Сыновья-близнецы дьявола герцогского рода

      После Церемонии новорожденных, жизнь в замке Дантес текла спокойно и умеренно. Только если не брать в расчет появление Люциуса Реддла, секретаря Императора, в первые дни с имперскими рыцарями на хвосте. — Да он издевается! — с дергающимся правым глазом прошипел Эзтли на вершине парадной лестницы главного входного зала. К счастью, он додумался прихватить и надеть полумаску прежде, чем выскочить из кабинета. Она благополучно скрыла его перекошенное в недовольстве и раздражении лицо. Внизу недалеко от входа уже который день подряд выстроился небольшой отряд имперских рыцарей, а во главе стоял мужчина лет 25 с каштановыми волосами и карими глазами и с непробиваемым выражением лица. — Ваша Светлость, я не могу ослушаться приказа Его Императорского Величества, — подобно вновь и вновь проматывающей записи, с той же интонацией из раза в раз, произнёс мужчина бесцветным голосом. — Почему бы вам лучше сразу не отправиться обратно, Господин Реддл? Вы же знаете моё упрямство. — И я так же знаю упрямство Его Императорского Величества. Я сомневаюсь, что Ваша Светлость сможет загрузить меня столькими делами, сколько Его Императорское Величество, — холодно ответил Реддл, сложив руки за спиной. Несколько имперских рыцарей позади него как-то странно между собой переглянулись и кинули на говорящего взгляды, полные сомнения. Услышав смешок с уст Эзтли, один из них решил попробовать заговорить: — Ваша Светлость, мы понимаем Ваше негодование. Однако Его Императорское Величество всё равно отправит нас снова к Вам, как и все разы до этого. Может мы можем Вам с чем-то помочь или Вашим людям?       Герцог Дантес всерьёз задумался над этим предложением, что даже по привычке прикусил большой палец правой руки, не замечая перчатку. Имперские рыцари были знакомы с этим жестом с двухлетней войны с Королевством Белдан. Им приходилось находиться под командованием Дантеса, ибо в то время они были рыцарями Третьего Принца, нынешнего Императора. Они знали насколько дотошным может быть этот человек в любых делах. — Ваша Светлость, Вы не закончили? — из одного коридора показался мужчина с болезненно бледным цветом лица, одетый во всё чёрное. Его черные длинные волосы были распущены, а в пурпурных глазах, казалось, поселилась вселенская усталость. Лицо Люциуса перекосилось, когда он заметил этого мужчину, которому чуть больше 20 лет, в то время же рыцари просто склонили головы в приветствии. — Ты как раз вовремя, Микаэль, — довольным голосом отозвался Эзтли. Он сложил руки на груди, позволяя концам серебряной шали свисать с локтей. Брюнет подошёл к нему, останавливаясь на расстоянии полтора метра, и посмотрел вопросительно-заинтересованным взглядом. Юноша кивнул головой в сторону секретаря и имперских рыцарей, — Ты говорил, что тебе не хватает рабочих рук. Возьми их с собой. Так будет даже лучше. — Ваша Светлость, Вы хотите всех аристократов с ума свести от нервозности? — рассмотрев людей у подножия лестницы, вопросительно вскинул правую бровь Микаэль Брант. Но в глазах его загорелся хищный довольный огонёк. — Свести с ума? Микаэль, я всего лишь хочу им немного отомстить за мои расшатанные нервы полнедели назад, — безразлично пожал плечами юноша. После его слов брюнет растянул уста в безумной ухмылке, от вида которой рыцари напряглись. Их будущие действия явно обратятся для других головной болью.       Если некоторых определенных аристократических семей Северного региона посетит отряд имперских рыцарей во главе с секретарём Императора, то люди, что планируют восстание против короны, сразу насторожатся. Дальше они проведут проверки другим семьям и в остальных регионах в том числе, тем самым заставив другую сторону зашевелиться, которая наверняка попытается избавиться от незаконных следов. Тогда они смогут задействовать всех своих шпионов в Центральном регионе и вычислить семью или же человека, отвечающего за преступную часть Центрального региона. — Если всё пройдёт именно так, как Вы задумали, Ваша Светлость, Госпожа Розалин наверняка воспользуется ситуацией, — заметил Микаэль, не сводя хищный взгляд с Герцога. — Именно это нам и нужно, — Розалин с лёгкостью поймёт, что задумал Эзтли и сможет подмять под себя тёмную часть Центрального региона, одновременно с этим став своеобразным спасителем для врагов короны. Брант тоже понял ход мыслей юноши и был крайне доволен планом. Однако не все разделяли