Тайна имени

      — Сколько лет вы уже работаете менеджером Ансы? — поинтересовался журналист. Сидел, сложив руки перед собой на коленях. Чуть прищурившись, изучал своего гостя.       — Первый альбом вышел десять лет назад. Восемь лет выступлений точно, — мужчина задрал голову, прищуриваясь от света лампы, который слепил его, преломляясь в линзах очков. — Я был с самого начала, с самой первой песни. Мы с ней росли вместе, ошибались и поднимались вместе, через огонь и воду вместе прошли. Такое трудно представить в цифрах, надо чувствовать, — чуть усмехнулся он.       — И на все интервью ходите только вы? А как же дать звезде шанс раскрыть хоть капельку своей жизни? — интервьюер наклонил голову вбок.       — Она мне доверяет. А публику любит только на безопасном расстоянии. Однажды меня не оказалось рядом, и один из фанатов швырнул в неё банку краски. С тех пор никаких встреч с подписями и никаких интервью, кроме письменных, — менеджер смотрел прямо в глаза своему собеседнику.       — Как вы с Ансой познакомились? Учились в одной школе, заканчивали один университет?       — Мы знаем друг друга с малых лет, — улыбнулся гость.       Интервьюер приподнял бровь.       — Семейный бизнес. Мы двойняшки.

***

      — Как дела, Алекс? — менеджер похлопал по плечу одного из танцоров, сидевшего за барной стойкой. — Как твоя нога?       — Всё супер. Думаю, я готов триумфально вернуться на сцену ради юбилейного концерта, — ответил танцор, сдувая со своего лица прядь каштановых волос. — Как интервью?       — Как обычно. Одни и те же вопросы. Как познакомились, сколько лет работаете вместе, почему такой успех. Думаю говорить всем разную информацию, чтобы они потом друг с другом спорили, — Ро усмехнулся, прищурился.       — Туда их. Хоть бы кого-нибудь из команды поспрашивали. Меня, например, — посмеялся Алекс. — Я бы им рассказал, как оттанцевал два концерта с растяжением лодыжки. Но нет, Ро, я вообще не злюсь на тебя из-за этого. Выступать с Ансой на одной сцене — это счастье. Ради твоей сестры готов выйти на работу даже при смерти.       Ро часто заморгал, опустив взгляд в пол. Улыбнулся краешками губ, смахнул рукой отросшую чёлку со лба.       — Я ей передам.       — Только поскромнее, ладно? Я не хочу, чтобы она так из-за меня переживала, — нервно усмехнулся Алекс.       — Я буду максимально деликатен, иначе я сорву концерт её истерикой, — Ро глянул Алексу в глаза поверх очков. — Через час репетиция, но это так, к слову.       — Окей, босс, — козырнул Алекс. Оба рассмеялись.

***

      — Раз-два-три-четыре, поворот, семь-восемь, — считал Ро, стоя перед командой танцоров. Молодые люди стояли треугольником, в вершине и самым близким был Алекс. — Супер! Как всегда, великолепно. Анса просила передать, что вы невероятно крутая команда. Сегодняшнее шоу — наш первый солдаут. И первый концерт для Алекса после больничного. И десятый концерт для Джо в нашей команде. Поаплодируйте себе, какие вы молодцы!       Команда бодро хлопала в ладоши, слышались возгласы радости.       — А теперь наше обычное привлечение успеха. Давайте встанем в круг! — Ро раскинул руки в стороны, обнял за плечи Алекса и ещё одного парня из подтанцовки. Так все и встали цепочкой, обнимая друг друга за плечи. — Закройте глаза и загадайте желание. Обещаю, что у тех, кто очень сильно верит, оно сбудется. А я же скажу за всех. Пусть это шоу будет лучше прежнего!       Минуту постояли в тишине. Каждый думал о чем-то своём. Затем отпустили друг друга.       — Я уверен, что вы разнесёте этот зал в щепки! — Ро сжал кулаки, сверкнул глазами. — И, поскольку следующий концерт всего-то через дня четыре, разрешаю напиться после выступления.       — Ура! — воскликнула команда.       — Я угощаю, посидим в честь моего возвращения! — добавил Алекс.       — Алекс, ты лучший! — танцоры бросились с объятиями к нему.

