Чужой близкий

      Уловив едва слышный щелчок закрываемой двери, Локи распахнул глаза. Резко подскочил с кровати, шатко, не ощущая тела и пространства, с тревогой замер в полной темноте. Рядом что-то с грохотом рухнуло — видно, он случайно задел. Быстро приближаясь, по полу застучали шаги. Чужая рука легла ему на плечо. Затем перекочевала на лоб — горячий и влажный от испарины. Встревоженный Локи вскинулся, отпрянул, рефлекторно взмахнул рукой. За мимолётным всполохом света последовало шипение магического пламени. Снова раздался глухой шум. Послышался то ли стон, то ли вздох, чьи-то настойчивые руки обхватили его, потянули за собой, и Локи ощутил себя лежащим на постели. Совсем рядом мужской голос зашептал — уговаривая, успокаивая, что-то обещая. Локи слабой ладонью слепо провёл по густой тьме. Натолкнулся на что-то сначала неясное, подушечками пальцев ощупал нос, щёки, недлинную бороду. Ощутил тёплое дыхание и движение губ. Шумно втянул ртом воздух.       Ах, да. Точно. Тор.       Рука дрогнула, опустилась вдоль тела, успокоившись.       — Свет, — просипел Локи и испугался того, как чужеродно и беспомощно прозвучал его голос.       Во мраке помедлили. Через пару мгновений настольная лампа мягко осветила часть комнаты, отгоняя сумрак от постели. Локи зажмурился, затем часто заморгал. Теперь темнота не казалась ему такой непроглядной, вязкой и непривычно пугающей. Мысли замерли. Перед глазами, расплываясь и дрожа, плясали цветные точки. Его голову приподняли над подушкой, поднесли к губам кружку. Первый глоток Локи сделал машинально, потом скривился, закашлялся и отвернулся. Кружка с чем-то пахучим вновь оказалась у его лица. Раздался голос Тора — тихий, низкий, с хрипотцой. И Локи повиновался, отпил ещё, после чего его отпустили.       Мутным взглядом впившись в незнакомый потолок, он впал в оцепенение, а затем снова провалился в беспамятство.

***

      Врач — немолодой асгардец со строгим лицом, — пришёл сразу после того, как Локи уснул. Внимательно выслушав Тора и бегло оглядев младшего принца, он отрывисто и ворчливо объявил:       — В больницу его надо, и стоило сразу причём. Будь у нас Горнило душ, можно было бы и так, на месте. Но тут всё по-другому.       Как с нашкодившим мальчишкой, врач разговаривал с Богом Грома не без укора, лишь вскользь оценив оказанную им первую помощь.       — Он хорошо держался, — Тор потёр переносицу сложенными щепотью пальцами, искоса посмотрел на Локи. Взгляд его в миг потеплел.       В больнице, построенной в центре города и по земным стандартам, Локи сделали всё, что было необходимо в случае огнестрельного ранения. Потом назначили лечение из смеси мидгардских препаратов и асгардских — того, что можно было восстановить по рецептам без использования специфичных, несуществующих на Земле компонентов. В целом, как и предполагал Тор, всё могло быть гораздо хуже. Магия трикстера спасала его.       Локи пребывал в полусне первые сутки. Он то терял сознание, то приходил в себя. Его будили только за тем, чтобы дать лекарства и сделать перевязку. Тор сидел возле него, изнеможённого болезнью, и размышлял.       Даже без слов врачей он понимал, что ухудшение состояния мага — закономерность после пережитого стресса. Поначалу его держали в тонусе собственные эмоции, но потом организм сдался. Каким бы ни был сверхсильным и крепким асгардец на фоне простого человека, он, по сути, мог заболеть тем же, с той лишь разницей, что болевой порог был гораздо выше и сильнее иммунитет. Однако иногда организм мог дать сбой, и невосприимчивость сильно падала. Радовало только то, что на восстановление требовалось куда меньше времени.       А ведь можно было избежать всех осложнений. Стоило сдержаться, промолчать, не поднимать волну… Но что толку об этом переживать задним числом? Пусть он ругал себя поначалу, но отрицать собственное истощение было нельзя — просто глупо. В былые времена он, Тор, и не такое мог сказать и сделать. Нервы, всё треклятые, расшатанные нервы. Надо было исправлять то, что можно, а остальное принимать, как есть. Тревога, держащая Тора в тисках, парадоксальным образом отступила, и ум его прояснился. Он вдруг понял, что устал сожалеть и беспомощно трепыхаться в попытке контролировать ситуацию. Состояние то было настолько привычным, что теперь свободное и спокойное течение мыслей казалось чем-то новым и необычным. Он сам не понял, в какой момент так изменился. Может, это произошло вчера, а может ещё тогда, когда Локи в безрассудстве своём сбежал и попал в передрягу. А может, только сейчас?.. Думая обо всём этом, Тор пообещал и себе, и находящемуся в беспамятстве Локи, что больше никогда.       