Тени божественности / Shadows of divinity

      Я бы так хотел быть ближе к ней, иметь честь быть тем, к кому она первым придёт с проблемой или радостью. Меня так волнует мысль о том, что она – наш новый член семьи спустя столь большое количество времени, именно поэтому я так хочу помочь ей освоиться и познакомить со всеми поближе. Мне тяжело смотреть на то, что она так страдает на пути к принятию своей истинной сущности, но она жила всю жизнь во тьме обмана, поэтому неудивительно, что выход на солнце так ослепляет. Возможно, я слишком напористый, просто не хочу снова упустить человека, который может понять меня, как никто другой.       – Эй, Асур, – звоном разносится по комнате знакомый голос и выдёргивает меня из вакуума, – меня пугает, когда ты настолько глубоко задумываешься, снова флешбеки?       – Нет, не совсем… Ты разве не должен был пойти с Малисом на Границу? – встряхиваю головой, и часть кудряшек скрывает мои глаза, чтобы было время спрятать тяжёлые думы поглубже в сознании, и они также заставили меня забыть о том, что я видел Малиса на кухне совсем недавно, вместе с Розой.       – Снова прячешься и переключаешь моё внимание, – Эвелин медленно прохаживался вдоль окна, что-то высматривая в вечно мрачном лесу и задумчиво пробормотав, – запропастился куда-то этот лис, поэтому с удовольствием побуду в обществе предсказуемого соболя.       – Хорошо... Как у вас налаживается общение с Розой? – как бы ни старался, мысли всё равно крутятся вокруг одного – пока я не удостоверюсь, что у всех всё в порядке, то никогда не успокоюсь, и так всегда. Наставник как-то сказал, что с таким навыком я мог бы стать учителем, но я скорее сошёл бы с ума, чем справился с оравой подростков с неустойчивой психикой.       – Сам как думаешь? Не всем легко справиться с моим характером, – тихо усмехаюсь, откинувшись на спинку дивана и наблюдая за тем, как брат расхаживает туда-сюда, – но она как минимум терпит меня, это радует.       Брат славится своим не самым лучшим характером, ибо так же, как он сейчас спокойно разговаривает со мной, он может вспылить и абсолютно не считаться с моим мнением, чтобы бы я ни пытался сделать, и это одно из последствий его личной жизненной истории. Эвелин всегда относится ко всем одинаково, у него не бывает исключений, но даже с таким Наставник справился и нашёл подход, поэтому он всё ещё с нами.       – Ты молодец, я не сомневался, что ты сможешь защитить её, – в моей груди теплилась гордость, потому что Эвелин держал себя в узде и выполнял свою задачу как надо, а насчёт себя я был в сильных сомнениях. – Надеюсь, что я тоже справляюсь… Иногда кажется, что она избегает меня.       – Полегче, дай ей время, – брат посмотрел на меня с прищуром, словно считывал все переживания с моего лица, и его голос снова наполнился холодной прямолинейностью, – ты кого угодно можешь напугать своим напором, хоть и делаешь это из лучших побуждений.       Я знал, что у меня есть с этим проблемы, но я просто не могу в нужный момент заметить это и проконтролировать – это накатывает, словно пелена, застилая весь обзор.       Тяжело вздыхаю, нервно прокручивая кольцо на пальце, и сейчас я был слишком встревожен, чтобы рационально оценивать свои чувства, мне хотелось просто выкорчевать их все из своей личности и остаться хладнокровным и собранным, как Эвелин.       – Как тебе удаётся контролировать себя? – решаюсь спросить этот мучающий меня вопрос, и хоть я и знал, что откровения с его стороны большая редкость, всё же попытать удачу стоило.       В ответ он надолго замолчал, оценивая что может сказать, после чего сел ко мне на диван, но совершенно не смотрел в мою сторону, обыкновенно избегая взгляда, когда он начинал говорить именно о себе.       – Варианта два: либо ты отпускаешь контроль и перестаёшь сдерживаться, иначе всё это дерьмо накапливается внутри, либо же ты копишь в себе всё это настолько, что перестаёшь воспринимать что-либо, кроме боли и страха, – его ответ заставил меня нервно сглотнуть, я осторожно изучал профиль его лица, скрытого наполовину за волосами, и мне стало интересно какой именно вариант относится лично к нему, но спрашивать не стал.       – Однажды я уже спустил контроль со своих рук, и к чему это привело? – по сей день в моей голове мелькают события того ужасного дня, который я хочу забыть навсегда – то, как я беспечно отпустил её, как позволил себе забыть о том, куда она идёт, не пошёл следом из-за глупой обиды... Я никогда не прощу себя за это, и ужаснее осознавать, что это из-за моей импульсивности, которая мешает мне всю жизнь.       Видимо, Эвелин понял, что мыслями я вернулся в тот день, поэтому учтиво замолк, но не ушёл, продолжая сидеть рядом и дарить мне успокоение и компанию своим присутствием.       Вечности не будет достаточно для того, чтобы я искупил этот грех, чтобы она простила меня. Я каждый день думаю о ней, смотря на её любимые синие розы, которые так упорно просил у Наставника растить в саду, чтобы их было намного больше, чем других, в память о той, что стала для меня ликом милосердия.       Он сказал, что невозможно страдать бесконечно, и когда-нибудь я смогу отпустить это, но прошло так много лет, правда ли это возможно? Хотел бы я, чтобы кто-нибудь ответил мне на этот вопрос.       Что-то щёлкнуло перед моим носом, будто выводя из транса – когда я занимаюсь самобичеванием, время пролетает незаметно. Как-то я просидел так несколько дней в комнате, как Роза.       – Асур, ты ни в чём не виноват, пойми это уже наконец и прекрати мучать себя, – Эвелин присел на корточки передо мной, разглядывая моё лицо, которое, думаю, выражало только боль, и голос у него был такой, будто он отчитывал меня, – иди и поговори с ней, а не застревай в этой чертовщине в своей голове.       В ответ я смог лишь слабо улыбнуться, потому что брат не стал бы слушать моих возражений, и, если бы потребовалось, пинком выгнал бы из комнаты. На самом деле, эта его черта характера, что он скорее выберет действия, чем слова, довольно часто помогала мне не застревать в меланхолии, поэтому я был ему очень благодарен за неравнодушие, которое мы вместе выстраивали очень долго.       Сейчас моим мыслям было довольно легко ускользнуть в воспоминания, поэтому я окунулся в первый день, когда Эвелин появился в этом особняке – он был словно запуганный щенок, который скалил зубы на любое слово в свою сторону, что даже у меня опускались руки после сотни тщетных попыток. Однажды я настолько сильно переступил его границы, что он оставил мне памятный шрам.       – Пинок всё же потребуется? Я готов, – я моргнул несколько раз, чтобы прийти в себя, и увидел, как брат встал передо мной и начал разминать плечи и руки, явно намереваясь задать мне хорошую трёпку за то, что я игнорирую его, поэтому с нервным смешком я поспешил выйти из гостиной, направляясь к своему «излюбленному» месту.       Снова я здесь, стою на коленях перед ней, задрав голову повыше и проходясь взглядом по каждому точечному мазку на картине – я знал каждую деталь, каждую потёртость, каждое несовершенство и идеальность в портрете, и всё же этого было недостаточно, я не мог прикоснуться к ней по-настоящему, и это убивало меня.       – Милая Нихан, могла бы ты быть призраком, что вечно преследует мою прогнившую душу? – мой голос дрожал, эхом спускаясь по каждой ступеньке, но он отражался от её застывшего прекрасного лица, не доходя до сердца, которое навсегда замерло. – Мне так жаль, так жаль…       Слёзы большими каплями стекали по моим щекам, и я согнулся в три погибели, разрываясь рыданиями и вновь проклиная себя так, что даже ад не сможет достаточно наказать меня за совершённое злодеяние.       Во мне столько силы, столько возможностей, которых нет у обычных людей, но зачем мне это всё, если я не могу исправить свои ошибки? Какой смысл в божественности, если она только придавливает ещё больше к земле? Я даже не могу умереть спокойно, хоть столько раз пытался – это невозможно сделать самому, а убить меня кому-то другому не позволят, потому что я «ценный объект», что звучит неимоверно раздражающе.       От разрастающейся ярости бью кулаком по полу, создавая сильную вибрацию, от чего портрет на стене пошатнулся, и я в ужасе посмотрел на него, пока он не остановился висеть на прежнем месте, после чего облегчённо выдохнул, но тут же снова проклял себя за отсутствие сдержанности.       Вытерев слёзы с лица, я медленно встал с коленей, и по ощущениям болезненная дыра в груди стала лишь на миллиметр меньше, но я и не рассчитывал, что моя тысячная исповедь чем-то существенно поможет. Я хотел сказать что-то ещё, но сзади меня отчётливо послышались шаги, которые остановились у меня за спиной.       – Я просил тебя больше не появляться здесь в таком виде, – я вздрогнул, словно строгий тон голоса Малиса ударил меня поддых, – прекрати унижаться и отпусти ситуацию.       – А ты отпустил её? – медленно оборачиваюсь, сталкиваясь с колючим взглядом брата, но я не позволил стыду и вине управлять мной сейчас, когда я стоял перед тем, кого желал видеть в роли своего палача.       – Она всегда со мной, а происшествие лишь случайность, – его чётко очерченные брови были насуплены, а скрещенные руки на груди показывали, что он хочет закрыться и свернуть этот диалог как можно скорее. Мы редко разговаривали с ним о смерти Нихан, но я никогда не забуду, как Малис смотрел на меня в тот день.       Я тяжело сглотнул, не в силах что-либо ответить, мои глаза снова застилали слёзы, поэтому я спешно обошёл его и чуть ли не полетел с лестницы к выходу, распахнув двери сумеркам и прохладе.       Вдохнув полной грудью, я ощутил сковывающие меня цепи, которые не дают жить полной жизнью, если у меня вообще таковая есть. Я просто не знаю, как мне жить, как вообще правильно это делать? Сначала я полностью разрушил отношения с родными, после совершил нечто ужасное, а теперь я разрушаю все тонкие постройки взаимоотношений с Розой, будучи вновь таким, каким я являюсь – импульсивным и подавляющим.       В такие моменты я мечтаю вырвать своё сердце, чтобы остаться статичной картонной фигурой в повествовании, но понимаю, что это лишь эмоции и мне нужно остыть. Продолжая глубоко дышать, прохожу вглубь сада, невзначай касаясь пальцами нежных лепестков цветов, и даже решение посадить столько кустов с синими розами было поспешным. Не скажу, что жалею, но от этого никакой пользы, лишь горькое напоминание о человеке, что ушёл по моей вине, да и розы цвета индиго символизируют поражение и неудачу. Почему они были её любимыми? Может, заранее знала, какая у неё судьба, и как она трагично завершится?       Некоторые из лепестков осыпались от лёгкого прикосновения, хоть я и старался сделать его как можно невесомее – Нихан была столь же хрупкой, так же и рассыпалась в моих руках. Злость на самого себя пробуждает во мне жажду отмщения, хоть я и смог частично совершить месть в ту же ночь – именно после этого мои родители окончательно решили оборвать со мной все связи, ибо боялись такого монстра, как я.       Они страшились того, что я смогу тяжело ранить их так же легко, как и этого ублюдка, но они не видели, как я безмерно любил их, беря во внимание лишь иллюзию опасности, что сами придумали для себя, не желая найти варианта понять и принять. Признаться, я ещё не до конца властен над своей силой, а в тот день я встретился с ней впервые, но я был готов работать над этим, и всё было бы легче, не столкнувшись я с таким ярым отторжением.       – Дыши глубже, – фигура рядом принесла с собой свежий прохладный воздух, наполненный нотками хвои и леса в целом. Он всегда чувствует, когда я начинаю выходить из себя.       – Я спокоен, только предался воспоминаниям, вот и всё, – я тихо пробормотал и всё же начал дышать глубже, закрыв глаза и загоняя вглубь себя ту силу, что снова начала струиться по венам.       – По твоим глазам можно сказать лишь то, что тебе нужно окончательно убить, чтобы наконец-то закопать боль и горечь внутри себя, – Наставник положил свою руку на моё плечо, приободряя, и я был благодарен ему за то, что он не просто говорил мне успокоиться, а в первую очередь считывал мои чувства и озвучивал их, в то время как я пребываю в потерянном состоянии.       – Я не буду никого больше убивать, никогда, – в моих словах не было и тени сомнения, я был настроен решительно на то, чтобы просто прятать свою силу и больше не давать ей волю, потому что каждый раз это влекло за собой лишь смерть.       – Так что же на замену ты найдёшь? – мужчина прошёлся вдоль многочисленных кустов с розами, остановившись возле синих, – разве что только убив себя прошлого, можно начать двигаться дальше, – сорвав одну розу, он подошёл ко мне и поднёс её к лицу, и я смог рассмотреть капельки росы, – представь его на месте цветка, – в ту же секунду бутон вспыхнул, объятый огнём, и начал казаться красным, постепенно догорая в чёрный. Моя ненависть настолько сильна, что мысли материализовались в огонь, и это заставило меня в ужасе отшатнуться.       