Idle Teen

Среда 29 мая 2019       Когда ты живёшь обычной подростковой жизнью – учёба, семья, тусовки, возможная подработка, друзья, вечеринки, шоппинг, сплетни, прогулы в школе и прочая лабуда, – то всё реально просто. Но что делать, когда ты не совсем обычная семнадцатилетняя девушка, проживающая две жизни изо дня в день: с пол девятого утра до пол шестого – примерная умница-старшеклассница подрабатывающая барменом с восьми, а после десяти вечера до полуночи – соблазнительная танцовщица в треклятой забегаловке? У тебя смертельно больна мать, ей нужна операция, которая стоит баснословных денег, и не дешевый уход с дорогими медикаментами, что с трудом завозят в эту тьму таракань. У тебя есть лучшая подруга – очуменная рыжеволосая девчонка, которая заменяет тебе старшую сестру, постоянно подбадривает и помогает; есть хороший друг, и у тебя не было – ни разу! – парня (хотя на фиг он тебе сдался?). У тебя РПП и психологическая травма после… (ладно, уже не важно). Грозовой тучей виснут экзамены и выпускной, к чему ты абсолютно не готова морально, а приёмный отец контролирует сильнее обычного, потому что «ты всё чаще получаешь в школе по физике оценки ниже обычного, мало ешь и странно себя ведёшь. Мне это не нравится, Джейн.» Честно, не знаю, что может быть ещё хуже?..       Джейн с протяжно-усталым стоном резко опустила голову на исписанные голубоватые листочки личного дневника.       – Что за бред? – прошептала она, сжав в руках розовую ручку с пометкой «011» сбоку на верхушке – подарок Максин. – Почему я вообще это пишу? – В том же положении девушка принялась быстро зачёркивать предложения – ручка поспешно оставляла за собой чёрные кривоватые полосы, перечёркивающие аккуратный круглый почерк.       Джейн вздохнула и подняла голову, но не успела закрыть блокнот, так как в ту же секунду в комнату без стука заглянул её приёмный отец, провозгласив своим грубым голосом:       – Доброе утро. Завтрак готов, соня.       Девушка резко дёрнула голову в сторону двери, после чего мягко улыбнулась, усмиряя разразившуюся дрожь внутри. «Всё хорошо, Джейн. Ты дома, успокойся.»       – И тебе доброе утро, пап.       Она повернулась обратно, захлопнула личный дневник – нежно-голубой переплёт с блёстками кинул едва заметные блики прямо в глаза после столкновения с весенним солнечным светом – и поспешно спрятала его в чёрный рюкзак с различными нашивками и значками, что стоял у ножки старого рабочего стола. Ощутив на себе заинтересованный, проницательный взгляд отца, – последнее время он стал внимательнее относиться к её поведению, хотя, куда ещё внимательнее-то? – Джейн закусила губу и крутанулась на офисном кресле в его сторону, вновь улыбаясь.       – Я уже иду завтракать. Спасибо, – нежно проговорила она, не опуская уголков губ. Мужчина подозрительно сузил голубые глаза, обтирая влажные руки о кухонный светло-жёлтый фартук.       – Хорошо. Только сначала переоденься. Ты же не пойдёшь в школу в пижаме, верно? – Он хрипло хохотнул, заметив, как удивлённо раскрылись карие глаза дочери.       Она быстро посмотрела на себя и театрально вздохнула: чёрные атласные шортики, розовая свободная футболка, высокие белые носки и тапочки с единорогами.       «Чем ему не школьная форма?» – возмутилась про себя Джейн, поджав губы, после вскочила с новенького кресла и подбежала к шкафу, распахивая дверцы.       – Через пять минут я буду внизу. Зубы уже почистила, – опередила открывшего рот Джима девушка, вынимая вешалки с одеждой.       – Так уж и быть, я жду тебя внизу. Даю тебе двадцать минут. На завтрак твои любимые вафли.       Джейн могла поклясться в этот момент, что Джим широко улыбнулся, однако ей было далеко не до радости. Плотный ком подскочил прямо к горлу, провоцируя природный позыв. Она прижала вешалку с разноцветными пиджаками к груди, за которой скорее забилось сердце. Часто задышав через рот, она закрыла глаза и неестественно выдала:       – Это... отлично..! Эм… Я рада. Спасибо тебе, пап.       Девушка услышала, как выразительно – скорее задумчиво – хмыкнул Джим. После этого дверь беззвучно закрылась, послышались тяжелые отдаляющиеся шаги и почти сразу же скрип лестницы.       – Пронесло… – выдохнула Джейн, облизнув пересохшие губы. В голове всё ещё громко постукивал пульс, однако девушка предпочла игнорировать его, продолжая перебирать пиджаки от красного цвета до белого, в поисках чёрного или же тёмно-синего.       Выбор пал на более-менее подходящую для школы одежду: светло-розовая рубашка в красную клетку с коротким рукавом, загадочно расстегнутая на первые две пуговицы, чёрные джинсы с завышенной талией, подчёркивающие стройные ножки и красивые изгибы тела, в завершение - чёрный пиджак с рукавом на три четверти.       Переодевшись, Джейн сняла тапочки, достала из-под кровати красные конверсы и обулась. Вывесила оставшиеся вещи обратно, сложила пижаму и положила под подушку, попутно расправив измявшуюся кофейную атласную простынь и спрятала под матрац – от греха подальше – откровенно соблазнительное нижнее бельё.       Гигиеническая помада на пухлые губы, лёгкий пучок на макушке, излюбленный рюкзак на плечо, форма для занятий в руку – и, вуаля, она готова к школе.       Джейн бегло оценила свой образ, смотря в зеркало туалетного столика на пороге комнаты. «Да, сойдёт для школы. Не нравится, пусть не смотрят!» – криво усмехнулась она, поправляя причёску, и, дёрнув вниз серебряную ручку, вышла наружу, прикрывая за собой дверь.       «Меня зовут Джейн Хоппер, мне семнадцать лет, и сейчас меня будут пытать едой. Кто-нибудь, помогите!..» – со вздохом подумала барышня, осторожно преодолевая все ступеньки уже прогнившей изнутри деревянной лестницы.       – Стоит починить лестницу, иначе кто-то из нас убьётся на ней, – невесело хохотнула Джейн, переступая порог кухни. За тускло освещённым столом – лампочка на двадцать вольт в абажуре на потолке обещала наградить слепотой – сидел в очках Джим с карандашом во рту, возле него стояла считай выпитая чашка кофе, кроссворд и наскоро сделанный, надкушенный бутерброд, а напротив – тарелка с трёхъярусным импровизированным вафельным тортом.       – Па-а-ап. Лучше бы сам поел, – начала дочь Хоппера и, подойдя к столу, бухнулась на старый табурет. – Я в столовке могу перекусить.       «Блин, да кого ты обманываешь?» – Прикрыв глаза, помассировала переносицу большим и указательным пальцами, и поставила спортивную сумку на пол.       Спустив с плеча лямку рюкзака, она поставила его туда же, у своих ног, и неуверенно взялась за столовые приборы.       – Ага. Знаю я твоё «в столовке поем». – Мужчина поднял на неё укоризненный взгляд из-под очков в чёрной квадратной оправе. – Посмотри, как ты исхудала.       Джейн невольно вздохнула, закатывая глаза. «Наша песня стара-нова, начинаем её снова...»       – Не начинай, пожалуйста-а-а. – Она, хныкая, растянула последнее слово. – Это всё стрессы из-за учёбы, мамы, подработки. Я нормально ем. Всё хорошо, правда, – стала оправдываться девушка, разрезая вафли напополам – взбитые сливки выступили по бокам с каждого этажа и упали на белоснежную тарелку, окрашиваясь соком малины, клубники и черники.       Джим не спускал с неё глаз, прослеживая каждое действие, вплоть до положенного в рот кусочка вафли, от чего его дочь чувствовала себя крайне некомфортно.       – Последнее время ты просыпаешься позднее обычного. Плохо ешь и странно себя… – Девушка не дала ему договорить:       – Налей мне, пожалуйста, кофе.       Тот вздохнул, поднялся с насиженного места, предварительно захватив чашку Джейн, и, шаркая подошвами тапок по полу, подошёл к плите, после чего начал наливать с турки свежесваренный кофе так, чтобы минимально попадалась заварка.       Вяло пережёвывая вафли, ягоды со сливками, девушка отложила вилку, молниеносно быстро достала левой рукой полиэтиленовый пакетик из кармана джинс – как удачно он там оказался – и, раз за разом поглядывая на Хоппера, выложила еду с тарелки, при этом постукивала приборами, размазывая сливки по поверхности. Она последний раз глянула в сторону, нагнулась, медленно расстегнула молнию сумки и бросила туда ненавистный пакет, но не успела застегнуть.       