Он практически не отлучался от Локи. Ему предлагали сиделку, но Тор отказался. Пойти домой и даже в больничную зону отдыха его невозможно было заставить. Так и было, пока кто-то из медперсонала не обратил внимание на его угнетённое состояние. По итогу в палате появилось раскладное кресло.       Спустя ещё день, когда Локи окончательно пришёл в себя, Тор забрал его из больницы. К этому моменту в жилище Одинсона произошли существенные изменения: старая мебель была выкинута, обои переклеены, ремонт сделан там, где это являлось необходимым. Дом был почти как новый. Тор поблагодарил всех неравнодушных асгардцев, которые сделали это для него. Пока на словах, но вознамерившись чуть позже обязательно вознаградить их за этот добрый жест в своей щедрой манере. Так или иначе, Тор ещё раньше решил, что нечего им в гостевом доме ютиться, рассчитывая на то, что Локи так будет лучше и легче. Он уступил ему свою спальню, а сам перебрался в небольшую гостиную, обустроив себе там угол. Странствуя в компании со Стражами, громовержец привык к непритязательности в жизни без особых условий. Его всё устраивало.       Локи удавалось сохранять внешнее спокойствие, насколько это было возможно в его ситуации. Внутренне же он испытывал смятение. Иногда трикстеру думалось, что лучше бы его снова избили. Забота Тора влияла на него так сильно, что непроизвольно хотелось снова плакать, и руки его тянулись что-нибудь разорвать и разом утешить, прижав к сердцу. Собственные глупые чувства тяготили его. Он пока не понимал, отчего так происходит, но знал точно одно: подобные нежности от Тора — непозволительная роскошь для него.       Однако приходилось мириться с таким положением вещей. Тор помогал ему практически во всём, обеспечивая надлежащий уход и следуя советам и наставлениям врачей. Другим людям он не стал доверять эту хлопотливую работу. К тому же, со временем Локи начал наглеть, и требовал от Тора то, что сам в состоянии был делать:       — Подай мне покрывало.       — Да вот же оно, — Тор взглядом указал на стул, что был совсем рядом с кроватью Локи, — только руку протяни.       — Пожалуйста. Меня знобит, — лежащий под одеялом Локи скорчил гримасу боли и требовательно протянул руку. Тор тяжело вздохнул, всё-таки укрыв трикстера сверху покрывалом. А затем, выпрямившись, услышал следующее: — И подушку, пожалуйста, под ногу… Ох, как же больно!.. И ещё кое-что…       Поэтому мириться с некоторыми моментами приходилось не только Локи. Тор готовил еду и кормил его, делал перевязки и просто был рядом, когда то было нужно. Это дело являлось хлопотным, но не настолько тягостным. Помогая трикстеру передвигаться по дому от комнаты до ванны, он стал замечать, как тот хватался за него при любом удобном случае: совершенно неловко вцеплялся пальцами в руки, плечи, прикладывался головой к груди, когда та, по его словам, начинала кружиться. У Тора от этих крох проявления доверия сладко сжималось сердце.       А Локи сам не заметил, как привык к этому, и стал ненасытно желать всё больше и больше.       — Моя магия меня подводит, — траурным тоном заявил он на следующий день, — на исцеление сил совсем нет.       Тору оставалось только посочувствовать магу и продолжить заботиться о нём. Так что скорое восстановление, на какое рассчитывал громовержец, отложилось ещё на пару дней.       Временами они просто разговаривали. Локи больше молчал, чем говорил, слушая и вникая в то, что рассказывал о себе Тор. Или только делал вид, но последнему это было не столь принципиально. Он был рад наступившему спокойствию в их взаимоотношениях, довольствуясь малым. Впрочем, Тор бы не сказал, что ему этого было недостаточно.       