Мечтам нельзя доверять

– Давно пора было! – воскликнула Роуз, повиснув на моей шее. – Наконец-то ты образумилась! – Образумилась? Боже!– я раздражённо закатила глаза. – Какого чёрта это звучит так, будто я рассталась с плохим парнем, от которого была без ума? – Зато ты рассталась с плохой работой, от которой была без ума, тётя! – Ч-чего?! – с трудом сдержав злобу, я устало прикрыла глаза, чтобы не одарить Лойда полным ярости взглядом. – Это тебе мама так сказала? – Ну… наверное… – мальчик замер, уставившись в пустоту.       Я вздохнула. Опять это выражение лица. Так пугает! Есть ли способ заставить их быть живее? Оглядевшись в поисках объекта, на который можно было бы отвлечь внимание, я лишь взбесилась ещё больше от растущего чувства дискомфорта.       Тени сгустились по углам комнаты, лампочка светила тускло, помигивая. В её неверном сиянии лицо Роуз казалось устрашающе кукольным. Особенно стеклянные голубые глаза, в которых вспыхивал огонёк, стоило свету стать хоть чуточку ярче. – Пойду заварю чай, – тихо и тоскливо сказала она, повернувшись в сторону кухни, и тупо уставилась в пространство.       Я раздражённо хмыкнула: – Чай? Это вообще зачем? – Ну, как же… Праздновать твоё увольнение будем!       Я хотела возмутиться, но сестра ушла прежде, чем я успела это сделать. Чтож, большооое спасибо за поддержку, Рози! Прям спасла! Серьёзно, я увольняюсь, а она хочет праздновать это, хотя знает, как сильно мне нравилось в Студии? – Что с ней не так? – Не говори такие вещи! – воскликнул вдруг Лойд, подскочив. – Мама тебя любит! – Я… я знаю, малыш, знаю… – пробормотала я, с изумлением глядя на племянника. И когда это он стал так по-взрослому выражаться? – На тебя-то что нашло? – А ничего! – он с улыбкой покачал головой и, взяв меня за руку, настойчиво потянул ко входу в кухню. – Идём к маме, чай пить! – Нет! – внезапно воскликнула я, с раздражением вырвавшись. – Я сейчас пойду спать.       Лойд заревел. Я понимала, что должна незамедлительно его утешить. Но эти бездушные глаза помешали. Несмотря на, казалось бы, сильное расстройство, взгляд мальчика ничего не выражал. Я отступила, уставившись на ребёнка с жалостью, страхом и отвращением. Кто? – Кто ты такой, и куда дел моего любимого племянника? – Лииис, что у вас случилось?       Раздались и приблизились шаги Роуз, но я не стала дожидаться её возвращения. Метнувшись прочь по коридору, я скрылась в комнате. Там было темно и тихо, папу я нигде не заметила. Отлично! Как раз хотела остаться одна.       В дверь постучали. Я знала, это Роуз. Представила даже, как она стоит там и механическими движениями постукивает кулаком по двери, буравя её холодным взглядом стеклянных глаз. Подойдя к двери, я заблокировала сестре вход, после чего бросилась на кровать. Погрузившись в мягкий матрас, как нож в масло, я растворилась в тепле, улетая куда-то далеко-далеко. И, желательно, надолго… ***       Прохладное утро разбудило холодными лиловыми и серыми оттенками, ветром из приоткрытого окна. Я встала медленно и с большим трудом. К величайшему изумлению, папа ждал моего пробуждения, сидя на своей кровати. Прекратил пялиться на ширму и встретил моё появление радостной улыбкой. Но как н попал в комнату, я же, вроде, заперла дверь…? – Поторопись, а то опоздаешь! – Сегодня я могу и не спешить, собираюсь уволиться… – пробормотала я, проверяя дверь. Как и предполагалось, всё ещё заперто… – Почему? Ты же так любишь свою работу!       Я прищурилась, медленно обернувшись. Как любопытно. – Что-то случилось? – отца озадачил мой пронзительный взгляд. – Как ты попал в комнату? – Ну, это же наша общая… – Я не об этом, – перебила я, поджав губы. – Я заперла дверь вчера вечером, – нарочито небрежно обронила я, не переставая сверлить его зрачками. – Только для Роуз. – Чего?       Я хмыкнула, искривив рот в недоверчивой усмешке. Что ещё за шуточки? Он, что ли, решил сказать что-то смешное с серьёзным видом, чтобы поднять моё настроение и отвлечь внимание? – Ты не разрешала ей входить, – мягко произнёс тем временем отец, взяв книгу в руки. Книгу, которую читал уже непонятно какой по счёту месяц, начиная с моего пробуждения. Ага, читал он! И никак не мог с седьмой страницы сдвинуться…       Раздался стук в дверь. Я дёрнулась от раздражения и обернулась, раздумывая как бы культурно послать «Роуз» куда подальше. Но папа, вдруг, сказал вещь, от которой у меня глаза не то что на лоб, сразу на затылок полезли. – Это Киран, открой ему.       Отворила. Почему я вообще послушалась…? За дверью действительно торчал Киран. Стоило только открыть, как пустой взгляд юноши сменился обычным хмурым выражением сузившихся глаз.       