Прежде чем повернуться обратно, Джим открыл верхний кухонный шкафчик и выудил оттуда раскрытую упаковку шоколадного печенья.       «Наверняка, сегодня ночью схомячил пол пачки под нудные программы по телевизору. Лучше бы яблоки ел. А потом мне на лишний вес жалуется, поедая это же печенье.»       Мужчина перенёс чашку на другой стол и хотел уже было вернуться за печеньем, но неожиданно вскинул брови, таращась в пустую – если не считать оставшихся сливок – тарелку дочери.       – Вот это ты быстро. Может, добавки? – уточнил он, расплываясь в улыбке. Джейн показательно облизнула губы, затем улыбнулась, смотря на отца.       – Спасибо, я наелась. – Она с опаской кинула взгляд вниз и незаметно продвинула сумку под табуретку.       – Ваш кофе, мисс. Сейчас я найду пиалу и… – Джим развернулся к плите, достал глубокую тарелку из нижнего шкафчика и насыпал с пачки приготовленное заранее угощение. В это время Джейн успела завершить начатое: слегка подавшись вниз, она нащупала бегунок и потянула его в противоположную сторону, закрывая сумку. Далее вернулась в исходное положение.       – И печенье, – торжественно объявил Хоппер, поставив пиалу посередине на стол.       Девушка подняла кружку и отпила ароматный кофе, наслаждаясь приятным послевкусием – лёгкой горечью на кончике языка. Мазнув взглядом по соседней стене, Джейн с ужасом посмотрела на время, что показывали старинные часы с маятником.       – Ой, уже десять минут. Я опаздываю! – Она подорвалась с места, отставляя в сторону кофе. – Пап, машина ещё в ремонте?       Откусивший бутерброд Хоппер часто закивал, виновато смотря на дочь.       – Прости, только сегодня в полдень забираю, – едва выговорил с набитым ртом тот.       – Ладно, я побежала, папочка. – Девушка перегнулась через стол, оставив смачный чмок на небритой щеке отца. – Люблю тебя.       Она подхватила сумку и, надевая рюкзак на ходу, побежала в прихожую.       – И я тебя. Сегодня занятия? – Мужчина силился выглянуть из за дверного проёма на кухне.       – Да. – Джейн взяла флакончик любимых духов – к слову, тоже подарок Максин, – брызнула на шею и поспешно закинула в небольшой боковой кармашек рюкзака, а на столике у зеркала взяла ключ от дома.       – Всё, я побежала! Не опаздывай на работу. В холодильнике твой обед, вчера перед сном приготовила. Не забудь его, а то опять на ланче будешь есть одни пончики! – протараторила она, открывая дверь.       – Хорошо-хорошо. Я понял, – донесся немного недовольный голос Хоппера. – Удачи!       – Тебе тоже! – Хоппер-младшая улыбнулась, вышла на улицу и закрыла дверь.       Она сорвалась на бег, закинув сумку на плечо. В нос моментально ударил приятный весенний запах. Запах свежей зелени и распустившихся цветов. А перед глазами мелькали ярко-зелёные пейзажи городка.       Пробегая мимо невзрачных мусорных баков, она быстро достала пакет и выкинула его.       «Прости, пап. Прости...»       Девушка чертыхнулась. До начала занятий оставалось десять минут, а она почти на самом конце посёлка!       Вообще Джейн бегала более чем просто хорошо – любовь к спорту, хорошая гибкость и всё такое, – даже обгоняла львиную долю парней в классе, если не в школе, но сегодня удача была явно не на её стороне. Сначала порвалась сумка, что теперь покоилась на помойке, и девушке пришлось перебрасывать форму на ходу в забитый учебниками и тетрадками рюкзак. После – она чуть не разбила свой дорогой телефон, на который копила около полугода, откладывая десять процентов из всего заработка.       Когда она перебегала последний перекрёсток неподалёку от здания школы, – со всех сторон не было ни души! – то на неё внезапно чуть не наехала крутая спортивная белая машина. Девушка замерла на месте, на самом краю дороги, и прислушалась к ускорившемуся сердцебиению, сомкнув веки.       «Раз, два, три, четыре, пять, шесть...» – считала она про себя, дабы успокоиться. В конечном итоге, нервы невнимательного водителя не выдержали, от чего Джейн вспыхнула огнём, как новогодняя ёлка:       – Блядь, ну куда ты под колёса тачки кидаешься, дура?       «Одиннадцать, чёрт возьми! Ну всё. Это я-то дура?! А сам, крот слепой!»       