То, что случилось с Локи в Нью-Йорке, практически не озвучивалось вслух. Тор не настаивал, а Локи упорно хранил молчание, стоило Одинсону поднять эту тему. Но вскоре всё изменилось.       — Мне стоило добить его, — страдая из-за боли в ноге, прошипел Локи. — Как досадно. Это все из-за тебя. Ты на меня дурно влияешь.       — Это было ужасной глупостью, — Тор нахмурил брови и сел на край кровати Локи, — с самого начала. И стало бы ещё большей, сделай ты это.       — Точно плохо влияешь, — кивнул трикстер.       Помолчав, он вмиг стал задумчивым. Во взгляде его поселилась необъяснимая тоска и что-то ещё, до невероятности похожее на вину. Локи чуть приподнялся на локтях, и Тор тут же поставил вторую подушку ему за спину, чтобы трикстеру было удобно сидеть. Тот, после нескольких минут молчания, снова заговорил, смотря на свои руки, вытянутые на покрывале:       — Да. Ты прав, — а затем добавил: — глупо было оставлять его в живых.       На его лице заиграло насмешливое выражение. Тор коротко улыбнулся, и стало ясно — он знает, что пряталось за этой насмешкой.       Локи тут же недовольство скривил губы. Словно ранняя заря в прохладных утренних сумерках, что-то теплилось у него в сознании, взывая к совести, и он, испытывая странный порыв, мгновение назад хотел сказать совсем иное. Он бы сделал это, не будь таким упрямым гордецом.       — Ладно, это… — тихо начал Локи, тут же остановился, прочистил горло коротким кашляющим звуком и продолжил, добавив дерзости в голос: — И что теперь? Ты всё ещё сердишься на меня?       — Ты сильно разочаровал меня. Но пойми, я на тебя сержусь только потому, что ты мне не безразличен. Я беспокоюсь за тебя.       — Насчёт тех твоих слов. Ты сказал, что я могу идти куда захочу и насовсем. Это так?       Тор медленно кивнул:       — А ты хочешь этого прямо сейчас?       Локи не ответил. Тут же возникшее молчание завершило разговор. Но когда Одинсон поднялся с постели, Локи посмотрел на него так, что не замереть в ожидании было невозможно:       — И, да, Тор.       — Что?       — … Спасибо тебе.       Тор не сумел скрыть замешательство, что кратко, но красноречиво отразилось на его лице, кивнул, а затем улыбнулся — сдержанно, но абсолютно счастливо.

***

      Если и было трикстеру присуще постоянство, то оно точно не являлось его сильной стороной. То, что доставляло ему удовольствие условно день назад, на следующий казалось невообразимой глупостью, доводящей до уныния и скуки, а так же заставляя испытывать стыд. Проснувшись утром на пятый день своей болезни, он сверлил потолок на четверть возмущенным и наполовину растерянным взглядом. Ещё частично в нём присутствовало такое невыразимое страдание, что впору было подумать, что лечение не помогло, а только усугубило его состояние. Спустя несколько минут размышлений, последовавших за осознанием и мучительным анализом своего поведения, Локи рывком поднялся на кровати, продолжив сверлить уже стену бегающим в негодовании взглядом. В уме вспыхнуло ёмкое, крепкое и очень нехорошее слово.       Чудесное излечение произошло внезапно и в то же утро: Тор, пришедший в очередной раз сделать Локи перевязку, увидел, что постель его пуста, а сам трикстер чуть ли не танцует — не буквально, но по сути своей близко к этому, ведь только вчера он лежал, не вставая, и стонал о том, как ему плохо, и что еда, сделанная Тором, слишком пресная, а минуту назад заваренный чай ужас какой горячий, и вообще — он страдает.       — Твоя нога… в порядке? — только и вымолвил Тор, застыв на пороге.       Локи перестал в раздумьях нарезать круги по комнате и порывисто обернулся, облив того холодным взглядом. Тор в миг всё понял, но не разозлился. В приподнятых уголках его губ спряталась снисходительная усмешка. Зато разозлился Локи, высокомерно вскинув подбородок и встав в стойку. Однако сразу же сменил гнев на милость:       — Ну что ты, — елейным голосом сказал он, картинно приложив руки к груди, — да, конечно, это всё благодаря тебе.       — Ну, раз ты здоров и плещешь энергией, — Тор положил на стол уже ненужный ящик с медикаментами, — то, может, тебе хотелось бы чем-нибудь заняться?       Локи с подозрением сузил глаза:       — Чем, например?..

