Idle Teen

«Вы можете сто раз повторять себе, что готовы пожертвовать всем ради достижения своей цели. Но это лишь уловка-22: всё то, что вы готовы потерять и есть вы сами. Потеряете их — потеряете себя...» — Джоди Пиколт «Хрупкая душа»

🎵🎶 Marina and The Diamonds — Teen Idle       Вы когда-нибудь были вместе в ванной комнате ночью с подругой? Это практически синоним слова «безграничное веселье» и «никакого стеснения и скованности».       Проблема заключалась в том, что Джейн сразу же почувствовала себя максимально неловко, стоило ей снять с себя одежду и переодеться в купальник. За последний месяц она поправилась, — не взирая на то, что она продолжала очищать желудок, уже не контролируя этот процесс, — поэтому выпирающие рёбра смотрелись — для неё — не очень презентабельно на фоне выделяющегося живота.       Джейн мягко провела ладонью по рёбрам, глядя на себя в зеркало и случайно словила себя на мысли, что этого недостаточно.       Она сама сплошное слово «недостаточно».       Недостаточно красивая. Недостаточно худая. Недостаточно умная. Недостаточно старательная. Недостаточно верная подруга. Недостаточно хорошая дочь. Недостаточно сильная, чтобы заступиться за себя. Недостаточно независимая, чтобы справиться со своими проблемами. Недостаточно обеспеченная, чтобы оплатить маме операцию. Недостаточно. Недостаточно. Недостаточно.       Мысли настойчиво шумели в голове, словно старое радио, нарастая оглушающей волной с каждой секундой.       — Джейн!       Джейн вздрогнула от неожиданности — сердце подбросило к горлу — и тут же отняла руки от тела, глядя через зеркало на свою подругу.       — Ты совсем не реагировала на меня, — пояснила Максин хмурясь. — Что с тобой? Что-то случилось?       — Да нет. Всё в порядке. Просто задумалась, — и снова ложь. Хоппер натянуто улыбнулась и вдруг ощутила, как знакомо — неприятно — заклокотало в груди, где-то в области сердца.       Она устала врать людям, окружающим её, однако ничего с собой не могла поделать. Это своеобразная защитная реакция, чтобы не подпускать никого близко к себе. Чтобы потом не было так больно. Чтобы потом не собирать своё сердце по кускам, чтобы не пришлось заштопывать раны и заново склеивать уже разбитое до этого сердце. Чтобы на нём не оставались рваные шрамы и следы от сказанных кем-то слов.       — Не ври мне, — голубые глаза не по-доброму блеснули в тускло-жёлтом освещении ванной, напоминая хищные глаза-маяки дикого зверя. Джейн резко вздохнула, чувствуя себя загнанной в угол, — в этот раз сердце ухнуло в пятки, — и, переведя дух, с фальшивой доброжелательной улыбкой повернулась к подруге лицом, — её же лицо выражало настоящую серьёзность.       — Всё хорошо.       Максин прищурилась и сложила руки на груди, словно пытаясь в чем-то разоблачить свою лучшую подругу.       — Джейн…       — Что?       — Скажи мне честно: у тебя опять начались проблемы?       Джейн пропустила один вздох, вслушиваясь в пугающую тишину дома — лишь мерное дыхание Макс нарушало её; Хоппер же казалось, что она абсолютно не дышала.       — Ты прекрасно знаешь, что да..! — попыталась выкрикнуть Джейн, однако получилось шёпотом.       — Джейн… — Мэйфилд ступила один шаг навстречу. — Ты же знаешь, что я тебя не обижу. Ты можешь всё рассказать, об этом никто не узнает, клянусь.       — Я тебе уже всё рассказала, — настороженно начала Джейн. Она чисто рефлекторно оступилась назад, пытаясь сохранять между собой и Макс дистанцию. Она не могла. Она просто не могла рассказать ей обо всём, тем более Мэйфилд и так всё знала.       — Нет, не всё. Я чувствую, что ты что-то недоговариваешь.       — Неправда! — Хоппер ухватилась левой рукой за раковину, сжимая до побеления в костяшках её бортик.       Девушка могла поклясться, что почувствовала, как стены и без того тесной ванной сдвинулись. Они словно хотели сжать её в тиски, дабы выбить всю до единого правду. Дабы раздавить её несчастное тело.       — Ответь мне всего на один вопрос: ты снова блюешь? — её уверенный голос резко спал на шёпот.       Вопрос буквально ударил Джейн в солнечное сплетение, вышибая кислород и все оставшиеся силы разом.       Она стала яростно мотать головой из стороны в сторону, судорожно захватывая холодный влажный воздух губами. Сердце, словно трепыхающийся в предсмертной агонии мотылёк, ударилось о грудную клетку, остановилось, а затем принялось барабанить бешеный ритм.       — Джейн, послушай, — Максин лишь потянула руки к подруге, чтобы обнять её, прижать к себя, как вдруг, Джейн со всей силы оттолкнула её от себя. Рыжеволосая отшатнулась и ошарашенно уставилась на Хоппер, выгибая брови в немом вопросе.       Конечно ей было ни черта не понятно! С чего Джейн было отталкивать её от себя? Речь ведь шла отнюдь не о физическом действии, а о том, что внутри. Она не пускала её в сердце, она его не открывала, заперев на тысячу замков вместе с болью.       Джейн оттолкнулась от раковины и сорвалась на бег, покидая ванную комнату под не понимающий взгляд Мэйфилд.       Захлопнув за собой дверь, она что есть мочи побежала к себе в комнату.       Макс тяжело вздохнула, неодобрительно качая головой, после чего рывком дёрнула дверную ручку и пошла вдогонку за подругой.       — Джейн, прошу, постой!       Её силуэт стремительно скрылся за дверью ведущей в её спальню.       — Джейн! — Максин ускорила шаг и только подошла к комнате Хоппер, как дверь закрылась прямо перед её лицом. Щелчок замка.       — Джейн! — рыжеволосая дёрнула ручку вниз, но она не поддалась. — Пожалуйста, открой! Пожалуйста, — она мягко постучала в дверь, но ответа не последовало. — Джей, прошу, послушай меня. Я не собираюсь тебя ругать. Я просто хочу, чтобы ты выговорилась и тебе стало легче. Прошу, детка, открой дверь.       По паркету заскрипели ножки стула. Мэйфилд тут же потянула золотистую ручку на себя, но в этот раз она не поддалась — только ледяной металл обжигал нежную кожу рук.       — Ох, серьёзно? Ты забаррикадировалась от меня? Джейн, пожалуйста открой. Я же знаю, что ты хочешь поговорить, — не отступала та. — Пожалуйста…       А Джейн только попятилась назад, подальше от двери, к самой кровати, прижимая дрожащие руки к груди, за которой заполошно стучало сердце.       Максин продолжала неустанно дёргать ручку и умолять девушку открыть дверь и не делать глупостей.       Осознание накрыло её внезапно, подобно волне цунами.       «Что за чушь… Зачем я это делаю?.. От кого я пытаюсь отгородиться? От кого я хочу убежать?..»       На запястье упало что-то горячее и мокрое, и потекло по руке до самого локтя, оставляя за собой след.       Джейн закрыла веки, ощущая, как быстро по щекам катились слёзы. Ей претила мысль о том, что она такая.       Девушка тяжело опустилась на кровать и, сотрясаясь от рыданий, пришла к выводу, что всё-таки в ней что-то осталось. Но в то же время, кроме слёз, разочарования и боли ничего и не было. Она же была полым сосудом для этой убивающей смеси.       А ответ, как, впрочем, и в прошлый раз у входа в спортзал, нашёлся сам по себе — словно другая ипостась живущая в ней, окончила дискуссию:       «Ты бежишь от себя. Но ведь ты прекрасно знаешь, что от себя не убежишь, не так ли?»

