся шаринган.       — Прошу меня извинить, но именно в этом помещении самая лучшая звукоизоляция во всем особняке госпожи Учиха, — с издевкой донесся голос из центра тени. — Нам нужно немедленно обсудить наш план, тем более что у меня есть две хорошие новости.       — Не томи, Шикадай, — Сараде очень не понравилось, что его техника так нагло ворвалась именно сюда и именно в тот момент, когда она была наиболее расслаблена, а, значит, и уязвима. — Чего удалось добиться Боруто? И что там с Песком? Мы можем доверять им?       — Не так быстро. Я еще думаю над полученными данными. — Тень заколебалась, и Сарада про себя порадовалась, что она успела все-таки погрузиться в воду. Не хватало еще, чтобы он передал Боруто, что она дефилировала перед ним обнаженной. А вот перед сучкой Сумирэ она бы прошлась, это да. Продемонстрировала бы ей, что такое фигура настоящей куноичи, а не кабинетной секретутки в АНБУ.       — Так думай быстрее! — Сарада уже начала нервничать. — У Боруто наверняка тоже есть свои соображения. Не стоит ими пренебрегать. Итак, повторю еще раз два своих вопроса: удалось ли Боруто найти ключ к слабому месту клана Ооцуцуки и можем ли мы доверять Песку?       Изнутри тени послышался сдавленный смешок — точь-в-точь с интонацией господина Шикамару.       — На этот вопрос у Боруто пока нет ответа. Ему не удалось до конца даже понять природу и происхождение собственной связи с Момошики, не говоря уже о происхождении техник Всемогущества. А вот со стороны Песка по этому поводу была высказана занятная теория.       — Так пусть поделятся ей! — Сарада почувствовала, что начинает сильно раздражаться. Скрытому Песку она никогда не доверяла. И если бы не Канкуро-но-доно, то, возможно, даже тихо бы их ненавидела. За все хорошее, что было некогда между Песком и Листом. Но ей оказали значительную помощь в трудные для нее, как для наследницы клана, времена, и поэтому следовало попридержать язык. Песчаные могли быть очень полезны, если на них не давить, но умело поддавливать.       — Хочешь сама задать этот вопрос Совету Сунакагуре, который, по сути, сейчас является марионеточным для Ооцуцуки? Или желаешь пообщаться с местными повстанцами, возглавляемыми Шинки?       — Да неужели Суна продалась? Ооцуцуки же грозились разрушить ее?       — Скорее, дальновидные влиятельные семьи выдали Ооцуцуки всех несогласных, что вылилось в небольшую, но кровавую разборку, едва не снесшую всю деревню. В том числе указали Небесному клану и на мою мать с отцом, — тут голос Шикадая стал глухим. — Никому до сих пор не удалось установить ни их местонахождение, ни то, куда был перенесен дядя Гаара.       — А Канкуро? Где он?       — Установить местонахождение тоже не удалось. Зато Шинки, Арая и Йодо нашлись. По словам Боруто, они сбежали из плена, в котором их держали порождения Ооцуцуки — разумные машины Марса.       — Что это еще за херня такая?! — не выдержала Сарада. — Шаннаро, я задала вопрос: можем мы доверять Песку или нет? И по всему видать, что всё как всегда. Все соглашения держались только за счет личной дружбы двух Каге. И что я вижу в итоге: официальная Суна ходит под Ооцуцуки, обслуживает их неведомые приспособления, а воспитанники Казекаге обтяпывают какие-то только им известные дела!..       — Может, хочешь сказать это в лицо Шинки? — усмехнулся аватар Шикадая. — На твоем месте я бы советовал тебе попридержать язык. Лэрд сатецу, в простонародье именуемый Карающей Дланью Песка — это не дядя Гаара. Если будешь общаться с ним в таком тоне, то он просто сметет тебя.       — Даже если я буду в Сусаноо? — явственно намекнула на свое превосходство и козырь Сарада.       Изнутри тени хмыкнули:       — Шинки чуть не помер, но сумел надрать зад наместнику Суны из высших Ооцуцуки. Правда, потом ему пришлось бежать, потому как прибыло подкрепление, и сейчас он и ушедший с ним шалман сычует где-то в песках. Еще какие-то вопросы, госпожа Учиха?       — Он согласен сотрудничать?       — Вот это уже более конструктивный вопрос, — Сараде на мгновение показалось, что тень изобразила какую-то демоническую улыбку. — Согласен сотрудничать я, Сарада. Потому что Ооцуцуки и Совет Суны сделали мне предложение, от которого я просто не могу отказаться…