Как это понимать? – Роуз зовёт тебя завтракать. – Зачем? – я фыркнула. – Я ж так и так пойду. – Она хочет поговорить по душам и извиниться перед тобой за вчерашнее.       Я так и застыла. Что я только что услышала? И почему он отчеканил это тем безразличным тоном, от которого душа в пятки уходит? – Тебе нужно пойти, Роуз и Лойд ждут тебя!       Я в бешенстве обернулась к папе. Они все сговорились! Я хотела спросить, так ли это, но не смогла. К горлу подступила тошнота, очень захотелось выпустить её наружу. Они всебыли отвратительны. Просто отвратительны. Что за цирк такой? Почему…? – Почему вы ведёте себя, как подменённые?! – зло прошипела я и даже не стала дожидаться ответа.       Натянув верхнюю одежду и ботинки, я понеслась к двери. К счастью, я сделала это достаточно быстро, и никто не успел за мной последовать. Сбежав по лестнице, я вырвалась на улицу и решительно зашагала в сторону Студии. Я была так сконцентрирована на своей цели. Напрасно я обратила так мало внимания на происходившее вокруг. Если так подумать, я могла бы успеть заметить изменения окружающей обстановки и принять по-настоящему правильное решение…       Увы. Минут через двадцать я отворила знакомую массивную дверь и вошла в озарённый люстрой вестибюль, подошла к стойке регистрации. – Прошу прощения, Миссис Миллер! Не знаете ли вы, где можно подписать документы об увольнении?       Быстро подняв на глаза, старушка так и вылупилась на меня. Видимо, моё резкое появление показалось ей пугающим. Ну,подумала я, когда несколько секунд спустя моя собеседница всё продолжала молчать. И чего это она замерла? Неужели это так сложно, просто дать мне подписать какие-то там бумажки, наверняка они хранятся где-нибудь внутри её стола! – Угу, сейчас, дам бумаги, которые тебе нужно подписать, только достану их! – пришедшая в себя старушка, наконец, наклонилась к ящику.       Разобравшись со всей этой бюрократией, я поблагодарила женщину и направилась к выходу, запустив руки в карманы и сгорбившись. Было грустно. Несмотря на принятое решение, которое уже нельзя было поколебать, что-то внутри меня выло обиженным ребёнком, не желая покидать место, куда люди вроде насс папой обычно и не мечтают попасть. Внутренний голос отговаривала меня ещё с вечера, но я старательно и, между прочим, весьма успешно игнорировала все вопли и мольбы одуматься, пусть и понимала причину недовольства собеседницы.       Ведь обидно… так стремилась получить работу в месте вроде этой студии, а в итоге сама всё бросаю! Вот так просто ухожу, как неудачница со сгорбленной спиной и руками в карманах… А что это у меня в кармане?       Я остановилась, достав ладони. В одной из них покоился мастер-ключ, подобранный вчера в Музыкальном отделе. Точно, а я совсем забыла о нём… Повезло, что сегодня я одела ту же одежду.       Благо, я не успела уйти далеко. Вернувшись в холл, я побежала к лифту. Решётка отодвинулась, и я уже хотела войти внутрь, раздумывая о том, где сейчас мог бы быть Уолли. Может, в котельной? Или же… – Мисс Дженкинс! Постойте!       Сзади ко мне подошли двое в униформе GENT. На душе обозначилось чувство тревоги, неожиданное и непонятное. Внутренний голос возопила, требуя поскорее отвязаться от, цитирую, надоедливых дураков. И я тоже хотела бы так поступить. Но резкое бегство было бы подозрительно, и я это понимала. Не оставалось ничего иного, кроме как поддержать диалог. – О, здравствуйте. Вам… вам что нужно? – Да, мы… мы должны с вами поговорить кое-о-чём… – мямлил один из них, явно волнуясь. Уже нехорошо.Русый парень постарше перехватил инициативу, заговорил со мной бодрым тоном, словно заядлый зазывала, вроде тех, кто подходит к людям на улице с рекламой и разными сомнительными предложениями. Тоже подозрительно. – Добрый день! Мы хотели бы обсудить с Вами кое-что! Поверьте, никаких проблем нет, но для Вас, – слово «Вас» он выделил особой интонацией, словно пытаясь подчеркнуть своё уважение ко мне и, на мгновение умолкнув, продолжил предложение. – Для Вас это может быть важно! У Вас же найдётся минутка, правда…? – Хорошо, – я выпрямилась, перебивая его. – Хотите поговорить, значит. О чём?       Рабочие переглянулись. Дежурная улыбка русого дрогнула. Он смягчил свой бойкий тон, старательно скрывая лёгкое напряжение. Но говорил он быстро. Ай-яй-яй, работничек, тараторящим людям никто не верит! – Этот разговор, он, он носит несколько приватный характер, прошу, пройдёмте с нами! – сказав это, парень ненавязчиво подтолкнул меня в сторону лестницы. Однако я и не думала его слушаться.       