***

🎵🎶Kaleo — Way Down We Go       Белёсый дым, подхваченный весенним прохладным ветром, развеялся во тьме ночного Хоукинса.       Майкл опёрся о металлическую перекладину балкона, что холодила его тёплые руки, обхватив её поперёк пальцами левой руки.       Он в очередной раз сделал затяжку, блаженно прикрывая веки. Дым — а вместе с ним и никотин, — плавно проникал в его лёгкие, сначала расслабляя напряжённые связки, затем — спускаясь всё ниже: успокаивая нервы, он отравлял кровь, мозг и лёгкие.       В воздухе стоял шумный скрежет цикад; на тёмном небе красовалась почти полная луна, — не доставало всего лишь крохотного кусочка, — вместе с миллиардами своих помощников-соглядатаев.       Позеленевшие деревья легко покачивали своими кронами от ветра, который прорываясь между их ветвями завывал свою жуткую песенку.       Майк выдохнул через нос, открывая глаза, и из ноздрей повалил густой поток сигаретного дыма. Он устремил взгляд куда-то вдаль и принялся постукивать пальцами свободной руки непонятный ритм.       Его мысли были совсем не здесь, как, в общем-то, и он сам.       Молодой человек ментально находился где-то далеко от особняка, не в своей спальне, не на балконе, не в своём теле. Потому что его мысли волей-неволей возвращались к ней.       А если быть точнее, то к сегодняшнему происшествию, от чего у него перехватывало дыхание и собственная рубашка, — что была и так слегка велика, — казалось, сжимала его грудь с невероятной силой. Ему было сложно вдохнуть и выдохнуть. Уилер даже с опасностью начал прислушиваться к посторонним звукам, словно треклятая рубаха могла сломать ему все рёбра и расплющить его бесчувственное сердце.       И возможно, для него это было бы лучшим исходом из всех возможных.       Он отчётливо помнил её пухлые прохладные солёные от слёз губы, на своих шершавых горячих губах. Он помнил, какие мягкие у неё волосы, точно подобно шелку…       Майкл мотнул головой, погоняя правдоподобные образы.       В дверь донесся дробный стук.       Майк чертыхнулся, закатывая глаза.       «Ну кого там ещё принесло?» — с жутким недовольством подумал он, прежде чем вежливым тоном выпалил «Войдите». В комнату вошла молоденькая девушка хрупкого телосложения, невысокая ростом, с каштанового оттенка волосами, — что были завязаны в высокую гульку — и милыми аккуратными чертами лица.       Уилер сначала удивился, вскинув брови, но после рассмотрел во что она была одета, — чёрное платье ниже колена с длинным рукавом и белым фартуком, — что в руках у неё находилось, не что иное как пипидастр, он мягко приулыбнулся и направился на выход из комнаты, между тем прихватив кожаную куртку, что лежала на кресле.       — Я уже ухожу. Не буду мешать твоей работе, — на удивление мягко ответил он, и внезапно заметил, как зелёные глаза девушки — кажется, её звали Делия, — в замешательстве расширились, а нижняя челюсть — отвисла.       Майк мысленно усмехнулся. Ну конечно, его можно крайне редко застать в хорошем расположении духа, поэтому неудивительно, что она так отреагировала на его подозрительно спокойный тон и вид.       Он прошёл мимо девушки и уже было хотел взяться за ручку, как вдруг она заговорила к нему:       — Нет, я пришла не по этому, я уже убирала здесь.       Уилер застыл, сжав в ладони дверную ручку. Где-то на задворках сознания, он понимал, что что-то здесь было не чисто, и, скорее всего, в этом замешан…       — Мистер Уилер, он звал Вас в свой кабинет.       Отец. Ну кто бы сомневался!       