***

Put some lipstick on

Perfume your neck and slip your high heels on

Rinse and curl your hair

Loosen your hips and get a dress to wear

      Анса всегда тщательно готовилась к своему выходу на сцену.       Для начала хотелось просто принять душ. После напряжённого дня, проведённого в тревоге, это было необходимо. Тёплая вода приятно обволакивала тело, смывая с кожи солёный пот переживаний. Гель, пахнущий разве что мылом (Анса резкие искусственные запахи отдушек не любила), делал кожу бархатной и мягкой.       Махровое полотенце окутывало мягким теплом. Приятно было откинуться на спинку кресла и просто отдышаться после горячего душа. Выпить стакан воды, прочитать последнюю сплетню про себя в глянцевом журнале. Ро, конечно, ловко отвечает на вопросы, но куда ему! Как бы подробно он не рассказывал про каждую маленькую деталь, это никогда не давало всех ответов. Анса лишь улыбалась, перечитывая результат очередной встречи с журналистами.       Далее был костюм. Проще было надеть это платье с длинным подолом и вшитыми подкладками до того, как будет накрашено лицо. Макияж исправить Ансе было проще, чем поправить с размалеванными щеками молнию на спине. И парик, выглядевший во сто крат лучше собственных натуральных волос, тоже было проще надеть заранее. Что она и сделала. С закрытыми глазами просунула руки в рукава, вытянула спину, потянув руки вверх. Коснулась тонкими пальцами маленького бегунка молнии и потянула его вверх. Молния тихо прожужжала, застегнувшись до конца.       Блондинистые локоны ниспадали по плечам. Теперь можно заняться и лицом. Анса ловким движением руки надела цветные линзы, чтобы скрыть серость своих глаз под синевой, подходящей к платью. И взялась за косметику. Тональник, румяна, тушь, — всё, чтобы скрыть свои синяки под глазами и неважный вид уставшего лица, полусонных глаз, совсем не подходящих той, у кого все билеты этим вечером распроданы.       И, наконец, туфли. На высоком каблуке, хотя свой собственный рост довольно приличен. Просто каблуки очень припали к душе. Не самая удобная обувь, но уже такая привычная. За столько лет эти туфли стали роднее, чем какой-нибудь близкий человек. Анса любила сцену больше, чем родного брата.       Публика уже ждёт. Ребята из подтанцовки уже исполнили свой сложный акробатический номер, и было слышно, как толпа в восторге скандирует её имя.       Анса взглянула в зеркало. Убедилась, что выглядит идеально. И что на неё из зеркала смотрит совсем другой человек. Не это лицо уставшего, замученного тревогой человека. А лицо, которое украшает афишу и обложки журналов. И, возможно, даже чью-то жизнь.

***

      Шаг, шаг, поворот. Выпад вправо, влево.       Алекс каждую минуту на больничном грезил о выходе на сцену. Часто созванивался с Ро, ныл ему в трубку, как он ненавидит скользкие улицы. Ро внимательно слушал и отвечал что-то в духе: «Хочешь, я убью дворников, что не чистят лёд?» Алекс обижался, говорил, чтобы Ро прекратил шутить, раз не умеет. Но улыбался. Ворчание дорогого начальника Алекс очень любил слушать. Потому что обычно Ро вообще не ворчал. Всегда был бодр и весел и олицетворял собой всё доброе, что есть на этом свете. А ворчал не со всеми. И не всегда.       И эти разговоры с жалобами на боль, на травму заново открыли Алексу глаза. Ро больше не казался роботом с одной-единственной эмоцией — радостью. Ворчания добавляли к нему что-то человеческое.       А уж как у него порозовели щёки, когда он услышал восхищения Алекса Ансой, его сестрой, это другая песня. Даже, можно сказать, сингл на альбоме его чувственных проявлений. Смущение Ро смутило и самого Алекса. «Ему не впервой слушать что-то в духе “Передай Ансе, что она клёвая”, но почему-то он так скромничает. Это мило», — подумал Алекс тогда.       Сейчас же — выступление. Три часа под боком очаровательной певицы. И не дай бог позволить себе лишнее приближение к Ансе! Ро узнает всё в мельчайших деталях и потом будет долго вглядываться в того, кто себе это позволил. «Если захочет, сама подойдёт к тому, кого посчитает достойным», — повторял Ро перед репетициями и после них, каждому новенькому и каждому вышедшему из отпуска. И его серьёзность пугала.       Анса манила своей недосягаемостью. Алекс мечтал взять её за руку, говорить ей красивые речи, гулять с ней вечерами по парковым аллеям. Но между ним и Ансой была стена. Умело возведенная ей самой и дополнительно укрепленная усилиями Ро. Ещё ни разу за восемь лет выступлений Алекс не был тем, кого бы Анса взяла за руку или одарила улыбкой. Всегда проходила мимо, подбирая рукой длинный шлейф своего платья и хмуря брови, исполняя очередную песню про разбитое сердце. Алекс знал её наизусть: это было гимном его танцевальной карьеры.       Этим вечером зал грохотал аплодисментами. Публика требовала песни на бис, требовала продолжения шоу. Анса загадочно улыбалась, исполняя очередной свой хит на игривом французском с финским акцентом, от которого ныло сердце: ныло, осознавая всю горечь неразделённых чувств, скрывающейся под маской гармонического минора. Алекс закрыл глаза и поддался ритму музыки. Тело растворялось в этом бодром звучании в духе Далиды, одной из вдохновительниц Ансы.       И случилось чудо. Алекс, стоявший рядом с ещё четырьмя своими коллегами, вдруг попался на глаза Ансе. Та медленными шагами добралась до него и смотрела свысока, продолжая исполнять что-то про коварную любовь. Протянула руку в белоснежной перчатке.       Алекс дрожащей рукой коснулся её руки. Но не было времени раздумывать. Тут же он закружился в танце с Ансой во время долгого проигрыша. И почувствовал, как болят уголки губ от улыбки. Он давно так не улыбался. Сердце рвалось из груди наружу. Только вот было бы глупо потерять сознание от эйфории. Потому Алекс пытался глубоко дышать. И успевать за бодрыми шагами Ансы. Шаг влево, вправо, поворот. Поворот, наклон.