Не пойдёшь же ты с ними, правда? Я с трудом сдержала усмешку. Нет, конечно же! Ни за какие деньги. От внимания не укрылось, как ребята из GENT переглянулись. Тот, что был помладше, раздражённо кусал губу, зло косясь то на меня, то на своего приятеля, который своей натянутой улыбкой словно бы пытался транслировать всем окружающим напускное спокойствие. – Оой, вы знаете, – протянула я спокойно и чуть приторно. – Мне не хотелось бы так просто уходить. Не могли бы вы, вы оба, подождать здесь, пока я предупрежу главу своего отдела?       Нервный рабочий уже приоткрыл рот в протестующем жесте, но коллега вовремя пихнул его в бок. Стиснув зубы, парень кивнул, процедив: – Да без проблем. Только поторопитесь. – Ага, ну разумеется!       Кивнув, я упорхнула от них подальше. И только на полпути сообразила, что иду не в том направлении. С другой стороны, идти в Музыкальный отдел сейчас, особенно после странного поведения Сэмми? Не лучшая идея, особенно учитывая, что там меня запросто найдут, если задержусь надолго. Они наверняка знают, что работала там... Следующие несколько секунд пронеслись так же незаметно, как разные варианты дальнейшего развития событий, воссозданные мною в воображении. Просто уйти из Студии? Нет, так себе идея, могут что-то заподозрить и побежать за мной, если резко пойду к выходу. К Дрю тоже не обратиться… А что насчёт Коэна? Да, Мистера Коэна. Он строг, но в помощи, надеюсь, не откажет…?       С этой мыслью я свернула в тёмный коридор. Лампочка в его конце, похоже, перегорела, поэтому это место показалось мне ещё более жутким. И мне нужно было пройти его от начала до конца?       Ну, не то чтобы мы могли повернуть назад…       Отчего-то мне почудилось, словно Внутренняя Я настроена на что-то зловещее. Но углубляться в это мне не хотелось, особенно если учитывать нашу неспособность прятать друг от друга свои мысли. В то время как я умудрялась игнорировать эту связь, Внутренний голос ничего не оставляла без внимания. Порой эта её привычка бесила, даже напрягала.       Думаешь, он не согласится мне помочь? С чего ты так решила? Ты, вообще-то, моё действие не одобрила… Но и против ничего не сказала. Да. И на тебя это не похоже. Ни за что не поверю, что ты просто смолчала. А почему бы мне и не смолчать? Да, я смолчала, ты же сама постоянно просишь меня заткнуться. И что, обычно это не мешает тебе говорить. А сейчас ты можешь просто осуждать мой поступок про себя. Если подумать, я не так часто копаюсь в твоих мыслях, как ты в моих! Ой, только посмотри, какие мы мнительные,фыркнула моя собеседница, непонятно, с насмешкой, или умилением.       Хотя, это точно была насмешка. Чему тут умиляться-то?       Задавать каких-либо вопросов я не стала, ибо на горизонте, наконец, появилась знакомая дверь. Я громко постучала, дрожа от волнения и лёгкого холода. Окружающая тишина закладывала уши, неприятно давя на черепную коробку. Может, он не слышал? Навряд ли…       Я робко потянула дверную ручку. И кто бы сомневался! Дверь не открылась, и я не могла этого понять. Неужели, Мистер Коэн так и не вернулся к работе после того инцидента с потоком чернил?       Ну и какая разница? У тебя есть ключ Уолли! Скорее запрись в кабинете, я чувствую, к тебе кто-то приближается!       Я тоже чувствовала. Видеться с неизвестным мне совсем не хотелось. Открыв дверь, я нырнула в полутёмный офис и заперла за собой. Как раз тогда-то в коридоре и раздались шаги. Неторопливые, хлюпающие, громкие. Миг, ещё один, другой… Вот неизвестный уже у двери. После всё стихло. Но я не торопилась выдыхать с облегчением. Ведь оно ещё не ушло, оно ждало меня в коридоре.       Тук, тук, тук...       Медленно постучали по дереву. Лампочка над моей головой, вдруг, с жужжанием зажглась… и тут же лопнула. Кругом полетели искры, я бросилась под стол, чтобы избежать падавших сверху кусков стекла. Они летели, подобно маленьким жёлтым кометам, оставляя на стенах царапины и иногда вонзаясь в доски на полу. Гнетущая тишина вернулась, как только последний осколок со звоном упал и так называемый «стеклопад» прекратился. Не шевелись! Как будто я собиралась…!       Тук, тук, тук, тук, бум, бум, бум-бум-бум… усилился грохот с той стороны. Пришелец становился пугающе настойчивым. Почему не уходит? Услышал, как я прыгнула под стол? И откуда вообще знает, что здесь кто-то есть?       Не думай об этом, лежи тихо. Он уйдёт, рано или поздно. Должен…! – Лис!       Я встрепенулась, когда из-за двери раздался неожиданно знакомый голос. Мистер Коэн? – Лис, я знаю, ты там! Пожалуйста, открой дверь, я хочу попасть внутрь.       