***

— Допустим, что это действительно так, — холодно произнесла Сарада, уже одетая в традиционную юката с моном Учиха.       Она и уже настоящий Шикадай сидели друг напротив друга за котацу в ее личном кабинете, и Шикадай все так же хитро поглядывал на нее, излучая небольшое, но все-таки превосходство над ситуацией.       — Допустим так же, что все, что ты мне рассказал сейчас, Шикадай, является правдой. Тогда каковы гарантии, что наш план удастся? А главное, где гарантия того, — тут Сарада пододвинулась к сидевшему напротив Шикадаю поближе и едва слышно прошептала, глядя ему прямо в глаза, — что ты действительно рассчитал все правильно?       — Не веришь в мои способности? — холодно улыбнувшись, одними губами прошептал Шикадай. — Тогда доверяй хотя бы Боруто и так называемым промежуточным результатам его изысканий.       При упоминании Боруто Сарада едва заметно нахмурилась. Складочка прошла между бровей, наверное, прямо как у матери, когда она думала об отце и о его очередной миссии вне этого мира.       — Ты разговаривал с ней? С Йодо?! — вдруг резко сменила тему Сарада, едва заметно потягиваясь и расслабляя все члены своего гибкого тела. Теперь настал ее черед давить на Шикадая, чтобы тот не слишком зазнавался и не вздумал надуть ее в их общей игре. — Эта девушка из Скрытого Песка тебе вроде как нравилась. Она жива вообще?       — Она в порядке. По словам Шинки, — спрятав глаза, после долгого молчания ответил Шикадай, отвернувшись в сторону.       Сарада прямо почувствовала, как Шикадай едва заметно заволновался. Она легко и самодовольно улыбнулась про себя. Да. Ему нравилась эта девчонка из команды Скрытого Песка. Йодо. Еще бы нет! Чёртова красотка — яркая, сильная, страстная! Помнится, во время одного из визитов Казекаге в Коноху они, две соплюшки, схлестнулись из-за глупого спора между Боруто и Ивабе, мол, Сарада точно сильнее! Йодо приняла вызов. Положа руку на сердце, ее техника Усиленных Ветром Сюрикенов могла потягаться с классическим стилем метания сюрикенов Учиха. У Сарады был в наличии ее шаринган, у Йодо — абсолютный слух… В итоге все кончилось несколькими неглубокими порезами у обеих девушек и честной ничьей, объявленной Боруто. Но, сказать по правде, у них в конечном итоге просто кончились запасы чакры. Драться почти что на максималках три часа кряду — это вам не шутки! Шикадай, ожидаемо, поставил на Сараду. Скорее всего, чтобы тупо позлить воспитанницу Пятого Казекаге, являющимся еще и его дядей. А, может быть, и просто так, в знак коноховской солидарности. Шикадай вечно подтрунивал над Йодо, когда трио Песка наезжало в Коноху, а уж подначить ее на какую-нибудь авантюру было просто святым делом! В общем, все кончилось без эксцессов и разбирательств между двумя деревнями, только Шинки тогда еще долго бурчал на всю компашку, мол, приличные люди не играют в азартные игры: что скажет отец, что скажут в Суне… Ох, слышала бы это Цунаде-сама, которая сейчас вместе с матерью неизвестно где в стране Воды, в попытках устранить последствия от Великой Грибницы (знать бы еще что она такое!)…       — А Арая тоже жив, — повернувшись и снова посмотрев на нее, вдруг хитро улыбнулся Шикадай.       — Кто это вообще?.. А, этот тот парень в маске из команды Шинки… — Сарада напускно зевнула, прикрыв рот рукой.       — Как же! Его ты уж точно должна помнить! — Шикадай ткнул своей тенью в обнаженную руку Сарады. На предплечье едва заметно белел старый шрам, оставленный обоюдоострым клинком. — Это же он умудрился тебя ранить на экзамене на чуунина.       — Как будто для меня что-либо значат эти несчастные порезы, — развела руками Сарада. — Не больше, чем порезы от столового ножика, когда шинкуешь зелень в суп.       — Странно, в тот момент ты здорово отступала под его натиском. Я, Чо-Чо и Иноджин тогда едва не подумали, что ты вздумала проиграть, — хмыкнул Шикадай.       — Кому? Какому-то кукловоду с одной марионеткой?       — А мы-то ждали увидеть великий бой, подобный бою Сакуры-сама против отступника из Скрытого Песка. Признаюсь, в тот момент даже Боруто испытал легкое разочарование…       Сарада вздрогнула, и по ее телу россыпью побежали мурашки. Боруто? Разочарование в ней?! Шикадай тоже умел наступать на больные места.       — Да этому Арае лет сто расти до уровня Сасори из Акацуки, которого угандошила в пыль моя мать! — Сарада улыбнулась Шикадаю, но на ее непременно накрашенных вишнево-алой помадой губах отразился настоящий оскал хищницы. — Он — бледная моль по сравнению с одним из сильнейших ниндзя Скрытого Песка. Думаю, даже Канкуро-но-доно с ним рядом не стоял, потому что мать всегда избегала разговоров об этом бое.       — Моя мать мне вообще никогда не рассказывала о войне с Мадарой. Как и отец, — тяжело вздохнул Шикадай. — Но теперь мы должны принять их пост и встать на защиту Конохи, не так ли, Сарада?       — А Шинки все такой же нудный?       — С ним разговаривал Боруто. Но у Шинки там свои проблемы в Стране Ветра. — И тут Шикадай прикрыл свои красивые зеленые глаза — прямое доказательство неразрывной связи с усыновленным дядей дальним родственником, которого тот как будто бы взаправду считал своим сыном. — Машины Ооцуцуки.       — Это что еще за хрень такая? — с недоумением поглядела на него Сарада, опасливо глянув на висевший на соседней стене портрет деда и бабушки Учиха и нервно одернув свой повернувшийся на бок медальон.       — Думаю, мы увидим их уже завтра. АА10524, BS12015 и CSS2000 будут сопровождать высочайших гостей со стороны Ооцуцуки на церемонии принятии Конохамару-саном титула Каге.       Шикадай снова встретился своим взглядом с Сарадой, на лице которой отразилась брезгливость.       — Надеюсь, сенсею хватит такта не послать высокородных как-их-там прямо ёкаю в глотку! Или отправить на поклон к биджу-сама! А то мы с Боруто и Мицуки его уже выучили за столько-то лет.       После того, как Сарада упомянула биджу, Шикадай вдруг резко встал и, запустив пятерню в свои густые черные волосы, сам нервно заходил по комнате.       — Зря Коноха поступила так с Химавари. И отец, и я предупреждали клан Хьюга о том, что не нужно было давать согласие на запечатывание в ней инь-Курамы. Команда номер десять все эти годы оберегала ее как могла.       Сарада тоже встала вслед за Шикадаем. Она сняла очки и резко сдув упавшую ей на лоб челку, твердо произнесла:       — Химавари пожертвовала собой ради Конохи. Меньшего и не ожидалось от дочери Наруто Узумаки и принцессы клана Хьюга.       — Я понимаю, что это был выбор Химавари, — твердо проговорил Шикадай, встав напротив и снова закрыв глаза, как он делал всегда, когда речь шла о том, о чем он не желал слушать. — Но вместе с ней страдает и Иноджин. И нам с Чо-Чо от этого тоже больно.       При этих словах Шикадай приложил руку к сердцу. Сарада вспомнила это жест. Точно так же делала и его мама Темари, когда хотела сказать, что говорит это искренне.       — За годы работы с Хокаге Шикамару не припомню, чтобы он был столь сентиментален, — только и смогла буркнуть она. — В переживания Чо-Чо я еще могу поверить…       И тут Сарада почувствовала, как что-то сдавливает ей горло. От неожиданности она даже не смогла активировать шаринган.       — Т-теневое удушение? — только и смогла прохрипеть она, падая на пол. — Ч-что? Ш-ш-шикадай!       — Не смей так говорить о дорогих моему сердцу людях! — вокруг Шикадая возникло Облако Черной Тени. — Иначе пожалеешь!       Тени сдавили шею Сарады так, что послышался хруст.       А Шикадай в этот момент даже не чувствовал, что он не владеет собой. Тьма поглотила его. Стихия Инь Нара, соединившись с подобной ей стихией Инь, доставшейся ему из Скрытого Песка, помножились друг на друга и соединились, без равновесия Ян поглощая и стирая личность…уводя все дальше во тьму…       Шикадай держал руки в замке, медленно сводя пальцы. Ему казалось, что сейчас он душит не взбесившую его своей неосторожной фразой Сараду, а ядовитую змею, с некоторых пор являющуюся символом клана Учиха.       — Госпожа Сарада! — а вот и, собственно, сама змея. Аода явился внезапно, будто почувствовав, что кровь клана Учиха нуждается в нем сейчас как никогда. Не было даже призыва, но верный слуга господина Саске просто почувствовал, что он нужен, и поэтому материализовался, опасно шурша, змеюкой размерами с доброго гигантского удава болот Кумо. Но было уже поздно! Шикадай, в своем безумии, неосторожно сжал руки в кулаки.       Раздался громкий хруст. Голова Сарады завалилась набок. И в ту же минуту холодное лезвие куная коснулось горла Шикадая сбоку, и он охнул от неожиданности, осознавая, что натворил.       — Сарада? — Он обернулся и с глазами, полными слез посмотрел на живую и невредимую Сараду. — Сарада, прости меня. Не знаю, что на меня нашло.       Шикадай тяжело дышал. Из уголка глаза выкатилась и застыла на щеке крупная круглая слеза. Он медленно перевел взгляд с уже убравшей кунай за пояс Сарады на стоявшего над ними в боевой змеиной стойке Аоду, а потом удивленно уставился на то, что он принял за Учиху.       — Кукла Сасори? — недоуменно задал вопрос Шикадай больше сам себе, а потом снова посмотрел на Сараду, ожидая от нее ответа. Потому что на него, вылупив свои глаза-видеокамеры, смотрела любимая марионетка дяди Канкуро, которую тот считал почти живой. — Что она здесь делает?       — Это реплика. Знаешь ли, я иногда с ней обедаю. Потому как страшно не люблю обедать в одиночестве, — холодно отчеканила Сарада. — И если команда номер десять находится в пределах Конохи и ты, Шикадай, всегда можешь зайти и к Чо-Чо, и к Иноджину, то, знаешь, я не могу позволить себе такую роскошь. Боруто неизвестно где, а мой отец не делится со мной их общими секретами. Мицуки в конце концов продолжает дело Орочимару. Мои мать с отцом всегда спасали если не мир, то хотя бы единичные жизни. Знаешь, бывали деньки, когда я разговаривала с черно-белыми дагерротипами деда Фугаку и бабушки Микото, лишь бы чувствовать, что моя семья — это не только моя мать. У других были дяди, тети, бабушки и дедушки. Сестры и братья.       Черные глаза Сарады оставались абсолютно сухими, но в горле был жесткий нервный ком.       — Это поэтому ты тогда просила меня уточнить, правда ли, что Дейдара из Акацуки действительно приходится родственником действующему нукенину Сэкки, который все бегал, называя тебя сестрой?! Отец твой тогда поднял такой страшный шум, когда узнал о том, что ты наковыряла на в общем-то рядовой миссии в Скрытом Камне. Этого парня ж даже хотели судить за сокрытие данных о родстве с членом Акацуки, не так ли?! В итоге, правда, всего лишь выгнали из скрытой деревни…       Сарада убрала от горла Шикадая кунай и присела на корточки. Слишком много за сегодня. Они все сговорились, что ли?! Она вновь невольно прикоснулась к медальону и в этот момент едва не разрыдалась. Проклятье, это ведь она оказалась невольной виновницей того, что человека, который искренне отнесся к ней, в итоге выставили вон из своей скрытой деревни. Связей с нукенинами, пусть даже в виде далекого родства, видимо, не прощали нигде, кроме Конохи. А Дейдара приходился Сэкки родным дядей. Сарада тогда просто хотела от чистого сердца помочь парню, сильно переживавшему потерю сначала семьи, а потом и других близких людей. Но вместо счастливой встречи вскрылась нелицеприятная правда, в которую, поначалу, трудно было поверить. Но это только на первый взгляд. Потом-то Сарада поняла, что покойный Ооноки все знал. Но благоразумно ничего никому не сказал. «Не делай добра — не получишь зла!» — любила говаривать тетушка Каруи. Нет, ей, Сараде, определенно надо связаться с Карин и, как она изредка делала, излить душу!..       — Признаюсь, я не ожидал от дяди Канкуро такой привязанности… — Шикадай показал на уставившую на него куклу Сасори с раззявленной пастью, из которой выглядывала добрая сотня готовых к пуску кунаев со взрывными печатями, однако потом его глаза резко сузились.       — Вот только…       — Что? — недоуменно произнесла Сарада, снова удивленно поглядев на Шикадая.       Тот, перевязав свою прическу потуже, подошел к кукле и с помощью тени осторожно поднял ее руку.       — Во-первых, я все-таки знаю своего дядю немного лучше, чем ты. И знаю, что Главный кукловод Суны, пусть он хоть трижды нарушает все известные правила жизни местных шиноби, никогда не опустится до того, чтобы прицепить хоть одну пластиковую деталь на марионетку. А эта кукла целиком сделана из укрепленного пластика. Далее… — Шикадай тенью другой руки указал на надпись «Смелость», сделанную в том месте, где обычно у людей находятся подмышки. — Во-вторых, дядя никогда не клеймил свои куклы. Ее явно сделал кто-то другой. А вообще, я видел уже как-то подобную надпись. Как и похожую пластиковую марионетку.       И тут Шикадай едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Ошарашенный вид Сарады напомнил ему, как его отец как-то рассказывал о том, что за глаза многие поначалу считали Сакуру Харуно в общем-то, мягко сказать, не самой догадливой куноичи.       — Ну, всё, что хотел сказать, я уже сказал, — пожал плечами Шикадай, не переставая наслаждаться офигевшим лицом Сарады, теперь уже с недоумением и каким-то страхом смотрящей на куклу-охранника. Похоже, в свое время марионетка услышала много личного. А возможно, что и увидела. И если бы Шикадай мог, то он бы от чистого сердца поаплодировал Арае за такой прекрасный занавес его затянувшегося спектакля. Воистину, настоящий кукловод всегда остается за ширмой, а восхищенные зрители даже не догадываются о том, кто управляет театром! Однако по виду Сарады, к бело-молочному лицу которой начинала медленно, но верно приливать краска гнева, а в анфас уже проступали черты ее небезызвестной матушки, Шикадай понял, что лучше всего сейчас исчезнуть в тенях, что он и сделал, сосредоточившись и шагнув через распахнутую дверь в темное пространство коридора.       — Только попробуй завтра меня предать, наследничек! — прошипела вслед ему Сарада, резко хрустнув кулаком. — Иначе я даже пальцем не пошевелю, чтобы вызволить тебя из Суны.       Она еще раз взглянула на неподвижно сидевшую куклу, принявшую на себя весь удар удушающих теней, и буквально выплюнула:       — Такой же чокнутый, как и вся линия Казекаге!

