Фембой поневоле

      Новый день, вернее раннее утро, встретило Росса звуками механического будильника. Проклятый агрегат извергал из себя противную трель в шесть грёбаный часов утра. Россия с трудом нашёл в себе силы, чтобы хлопнуть по нему, но тот лишь слетел с тумбочки и приземлился в кучу одежды у подножья кровати, продолжив бесить своим звоном. Новый день, очередное собрание.       – Сколько это всё ещё будет продолжаться? – Задал парень вопрос в никуда, продолжая игнорировать звонящий будильник.       Ему почему-то казалось, что сегодня выходной, но этот монстр всё равно его разбудил. Чёрт, либо Украина вновь свои шутки шутил, либо весь вчерашний бред - лишь сон, бред уставшего от работы воображения.       Выругавшись, парень поднялся и умертвил будильник окончательно. Но когда Росс разглядел куда именно упал агрегат, понял, что это был не сон. Тот самый комплект одежды был небрежно сброшен перед сном. Причём таким сном, что парень даже будильник включил по привычке и улики его со Штатами договора с пола не прибрал. Да и на умывание вечером он забил. Господи, состояние хуже похмельного...       Ладно, сегодня всё-таки выходной, а значит спешить было некуда. Запнув выданную ему одежду под кровать, Россия прошагал к зеркалу. В боксерах и растянутой домашней футболке ему было гораздо привычнее, однако этот образ теперь выделялся на фоне его лица. Всё же помыться придётся. Волосы всё ещё были слишком пушистыми и мягкими для его привычного образа раздолбая, на щеках остались какие-то блёстки, а вокруг век размазалось что-то чёрное после того, как парень протёр заспанные глаза.       Запершись в ванной, парень принялся отмывать чёрные разводы вокруг глаз тёплой водой. Однако эта штука не желала так просто сходить с лица.       – Что это вообще за дерьмо такое? Тушь или перманентный маркер?       Нужно было срочно приводите себя в порядок. Его внешний вид вряд ли останется проигнорированным. Если у отца плохое настроение, он может и плюнуть на это, но вот подколы со стороны Украины и неудобные вопросы от Беларуси ему точно ни к чему. Парень тёр лицо влажным полотенцем до вспышек в глазах, пока не услышал стук в дверь.       – Россия, ты? – Раздался приглушённый бас отца. – Почему дверь заперта?       Россия глянул в зеркало. Пятна от размазанной косметики стали бледнее, но не стёрлись окончательно. Росс был похож на нелепого вида панду или жертву розыгрыша с биноклем. По спине пошли мурашки, когда тяжёлый кулак вновь забарабанил по двери. Россия нехотя отпер щеколду и, уткнув лицо в полотенце, шагнул наружу, но тот час врезался в широкую грудь отца. Союз глянул на него с приподнятой бровью. Росс посмотрел в ответ.       – Что это? – Совет указал пальцем на лицо сына.       Какое-то время парень стоял и молча глядел на советского, хлопая всё ещё влажными ресницами. По сравнению с ним Союз выглядел живой скалой. Высокий рост, крепкое тело, короткая стрижка, двухдневная щетина и небольшой шрам под глазом. Образцовый гражданин, как коммунист сам себя называл. Наконец, федерация отвёл взгляд и почесал затылок.       – Да лучше не спрашивай. – Ответил он уклончиво. – Денёк вчера тот ещё был.       – Ясно.       Союз отошёл от двери, выпускная сына из ванной комнаты. Тот неуверенно выскользнул и направился обратно в свою комнату, паралельно протирая глаза прихваченным с собой полотенцем. Со стороны Россия и вправду выглядел, как с бодуна, так что Союз, зная вредную привычку своего наследника, свёл всё к прошедшей вчера попойке. Любой другой отец, возможно, наругал бы сына за такое, но советский и сам злоупотреблял спиртным.       Пока Россия поднимался по лестнице на второй этаж, он решил, что история с перебором алкоголя на очередной тусовке звучит как неплохое оправдание его внешнего вида. Выглядеть разгульным бухилой для него было в сто раз лучше, чем... трансгрессором или как там было? Короче, пидо...              