Я приоткрыла рот, но не издала ни звука. Как будто кто-то мне не позволил. И я тут же поняла, кто. Не заговаривай с ним!Ладно… Почему-то спорить с ней мне не хотелось. Да, я не знала, почему не стоит впускать Мистера Коэна в принадлежащий ему офис. Но то я не до конца верила Внутреннему голосу, не означало, что я не желаю ей верить. А в данной ситуации не верить ей было бессмысленно. Исходящая от двери аура опасности не исчезла. Даже если это и был Грант Коэн, хлюпающие звуки его шагов не могли не настораживать. – Лис, я понимаю, как тебе страшно! И… – речь с той стороны на миг оборвалась на непонятное бульканье. – И я понимаю, что тебе должно быть страшно в такой ситуации, и я… – снова раздался странный бульк.–…я помогууу тееебеЕЕеее…       Его голос странными образом исказился и заплавал в воздухе, точно морской прибой, становясь то громче, то тише. Моя рука невольно передёрнулась от пробежавших по ней мурашек, но я даже не заметила, я обращала внимание лишь на дверь. – ЛииИИИииииИсс… – дверная ручка с дребезжанием задёргалась. – ВпуссСсстииИииИ…       Выскочив из-под стола, я схватила мебель за деревянные ножки, развернула и с силой потащила к двери. Думаю, такая баррикада сможет задержать… в конце концов, этот стол довольно тяжёлый,я отступила, потирая руки и прислушиваясь. Шум прекратился. Подергавшись ещё пару секунд, дверная ручка застыла в исходном положении.       Думаешь, пронесло? Я не услышала ответ Внутреннего голоса, потому что сзади раздалась противная трель, похожая на будильник. Телефон зазвонил. Тот самый аппарат на тумбочке, при помощи которого Мистер Коэн время от времени связывался с кем-то по работе. Взяв со стола лампу, я подкралась поближе, приложила трубку к уху. – Эм… Здравствуйте? – Бульк… бульк-бульк…       Я вздрогнула. Да какого, простите, хрена тут…? – ЛииИИиисс, – снова до ушей донеслось завывание. – ДвееЕРррь… откРРРооОой её… оТККРРррроооой…       Сначала мне стало страшно. Потом грустно. А после… я разозлилась. Не знаю, как мне пришло в голову сказать то, что я сказала. Что ещё более удивительно, это помогло! – Хватит. Ты… безмозглый червяк. У тебя нет власти, только не здесь! Убирайся!       Телефон загудел, появились помехи. Потом я снова услышала кого-то. Голос был настоящим, человеческим. И принадлежал он… – Лис! Понимаю, ты не хочешь слушать, но всё равно попытаюсь...       …Джеремайя…       У меня одновременно отлегло от сердца и усилилось чувство раздражения. Но поговорить я всё же решила. – Что попытаешься? И откуда знаешь, что я сейчас в офисе Мистера Коэна?       Молчание. Да настолько оглушительное, что не по себе стало. – Эй? Джеремайя, ты здесь? – Да, я… ага… В Студии тебе сейчас нельзя оставаться, это точно! Прошу, выберись через вентиляцию и иди к запасному выходу из Студии! Наши работники поджидают тебя возле главного входа, Мистер Дрю уже обо всём знает… – Обо всём? – Да! Поэтому его тебе тоже придётся избегать… Постарайся добраться до чёрного хода побыстрее, а там уж встретимся и я, я всё объясню! – Это я уже слышала… – процедила я, с тревогой оглядываясь и рассеянно накручивая провод телефона на палец. С той стороны связи послышался вздох сожаления. – Я знаю, я уже подвёл тебя, верить мне можно лишь на слово. Но больше я не стану подчиняться ни GENT, ни уж тем более Дрю. Я расскажу тебе всю правду. А ты… выбирайся только поскорее, хорошо? – Угу… – Жду тебя!       Положив трубку на место, я пододвинула стул к стене и встала на него так, что моё лицо оказалось на одном уровне с вентиляционной решёткой. Я, бесспорно, могла пролезть, места хватало. Но как избавиться от решётки? Здесь рядом отвёрток не наблюдается? Нет, вроде… а нужна ли мне отвёртка? Честно говоря, вдруг подумалось мне, последние события в моей жизни до того нелогичны, что никакая прагматичность не поможет. Может быть, сейчас решение, не поддающееся логическому объяснению, будет самым верным? Не смогу ли я как-то сама сдвинуть эту решётку?       Сможешь, внезапно поддакнула Внутренний голос. Здесь ты можешь всё. Нужно просто захотеть.       Я привстала на цыпочки. Закрыла глаза, прижавшись пальцами к холодному железу. Нужно только захотеть, и всё обязательно получится! И я хочу. Хочу… хочу…       Хочу, чтобы эта преграда исчезла? Чтобы её больше не было и она не мешала мне пролезть вперёд, покинуть эту чёртову Студию.       В кончиках пальцев появилось ощущение лёгкого жжения. В то же время отчего-то стало холодно. Померещился непонятный едкий запах…       Не стой, путь уже свободен!       