***

      Конохамару вышел из дома раньше обычного. Осенние дни всегда навевали на него особенную тоску. У ворот входа на территорию клана Сарутоби его уже ожидал Шикадай, выглядевший бодрым и выспавшимся, как будто бы это не он провел вчера бессонную ночь.       Конохамару одернул слегка кривовато одетый на себя плащ Хокаге. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что вскоре вступит в новую должность, однако все эмоции, бушевавшие до этого внутри него, поутихли. Остаток ночи он провел, безуспешно пытаясь заснуть и ворочаясь с боку на бок — никак не мог отделаться от призрака своего деда, который как будто бы стоял над ним, грозя кулаком, мол, не те шиноби нынче пошли — продали Коноху стыдно сказать кому!       Шикадай же напротив, был веселее обычного. Железный веер Темари-сан за его спиной немного покачивало на утреннем ветру, однако это придавало ему не грозный, а, скорее, уверенный вид. Зеленый защитный жилет Конохи выгодно обтягивал далеко не хрупкую фигуру Шикадая и, взглянув на него еще раз, Конохамару невольно вспомнился криво нарисованный портрет Четвертого Казекаге на одной из страниц учебника по истории Великих Стран. Тот был человеком высоким, крупным и, похоже, физически сильным, в отличие от более субтильных Нара, а Пятый Казекаге, видно, костью вышел в свою материнскую родню — когда Конохамару познакомился с ним, то долго не мог поверить, что этот вежливый и немногословный огненно-рыжий человек с угловатой фигурой подростка когда-то едва не разрушил и Суну, и Коноху.       Еще раз взглянув на Шикадая, Конохамару вспомнил и других шиноби из соседних скрытых деревень, с которыми он так или иначе часто пересекался. Канкуро из Песка — дядька Шикадая, которого Конохамару вслед за Кибой Инузука называл «Куро-сан» и считал, что без своего песчаного одеяния и грима тот вполне бы сошел за кого-то из Конохи. Темари-сан же считалась уже совсем своей, как и Каруи — женщины всегда обживаются на новом месте быстрее мужчин. Например, наверное, уже с утра возившегося с необходимыми бумагами в резиденции Хокаге Сая Конохамару бы точно никогда не назвал Яманака — дед бы, услышав это, посмотрел на него так, словно Конохамару заключил контракт с кем-то из пещер Рьючи. В общем, за годы своего существования Коноха притянула к себе как множество хороших (или, в общем-то неплохих) людей, так и немереное количество врагов. И вот поди теперь, разбери, кто на чьей стороне!       — Конохамару-нии-сан! Шикадай! — вдруг услышал он знакомый девичий голос, который так же звонко, купаясь и колыхаясь в утреннем ветре, позвал их.       Конохамару обернулся на зов.       Перед ним, как будто в ожидании приказа, стояла Мирай Сарутоби. И в ее глазах светилось непередаваемое восхищение!       — Не замерзни! — Конохамару поправил сбившийся набок жилет Мирай, надетый поверх тонкой светло-зеленой футболки и, сняв с себя бессменный синий шарф, одел на нее. — Теперь он твой. Мне по званию синий не положен.       — Клянусь защищать нового Хокаге и Конохагуре. Хай! — четко отчеканила Мирай, и вдруг повернулась к Шикадаю и, немного смутившись, подошла к нему.       — Дай, я… — в алых глазах Мирай блеснул рассвет и ветер. — Я просто хотела пожелать тебе удачи на твоей новой должности советника Хокаге. Я думаю, что ты справишься!       — Спасибо, — Шикадай улыбнулся ей, и они встали вместе и так же совместно легко поклонились Конохамару, уже одевшему на себя головной убор с кандзи Огня.       — Проводишь нас? — спросил Конохамару у Мирай.       Смущенно улыбнувшись в ответ улыбнувшемуся ей Шикадаю, Мирай коротко ответила, что у нее сегодня — одна из самых ответственных миссий, поэтому она, пожалуй, пойдет и проверит периметр.       — Да-да, знаю, — вспомнил Конохамару. — Охрана периметра деревни. И, конечно же, начальник охраны должен быть рядом со своими подчиненными!       — Можете не сомневаться во мне, Девятый! Ни одна муха мимо не пролетит! — заверила его Мирай, а потом, снова повернулась к Шикадаю и, коротко кивнув, немного улыбнулась, а потом, посмотрев ему прямо в глаза, добавила:       — Я буду защищать вас.       — Мирай! — Шикадай приблизился к ней и шутливо приобнял ее. Прямо как в детстве. С той лишь разницей, что сейчас он был не ребенком, а взрослым мужчиной, выше ее почти на целую голову.       Лицо Мирай залила краска. Она быстро отстранилась от Шикадая и, пробормотав что-то о делах, бросилась прочь, то вспрыгивая на крыши, то мчась между домов.       — Ты ей уже давно нравишься, — не преминул заметить Конохамару. — Вот только повода признаться в чувствах не даешь.       — Она — мой друг детства, — пожал плечами Шикадай и ускорил шаг. Он не хотел говорить родственнику Мирай о том, что он относится к ней как к другу, но не более того. Мирай всегда была рядом, но… Шикадай ценил яркую красоту в сочетании с мягким характером. А еще имел определенные взгляды на то, что его девушка должна быть если не младше, то хотя бы его ровесницей. Разница почти в пять лет казалась ему ощутимой…       Тем временем Мирай, окрыленная объятиями того, о ком мечталось последние два года, не шла, а в буквальном смысле летела как на крыльях проверять посты и проводить инструктаж патрулей. Недавно освоенные ими печати барьера должны были сдержать абсолютно любого противника с максимальной силой его стихийной техники. Технику создания барьера такого типа испытывали еще при Седьмом Хокаге, и тогда после двух десятков попыток все же удалось найти тот баланс, который позволил бы сдержать даже силу биджу!       Но сейчас мысли Мирай были совершенно не об этом. А о том, что Шикадай улыбался ей, да еще и не один раз. Как только ей перевалило за двадцать три, то она поняла, что хватит ждать того, что какой-нибудь благородный шиноби обратит на нее свое внимание. Мирай перестала впустую мечтать и стала сама присматривать себе стабильную пару, и как обычно это бывает, начала перебирать из ближнего круга — друзей детства. Таких у Мирай было немного. Скорее даже всего один. С Шикадаем она была знакома практически с самого его рождения. Хорошая семья, близкая дружба, доверие и взаимопомощь друг другу — все это казалось Мирай Сарутоби практически идеальным сочетанием. Она часто слушала рассказы матери о своем отце, которого она никогда не видела, и о трогательных отношениях между ним и Шикамару. Уважение и взаимопонимание — вот основа для любого брака. Еще лучше, если это — союз двух друзей или если дружат ваши семьи. А внезапно вспыхнувшая страсть не пойми к кому приносит лишь ослепление, жажду обладания любимым и увеличивает страдания человека, которых итак много в этом несправедливом мире. Семья должна быть обителью спокойствия, предусматривать разделение обязанностей и взаимопомощь. У супругов обязательно должно быть уважение друг к другу. И, в идеале, совместные тренировки и медитация… Один вектор, как бы сказал прагматичный Денки, часто просивший у Шикамару в помощь Мирай как «специалиста по охранным системам в случае возникновения профильных вопросов у защищаемой компании». И пусть у Шикадая была смешанная семья, но это не мешало Мирай быть свято убежденной в том, что ее Дай, в первую очередь, плоть от плоти Шикамару, друга и ученика ее отца. Она даже рискнула поближе познакомиться с бабушкой Ёшино, однако та почему-то встречала Мирай достаточно холодно, то ли не догадываясь об ее намерениях, то ли действительно не предполагая дальнейшего развития их отношений с ее внуком. В последний раз Мирай попыталась помочь ей на кухне, но получила от пожилой женщины столько высказываний по отношению к ее готовке, что твердо решила больше не заходить к Нара, пока не научится готовить почти так же, как в Ичираку.       