Вернувшись в свою комнату и вытянув из-под кровати кучу девчачьей одежды, Россия отряхнул всё от пыли, разложил её на кровати и мысленно обматерил как Америку, так и самого себя.       – Чёртов американишка, придумал, блять, себе игру. – Ругался парень себе под нос, морально готовясь к возвращению в этот нелепый образ. – Всё-всё, надо поторапливаться.       Россия рассчитывал на то, что Союз проторчит в ванной достаточно долго, чтобы успеть сбежать. Пока советский просморкается, прокорхается, прочистит все возможные трубы, как это делают, наверно, все бати в его возрасте, Росс успеет переодеться и выйти из дома незамеченным. Парень скривил лицо от мысли, что и он когда-нибудь будет так же умываться по утрам. Он посмотрел на ожидающий его наряд. Или, может, не будет? Вот через несколько лет он как выглядеть будет? Будет ли эта маскировка работать, как сейчас? Будет ли его лицо таким же... Эээ... "Куни секс"?       – Да ну его, неделя всего.       Росс скинул футболку и взялся за лежащий перед ним топ, всё ещё мысленно поливая Штаты всеми нецензурными выражениями, которые только удавалось вспомнить. Хотя и сам Росс был не лучше, согласился, не слушая. С другой стороны, если бы не санкции, то и сделки этой не было бы. Хотя, опять-таки, Федерация встрял из-за своего азартного желания соперничества. Чёрт... Короче, Америка виноват и всё тут!       – Да что не так с этими шортами?!       Застегнув пуговицу, Росс прошёлся по комнате. Плотная джинсовая ткань врезалась в пах, отчего парень не мог найти такое положение, в котором его прибору было бы комфортно. Часы показывали без двадцати семь, скоро проснётся семья и уснёт чувство собственного достоинства, если Россия не успеет выскочить на улицу незамеченным. Уснёт и больше не проснётся. Так что с мыслями, что "как-нибудь разносятся", он стал судорожно шнуровать кеды. Вскочив с кровати в направлении выхода, паралельно сгребая непослушные волосы набок и накидывая на плечи свою спортивную кофту, русский чуть не врезался носом в открывающуюся дверь.       – Доброе утро, братец. – В дверном проёме стояла Беларусь. – Ты не мог бы... одолжить мне... – Слова заранее заготовленной фразы выветрились из головы, как только девушка встретилась взглядами с братом. – Деее...       Девушка окончательно затихла. Она беззвучно хлопала ресницами в то время, как её глаза перескакивали от одной точки его облика к другой, медленно двигаясь снизу вверх, как бы проверяя представившуюся ей картину на реальность. По спине обоих пробежал неприятный холодок. Россия сглотнул слюну, когда сознание сестры закончило обрабатывать увиденное, и та открыла рот в немом вопросе. По мере того, как расширялись её глаза, в голове парня проносились тысячи бессвязных слов, отдельных фраз, любых отговорок, даже самых нелепых, но рот отказывался выдавить из себя даже малейший звук. Тишина стояла словно в ночном склепе.       Внезапный хлопок двери привёл Росса в чувства. Он вновь стоял один, смотрел туда, где только что стояла она, не выдержавшая представившейся картины. Что... Росс тряхнул головой, собираясь с мыслями. Что только что произошло? Через несколько секунд до мозга дошло, и русский, как ошпаренный, открыл дверь вновь. Беларусь стояла на том же месте и не двигалась. При виде брата её веснушчатые щёки залились румянцем, пухлые губки задрожали, а глаза сузились, будто бы перед слёзной истерикой.       – Господи, мой брат трансвестит! – Завопила она, тыча в Федерацию указательным пальцем.       Россия схватил сестру за руку и втянул внутрь комнаты прежде чем та успела продолжить свои неосознанные попытки разбудить остальных.       – Тихо, дура! Разбудишь всех, тогда мне точно конец!       Беларусь проморгалась, будто бы надеясь, что её воображение перестанет с ней играть, и внешний вид брата вернётся в норму. Этого, очевидно, не произошло.       – Тебя Тайланд укусил? – Девушка шмыгнула носом, всё ещё не в состоянии успокоить колотящее в рёбра сердце и привести в норму учащённое дыхание. – А я говорила, что эти твои новые азиатские друзья ни к чему хорошему тебя не приведут.       – Ага. Скорее, западный партнёр. Слушай, я всё сейчас объясню.       – Свят-свят... Что же я бацьку скажу... – Младшая заметалась из стороны в сторону, не зная как лучше поступить.       Россия взял сестру за плечи и отвёл к центру комнаты, подальше от двери, чтобы та вдруг не убежала рассказывать отцу об увиденном. По выражению лица Беларуси можно было догадаться, что она готовилась к признанию по типу "мама, я гей" или ещё чего похуже - глаза распахнуты в ожидании любых утешений, а губы подрагивали, словно сдерживая обвинения в предательстве или чего-то такого. Учитывая отношения Федерации ко всему подобному, ей было страшно представить, что её брат, пример для подражания, мог сменить стороны.       – Что-то случилось, что ты..? – Спросила девушка, неуверенно скрестив руки под грудью.       – Это все пендос, ясно? Он и его дурацкая игра в переодевание в обмен на ослабление санкций. Достали уже. – Парень провёл пятернёй по причёске. – Договор мы с ним заключили, короче. Неофициальный. Чтоб я вот так неделю ходил.       Росс затих, надеясь, что этого ответа будет достаточно и что не нужно будет ещё сильнее унижаться, поясняя за собственное бессилие от заключённой сделки. Момент с тем, что он согласился, по факту не зная условий, Федерации намеренно опустил. Беларусь, кажется, успокоилась. Её губы приподнялись в лёгкой улыбке, полной облегчения. Ещё где-то минуту она рассматривала внешний вид брата, мысленно ликуя, что все опасения оказались напрасными. Она даже позволила себе отпустить колкость:       – Ты там себе ничего хоть не отрезал? – Не удержала она тихий смешок.       – Белоруссия!       Росс опустил руки, машинально старясь прикрыть паховую область, вдруг внезапно ставшей тесной. Чрезвычайно тесной. Это последствия слишком тесных и сильно давящих шорт. Игнорируя блуждающий по его торсу взгляд Беларуси, парень искал любые оправдания этому неловкому чувству прилива крови к щекам и паху. Ну не понравилось же ему то, что на него смотрят, правда же?       – Спасибо, что не стала смеяться. – Поспешил сменить тему русский.       – Ты же знаешь, как я к этому всему отношусь. – Она обвела указательным пальцем лицо парня с всё ещё размазанной тушью. – Это плохо, но я не осуждаю. Особенно если дело касается финансовой выгоды. Касается же?       – Конечно касается! – Росс гордо выпятил грудь колесом. – Я геостратег или кто? Я не посрамлю имя отца и докажу своё превосходство над этим западным выскочкой даже с такими преградами на пути!       – Тушь вытри, братец. Ты с такими "фингалами" больше не на девочку похож, а на мертвеца из Мёртвого снега.       Россия вспомнил про то, во что сейчас было выкрашено его лицо. Измазанное чёрными разводами полотенце, являющееся комком на диване лишь подтверждало это. Парень призадумался. Лучший во всём должен быть лучшим абсолютно во всём, ведь так? Хочет поиздеваться надо мной, так пусть не думает, что может так просто насладиться моментом. – Думал Федерации.       – Слушай, а ты кроме огородных пугал что-нибудь красить умеешь?       – Росс, ты меня за сельскую дурочку не держи. – Девушка заметила заблестевшие знакомым азартом глаза брата. – Что задумал?       – Ничего. Просто буду играть по его правилам. Пусть знает, что это игра для двоих. – Россия с озорством демонстративно поправил причёску. – И что его даже "девчонка" обыграть сможет!       Жалкая неделя унижений определённо стоит того, если грамотно ею воспользоваться. Это была игра для двоих, и Россия принял пас, он вёл, он контролировал ситуацию. Но надолго ли это и как скоро расколется его маска уверенности?