Майкл насупился, перебирая в голове всевозможные теории. Для чего отцу понадобилось его разыскивать? К тому же они не так хорошо контактировали, чтобы мило беседовать, сидя друг на против друга, при этом попивая свежий кофе. Да и чтобы позвать сына на посиделки, не обязательно за ним кого-то отправлять. Тэд мог сам спокойно прийти к нему и сказать, что хотел бы поговорить.       — Что-то срочное? — хриплым от волнения голосом уточнил Майкл; в горле неожиданно пересохло, а сердцебиение ускорилось.       — Я… Я не знаю, — неуверенно начала Делия, — Он сказал, чтобы я немедленно сообщила, что он ждёт Вас в своём кабинете.       Уилер усмехнулся.       — Хорошо. Спасибо.       Он толкнул дверь от себя и вышел в коридор, а девушка осталась стоять изваянием в его комнате, ошеломлённая до глубины души таким странным для обычно раздражённого и заносчивого Майкла поведением.       Майк ускорил шаг, запихнув руки в карманы чёрных джинсов.       В голове гудела целая свора домыслов по этому поводу. Может, отец вновь уезжает в командировку и решил предупредить его? Или ещё чего хуже, собирается привести в дом очередную любовницу, которая Майклу будет подходить по возрасту в самый раз сестрой.       Парень без стука ворвался в кабинет отца, и буквально застал его с поличным: расслабленно закинув ноги на стол, мужчина томным грудным низким голосом разговаривал по телефону. Его громоздкие очки лежали на столе, рядом с галстуком, а рубашка кремового оттенка была расстёгнута на первые две пуговицы.       — Конечно, и я по тебе скучаю. Да, обязательно. Очень скоро. Думаю уже на днях. Конечно, дорогая.       На последнем его слове Майк не выдержал и нарочно с грохотом закрыл дверь, отчего Тэд моментально встрепенулся, опустил ноги на пол и смерил недовольным взглядом сына.       — Я перезвоню тебе, зайка. Майкл пришёл, — посерьёзнев, добавил мужчина. Его голос приобрёл совершенно противоположные краски: раздражительность, полное недовольство и даже злобу. Но через секунду он буквально просиял, широко улыбаясь, от чего все его морщины стали видны. Майкл ощутил, как сердце болезненно сжалось.       — И я тебя люблю. Конечно передам. До встречи. Да. И я буду ждать с нетерпением, — Тэд поправил воротник рубашки свободной рукой, после чего отключил телефон и отложил его в сторону, а Майкл вдруг скривился, едва не сплюнув на пол.       — Меня сейчас стошнит от ваших любезностей. Вы секс по телефону случайно не практиковали? — съязвил он, переплетя руки на груди.       — Следи за языком! Или ты забыл на чьей шее сидишь, чтобы иметь всё, что у тебя есть? — Тэд вперил в сына яростный взгляд, иронично приподняв левую бровь.       Что-то в Майкле сжалось до невоображаемо маленьких размеров, отдаваясь болью в виски.       — Почему же ты об этом свои шлюхам не говоришь, а? Я что всегда буду крайним?       Майкл внутренне рассмеялся, подмечая должную реакцию отца на его слова: глаза Тэда вспыхнули, как яркие дорожные огни; мужчина заиграл желваками.       — Я по крайней мере планирую серьёзное продолжение отношений. В отличии от кое-кого.       Майк резко выдохнул, застывая. Он нахмурил густые брови глядя на отца.       — Что? — только и смог выдохнуть он, поражённый услышанным.       — Да, Майкл, — Тэд лукаво усмехнулся, вставая с рабочего кресла. — Я планирую свадьбу с Шерил.       Майклу показалось, — и весьма явственно — что огромный ржавый крюк проткнул ему сердце и потянул его вниз.       — Ты не посмеешь. Ты же обещал, что после мамы… — Он оказался прерван.       — Майкл, мы оба прекрасно знаем, что Карен ушла в забытие, точно так же как и Уиллоу, так что пора нам обеих их забыть. Я должен устроить свою жизнь. А ты свою.       Уилер-младший вздрогнул всем телом. На глаза накатила предательская влага. Он до крови закусил нижнюю губу.       — Не смей. Не говори так о них, слышишь! Ещё одно слово и я… — Судорожный вдох.       — Да что ты мне сделаешь, сынок? — Тэд вышел из-за стола и обойдя его сел на ближайший угол, дабы находится напротив Майка.       — Клянусь, я за себя не ручаюсь, — молодой человек сморгнул слёзы, смотря пустым взглядом на усмехающегося отца.       — Мне надоело это слушать.       — Это мне надоело тебя слушать! — не выдержал Майк, указав на Тэда пальцем. — Какой же ты… сукин сын, — прошипел он, крепко сжимая от досады челюсти. Сердце стучало быстро и часто, выбивая остатки кислорода из лёгких. Его руки дрожали, а уголки губ нервно дергались.       — Что ты сказал? — Уилер-старший вскочил с места и буквально подлетел вплотную к сыну, возвышаясь над ним — хотя Майк и был выше него, он вновь почуял этот небывалый страх внутри себя. Он перемещался по его венам и артериям, холодя кровь.       Тэд в прямом смысле проделывал дырку в голове Майкла, сжимая и разжимая кулаки.       По щеке Майка скатилась слеза.       — А как мне было реагировать, Тэд? Вот объясни мне: как? Я застала тебя с любовницей в собственном доме. И это всё что ты можешь мне сказать: «ты всё не так поняла»?! — плача, кричала Карен. — Как ты мог? У нас же всё было хорошо.       Тэд истерично рассмеялся.       — С каких пор «у нас всё было хорошо»? —Он подошёл ближе к своей жене, которая всем телом вжалась в стенку и тяжело дышала, с испугом глядя на него.       — Значит, я ошибалась…       — Да, ты ошибалась. Ты очень ошибалась, Карен.       — Я заботилась о тебе и о сыне… — женщина замолчала, не понимая, отчего Тэд опять рассмеялся.       — Вот именно! Всё, что ты делала — заботилась о сыне и обо мне. Ты готовила, убирала, стирала. Да я даже забыл когда в последний раз к тебе прикасался, не говоря уж о чем-то большем!       — То есть, по-твоему, это я виновата в происходящем?! — Со слезами на глазах уточнила она.       — Да, это ты виновата!       Майкл с остервенением всмотрелся в глаза отца и сплюнул ему на лицо. Тэд нахмурил брови, исподлобья глядя на сына.       — Достаточно. Я всё поняла. — Женщина схватилась за сердце, переведя дыхание. Она отошла от стены и прошла мимо Тэда, случайно задев его руку плечом, но тот неожиданно схватил её за плечи и притянул обратно.       — Куда это ты собралась, дорогая? — нарочито взволнованно поинтересовался мужчина. Пальцы на её плечах сжались сильнее.       — Что ты делаешь? Пусти меня, мне больно! — Карен оттолкнула от себя мужа, с желанием покинуть его компанию, но ничего не вышло.       — Ты никуда не уйдёшь, пока мы не договорим. — Мужчина толкнул её в сторону дивана, отчего Карен едва не полетела лицом вниз, теряя равновесие.       Майкл заглянул в комнату через дверь. Так как Тэд стоял к ней спиной, он не заметил появления сына, а Карен, оперевшись о быльцу дивана, вдруг противоречиво замотала головой, как бы не позволяя ему сюда зайти.       Мальчик застыл в дверном проёме, видя, как отец стянул с брюк пояс и только сложил его пополам, как Майкл сорвался с места и в ту же секунду схватил заведённую за плечо руку Тэда.       — Нет, папочка, пожалуйста, не надо. Не обижай мамочку. Не делай ей больно!       