Резко обернувшись через правое плечо, Хоппер столкнулась со злобным взглядом чёрных глаз сидящего за рулём парня сквозь тонированное стекло – точно её сверстник. У него кучерявые, густые, чёрные с лёгким отливом фиолетового волосы, передние пряди которых придерживали солнечные квадратные очки, мраморная кожа, полные потрескавшиеся губы и ярко выраженные высокие скулы. На соседнем сидении сидел чернокожий молодой человек в солнцезащитных очках формы капельки, на вид немного старше владельца машины – хотя, может, он хозяин этого автомобиля?       – А сам-то? Смотришь по сторонам, когда едешь? Наличие крутой машины не всегда свидетельствует о том, что у водителя есть мозги, – съязвила та, переплетя руки на груди. – Мажор.       – Чего-чего? – Юноша мгновенно открыл дверь и поднялся с сидения, покидая кожаный чёрный салон автомобиля. Вперив недовольный взгляд на девушку, он повторил её жест.       – Porsche 918 Spyder? – усмехнулась барышня, устанавливая зрительный контакт с удивленным парнем. Без лишних слов стало понятно, что она была права. Вскинув правую бровь, тот убрал руки с туловища и с ещё большим удивлением, а так же нескрываемым интересом смерил взглядом Джейн. – Для такой дыры, как Хоукинс, с ужасными дорогами, это чересчур. Пожалей машинку. – Его досмотр подходил к концу: он остановил вспыхнувшие шальным огоньком тёмно-карие глаза на стройных, бесконечно длинных – как для такого небольшого роста – ножках, медленно облизнувшись.       – Эй, я не экспонат в музее, чтобы ты меня так пристально рассматривал!       Тот же хмыкнул и, криво растянув губы в подобии улыбки, начал подходить к девушке.       – Эй-эй! – Джейн отошла на пару шагов назад, выставила руки вперёд в защитном жесте, не предоставив возможности юноше подойти ближе либо что-то сказать. – Притормози возбудившегося зверя внутри себя! Ещё один шаг, и ты получишь хук по лицу, ясно? – Она развернулась обратно, медленно зашагав в сторону здания старшей школы, – Чао-какао, мудак! – И, показательно вскинув средний палец в воздух, скрылась за поворотом.       – Ты знаешь её? – изумился второй, когда первый сел на водительское сидение, захлопнув дверку. Тот до конца провожал девушку голодным взглядом.       – Без понятия. – Он опустил громадные очки на переносицу, усмехаясь. – Но она мне уже нравится.       Тёмнокожий пустил смешок, отвернувшись к окну.       – Неужели Майки нашёл очередную жертву для своих ночных похождений? Ещё и в такой дыре.       – Ой, Лукас, заткнись. И без тебя тошно. – Майк закусил до крови нижнюю губу, переключаясь на предыдущую, более приятную тему обсуждений: – Нет, ну скажи, ты видел её ножки? Просто… – Не подобрав подходящего слова, парень громко присвистнул, глядя на своего друга.       – Да видел я. – Лукас повернул голову к брюнету, широко – насмешливо – улыбаясь. – Только такие, как она, не будут спать просто так с такими, как ты.       – Ну это мы ещё посмотрим, Лукасик, – Майкл нарочито нежным голоском подчеркнул переделанное имя чернокожего, от чего тот скривился. – Я представляю, как она будет с удовольствием стонать подо мной и просить больше... – замечтался парень, облизывая губы. Перед его глазами всплывали прекрасные ножки в тёмных обтягивающих джинсах.       – Фу! Какой же ты извращённый придурок!       – Ладно-ладно, – хрипло рассмеялся Майк, заведя мотор ключом зажигания. – Поехали уже. В местное исчадие ада, где нам светит провести ещё целый месяц.       Автомобиль плавно завернул за поворот, слегка подпрыгивая на неровной дороге, ведущей к школьному двору.       «И что это только что было? Кто они вообще такие?» – Джейн открыла входную стеклянную двустворчатую дверь с логотипом школы, заходя внутрь.       – Опять опаздываешь, Джейн, – недовольно проговорил охранник школы, стоящий сбоку от неё, возле своего рабочего места. Сердце подскочило к горлу.       – Мистер Гиббз, доброе утро, – улыбнулась Хоппер, точно чувствуя себя воришкой, пытающейся незаметно пробраться в огромное здание, и обратила взор медовых глаз на пожилого мужчину: седина украшала его прежде тёмные волосы, а глубокие морщины прорезали лоб, носогубную складку, собирались подобием лучиков в уголках зелёных, искрящихся добротой глазах.       – И тебе доброе. Уже девять. Где ты пропадала?       – Ох... – Та вздохнула, покачивая головой из стороны в сторону. – Сегодня просто не мой день. Сумка порвалась, телефон чуть не разбила, и в конечном итоге какой-то самовлюблённый мажоришка едва не сбил. В общем, очень весёлое начало дня. Кстати, тут я Вам небольшую благодарность приготовила, – вдруг вспомнила Джейн, улыбаясь. Она сняла рюкзак с левого плеча и, раскрыв его, достала оттуда горячий бутерброд, завёрнутый в фольгу, пока Томас лучезарно улыбался. – Спасибо Вам, что помогли мне тогда.       Девушка неуверенно подошла к дедуле и протянула ему свёрток.       – Они тебя больше не трогали? – поинтересовался он, принимая в свои огромные морщинистые руки лакомство.       – Не-е-ет. Теперь они не посмеют, – по-доброму усмехнулась та, вспоминая, как местная шпана едва уносила ноги, сверкая пятками, от всё ещё не потерявшего форму семидесятилетнего охранника, который мужественно заступился за неё, пригрозив оболтусам табельным оружием. Она тихо хихикнула и ступила шаг назад, накидывая лямку рюкзака на второе плечо. – Ну... Мне пора. Ещё раз спасибо.       Джейн развернулась к тому спиной, срываясь на бег.       – И тебе спасибо, дорогая. Обязательно заходи на чай после уроков, – напомнил ей мужчина, улыбаясь.       – Простите, сегодня не могу. Тренировка! – не оборачиваясь, ответила та, после чего заскочила на лестницу, поднимаясь, переступая через одну.       – Всё-таки она замечательная девочка, – тихо добавил Томас, сжав в ладонях отдающий теплом бутерброд, и прошёл обратно на свой пост.       Джейн пулей поднялась наверх, затем подбежала к нужной двери под номером двадцать девять – первый модуль – математика, которую вела их классный руководитель – Оливия Миллер – и, стиснув похолодевшие от волнения пальцы руки в кулак, дробно постучала.       – Войдите, – послышался приятный полётный голосок учительницы.       Девушка судорожно ухватилась за ручку правой рукой, толкнула дверь и зашла в полный учеников класс.       – Доброе утро, мисс Миллер.       Она изваянием стала у двери, не решая ступить ни шагу. На неё обратил внимание Хендерсон: оторвавшись от учебника, он приветливо улыбнулся.       – Джейн, ты опять опоздала.       – Я знаю, мне правда очень жаль. Это больше не повторится. Я всё объясню Вам. Пожалуйста, мисс Миллер, – запричитала Джейн. Закончив предложения, она захватила губами воздух, сглотнула и с мольбой посмотрела на насупившуюся женщину.       – Ладно. – Та вздохнула, расслабляя мышцы лица. – Подойдёшь ко мне на перемене.       – Хорошо.       – Можешь садиться. Готовься к уроку и выходи к доске. Сейчас мы повторяем квадратные уравнения, – пояснила Оливия ученице.       Девушка кивнула, прошла вглубь класса и села возле Дастина, за соседнюю парту, между тем скинула рюкзак со спины.       – Привет, – прошептал тот, глядя на неё с улыбкой до ушей.       – Привет.       Джейн быстро выкладывала из рюкзака все необходимые для урока принадлежности, не удосужившись обратить внимание на одноклассника.       – Опять ты опоздала. Уже целую неделю так. Что-то случилось?       – Потом, Дастин. Меня вызвали к... – Хоппер не успела окончить, так как её перебила учительница:       – Мисс Хоппер, пожалуйста, не разговаривайте.       – Да, мисс Миллер. Квадратные уравнения? – переспросила Джейн, предварительно захватив книжку по алгебре, и направилась к доске. Хендерсон вздохнул, подперев щеку правой ладонью.       – Верно. Номер триста пятьдесят три. Будь добра, продемонстрируй решение уравнений, начиная со второго.       – Икс в квадрате минус два икс минус три равно нулю?       – Да.       Джейн медленно выдохнула. Взяла мел в руки, подойдя к доске, и начала писать: перво-наперво записала условие, затем - поэтапно решение.       