Сам же Шикадай вел себя еще более странно: не отталкивал, но и не приближал к себе. Они несколько раз обнимались, но то могло быть и по-дружески. Но все же по-дружески ли?! Почему же в таком случае у такой прагматичной Мирай так сильно стучало сердце, а потом еще крутило где-то пониже живота, да так, что ей становилось как-то необычно сладко-больно?! Может, это и есть желание? Тогда этого нужно избегать, иначе она точно будет страдать! Точно так же, как сильно страдала ее мать после внезапной смерти любимого человека. Ведь их любовь была такой сильной, что, по словам словоохотливой соседки, «потолок ходуном ходил, я это точно помню!» Мирай так и не поняла, о чем она, но в глубине души чувствовала, что, постоянно и вечно занятая на миссиях по проверке и охране периметра Конохи, она упускает в своей жизни что-то важное. Что-то, что не укладывается только лишь в чисто-белый свадебный наряд невесты и горячее бенто в обед.       Мирай вздохнула. За мыслями она и не заметила, как обошла все патрули, аккуратно сверяя их расположение с планом. Никаких проблем не наблюдалось, сенсоры сообщали о штатной обстановке. Инаугурация Хокаге обещала пройти по плану.       Но как только Мирай позволила себе немного расслабиться, до нее вдруг донесся какой-то странный шум. Она застыла на месте и прислушалась.       Источник шума как будто бы находился в небе (?), но машинное сопровождение Ооцуцуки должно было прибыть со стороны главных ворот.       Мирай подняла голову и вгляделась ввысь, предполагая, что чувства ее все же не обманывают.       — Что? — внезапно охнула она, едва не присев на месте от увиденного, когда нечто резко повернуло в их сторону.       Прямо к ней на огромной скорости, оставляя четыре белых следа в небе, несся какой-то странный объект. Мирай непроизвольно замахала руками, подозревая, что это какая-то из машин Ооцуцуки, однако объект как будто бы заметил это и пошел на снижение.       — Это за мной, — вдруг услышала она знакомый голос.       Мирай обернулась, не веря своим ушам.       — Дай?!       Странная конструкция тем временем опустилась на небольшую поляну перед самыми воротами, заграждающими запасной вход в скрытую деревню. Здесь обычно принимались послы других скрытых деревень, но сегодня никого не ждали. Или ждали?       Мирай с недоумением посмотрела на Шикадая, а потом перевела взгляд на севшую перед ними гигантскую стальную птицу. Приглядевшись, Сарутоби поняла, что эта штука скорее напоминала насекомое. Гигантскую стрекозу, занявшую собой всю поляну. Да-да! Огромная капсула-кабина как голова стрекозы, стальное изменяющееся в свете солнца туловище. И крылья — крылья из тонкого и невесомого то ли стекла, то ли полотна, а, может быть, и стали, под которыми прятались огромные, перемалывающие воздух, винты… Миг, и крылья с шумом убрались внутрь выдвинувшись железных надкрыльев, забронзовевших от прошедшего под ними раскаленного ветра.       — Что… что это такое? — Мирай вытащила из ножен отцовские Клинки Чакры и уже встала в боевую стойку, соображая, что это может быть Машина Марса и далее может последовать все, что угодно.       Однако в этот момент пузатая кабина откинулась, и из нее на землю спрыгнул кто-то в черном блестящем плаще с лицом, закрытым капюшоном.       — У меня приказ доставить в деревню Скрытого Песка его светлость будущего Казекаге. Вот копия.       Перед носом Мирай помахали каким-то желтым свитком.       — Кто отдал приказ? — спокойно спросила Мирай, в глубине души все еще отказываясь верить в реальность ситуации.       — Это приказ Совета Сунакагуре, исполняющего обязанности высшего управляющего органа на время отсутствия Казекаге. Господин!       Темная фигура в три прыжка очутилась около Шикадая и опустилась на одно колено.       Мирай, как и остальные подошедшие к месту охранники, с удивлением наблюдали за разворачивающейся картиной.       Жестом Шикадай попросил девушку подняться. Мирай сразу стало не по себе, когда она услышала женский голос. У нее появились нехорошие догадки, но она ведь точно знала, что та девушка, воспитанница брата Темари-сан, погибла еще несколько лет назад во время нападения Ооцуцуки на Скрытый Песок. Не может быть…       Шикадай же трясущимися руками аккуратно снял с головы посланца Суны темный капюшон. Он тоже не верил, просто не верил своим глазам, хотя уже и слышал от Шинки, что все они живы-здоровы.       — Йодо!