Уилер-старший обернулся на сына и, опустив руку с ремнём, с раздражением посмотрел на него. Майк содрогнулся. В глазах отца считалась холодность и раздражённость.       Он явно был недоволен тем, что сын помешал ему.       — Засранец, ты будешь мне указывать? Ты будешь указывать, что мне делать? — разозлился отец. — Да я тебя…       В этот раз на защиту кинулась Карен: оттолкнув мужа, да так, что он упал на диван, она закрыла собой дрожащего от страха Майкла, плача.       — Он всего лишь ребёнок. Не надо, Тэд. Умоляю.       Тэд ухмыльнулся. Поднявшись с дивана, он подошёл к жене и оскалился.       — Твоё воспитание, между прочим.       Карен сглотнула. По щекам потекли слёзы. Её разведённые — для защиты сына — в стороны руки начинали дрожать. Майкл окинул маму непонимающим взглядом и вдруг сам вздрогнул, прижав в себе дневник — отец со всей силы ударил Карен ремнём по лицу, от чего она согнулась в три погибели, прижимая ладонь к лицу.       — Нет! Мамочка… — Мальчишка оббежал маму и спустившись на колени сел рядом, пытаясь разглядеть её лицо. Когда же женщина подняла голову и отняла руку от лица, Майкл с ужасом застыл, и мама поплыла перед его глазами в плотной пелене слёз.       На пол лица красовался огромный красный след от удара, а с щеки — видимо в месте, куда зарядила бляшка ремня, — сочилась тоненькой струйкой кровь.       — А ты, щенок, иди сюда… — Тэд неожиданно схватил сына за ухо и потянул за собой. Мальчик болезненно ойкнул и начал плакать сильнее, вырываясь, — дневник упал на пол в коридоре, — однако отец не отпустил его. Мать продолжала сидеть на полу, замерев без движения в исступлении.       Дверь кладовки распахнулась очень быстро. Майкл лишь успел выкрикнуть: «папа, пожалуйста, я больше так не буду!», как Тэд толкнул его в тёмное помещение. Мальчик упал на холодный цементный пол, разодрав коленки в кровь. Он сдавлено зашипел от боли и всхлипнул, глядя во все глаза на стоящего у входа в кладовку отца — его глаза, налитые гневом, не сулили ничего хорошего.       — Никогда не мешай взрослым говорить!!! Понял? И ещё раз что-то выкинешь, я запру тебя здесь на неделю! А теперь... подумай о своём поведении… — Мужчина толкнул дверь и она с скрипом поддалась. Майкл лишь заплакал пуще, крича:       — Папа, умоляю не оставляй меня здесь. Тут есть монстры!       Но было слишком поздно. Дверь закрылась, а после последовал характерный щелчок замка.       — Папа! — Мальчик вскочил на ноги и прильнул к железной двери, ударяя об неё кулачками, — Мамочка… — он осел на пол, рыдая. Майкл всего-то хотел похвастаться перед родителями хорошей отметкой по физике, а оказался наказан ни за что.       Взбешенный Тэд вошёл в зал, столкнувшись лицом к лицу с Карен.       — Куда это ты собралась, дорогая? Карен глубоко дышала, роняя слёзы на пол.       — Нет, ты не мог его запереть в кладовке! Он же боится её! Он говорит, что там монстры. Там ведь темно и холодно, в придачу есть крысы. Он заболеет, Тэд. Прошу… — Женщина с мольбой в глазах посмотрела на мужа, лицо которого абсолютно не выражало никаких эмоций.       — Пусть подумает над своим поведением.       — Ты ужасен! — выдала она, втирая слёзы рукавом пеньюара. — Я ненавижу тебя, Уилер!       В мужчине словно что-то перекрутилось.       — Ах значит, ты меня ненавидишь? А ну-ка иди сюда!       Карен взгвизнула, когда Тэд потащил её к дивану и повалил её туда, возвышаясь над ней. Она крутилась, вырывалась, размахивала руками и вписалась ногтями ему в ладони, однако это не помогало.       — Я сейчас тебе покажу, что значит, когда я ужасный и когда ты меня ненавидишь.       Он придерживал её одной рукой, а второй расстегнул брюки и стянул их с себя вниз.       — Заткнись, я сказал!       Майкл с вызовом смотрел отцу в глаза. Тот с отвращением вытер щеку, а затем, почти сразу, рассмеявшись, со всей дури ударил сына свободной рукой.       — Щенок. Да как ты себя ведёшь с отцом?       Место удара пульсировало. Майк приложил ладонь к раскрасневшейся щеке, чувствуя, как быстро стекали слёзы по лицу, опаляя.       — Я ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу! Это всё ты! Посмотри что ты наделал! — воскликнул парень.       — Пошёл вон.       — С радостью! — Майк развернулся и только собирался открыть дверь, как Тэд добавил:       — Ты наказан. Никакой карточки, никаких покупок, никаких девок. Завтра я уезжаю в командировку и ты останешься один. Будешь сам себе готовить, будешь сам убирать за собой. Я дам выходной работникам.       Уилер-младший закатил глаза.       — Легко!       Сердце стучало невообразимо быстро.       — А теперь: ключи.       — Какие ключи? — Майкл повернулся лицом к отцу.       — От машины, Майкл. Я же сказал: ты наказан. Так что никакой машины. Будешь добираться до школы пешком.       Майк сжал зубы.       — Они не со мной.       — Не лги мне. Я знаю, что ты их всегда носишь с собой, точно так же как и сигареты.       Молодой человек нервно задергал ногой.       Закатив глаза, он всё же полез в карман джинсов и достал оттуда ключи от автомобиля, протягивая их Тэду.       — Можешь идти.       Майкл сразу же вышел наружу, вдыхая воздух в лёгкие. В голове стоял шум.       — Указывать будешь своим шлюхам! — практически выплюнул тому в лицо он, саданув по двери.       Тэд закричал что-то бранное, но Майк его уже не слышал. Он побежал прочь, в комнату, сметая всё на своём пути.       «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — словно заведённый повторял он про себя, до тех пор, пока не добрался до своей комнаты.       Кровь в его теле закипала от злобы и ненависти к отцу. Влетев в комнату, Майкл тот час прошёл в другой угол, и со всей силы въехал кулаком по лицу манекена для бокса, выпуская пар.       — Ненавижу, — Он нанёс два удара одновременно: в шею и в живот.       — Сука.       Пошла череда ударов быстрых, как раскаты молнии.       — Ненавижу.       Его «оппонент» лишь пружинил в разные стороны, принимая все удары.       Сердцебиение ускорилось. Майкл выдохнул, и с ноги снёс манекен к стенке. Тот с грохотом упал на пол, попутно снеся с тумбы абажур.       Молодой человек упал на кровать и стёр всё ещё сжатыми в кулаки руками слёзы — сбитые в кровь костяшки вмиг запекли, но он даже на это никак не отреагировал.       В комнату кто-то постучал. Майкл раздражённо цыкнул, но не соизволил подняться с кровати.       — Убирайся! — что было мочи заорал он, прикрыв лицо рукой. Почему-то он был твёрдо уверен, что это отец.       Стук повторился. Уилер встрепенулся.       — Я же сказал убираться, что не… — Он осекся — на пороге стояла его младшая сестрёнка. С ворохом светлых волос на голове, сонная, с огромным синим плюшевым зайцем, которого она сжимала в тиски, Холли вдруг содрогнулась и понуро опустила головку, лепеча извинения.       — Прости, братик. Я просто… мне страшно спать одной. Мне приснился кошмар. И я… — девочка всхлипнула.       «Идиот…» — Майкл едва не задохнулся, когда понял, что наделал.       — Я лучше п… пойду, — Холли шмыгнула носиком и вытерев слёзки, босыми ногами пошлёпала по линолеуму.       «Боже мой… она настолько напугана, что пришла ко мне босая. Но почему она пришла именно ко мне?..» — Майк вздрогнул всем телом, осознавая, что это значило.       — Нет, Холли, стой! — Он забыл обо всём: о всей боли и ненависти и просто поднялся с кровати, подойдя ближе к сестре.       Девочка застыла на месте — её маленькие плечики дрожали то ли от холода, то ли от плача, — и громко всхлипнув, повернулась к Майклу лицом.       — Прости, прости, прости, маленькая. Я не хотел тебя обидеть. Не хотел на тебя кричать. Я не знал, что это ты.       Холли облизала губы, смотря брату прямиком в глаза.       — Ты думал, это папа?       Вот тут-то у Майкла отвисла челюсть.       — Откуда ты…       — Я слышала, как вы кричали у него в кабинете. Сначала я хотела узнать, что случилось, но передумала. Ты же… ты же знаешь, что папу раздражает, когда я хочу поспать рядом с ним. И лезу не в свои дела…       Ничего не ответив, Уилер моментально сгрёб сестру в охапку, и подхватил её на руки, прижав к себе — она была легче пушинки.       Хохотнув, девочка вжалась всем тельцем в грудь брата. Майкл опустился на кровать, посадив Холли себе на колени. Она улыбнулась.       — Тебя потревожил плохой сон?       Улыбка спала с её личика.       — Да. Мне стало так страшно и одиноко. Я не могла больше уснуть, — призналась девочка, теребя в руках длинные уши зайца.       — Хэй, — Майкл перехватил одну её крохотную ладошку и легко, почти невесомо сжал её, — Всё хорошо. Это всего-навсего сон. Он не сбудется, — и принялся стирать с её лица остатки слёз. Холли хлюпнула носиком, после чего сладко зевнула, прикрыв веки.       Майк улыбнулся, подмечая, как мило она смотрелась, и как же она похожа на их маму.       — Ну что, принцесса, будем ложиться спать?       Девочка растерянно кивнула и снова зевнула.       Примостившись у брата под боком, Холли ликовала: Майкл был такой сильный и тёплый, поэтому она чувствовала себя в безопасности, и ей было гораздо проще уснуть. А Майк же приобнял сестрёнку за плечи и укрыл её босые ножки пледом.       — Расскажи сказку, — вдруг сонно пробормотала она.       Уилер улыбнулся. Холли просто обожала сказки. Для неё он специально сочинил несколько, которые девочке настолько понравились, что она написала их по памяти и начала рассказывать подружкам в садике.       — Ну хорошо. Жила-была принцесса. Она славилась тем, что была неприступной и сильной. Ни один принц, который желал с нею познакомиться, не мог завоевать её сердца. Принцесса имела невероятную красоту: глубокие карие глаза, с золотыми вкраплениями, пухлые губы цвета спелой вишни, короткие русые волнистые волосы, нежнее шелка... Вдобавок к своей красоте и уму, она была невероятно мудра и рассудительна. А так же она была всеобщей любимицей и любимой дочерью своего отца — короля. И вот однажды, к ним на бал заявился принц. Он имел дурную славу и про него шептали много слухов. Прознав о прекрасной принцессе, он решил во что бы то не стало, заполучить её. Ему было абсолютно всё равно на то, что… — Майкл неожиданно замолчал. Холли во сне крепче обняла его и улыбнулась, посапывая через носик.       — Сладких снов, Холли, — улыбнулся молодой человек, оставив трепетный поцелуй на златовласой макушке.       В скором времени, Майкл тоже уснул. Всё-таки придя к выводу, что он абсолютно несознательно наложил образ Джейн и свой образ на сказку. Просто потому что захотелось.