Я недоумённо открыла глаза. Решётки не было. Просто пропала, словно испарившись. Это не казалось чем-то логичным, но я больше не боялась и не удивлялась. Тем более, Внутренний голос не ответит ни на один мой вопрос, скажет, что неважно. Как говорится, не задавай вопросов, и ты никогда не услышишь ложь,с этой мыслью я пролезла внутрь, подтянувшись на руках.       Эй, я, кстати, всё слышу! Знаю,просто ответила я, начиная пластом двигаться вперёд по тесному проходу. Я, правда, расскажу всё при встрече. Это не пустые слова, ты же понимаешь?Я почувствовала себя тронутой, ведь прозвучало это так, словно ей действительно не было всё равно. Поэтому, конечно, я тебя понимаю...       Я повернула направо, налево, снова направо…       Повезло, что я ещё не наткнулась на развилку…       Лис, вдругпозвала меня собеседница. Чего ещё?Мне страшно…       На долю секунды я застыла. Какое неожиданное откровение! А мне и самой было не по себе. Кромешная тьма и вокруг ничего, никого, кроме стенок, что давят на тебя со всех сторон. Даже не выпрямиться! Думаю, я уже дрожала бы от ужаса, не будь со мной Внутреннего Я. Не люблю я эти ваши замкнутые пространства. Они сковывают и теснят ото всюду, даже дышать мешают… Чёрт, пора перестать на этом концентрироваться, пока мне не стало плохо!       Ты слышала это?       Я снова остановилась. Что…?       Тук-тук.       Нет…       Тук-тук, тук…       Нет, нет, только не это, почему именно сейчас?       Тук-тук, тук-тук, тук-тук…       Не жди, пока догонит, ползи, ползи!       Я, насколько это было возможно, сорвалась с места, инстинктивно послушав собеседницу. Дрожащие конечности слушались с трудом, казалось, что я едва-едва передвигаюсь, а он буквально летит, приближаясь с каждой секундой. Стены вентиляции будто проникли в мою грудь и сомкнулись вокруг сердца, сдавливая со всех сторон.       Не смогу же… ведь догонит…       Впереди показался оранжевый огонёк, и тогда у меня будто открылось второе дыхание. Силы удвоились, и я рванула туда, словно мотылёк к свету лампы. С новообретённой скоростью я моментально очутилась возле цели, а дальше…       …тупик. Нет, развилка! Она была озарена тем же сгустком света, что я видела во сне недавно. И куда теперь…?       Некоторое время было бы потрачено на размышления, не обнаружь я, что вокруг начинает темнеть от поплывшей по стенам сети чернильного узора. Я инстинктивно свернула направо. Почему направо? Я бы могла пошутить, что это из-за того, что лево – сторона дьявола... А вообще, до этого я повернула направо. Вот и решила сделать это ещё раз.       И об этом решении тут же пришлось пожалеть. Стало темнее прежнего и как-то… теснее? Я уже не могла передвигаться так свободно, как раньше. Вскоре пришлось ползти на животе. Мышцы рук начали болеть, а дыхание давалось с таким большим трудом, что хотелось кашлять.       Сзади приближались хрипы и привкус противного едкого запаха. Я сглотнула, сердце трепетало, больно сжимаясь. Сзади раздался скрежет, затем утробное ворчание. На моей мокрой от пота коже появились мурашки. Стало тихо.       Я замерла, прижавшись лицом к металлу и с трудом втягивая обратно подступившие к носу жидкие сопли. В горле першило. Но, похоже, всё страшное было уже позади.       Повторный скрежет совершенно внезапно резанул по ушам, стены начали разжимать свои тиски, а сзади опять зарычали. Кое-как сдвинувшись с места, я в отчаянии продолжила ползти вперёд. Глаза заслезились, когда оно схватило меня за одежду. – Не хочу, нет, я не хочу умирать…!       Я забилась, воя испуганным зверем. Дальше всё происходило как в тумане, я едва успевала понять, что происходит. Звук рвущейся ткани, грохот ломающихся под напором туши монстра стен, а вот я уже на свободе, лечу вниз головой.       …Почему лечу, куда…?       Должно быть, я наткнулась на место, где вентиляция переходит на этаж ниже. Бенди с воем нёсся за мной. Похоже, ему было больно…       Голова с гудением раскололась на части от боли, когда я врезалась. Вентиляционная решётка с лязгом шлёпнулась на пол, я полетела было за ней, но зависла на полпути к твёрдой поверхности, меня схватили. Меня свела дрожь.       Помню эти мучительные секунды, чувство, как тело висит на одной нитке, и затишье перед неизбежным падением. Не хочу больше испытывать.Чуть не умерла тогда со страху. Время, словно жевательная резинка, растянулось, пока я висела, и так же неожиданно сжалось до одного мгновения, за которое нога выскользнула из обуви и я очутилась на полу. Из отверстия сверху высовывалась огромная рука в белой мультяшной перчатке. Он крепко держала мой ботинок.       