***

      — Я не выпил ни грамма вчера. Одну лишь колу со льдом мешаю. Но, черт подери, я этот вечер на всю жизнь запомню, — рассказывал Алекс. — Ро, восемь лет. Я ждал этого восемь лет, — мужчина тряс правой рукой, в левой держал бокал для виски, доверху наполненный колой со льдом.       — И что ты будешь делать теперь, когда мечта твоя исполнилась? — поинтересовался Ро, глянув поверх очков.       — Да я не знаю… — махнул рукой Алекс. Резко повернулся в сторону Ро. — Ты что, побрился?       — Перед каждым концертом бреюсь, это традиция. Анса говорит, что я своей бородой отталкиваю её удачу, — вздохнул Ро, размешивая варенье в чае.       — Странная она. Но это не в упрёк. Я тоже странный. Один ты без странностей, что, конечно, делает тебя странным, — говорил Алекс.       — Я влюбляюсь в людей, слушая их рассказы. Меня вдохновляет, когда люди говорят о себе, я влюбляюсь в их мысли и их интересы, если они мне близки. И мне неважно, кто эти люди. Разве ж это не странность? — Ро приподнял бровь.       Алекс широко раскрыл глаза.       — Ого, первый пан, которого я вижу вживую, — чуть усмехнулся он. — А я не знаю, кто я. Вроде бы всю жизнь с парнями провстречался, но увидел Ансу и засомневался, гей ли я.       — Как отреагирует твой парень, если узнает, что тебе нравится девушка, притом очень популярная? — поинтересовался Ро.       — Давно у меня парня не было, знаешь, — загадочно улыбнулся Алекс. — Последний раз я расстался полгода-год назад. Пока не готов снова в это ввязываться. А ты?       — Я обменял личную жизнь на карьеру Ансы, — вздохнул Ро. — Мне важнее знать, что она в порядке и жива, чем найти себе отношения. Последний раз я встречался лет пять назад и понял, что не могу совмещать личную жизнь и работу без ущерба для Ансы. И я выбрал работу.       Алекс прикусил губу. И таким Ро он ещё не видел. Преданным и жертвующим собой. Конечно, это можно было заметить хотя бы по тому, что Анса никогда не репетировала с командой, никогда не появлялась после концертов и всегда уходила в сопровождении толпы телохранителей со сцены в свою гримёрную, где, очевидно, её ожидал Ро. Ро никого не посвящал в детали своего распорядка дня или распорядка дня Ансы. Ради своей и её безопасности и возможности жить частную жизнь, без вмешательства сталкеров с фотоаппаратами. Только иногда менеджер мог позвать кого-нибудь из команды поговорить наедине за чашкой чая. И стоило соглашаться: второго шанса обычно не было. Это было возможностью познакомиться поближе с руководителем и получить какой-то бонус за свою работу: не всегда деньги, иногда и предложение перейти в коллектив поинтереснее, если надоели большие шоу или сам стиль музыки. Но самым важным бонусом было доверие: Ро щепетильно подходил к таким вопросам, далеко не со всеми мог быть более откровенным.       Но в этот раз сам Алекс пригласил менеджера на чашку чая. Опять же ставил эксперимент, насколько легко Ро пойдёт навстречу. За восемь лет чисто деловых отношений только сейчас стало получаться что-то более близкое. И Алексу это ужасно нравилось: давно хотелось чего-то большего. Только прямо заявить об этом было нереально. Стать изгоем в своём коллективе только ради близких отношений с начальством — сомнительная затея.       Сам Ро был заинтригован этой встречей. За столько лет выступлений сменились тысячи танцоров. Не всех устраивала закрытая жизнь певицы, чьи шоу они раскрашивали своими зажигательными номерами. Часто люди уходили после первого же своего выступления, зная про относительно лёгкие приличные деньги за три часа физического-эстетического труда. Только Алекс прошёл этот путь вместе с ним. Один раз только ушёл на больничный после последнего концерта, когда неудачно поставил ногу, спрыгивая с плеч Джо, последнего новобранца в рядах коллектива.       — Алекс, а если б не Анса, к кому бы ты пошёл в подтанцовку? — поинтересовался Ро после долгой паузы.       — К Мадонне, очевидно, — посмеялся Алекс. — Шучу. К Гаге.       — Если тебе надоест, дай знать. Я тебя устрою на это место, — ответил Ро. Серьёзно смотрел на Алекса.       Алекс удивился. Голос Ро по-прежнему звучал легко и мягко, как бархат. Но взглядом тот как будто клал ему на плечи огромные валуны своих серьёзных намерений. Всё, что Ро ни обещал, всегда было исполнено с лихвой.       — Это… Это очень заботливо с твоей стороны. Но не надейся, что просто так от меня избавишься. Я не как эти искатели лёгких денег, я сюда душу вложил. Как бы мне ни нравились выступления моей прекрасной Леди Гаги, я оттанцевал ради Ансы целых восемь лет и готов танцевать до старости, даже если придётся перед концертом пить таблетки от суставов, — полушутя, ответил Алекс. Ерзал на стуле, боясь поднять взгляд на Ро снова.       — Следующий концерт очень важен для нас. И я очень боюсь, что что-то может пойти не так, как я рассчитываю, — быстро говорил Ро. Чуть подергивал коленом, кусал губы. — Алекс, я не вправе просить об этом, но…       — Ро, ты мой босс, я не могу тебе отказать! — перебил Алекс. Хотя сам продолжал разглядывать ламинат на полу. Даже если б наоборот, Алекс был начальником, он бы всё равно прибежал по первой же просьбе Ро. Доверие Ро притягивало к себе. Алекс хотел войти в застенки его души не только на один шаг, а остаться там.       — Мне нужен кто-то, с кем я мог бы провести вечер после концерта. И это должна быть не Анса. Просто посидеть и помолчать. Может, завести какую-нибудь лёгкую беседу. Я уверен, что меня подкосит даже маленький недочёт. И я не хочу срывать это на своей сестре. Мне нужно сменить обстановку. Даже если всё будет прекрасно, просто выпьем за очередной успех. Алекс, если у тебя были другие планы, просто скажи… — продолжал Ро. Перебирал пальцы рук, продолжал подергивать ногой.       — У меня был план позвать тебя выпить в очередной раз, потому что я на тебя глаз положил, — посмеялся Алекс, глядя на менеджера. Заметил, что Ро замер и смотрит на него удивлённым взглядом поверх скатившихся на кончик носа очков. — Ой…       Ро зажал рот рукой. Щёки краснели в цвет футболки Алекса. Прямо сейчас он чувствовал себя настоящим. Не этим активным заводилой с бесконечной экстраверсией, компенсировавшей одиночество и отнимавшей все силы. А скромным человеком, которому услышать что-то такое сокровенное, сказанное случайно или намеренно — всё равно, что получить удар в сердце. Это было так же внезапно, как быть обрызганным с ног до головы из лужи из-за проезжавшей мимо машины.       — Извини, я не хотел так резко, — оправдывался Алекс. — Я вообще не хотел. Отношения с начальством — это первый шаг к увольнению и разладу в коллективе, это простая истина. Но тебя я как будто пытался поставить отдельно. Придумывал себе все эти «но», чтобы позволить себе лишнюю мысль, лишний взгляд. Считал, что передумаю, что показалось. Что ты, в конце концов, со всеми такой отзывчивый и добрый. Но стал замечать, что ты передо мной — вообще другой человек. Позволяешь себе лишние эмоции, которые не вписываются в образ «Ро — лучший в мире начальник», «Ро всегда сильный и весёлый», «У Ро никогда не бывает плохих дней, это у плохих дней бывает Ро». И твоё доверие меня сразило наповал.       Ро молчал. Снова начал подергивать ногами. Снова кусал губы. Смотрел в пол, разыскивая в узоре ламината нужные слова.       — Этому есть причина. Дольше тебя я знаю только Ансу. И потому никого я не подпускал так близко, — ответил он, подняв взгляд на Алекса. — Извини, я не готов дать тебе ответ…       — Я не тороплю. Я приму любой ответ, — улыбнулся Алекс. — Через час после концерта встретимся в баре, займу нам хороший столик, — перевёл тему.       — Спасибо, Алекс, — кивнул Ро. — Тогда до завтра? Я обещал Ансе долго её в одиночестве не оставлять…       — До завтра. Ансе — воздушный поцелуй, — ответил Алекс. Проводил Ро до дверей. Едва того стало не видно из окна, Алекс громко воскликнул «Да!» и зажмурился, улыбаясь до ушей и сжимая руки в кулаках.