Чувствую, что и пламя внутри меня погасло в одно время с розой, которая превратилась в пепел и осыпалась на свою родную землю. Убить прошлое, чтобы без опаски жить в настоящем и гордо вступать в будущее, готов ли я к такому?       – Я попал на обучение щенка? – поднимаю тяжёлый взгляд на подошедшего Эвелина, который стряхивал с плечей хвойные иголки и выглядел довольно воодушевлённым, судя по блеску в его глазах, в остальном его лицо было так же статично, словно маска.       – Как прошла твоя прогулка к Границе? – Наставник положил руки на свою трость и с огоньком интереса в глазах рассматривал брата, будто уже мог знать с какими новостями тот пришёл.       – Потрясающе, но я бы хотел сразу рассказать всем, чтобы не повторяться, – хоть его голос был пустым и ровным, всё равно заметна лёгкая нервозность в его движениях, когда он сразу пошёл в особняк, оставив нас с Наставником позади.       – Не ожидал, что это случится так скоро, – мужчина многозначительно усмехнулся и последовал за Эвелином, а я чуть задержался, бросая последний взгляд на синие розы, пряча маленький лепесток у себя в кармане.       Будоражащее волнение заполняло пространство всё больше и больше с каждым шагом, а как все прошли в зал, казалось, что в доме не было и комнаты, в которой не ощущалась бы давящая атмосфера. Вскоре подошли все, а последними зашли Малис и Роза, что явно напряглась, когда увидела всех одновременно.       – Рад видеть всех вас вместе, mon précieux, и повод для встречи благоприятный, – Наставник кратко улыбнулся девушке, чтобы развеять её опасения, на что та натянуто улыбнулась в ответ, подходя ко мне чуть ближе. Признаюсь, всё внутри меня замерло в этот момент, но я постарался вести себя как обычно.       – Начну, – Эвелин откашлялся, прочистив горло, после чего обвел всех взглядом и кратко пояснил, – Звер… Наши соседи сказали передать всем приглашение на Карнавал.       – Карнавал? Что это? – Роза стояла, скрестив руки на груди, словно стараясь отгородиться от общей атмосферы, отчего я захотел подойти к ней на шаг ближе, чтобы приободрить, но боюсь, что это возымеет обратный эффект. Главное, что она не обратила внимания на заминку Эвелина, ещё рано для этого.       – Это прекрасный бал-маскарад, на котором сам Бог велел испытывать лишь удовольствия, без сожалений и с сохранением анонимности, – Малис воодушевлённо смотрел на девушку, явно испытывая больше положительных эмоций от новости, чего я не мог сказать о себе, ведь в этом намного больше тонкостей и нюансов.       – Будто никто не запомнил тебя как главного сборщика новостей и сплетника с прошлого раза, – Эвелин закатил глаза, присев на подлокотник дивана, и ему тоже не нравилась идея находиться в толпе, но он точно был заинтригован.       – Меня, может, и узнают, но вот нашу новую спутницу нет, что ей и будет на руку, – Малис что-то уже задумал, оценивающе рассматривая Розу, наверняка представляя как бы мог использовать её для прикрытия от бесконечных воздыхательниц, но я быстро осадил его взглядом.       – Мне обязательно идти? – её вздох сожаления прокатился по всей комнате, откликаясь и у меня внутри, ведь ещё слишком рано для таких помпезных мероприятий, учитывая неустойчивую обстановку между всеми нами.       – Приглашена вся семья, – Эвелин едко выплюнул последнее слово, и я знал, что он всё ещё не считает нас близкими, хоть и прошло достаточно много времени, но я старался относиться к этому с пониманием, и Наставник уже привык к подобным выходкам.       – Ежегодный Карнавал перед Кровавой Луной, – мужчина задумчиво постучал тростью по полу, – думаю, мы уже давно всем показали, что открыты к позабытому сотрудничеству, как бывало ранее, именно поэтому мы принимаем приглашение и с нетерпением ждём сие торжество, – он утвердительно кивнул Эвелину, на что тот безразлично дёрнул плечом, – дорогая Амброзия, пройдём со мной, я поведаю тебе все тонкости, о которых нужно знать перед празднеством.       – Наставник! – делаю шаг вперёд, по направлению к нему и Розе, на секунду сомневаясь в своём порыве, но не отступая, – можем ли мы рассказать ей об этом? – наши взгляды встретились, и он сразу понял, что тем самым я хочу создать ещё один повод для нашего с ней сближения.       Наставник кивнул мне и Розе, после чего покинул комнату, и дверь закрылась за ним, словно отрезав нас от всего остального мира. Девушка неловко обвела нас всех взглядом, не решаясь первой задать тех вопросов, что интересовали её.       – Карнавал... Такое чудесное событие нашей застывшей жизни, – ухмыляясь и обнажая свои клыки, Малис плавно подошёл к девушке, пройдя вокруг неё, – так волнующе то, что его посетит человек! Нужно подыскать тебе хорошую маску, чтобы сквозь неё никто не ощутил такого притягательного аромата... – он остановился сзади неё, склонившись над плечом, от чего Роза отошла подальше с искренним непониманием на лице. Он явно переигрывает и перегибает палку, но сейчас я могу лишь тяжело вздохнуть, стараясь не обращать на это сильного внимания, ведь его ужасные шутки помогали поддерживать наше амплуа.       – Так это бал, на котором собирается весь ваш... Тёмный мир? – по комнате прокатился тихий смешок со всех сторон, ибо было забавно называть «наш мир» именно так.       – Хоть нечистью не назвала, – даже Эвелин хмыкнул, и я был рад видеть позитивную динамику в развитии их отношений, это грело мою пропащую душу, которая продолжала цепляться за тонкие тростинки.       – Да, ты права – это ночь, на которой мы все чувствуем себя частью одного целого, не разделяясь по образу и темпу жизни, – я поворачиваюсь к Розе, немного ограждая её от вездесущего Малиса, боясь, что он выдаст ещё что-нибудь странное, – говоря это, я имею в виду и то, что люди так же могут присутствовать там, но довольно редко, и лишь избранные.       – И лишь под охраной, потому что если бы ты пошла туда в одиночку, то никогда бы не вернулась обратно, – моё лицо упало, когда Эвелин этими словами буквально заколотил крышку моего гроба, говоря так прямо закулисную правду мероприятия.       – И что же на этом Карнавале нужно делать? – девушка делает вид, что её не побеспокоили слова брата, но я мог почувствовать, как она напряглась, снова скрестив руки на груди.       – Танцевать. Веселиться. Пить кровь, – на этот вопрос последовательно ответили я, Малис и Эвелин, на лице последнего появилась ехидная ухмылка, и это также позабавило Малиса, но меня уже просто тошнило от всего этого притворства, поэтому я решил объясниться.       – Понимаешь, в эту ночь дозволено всё, но, так как приходят цивилизованные и образованные личности, ничего из ряда вон выходящего не происходит, – я сделал акцент на последних словах, изо всех сил стараясь поддерживать атмосферу непринуждённой, но словно уже ничего не может помочь и мои попытки выглядят жалкими.       – Раз в год и палка стреляет, – Малис усмехнулся, явно не собираясь мне помогать, – если захочешь, мы можем рассказать тебе больше про обратную сторону торжества, она намного интереснее.       Роза действительно задумалась об этом, после чего кивнула и посмотрела на меня, и я вмиг вспыхнул от стыда, потому что она, вероятно, считала моё желание уберечь её от всей опасной правды.       – Не стоит скрывать от меня всего, лучше я буду видеть картину целиком, чем только красивую лицевую часть, – она мягко улыбнулась мне, и я автоматически сделал в ответ то же самое, но в моей голове гремели колокола, которые вторили моему внутреннему осудителю, что заставлял меня снова и снова думать о том, что я слишком давлю.       – Всё равно ты не узнаешь всего, чтобы быть готовой, – медленно поднявшись, Эвелин прошёл мимо девушки, и, понизив голос, наклонился к её уху и сказал, от чего девушка поёжилась, словно от холода, – места, где жизнь перемешивается со смертью, довольно непредсказуемы.       За ним молчаливо подтянулся Малис, помахав рукой Розе на прощание, удаляясь с братом из гостиной. На самом деле, все мы поняли значение этой фразы, так как ощущали её действие на себе: на Карнавале противоречия смешиваются вместе, создавая такую манящую и опасную атмосферу, которая затягивает в омут безнаказанности, что чревато необратимыми последствиями.       Несмотря ни на что, я обеспечу Розе безопасность, и никто не сможет ей навредить – это моё обещание самому себе, и я не нарушу его.       – Я уж думала, что буду чахнуть в этом особняке, а намечаются интересные события, не так ли? – посмотрев на меня, в глазах Розы заплясали искорки азарта, что немного удивило меня, ведь ей поведали столько пугающих подробностей, и это была только малая часть всего.       Она и правда не осознаёт, насколько это может быть опасным, или же именно это и разжигает в ней пламя, и только после станет понятно, кого это превратит в пепел.