Поднявшись, я взглядом нашла выход и поковыляла прочь. Прошла несколько коридоров, то и дело прячась от кого-то из GENT. Эти придурки всё время сновали туда-сюда, подобно растревоженному пчелиному улью. Лишь очутившись возле чёрного хода, я вздохнула с облегчением. Открыв дверь ключом Уолли, я, наконец, вышла на солнечный свет и увидела голубое небо.       Ну, вот теперь-то,подумалось мне во время того, как я с улыбкой глянула вверх. Всё самое страшное точно… – Эй, Майк, это она!       Вздрогнув, я повернулась к работнику GENT. И когда это он успел подойти? Кажется, парнишка был напуган. Точно сказать я не могла, ибо ничего не разглядела из-за слёзной пелены, внезапно застлавшей глаза. Причиной послужила резкая колющая боль где-то под грудной клеткой. Опустив голову, я с изумлением обнаружила, что из моего животы торчит огромный кухонный нож.       …И кто это там говорил, что всё позади…?       Перед глазами россыпью заплясали тёмно-зелёные пятна вперемешку с золотистыми искрами и чёрной каёмкой по краям поля зрения. Я закачалась, когда нож покинул моё лето, вырвавшись из утробы в сопровождении тоненькой и режущей, но весьма неприятной боли. От резких ощущений мне даже показалось, что лезвие окроплено жидкостью гораздо более тёмной, чем кровь.       Головокружение усилилось, я рухнула на землю. Щекой я почувствовала, как асфальт слегка содрогается от приближающихся шагов. Крик сверху резанул по слуховому аппарату. – Ты что натворил?! Нам же говорили, нельзя ей вредить…       Молодой рабочий рассмеялся так странно, словно вот-вот собирался задохнуться. Я могла буквально ощутить нотки едва уловимого безумия в его голосе, когда парень обратился к своему коллеге. – И что с того? Ты, разве, не слышал, на что эта тварь способна?! Мне сказали правду, она практически всесильна, может убить нас силой мысли, ей надо просто захотеть. – Ты говоришь о ней, словно о каком-то звере, Лиам, – с отвращением и жалостью произнёс тот. – Она ведь не виновата, я не думаю, что она вообще понимает, что де… – Замолчи, дубина! – прорычал Лиам, ощерившись. – Ничего ты не понимаешь, идиота кусок! – его голос забурлил, почти срываясь на визг. – Ты не видел того, что видел я, а я видел, я много чего видел! Ты… Ты ведь помнишь, что стало со Стивом, Робом… – рабочий запнулся, нервно всхлипнув. На краткий миг вокруг стало тихо, как в могиле. Лиам снова заговорил, на этот раз его тон показался мне будничным и до ужаса безмятежным. – Давай уже погрузим… еёпогрузим в машину, нужно трогаться, а не тянуть кота за я… – Да-да, понял я, можешь не продолжать!       Голова замоталась из стороны в сторону, когда меня осторожно подняли на руки и куда-то понесли. Майк молчал, Лиам бормотал себе под нос бессвязные ругательства.       Не понимаю, как до этого дошло… Джеремайя снова обманул? Точно не сказать. Эти двое могла найти меня и без посторонней помощи. Хотелось бы верить, что сами догадались, и у меня в жизни ещё остался хоть один надёжный человек… Но почему они так жестоки? Почему считают, что я могу их убить? Зачем мне это делать?       Непросто сейчас описывать своё тогдашнее самочувствие… весь этот поток мысленных вопросов. Я даже не знала, есть ли в них хоть какой-то смысл, особенно если посмотреть на мою нынешнюю рану. Совместима ли она с жизнью? Сомневаюсь. Судя по ощущениям, я потеряла достаточное количество крови, а удар, вроде, пришёлся куда-то в область желудка. Как уже упоминала, школу я плохо помню, а уроки биологии тем более. Но моих базовых и поверхностных знаний хватало для понимания опасности ранения…       Раздался звук мотора. Меня усадили, судя по всему, на заднее сидение, завозились. – Ты что там делаешь? – подал голос Лиам. – Пристёгиваю её ремнём безопасности. – Пфф, нашёл, на что время тратить. Даже если и стукнется башкой, ничего ей от этого не будет… Знаешь, Майки, ты уже начинаешь походить на влюблённого олуха! Ты давай, не привязывайся, Мистер Грей, скорее всего, решит от неё избавиться…       По крайней мере, я на это надеюсь,подумал он в тот момент, отвернувшись. У меня мороз по коже от этой…а дальше в его голове прозвучало нецензурное слово, которое я пересказывать не намерена.       Последним услышанным был вздох, который издал Майкл, закрывая дверь и садясь рядом с приятелем. А потом машина тронулась. И мне, внезапно, стало так покойно. Ричи как-то рассказывал мне историю о том, что какой-то его приятель чуть не умер. Если верить словам Джонса, тот мальчик рассказывал, что, находясь на грани двух миров, чувствовал спокойствие.       А мне так думалось, что перед смертью, наоборот, страшно и одиноко, всегда вспоминала о маме с жалостью. Неужели, ей было так же хорошо?       