***

      Новую песню зал встретил сначала долгим молчанием, а затем такими же долгими аплодисментами. Сегодняшний концерт не особо отличался от предыдущих, разве что Анса надела другое платье — красное, как кровь. И программа сегодня состояла сплошь из ярких почти танцевальных композиций. Которые исполнялись только на специальных зимних концертах, выпадавших на годовщину первого выступления. Предыдущий концерт, конечно, тоже был важным — по порядку был каким-то номером, кратным пяти или десяти. Но переплюнуть концерт на годовщину не сумел ещё никакой другой.       Ро казалось, что этот концерт с самого начала — один сплошной провал. Публика расшевелилась только после второй песни. Плохой репертуар? Нужно изменить! Новая песня не вызвала восторга, как прежде? Не то время, не то место? Больше не повторится! Жанр приелся? Нужно сделать перерыв!       В середине выступления погасли все софиты. Случайная ошибка светорежиссера, но как же она потрясла Ро. Благо, команда умела импровизировать прямо на сцене, чтобы обернуть положение в свою пользу. «Надеюсь, это последнее происшествие за сегодня», — думал он про себя, оглядывая толпу зрителей. И тут же Анса споткнулась об собственную ногу.       Но несмотря на все эти мелкие происшествия, из-за которых Ро трясло изнутри, концерт закончился хорошо. Фанаты бросали на сцену цветы, часть букетов Анса собирала в охапку, проходя мимо края сцены. Сразу же вручала цветы своим танцорам, чтобы они не чувствовали себя обделенными. И продолжала собирать букеты, попутно подписывая открытки счастливчикам, стоявшим ближе всего к ограждению.       Успех или провал? Ро считал, что провал. Анса считала наоборот. Все считали наоборот.

***

      После концерта наконец можно вернуться к тому, что скрывается под тонной макияжа.       Сначала в сторону полетел парик. Свои волосы были мокрыми от пота, но в более-менее божеский вид их вернула расческа. После долгих раздумий искусственные волосы всё же были расправлены и убраны на подставку, на которой всегда хранились.       Платье, тугое, неудобное, но такое яркое, тоже отправилось на свое место. На плечики и в чехол, чтобы быть готовым к визиту в химчистку. Туфли отправились на полку.       В ход пошли ватные диски, чтобы смыть косметику. Наверное, ушло полпачки. И то лицо не до конца вернулось к своему обычному, замученному виду. Словно силилось оставить маску на себе, в ней жизнь ощущалась ярче. Значит, время принять душ и окончательно смыть вечер с себя.       И ещё одна неприятность вечера. Горячей воды почти не было. Только слегка тёплая. А значит, расслабиться в горячей воде не получится. Тело сводило судорогой от холода, но оно всё же приняло освежающий душ.       Рубашка, брюки, пиджак. И теперь из зеркала смотрит не звезда.       А её преданный менеджер…