мысли этих двоих. Люциус переводил нахмуренный взгляд с одного на другого. — Ваша Светлость, я отказываюсь работать с чёрным магом, — категорично выдал он, чем заслужил обречённый стон от Герцога и косые взгляды от рыцарей. — Господин Люциус, вы находитесь на Северном континенте. В отличие от Западного и Восточного континентов, тут нет дискриминации какой-либо расы, атрибута и способностей. Была дискриминация женского пола, но последние несколько десятков лет и с этим почти разобрались. Здесь поклоняются даже Богу Отчаяния, а у рас с тёмным атрибутом есть свои города. Взять к примеру город Дракула, город вампиров. Люди и другие расы спокойно его посещают. Да и к тому же, ваша супруга является некромантом, если вы вдруг забыли. — Но ведь некромант и чёрный маг — это не одно и то же, — всё больше хмурился секретарь Императора. — Почему вы говорите столь очевидные вещи? — раздражённо спросил Эзтли. — Ваша Светлость, многие вещи чужакам не дано понять, — остро вмешался в разговор Микаэль, секретарь Герцога Дантеса. Брови Люциуса ещё больше сошлись на переносице в явном недовольстве. Его только что достаточно сильно оскорбили и он не мог придраться ни к одному слову. — Достаточно разговоров. Идите. Возражения не принимаются, — особенно выделяя последнюю часть, завершил юноша разговор. Лицо Реддла показывало явный протест, но он более ничего не сказал. Брант в полном предвкушении поклонился и спустился с лестницы к рыцарям и Люциусу, которые повторили его прощание. — Благодарю за помощь, — услышали они, уже собираясь направиться к выходу. Лица имперских рыцарей просветлели и, стараясь сохранить невозмутимость, они отозвались: — Рады помочь, Ваша Светлость! — голоса их звучали радостно. На подобное Эзтли выпустил тихий смешок и направился к лестнице на третий этаж.       В коридоре юноша столкнулся с интересной процессией. Два действующих Главнокомандующих Восточного и Западного регионов с его детьми в руках, бывший Главнокомандующий Южного региона, Анна с неловкой улыбкой и хмурая Луиза. — А вот и наш Дьявольчонок! — радостно воскликнула Розалин, держа в руках подозрительно бледного малыша с чёрной ленточкой на запястье, Кэйла. Он был в вертикальном положении, как и в прошлый раз будучи в руках девушки, только одна рука держала его за живот, а другая поперёк груди. — Розалин, держи его горизонтально, как и Драгнилиана. Это тебе не кукла. Они ещё не в состоянии держать голову, — сделал замечание Эзтли, заметив напряжённо наклоненную вперёд головку младшего сына. — Эзтли, рада тебя видеть в хорошем настроении, — как всегда безэмоционально сказала Герцогиня Дарк, аккуратно передавая, держащего до этого момента в руках, Лукаса Луизе. Герцог ответил ей кивком головы. — Ты же сам их на руках ни разу не держал, — надулась представительница рода Блэк, но передала ребенка Анне, что стояла рядом, до этого пытаясь хоть как-то указать девушке правильное расположение рук. — Это уже не твоё дело, — устало отозвался Дантес. Не обращая внимание на её обиженные восклицания, он обратился к последнему человеку из этой процессии, — А ты разве не на домашнем аресте, Дантали? — Да, но я сбежал, — с невинной улыбкой отозвался юноша на год старше хозяина замка. У него были чуть ниже пояса ярко-золотистые волосы, что на солнце способны ослепить, и насыщенного зелёного цвета глаза. В руках он крутил веер из тёмной древесины и плотной бежевой бумаги с надписью на древне-северном языке: Под солнцем всё отбрасывает тень. — Если за тобой придут твои родственники, не вини меня в том, что я тебя выдам. — Только наш Дьявольчонок может говорить столь ужасные слова таким нежным голосом, — чересчур радостно высказалась Розалин, хлопая в ладоши. Казалось, что про недавний инцидент с собаками она забыла. Блэк резко приблизилась к Герцогу Дантесу, заставив его отшатнуться от резкого движения, и громким шепотом, будто собирается поведать какую-то тайну, продолжила: — Именно это мне в тебе и нравится. — Иди и убейся где-нибудь за пределами моей территории, — будто прогоняя назойливую муху, взмахнул в её сторону рукой раздраженный Эзтли. — Ты так жесток, несмотря на всё, что между нами было, — театрально прикрыла она лицо локтем одной руки, жалобным голосом вперемешку со всхлипами и растягивая гласные. Дантес окинул её скептическим взглядом, в стороне, прикрываясь веером хихикал Лазьер. На пару с ним тихо посмеивалась Анна, поддерживая Кэйла таким