Эта мысль была последней. Чернота мягко обволокла меня, защищая и отгораживая от мира вокруг и его озлобленных обитателей. Я боялась мрака, но… если смерть действительно такая, переживать больше не о чем. Покой продлился долго. Так долго, что я думала, никогда не закончится.       Но наступил момент, когда голоса в голове вернулись. Произошло это так плавно, что я даже не удивилась. Что же, всё приходит в норму, произнесла Внутренний голос с удовлетворением. И откуда у тебя всегда берётся эта уверенность?       Впереди вспыхнула искорка, маленькая, но такая яркая, что разглядеть можно издалека. Прищурившись, я увидела, что она меняется, сама текстура путеводной звезды становилась более объёмной, осязаемой, дальше…       Из жёлтой искры, она превращается в белую снежинку, а потом становится маленьким мышонком. Он убегает, а я за ним, он сворачивает, а я за ним, он озаряет окружающий мрак своим свечением, а я жадно преследую, просто чтобы не погрязнуть во тьме.       Чернила под ногами расплёскивались, звеня капельками. Я прыгнула, вытянув вперёд руки, стоило грызуну замереть, встав на задние лапки. Едва достигнув желанной светлой шерсти, пальцы безвольно скользнули, и я упала на брюхо. Встать было невозможно, руки увязли в чернилах. Мышонок пошевелил усами, укоризненно глядя на меня сверху вниз. – Не уходи! – прохрипела я, вырвав руку из чернильных тисков.       Лапы животного напряглись. Белой вспышкой пролетев прямо над моей макушкой, он с громким плеском приземлился где-то сзади. Максимально повернув голову назад, я краем глаза уставилась на неверный белый блик посреди чёрного моря.       Рука всё никак не могла вырваться на свободу, я обратила взгляд на неё и с силой потянула, схватившись за предплечье свободной ладонью. Покачнулась, едва не упав, вскочила на ноги и на мгновение замерла, чтобы отдышаться.       Сзади до меня донёсся плеск, вызванный быстро приближающимися шагами. Прежде, чем удалось обернуться, кто-то прыгнул на меня сзади и обвил руками за плечи и шею. Я хотела сбросить пришельца, но в этот момент возле правого уха раздался голос, знакомый не столько по памяти, сколько инстинктивно. – Лис!       Несмотря на то, что я не видела эту женщину, я могла целиком воссоздать в голове её образ. Её рыжие волосы, дымчатые голубые глаза, сомкнувшиеся на моей шее бледные ладоши, от ледяного прикосновения которых по коже пошли лёгкие мурашки. Клянусь, я видела, как разомкнулись слипшиеся от запёкшейся крови губы, когда мама заговорила, одним звуком своего голоса передавая живительное тепло. – Как ты выросла! Очень жаль, что этот процесс я почти не застала… ведь, не поверишь, я так хотела увидеть, как ты пойдёшь в школу. – Мам, всё хорошо! – прошептала я, чувствуя, как в глазу застывает неподвижная слеза. – Теперь-то мы будем вместе! – Нет, не будем, – я вздрогнула, когда она, вдруг, печально покачала головой. – Только не сейчас! Твоё время ещё нескоро придёт, поверь. – Неправда!       Запротестовав, я попыталась обернуться, но всё вокруг начало таять, поглощаемое белым светом, подпитываемым словами мамы. – Нет, ты ошибаешься. Проснись, тебе пора вернуться!       Я присмирела, млея от самого звука утихающего и родного голоса, который, похоже, не услышу уже никогда…       Постепенно, белый цвет преобразовался в мутную серую дымку. Я начала слышать уютный звук мотора, который постепенно становился громче. Некоторое время спустя я даже смогла приоткрыть глаза.       В машине было тепло и хорошо, мы ехали по серым улицам вечернего города. Стайка воробьёв, деловито вертя головами, копошилась на газоне. Искали пропитание. Одна из птичек, отбившись от остальных, вцепилась в зеленоватое растение, потянула, как будто хотела вырвать с корнем. Ей это, между прочим, удалось довольно быстро. Растение скрылось из виду, его съели?       К сожалению, машина свернула за угол, и я лишь увидела, что глаза воробушка, вдруг, вспыхнули жёлтым. Стало не по себе. Я перевела взгляд вперёд. Рабочие сидели впереди. Лиам за рулём, Майкл тоскливо смотрел в окно. Мои глаза едва приоткрылись, поэтому никто не заметил, что я пришла в себя.       Если будешь двигаться медленно и аккуратно, они и дальше не будут замечать. Я постараюсь…       Я выпрямилась, дюйм за дюймом выравнивая свою позицию. Хорошо, молодец.Теперь ты должна медленно отстегнуть ремень безопасности… Да, да, потихоньку… Дальше… медленно наклоняйся вперёд.       