Математика – это тот предмет, который давался ей более-менее свободно, практически без усилий, особенно по сравнению с физикой. Уравнения, неравенства, задачи, формулы – это всё было относительно не сложным для осмысления и решения. По правде говоря, она ненавидела дроби и степени, однако это не мешало хорошо писать самостоятельные и контрольные. А вот задачи с физики – как и сам предмет – никак не решались и не учились. Сколько бы девушка ни пыталась зубрить формулы, определения, правила, законы – ничего не всплывало на задворках сознания в нужный момент. Возможно, такое плохое восприятие предмета было связанно с его учителем, мистером Бренером, который, как-никак, являлся родным отцом Джейн. Сказать, что она чувствовала себя некомфортно на его уроках – ничего не сказать. Чего стоил один его взгляд светло-голубых глаз, пробирающий буквально до костей, а так же поблажки и вечно извиняющийся вид.       «Лучше бы маме помог...».       Другое дело - уроки английской и мировой литературы, английского и испанского языка, где Хоппер блистала лучше всех. Но за последнее время и по этим предметам оценки получались ниже обычного, от чего большинство учителей переживали за девушку: «Бедняжка Джейн. За что ей такое наказание? Мать больна, её удочерил посторонний человек, ещё отец, предавший семью, ведёт у неё физику...».       Внезапно мел съехал по ровной поверхности зелёной доски, произведя противный звук, а после разломался на две части. Джейн испуганно ойкнула, следя за покатившимся по чистому паркету белым кусочком мела, что остановился лишь в углу стенки.       – Ничего-ничего. Всё в порядке, – словно из-под толщи воды дошёл голос мисс Миллер.       Хоппер пару раз моргнула, прогоняя назойливые мысли, не внимая скоропалительному сердцебиению, затем сосредоточилась на математике и дописала последнее уравнение.       – Я закончила.       Девушка сложила руки внизу в замок, отошла от доски в сторону, позволяя остальным ребятам свериться с её ответами, в то время как учительница проверяла алгоритм, правильность решения и ответ.       – Отличная работа, Джейн! Всё правильно. – Женщина растянула губы в улыбке, глядя на смутившуюся ученицу.       Приулыбнувшись уголками губ, Джейн положила мелок на стол, после чего прошла в другой конец классной комнаты, к своей парте.       – Итак, класс. – Оливия посмотрела на миниатюрные часики, украшавшие её изящное запястье, и подвела итог:       – Через минуту будет звонок, так что можете идти на перемену. В конце следующего урока будет проверочный тест.       Хоппер опустилась на стул. Трели звонка внезапно пронеслись по коридорам школы, оповещая всех учащихся об окончании урока.       Одноклассники стали медленно расходиться, покидая класс. Они брали свои смартфоны, деньги, отвлекались на друзей и, разговаривая в полный голос, уходили. С каждой новой секундой галдёж возрастал в здании сильнее.       Джейн вздохнула и, подперев щёку ладонью, со скучающим видом уставилась на персиковую стенку класса, медленно погружаясь в трясину собственных мыслей. Дастин хотел к ней подойти, но, посмотрев на учителя, понял, что лучше оставить их наедине, потому подхватил телефон со стола и направился к выходу.       – Джейн... – Мисс Миллер встала из-за учительского стола и прошла по прямой, чтобы пробраться поближе к ученице. – Что происходит? – Она приземлилась рядом, на место Хендерсона, после чего обернула встревоженный взор голубых глаз к девушке, нахмурившись – тёмные, аккуратные, но широкие брови сошлись на переносице. На середине лба выступила еле заметная впадинка-морщинка.       Джейн лишь ощутила, как в лёгких вдруг не хватило кислорода.       – А что случилось?.. Мама себя чувствует хуже, – неуверенно заговорила она, оторвав взгляд от бесцельного разглядывания однотонных обоев. Сердце ухнуло вниз, в пятки. – На подработке небольшие проблемы. Я не могу справиться с физикой. Родной отец надоедает с извинениями, а мне и так тошно от одного его вида. Из-за всего этого я неспокойно сплю, просыпаюсь гораздо позже, а так как у Джима сломана машина, я начала часто опаздывать. – Хоппер вздохнула, сглотнув. Учительница внимательно её слушала, не спуская с неё глаз. – Мне правда очень жаль, что я доставляю Вам столько неудобств. Но я постараюсь исправиться. Я...       «Я просто не могу рассказать Вам всей правды о РПП, о моей подработке и прочих нюансах, что необратимо повлияли на мою жизнь...» – мысленно добавила девушка, сомкнув веки, – в уголках глаз выступили жгучие слёзы.       – Джейн... – Женщина поднялась на ноги и медленно подошла к девушке, беря её свободную, холодную руку в свою тёплую. Джейн неожиданно вздрогнула, чувствуя приятную разницу температур, смотря на ободряюще улыбающуюся учительницу.       Она была приятной наружности молодая женщина: светлые – блондинистые, – лёгкие, волнистые волосы до лопаток, отливающие золотом на солнце, белоснежная кожа с проглядывающими даже на лице венами и капиллярами, на удивление густые чёрные брови и длинные кукольные ресницы, что и без туши увеличивая тёмно-голубые глаза; ровный, тонкий, небольшой носик, немного выгнутый в переносице, не пухлые, но привлекательные алые губы. Мисс Миллер обладала стройной фигурой и приятными глазу округлостями в нужных местах, а так же хорошими мозгами и отличной начитанностью не только в научной сфере, но и в художественной литературе. Не зря же у неё не было отбоя от ухажеров.       – Ты не должна тянуть это всё в одиночку. Ты не должна взваливать такой тяжёлый груз на себя. На свою новую семью. Я всё понимаю, детка. Но за тебя все переживают... знаешь? Миссис Ридклиф, мистер Остин, мисс Гилл и миссис Эндрю. Они часто интересуются тобой, твоими успехами и здоровьем, самочувствием твоей мамы и обстановкой в новой семье. – Оливия стиснула её ладошку в знак поддержки. Хоппер поджала губы.       – Ну, семья уже давно не новая. Я живу с Хоппером и мамой третий год, – поспешила поправить ту Джейн. – И я счастлива. Всё это время дом ни разу не познал на себе разрушительной силы криков. Раньше Бреннер и мама ссорились каждый день, но когда это всё произошло... – Она осеклась. На языке горчило от сказанных слов, в горле стал ком, а в голове звонко отбивал пульс.       – Я понимаю, что тебе сложно видеться с мистером Бреннером, но поменять твой класс по физике невозможно, потому что он единственный в нашем городе грамотный, хороший и ответственный учитель физики.       – Всё в порядке, не стоит ничего менять. Я справлюсь. – Джейн сморгнула слёзы и поднялась со стула, разорвав оковы рук Оливии. – К тому же, это последний год в школе. Даже последние месяцы. Осталось совсем немного.       – Сколько ещё денег нужно на операцию для мамы? Может, мы в школе можем чем-то помочь? Или же я могу как-то... – Женщина стала напротив Хоппер и вздохнула, так и не договорив – её острые плечики резко опустились.       – Нужно ещё порядка девяноста тысяч. Это только на операцию. Плюс дорогостоящие медикаменты, курс химиотерапии... всё это стоит ужасно больших денег, – выдохнула та, опуская голову.       – Три месяца назад нужно было сто семьдесят тысяч. Неужели так хорошо помогают люди? – искренне изумилась учительница.       Хоппер нервно усмехнулась.       «Ну да, конечно… люди...»       Однако вместо того, чтобы как-то ядовито ответить на поставленный вопрос – грубые слова так и крутились на языке, готовые сорваться словесным нелестным потоком, – она лишь часто закивала, не поднимая головы.       – Это же отлично! – улыбнулась преподаватель. – Джейн, детка, ты всегда можешь обратиться ко мне. Пожалуйста, помни об этом. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты для меня словно дочь.       – Спасибо Вам за это, мисс Миллер. Я учту.       Джейн подняла на неё глаза и фальшиво улыбнулась – уголки её искусанных губ нервно задрожали.       – Всегда пожалуйста. Поверь, всё правда будет хорошо.       Мисс Миллер мягко приобняла ту за плечи и, улыбнувшись, отошла вбок.       Джейн прошла вперёд неё, с желанием покинуть душное помещение класса. Воздух и впрямь душил, сдавливал лёгкие и глотку.       – Ты прости, что я подняла эту тему. Я правда переживала за тебя.       – Всё хорошо, – резко выдавила из себя девушка и, переступив порог кабинета, облегчённо выдохнула.       – Почему ты мне ничего не рассказывала? Мы друзья в конце концов или нет? – недовольно проворчал Дастин в пол голоса.       