образом, чтобы он мог рассмотреть окружение без дискомфорта. Рядом с ней закатывала глаза Луиза, что-то недовольно бурча себе под нос и раскачивая Лукаса. Лишь Драгнилиана стояла с хладнокровным выражением лица, но со смешинками во взгляде. — Между нами никогда ничего не было. Будь добра, исчезни, — холодно продолжил младший юноша. Губы Блэк затряслись, неприкрытый бинтами глаз заслезился и она прикрыла лицо руками, тряся плечами. Любой бы решил, что она заплакала. — Ты разбил мне сердце! Растоптал мои чувства! — сквозь всхлипы, выдавила она. — У тебя есть сердце? — вздернул под полумаской Эзтли бровью. — Мамочка, Эзтли считает, что у меня нет сердца! — вся в слезах кинулась Розалин к Драгнилиане, обхватывая её за туловище. Та с каменным лицом бережно положила одну руку на спину брюнетки, а другую на голову, заботливо поглаживая. Она прекрасно осознавала, что это очередной спектакль Блэк, но ничего не имела против. Дантали, или же Данте, уже не сдерживал свой смех и вовсю ухахатывался, а Эзтли же испустил усталый смешок. — Мы уже больше года все вместе не собирались из-за разных проблем и дел. Так что стало причиной вашего совместного прихода? — заинтересовался юный Герцог. Розалин тут же взяла себя в руки, выпрямляясь и стирая наигранные слёзы. Порой вводило в шок то, как умело она сменяла свои эмоции. Лазьер покрутил веер в руках, переглянулся с подругами и, слегка размахивая веером, взял слово: — Кое-кто сообщил нам, что ты чувствуешь себя беспомощным и беззащитным. — И мы решили, что было бы неплохо хотя бы на час-два в день собираться вместе, потренироваться, помочь тебе с совершенствованием владения мечом и с сыновьями, — продолжила Блэк, сцепив руки сзади и вытягивая их, одновременно наклоняя верхнюю часть туловища вперёд. — А в случае возникновения какой-либо проблемы, мы сможем решить это вместе. — добавила Дарк. Теперь Эзтли понял, почему они казались ему такими непривычными. Все они были одеты в боевые костюмы, наподобие тех, что часто одевали во время войны под верхние накидки Главнокомандующих и тренировок в Академии. — Главная проблема в том, что ты никогда не говоришь о своём внутреннем состоянии, пока не впадешь в истерику, — как-то горестно выдаёт Данте, складывая веер. — Мы не пытаемся копаться в твоей душе. Хоть и говорим, что не будем препятствовать какому-либо твоему решению, мы беспокоимся, что ты покинешь нас. Нам страшно потерять тебя, не успеть помочь тебе, не оказаться рядом в нужный для тебя момент, — с нежностью и лаской во взгляде говорит Драгнилиана, со всей осторожностью беря его за руку, облаченную в чёрную перчатку. Эзтли не сопротивляется. Он позволяет держать свою ладонь. Он слушает каждого, не перебивая. — Ты часть нашей маленькой семьи, Дьявольчонок. Ты наше маленькое закатное солнышко. Мы не можем понять, что твориться у тебя в душе, как и ты в нашей, — осторожно, будто боясь спугнуть, Розалин обнимает его со спины за талию. Дантес знает насколько непривычно быть такой для неё, но также осознаёт, что сейчас она искренна, чем когда-либо. Поэтому он старательно незаметно проглатывает ком в горле и подавляет дрожь в теле. — Если тебя вдруг кто-то обидит, ты только дай знать, мы тут же от него избавимся с помощью яда, — мягко улыбается Лазьер, бережно опуская руку на плечо младшего друга. — А если кто-то закажет твоё убийство, не беспокойся, они тоже будут сразу убиты лично мной, — как-то слишком радостно добавляет Блэк за спиной. — В случае неприятностей от Альберта, одно твоё слово и мы устроим переворот, — холодно закончила Драгнилиана, с недобрым блеском в глазу. Эзтли тихо засмеялся от всех их слов. Из-под его маски выкатилось пару слезинок. Он позволил себе прикрыть глаза и постоять вот так. В груди постепенно растекалось приятное тепло. Ему не хочется вечно избегать прикосновений. Именно эти люди медленно помогают ему преодолеть свои страхи. Он верит каждому слову. Он знает, что они последуют своим словам, что эти фразы не пустой звук. — Я знаю, — едва слышно хрипит Дантес, слегка приподняв уголки губ. Заметив последнее, Розалин восторженно пищит. — Я так давно не видела, чтобы ты хоть как-то улыбался. Эти два маленьких создания даже не представляют, как сильно им повезло с отцом. — Они ведь тоже теперь часть нашей маленькой семьи, — с улыбкой говорит Данте, веером поманивая двух служанок с детьми.       