Задержав дыхание, я послушалась, сама не знаю кого, внутреннее Я, или саму себя. Происходило нечто странное, я будто утратила свободную волю и разум. Всё это больше походило бы на сон, если бы не реакция моего тела на происходящее. Руки сводило дрожью, дыхание едва поддавалось контролю, то и дело учащаясь, я чувствовала тянущую боль в груди. Почему было такое ощущение, словно я собираюсь сделать что-то плохое?       Не торопясь, я наклонилась вперёд. Лиам молча бормотал про себя. Я могла слышать его мысли. «Убить бы её… да нельзя, Майк не позволит, дубина он этакая. Нашёл время, благородного рыцаря из себя строить! Тупица не понимает, что это нам обоим может стоить жизни, ну какого чёрта? Почему они все, как один, твердят, что эта должна жить? Утратила всю человечность, она ведь так опасна, как вообще согласилась на весь этот эксперимент? А как я согласился? Слыхал ведь, сколько ребят полегло из-за проделок этой… Эй, а не убить ли мне её, как остановимся…? Да, да… точно, я так и сделаю! Нож ведь, ещё у меня. Дождусь, пока Майк отвернётся, и всажу его этому отродью чернил в самое…»       Мои руки с, как мне показалось, неистовой силой сжались на горле Лиама. Он с хрипом забился, Майкл потянулся ко мне, чтобы остановить. Моя хватка ослабла. Меня накрыло паникой. Всё идёт не по плану, совсем не по плану! Почему, почему Лиам не потерял сознание сразу, я же сильно сдавила?!       Нужно всё исправить, сейчас же.       С новой яростью вцепившись в шею своей жертвы. Я ударила его головой о руль. Лиам вскрикнул, окропляя приборную панель. Я смотрела на кровь и дрожала от странного жара и болезненных спазмов в груди.       Раздался грохот, звук гнущегося металла, вопль Майкла, звук тормозящих колёс. Волосы скользнули вперёд, скрыв моё лицо, туша проскользнула по приборной панели, дальше, наружу. Уже пару секунд спустя я очутилась на земле. Лиам, весь в крови и осколках стекла, рухнул прямо на меня. Ещё недолгое время его конечности дёргались под звуки нашего синхронного прерывистого дыхания, а после рабочий застыл с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами.       Я попыталась сбросить труп, но руки лишь беспомощно трепыхались, не слушаясь. Тело ниже середины спины я вообще не чувствовала. И сколько костей я сегодня сломала? Не удивлюсь, если все двести… пять? Не помню... Сколько костей в теле человека? Двести пять, или двести шесть?       Мысли плавали в голове ленивыми рыбами, пока шок мешал мне испугаться. Вот только дышать стало почти невозможно. Широко раскрыв рот, я втянула в него всё, что было можно, слушая угасающее биение, отдающее по всему телу и хрипы в глотке, будто оцарапываемой едва поступающим внутрь воздухом. Долго ли я так продержусь до прибытия помощи?       А прибудет ли эта помощь вообще? Неожиданный вопрос пронзил сознание таким сильным испугом, что я тут же начала задыхаться. В поле зрения опять заплясали знакомые зеленоватые пятна. Наверное, я потеряла бы сознание, если бы пропажа груза трупа сверху не улучшила моё самочувствие.       Сморгнув с ресниц слёзы, я посмотрела на возвышавшегося надо мной человека в костюме с знакомой нашивкой. Джеремайя…?       Но меня постигло разочарование, когда взгляд удалось поднять чуть выше. Это был совсем не Джеремайя. Русые волосы юноши побагровели из-за стекавшей по виску крови, в руке покоился топор. Но этого человека я тоже узнала. Майк. Рабочий со вздохом наклонился ко мне, встав на одно колено. В помутневших от боли и пережитого испуга глазах сожаление мешалось с мрачной решимостью. – Я знаю, ты не виновата, – промямлил он хрипло и с дрожью. – Но ты же… ты же понимаешь, ты сама согласилась! И, тебя, наверняка, предупреждали о рисках этого эксперимента…       Я только недавно узнала об этом вашем эксперименте, меня ни о чём не предупреждали, хотелось крикнуть мне, но губы не слушались, а голосовые связки не могли выдавить ничего, помимо жалобного хрипа. – Тем более, из-за… всего этого погибло столько наших, наших, работников, – продолжал тем временем Майк, ускоряя темп речи и будто бы оправдываясь. – Лиам, ты убила Лиама, ты только что убила! Но он не был плохим, он сошёл с ума, не выдержал давления, – парень окончательно затараторил, на его лбу выступили капли пота. Майкл ещё сильнее наклонился ко мне, поудобнее перехватив древко топора. Убьёт одним ударом.– Я... не хочу совершать такой поступок, но меня дома ждут, мне есть к кому возвращаться! И, если уж выбирать между приказом Грея и людьми, чьи смерти ещё можно попытаться предотвратить… – он, дрожа от отчаяния, занёс оружие и его голос, вместо того, чтобы, наконец, сорваться на крик, вдруг стал угрожающе тихим. – ...Потому что тебя в живых тебя оставлять нельзя.