***

      — Ну и вечер сегодня. Аж мурашки по телу, столько адреналина, — весело говорил Алекс, потягивая коктейль из бокала. — Ро, это прекрасно, мы выкрутились из этой западни! Сказывается долгий опыт работы на сцене.       — Это провал. Мой личный провал, — говорил Ро, жмуря глаза. Смотрел в бокал, так и не решаясь сделать глоток. Но вдруг схватил его и выпил залпом.       — В любом случае, ты не сможешь уволиться. Херня случается. Но, что самое главное, это то, что Ансу любят. Любят и жаждут видеть на сцене. И это твоя заслуга, — подбадривал Алекс. — Ро, ну что ты? — заметил, что менеджер закрыл лицо руками.       — Я устал. Просто устал от этого всего. Всё не может быть идеальным, но почему-то каждый раз я забываю об этом, — вздыхал Ро. По щекам катились слёзы. — Прости, — поднял взгляд на Алекса, скривив губы и приподняв брови.       — Просто никто никогда не говорил тебе, что ты классный. Я скажу. Ро, ты классный, — улыбался Алекс. Пальцами вытирал слёзы с щеки Ро. — И я готов повторять это вечно.       — Спасибо, — произнёс Ро. Краем уха вслушался в музыку, игравшую в баре. По радио объявили вечер старых хитов, и звучал знакомый до боли голос. Далида.

Je crèverai seul avec moi

Près de ma radio comme un gosse idiot

Écoutant ma propre voix

qui chantera

      И слёзы покатились с новой силой.       Алекс отошёл за двумя бокалами виски. И при свете более яркой лампы у бара заметил серый след на руке. Серый, размазанный, с небольшим вкраплением блёсток. Алекс чуть нахмурился. Не мог же он запачкаться по пути, руками вытирая макияж посетительниц бара.       Алекс поставил на стол бокалы. Сел напротив Ро, подпиравшего лоб рукой. Всё ещё печаль одолевала его. Оно и не удивительно: если столько лет он прятал всё в себе, неужели возможно успокоиться за пару минут? Тут и песни такие играют, что давят душу голыми руками.       — В любой другой день ты бы посмеялся над этим и всё. Тебе бы и правда отдохнуть, — произнёс Алекс. — Эй, Ро, ты меня слышишь? — вновь коснулся его щеки. И вновь оставил на пальцах серое пятно. Часто заморгал, удивившись.       — Извини, я просто жалуюсь тебе весь вечер, трачу твоё время, — протянул Ро. Обхватил пальцами бокал, смотрел на напиток. Слёзы капнули в виски. Ро хмыкнул, примечая это сквозь заляпанные пылью и слезами линзы очков.       Алекс взял салфетку и промокнул щеку Ро. Убедился, что ему не показалось. На бумаге чётко виднелся серый след.       — Так всё это время мы выступали на одной сцене? — поинтересовался Алекс. Показал Ро испачканную салфетку.       Ро поднял на него взгляд. Глаза раскраснелись от слёз и чесались от попавшей в них туши. Тушь. Вот, что его выдало. Ро растёр слёзы руками и убедился в этом сам.       — Алекс, п-п-прости, — голос Ро задрожал.       — И ты меня ещё больше восхитил. Жить две жизни и не смешивать. Не каждому дано, — произнёс Алекс. Улыбнулся, покачал головой. — Значит, я первый человек, которому ты доверился?       Ро кивнул.       — Это огромная честь для меня, — Алекс положил руку на сердце.       — И первый человек, с которым я не чувствую себя одиноко… — добавил Ро. — Я выдумал Ансу, чтобы у меня был кто-то, кого я могу назвать близким. Чтобы я о ком-то мог позаботиться. Чтобы, как у всех, у меня был кто-то, кому я могу вручить свою душу и не пожалеть об этом. Но я один. И пытаюсь приравнять это к двум. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Это действительно ловушка.       — Тем не менее, у тебя очаровательное альтер-эго. Ро, я готов осыпать тебя комплиментами весь вечер. Потому что я принимаю тебя таким, какой ты есть. Ты мне доверился, и я не собираюсь топтаться на этом доверии, — продолжал Алекс. Взял Ро за руку. — И ты мне ничего за это не должен. Мои чувства искренни.       Ро положил вторую руку поверх руки Алекса.       — Я очень ценю твоё появление в моей жизни, — произнёс он. — Это мой ответ на твои чувства.