Наконец все трое слегка отступили от Эзтли, давая ему свободное пространство. Анна и Луиза приблизились к небольшому столпотворению и передали детей, недовольных такими частыми пересадками, в другие руки. Напряжённый Лукас оказался у Лазьера, а тщательно за всем наблюдающий Кэйл у Дарк. Блэк же внутри всё не переставала удивляться, какими же маленькими и беззащитными бывают младенцы. Она много чего знала и про детей и много связанное с ними в том числе. Но одно дело — читать про всё это, а другое — наблюдать своими глазами. Она понимала страх Эзтли и даже разделяла его. Никто из них не мог толком представить себя в роли родителя. Это казалось слишком далёким и даже невозможным в какой-то степени. — Дьявольчонок, — она дождалась пока Дантес, снявший маску и передавший её в руки няни, поднимет на неё взгляд своих слегка покрасневших глаз, — я постараюсь стать для них самой лучшей тётей, а прошлый раз более не повторится. — Эй, не только ты, мы все постараемся стать для них лучшей семьёй, — слегка толкнул её локтем возмущенный Данте. — Повезёт, если они не будут бояться вас двоих, — вставила невозмутимо Драгнилиана, на что услышало двойное возмущённое «Эй». Завязалась словесная перебранка, в которой, как обычно, больше ругались Данте и Розалин, а старшая лишь иногда произносила пару фраз. Эзтли немного устало, но с неким удовольствием и радостью во взгляде и едва заметной мягкой улыбкой на губах, наблюдал за ними и малышами. Такие редкие моменты были для него подобно сокровищам, он чувствовал себя нужным. Чувствовал, что о нём заботятся, и мог позволить себе не думать о проблемах и расслабиться. Он понимал, что порой бывает эгоистичен, но ему бы так хотелось побольше таких моментов.       Дантес опустил взгляд на младшего сына, что был в руках Дарк и смотрел на них всех каким-то оценивающим взглядом, и вновь почувствовал ту странную тревогу. Однако он постарался избавиться от этих мыслей, как можно скорее. Думать о чем-то тревожном в данный момент не хотелось.       Кэйл же наблюдал за всеми и невольно вспоминал про свою команду и людей, что его окружали с самого появления в этом мире. Он с трудом признал, что скучает по ним всем. Они через многое прошли вместе, многое пережили, одержали много побед, а сейчас некоторые из них даже не появились на свет. Было трудно осознать и принять столь неожиданный поворот. За эти почти две недели бывший Хенитьюз смирился с ситуацией. Да и не выглядело всё настолько уж плохо. Их новоявленный отец хоть и не прикасался к ним, но за последнее время часто сидел с ними в комнате. Иногда с книгой или же бумагами, а зачастую просто наблюдал за ними. Наверняка будь ему абсолютно на них плевать, он бы даже не появлялся. А их мать, как он и догадывался и удостоверился благодаря ублюдку под боком, умерла при родах. Друзья же Эзтли, пусть Кэйл только сегодня увидел их вместе, были довольно разношёрстыми, но вместе они выглядели более радостными, чем когда появлялись по одиночке. Правда черноволосая девушка его немного пугала из-за их первой встречи, а беловолосая настораживала своей безэмоциональностью. Но если они все аристократы и занимают высокие положения, то это наверное стоит считать нормальным. Кэйл не идиот и понимает, что не все аристократические семьи похожи на Хенитьюзов.       Исходя из сделанных выводов, бывший Хенитьюз позволяет себе надеяться, что, возможно, в этот раз, несмотря на Белого ублюдка под боком, у него будет немного спокойное и счастливое детство. А став старше, он может быть снова соберёт всех своих людей, что успели стать для него семьёй в прошлой жизни.       Бывшему Барроу же хотелось сделать всё, только бы не понимать разговоры этих людей. Когда он не знал язык, всё было гораздо проще. Ему не нужно было особенно задумываться об этих людях и игнорировать их было намного легче, а сейчас для него открывалось слишком многое. — Его Светлость наконец-то выглядит более счастливым, — сказала Анна, радостно улыбаясь и стирая подступившие слезы с уголков глаз. Она была искренне рада видеть своего Господина расслабленным. — Какая же ты плакса, — закатывая глаза, выдала Луиза, что стояла рядом с ней у стены, в нескольких метрах от Герцога и остальных. — Кто бы говорил, — ткнула локтем ей в бок подруга, она-то прекрасно знала, что та разделяет её чувства, просто не показывает их. Луиза окинула нахмуренным взглядом Анну, а та лишь ласково улыбалась и смотрела на неё всепрощающим взглядом серебристо-зеленых глаз.

--- Конец 1 Арки ---