Джейн задрожала, ощущая мурашки на спине, и повернула голову в правую сторону – Хендерсон стоял с натянутой на глаза кепкой, облокотившись на белую плиточную стенку с тёмно-синими горизонтальными полосами, близ класса математики.       – Подслушивать нехорошо, между прочим, – уличила того девушка.       Молодой человек дернулся к ней туловищем, становясь в пол оборота.       – А как с тобой по-другому, если ты не идёшь на контакт? Вечно закроешься в себе и ничего не рассказываешь! – Начал переходить на крик.       Хоппер вновь вздохнула.       – Не кричи. Пожалуйста.       – Я... Я!.. Я за тебя переживаю, а ты... дурёха!       – Ну прости. Я правда не знала, стоит ли рассказывать. У тебя свои проблемы. К тому же, конец учебного года. Я посчитала, что лучше не говорить, а то мало ли, вдруг ты к экзаменам усердно готовишься, а тут я со своими проблемами, – промямлила Джейн, понуро опуская голову.       Хендерсон гортанно простонал и, оттолкнувшись от стенки подошёл к девушке, приобнимая её за талию. Она мгновенно ответила тем же, обвивая его большое туловище руками.       – Никогда так больше не поступай, – назидательным тоном потребовал тот. – Ты же Макс всё рассказываешь, я прав?       Хоппер тут же стало стыдно и неловко.       – Ну вообще-то, она тоже ничего не знает, – приглушённо отозвалась она, стискивая в руках его мягкую белую футболку с очередным принтом какой-то популярной компьютерной игры.       – Ещё лучше. Вам обязательно нужно встретиться и поболтать.       Девушка коротко рассмеялась.       – Как раз собирались.       – И кстати, ты слышала, что у нас в школе новенький?       Джейн отпрянула от Дастина, выбравшись из крепкой хватки рук. Приподняв левую бровь, она внимательно посмотрела тому в глаза.       – Да? Ну и фиг с ним. Меня никто не интересует. – Заминка. – А вообще, с чего ты это взял? Какой идиот будет переходить в другую школу в конце учебного года, ещё в такое захолустье, как Хоукинс? Парень неопределённо пожал плечами.       – Не знаю. Я сам удивился, когда услышал, что директор разговаривает об этом с мисс Миллер, уточняя всё до мелочей.       Девушка только приготовилась ответить, как вдруг находящие в коридоре большинство девчонок заверещали, как резанные, не своим голосом и принялись перешептываться, спрашивая у друг друга: «это правда он?!». Хендерсон отошёл вбок, заинтересованно глядя вперёд, предоставив Хоппер больше пространства для наблюдения.       – Ра-а-азойдись.       Вдалеке виднелись два высоких юноши крепкого телосложения в чёрной кожаной одежде.       Ученики ругались между собой, каждый покрывая другого трёхэтажным матом, с завистью смотря на главных героев разворачивающегося спектакля, идущих посередине коридора.       Джейн закатила глаза. Не посчитав нужным даже посмотреть на новенького, устроившего шоу, – и так слишком много чести! – она шепнула Дастину: «пойдём в класс», и уже было развернулась, как на периферии ощутила чей-то похотливый, до дрожи в сердце знакомый взгляд и застыла.       – Джейн? – В непонятках Дастин кинул на неё обеспокоенный взгляд.       – Лучше отойди, толстяк! – прикрикнул один из приближающихся парней.       Хоппер сжала кулаки, готовясь устроить изощрённую пытку словами наглому подлецу, однако в следующую секунду оказалась прижата спиной к холодной школьной стене. Она закрыла глаза от болезненных ощущений и быстро сгруппировалась, установив руки на рельефной груди новенького, дабы оттолкнуть его от себя, но крупные ладони сжали её запястья.       – Хоу-хоу-хоу, – хрипло, на придыхании выдохнул ей в лицо наглый незнакомец. Джейн распахнула глаза и прежде чем поняла, что перед ней стоял тот самый мудак из спортивной машины, потрясённо открыла рот, наблюдая, как неспешно расплывались пухлые губы в самодовольной усмешке, а спадающие на лоб кудри небрежно обрамили лицо. – Какой приятный сюрприз, крошка.       Её сердце забилось где-то в горле.       «Что может быть ещё хуже?..» – вспомнила она свои утренние строки в дневнике. – «Вот это! Просто самый удачливый день моей жизни!»