***

      Дробный стук ногтей по гладкой поверхности письменного стола точно отражал настроение Валькирии. Та, подперев подбородок другой рукой, буравила братьев значительным взглядом из-под выразительно изогнутых бровей.       — Говоришь, он полон рвения быть полезным, — через несколько секунд молчания обратилась она к Тору, смотря в это время на безучастного Локи. — Что-то незаметно.       — Конечно, он рад помочь. На всё готов ради Асгарда, — улыбнулся Тор, невесомо приобняв трикстера за плечи и получив в ответ несдержанное фырканье.       Строго говоря, громовержец не предоставил Локи никакого выбора — разве что иллюзорный. Сказав, что трикстер должен искупить свою вину перед жителями Нового Асгарда, Тор даже намёком не упомянул о том, как он хотел, чтобы Локи это сделал.       — Как безрассудно и опрометчиво так думать. Впрочем, это в твоём духе, — усмехнувшись, быстро заметил Локи и тут же получил тычок локтём под рёбра, на что незамедлительно ощетинился.       — А, теперь вижу, — хмыкнув, ответила громовержецу Валькирия и неприятно улыбнулась: — Будет ему работа.       Локи поджал губы. В уме промелькнуло страшное предположение, что его опять отправят заниматься чем-то крайне неприятным. Он оценивающе оглядел правительницу Асгарда. Да, уж она точно не откажет себе в удовольствии понаблюдать за настоящими страданиями и унижениями принца.       Тор поманил Валькирию рукой, и они вместе вышли в приёмную что-то обсудить. Первые несколько секунд Локи терпеливо ждал, когда они закончат, изображая безразличие, а затем скосил взгляд на дверь кабинета. Она не была закрыта до конца. Трикстер воспринял это как приглашение. Скрыв себя магией, он прошмыгнул в просторную приёмную и встал у кулера с водой, в отдалении от говорящих — на всякий случай. Те находились у противоположной стены просторного и светлого помещения. Локи напряг слух. Тор говорил очень тихо, коротко, и то, что он сказал, судя по реакции Валькрии, было для неё не самым приятным. Лицо правительницы поначалу выражало сомнение, а затем скривилось от раздражения, стоило Тору что-то добавить. В ответ она кинула пару резких слов, сложив руки на груди. Громовержец отреагировал спокойно, чуть пожав плечами, и продолжил убеждать подругу, держась уверенно и неотступно. Валькирия задумалась. Хмыкнула, покачав головой, махнула рукой и двинулась в сторону своего кабинета. Локи поспешил вернуться назад, не забыв на месте принять ожидаемо скучающий вид. Через мгновение друзья вернулись, всё ещё продолжая шёпотом спорить.       Наконец, устало выдохнув, Валькирия кивнула:       — Ладно, уговорил, — сказала она громче, чтобы слышал уже и Локи, — я отстраняю тебя от дел. За частое отсутствие на рабочем месте и препирательство с высшим руководством, — иронично добавила Валькирия, а затем обратилась к Локи: — Твой братец перепоручает свои обязанности тебе. Неполные, лишь частично. Даже устную рекомендацию о тебе дал.       — Что мне взять с моего брата, кроме престола? — сопровождая свои слова скептической гримасой, трикстер развёл руками, —Ах, ты про этого Тора… ну, тут всё ещё печальнее, — а затем шутливо улыбнулся.       На лице закатившей глаза Валькирии яркими красками прорисовалось то, куда бы она хотела сейчас послать младшего Одинсона с его драмой и ужимками. Правительница напомнила царским отпрыскам, что, так-то, является занятой женщиной, и, не будь Тор её другом, этот разговор вообще не состоялся бы. Прямо сейчас она теряет время. Кратко сказала, чем Локи нужно будет заниматься, а затем поторопила его решение вопросом: «Берёшься? Нет?»       Локи со скрытой пытливостью посмотрел на невозмутимого Тора, пробуя узнать, нарочно ли тот не закрыл дверь. Поразмышлял немного, а затем согласно кивнул. Как он смог понять из подслушанного разговора, драить отстойники не придётся. Звучало не то чтобы интересно, скорее знакомо и понятно. А так же, что главное, имелась возможность извлечь выгоду лично для себя.       — Что мне придётся делать? — с притворной настороженностью спросил он.       Валькирия огласила его обязанности как ещё одного в её команде делопроизводителя: обеспечивать хранение документов и передавать их в архив. Локи внимательно выслушал её и подумал, что это лучшее из всех возможных зол.       — А чтобы ты не расслаблялся, сегодня с тобой будет работать мой помощник. Корг! — позвала Валькирия.       В кабинет вошёл кронанец, привычный к внезапным и совершенно новым указаниям правительницы. Локи заметно изменился в лице при его появлении. И почему он не заметил эту глыбу раньше?       — Проведи его в архив и объясни, как там всё работает, — Валькирия указала большим пальцем на Локи через плечо. — С этого дня он тут на стажировке.       Глупой и недальновидной правительницу Асгарда назвать было сложно; она сразу же позвонила и в архив, и в отдел делопроизводства. Конечно, планировала Валькирия иное, но, соглашаясь с Одинсоном, по итогу поручила царскому сыну ту работу, с которой ему обязательно помогут в случае чего его будущие ответственные коллеги. Это было рискованно, но её репутации даже пойдёт на пользу скандальная слава, что шлейфом идёт за юным Богом обмана — не каждый день можно увидеть такое зрелище, как исправление трикстера. С этим аргументом Тора она согласилась сразу. Всё будет нормально. Возможно. Если, конечно, тот не учудит что-нибудь эдакое. Впрочем, Локи не заставил себя ждать и смог удивить Валькирию уже на следующий день, ни в чём и ни разу не облажавшись.       Ожидаемо Локи не общался ни с кем, если того не требовали необходимость и дела. Корг действительно всё рассказал ему в деталях и показал. Остальные работники отдела отреагировали на появление трикстера относительно сдержанно. Посудачили первое время, но затем привыкли, а вскоре и вовсе перестали обращать на него особое внимание. Локи в свою очередь, пусть и ощущал себя некомфортно поначалу, быстро освоился, схватывая новую информацию на лету.       Уговоры Тора имели свой небольшой вес в решении Локи согласиться, но, разумеется, больше всего трикстера волновали он сам и его благополучное возвращение домой. Не надо быть гением, чтобы понять, что в мэрии имеется доступ к различной информации. Интернет творит чудеса, и Локи был в восторге от открывшихся перспектив. В первую очередь его интересовали целестиалы и их «игрушка». Информации о них практически не нашлось — ни в чёрном ящике, ни на книжной полке. Что же, он не испытывал особой надежды, но стоило попытаться. Зато о Новом Асгарде было написано много. И, о норны, сколько же он прочёл именно о Торе и своём брате…       Ему даже понравилось то, чем он занимался. Дел поручали ему мало, поначалу ничего существенного, соответственно, ответственности он практически на себя не брал. Внезапно для самого себя увлёкшись, он настолько хорошо справлялся, что даже Валькирия стала относиться к нему чуть мягче, чем всегда. Однако не прошло и недели, как Локи начал требовать для себя лучшие условия:       — Ваше бывшее Высочество, да Вы в край охамели, — сказала Валькирия, увидев, как тот, вальяжно развалившись в кресле, попивал чай в рабочее время.       — Нет, ну что вы, Ваше временное Величество, — неестественно благодушным и преувеличенно почтительным тоном начал Локи, отхлебнув из чашки, — Вы когда-нибудь слышали об обеспечении комфортных условий для трудовой деятельности? Говорят, способствует улучшению производительности. Вот, рискую собственной шкурой, проверяя на самом себе.       — Ещё одно такая дерзость, и ты станешь у меня мальчиком на побегушках, — ухмыльнулась Валькирия.       На это Локи коротко и беззлобно рассмеялся:       — Такая честь, но я этого не заслуживаю!       Вскоре трикстеру наскучило и это. Тор нечасто попадался ему на глаза. Локи поначалу с опаской ждал, что Одинсон снова примется за старое, пытаясь нянчиться с ним, но этого не происходило. Тогда Локи сам не заметил, как стал желать увидеть Тора. Ведь они и правда редко проводили время вместе.       Сам Тор сперва не мог найти себе место, но немного погодя он, привыкший быть в роли спасителя и героя, нашёл себе полезное занятие — помогать каждому нуждающемуся жителю города. Он брался за любую физическую работу, не жалея сил и времени. С Локи же виделся только дома. Стараясь дать тому свободу и больше личного пространства, Тор осознанно держался на расстоянии.       Тем не менее, разговаривая иногда с Валькирией, он слишком часто спрашивал, как у Локи идут дела:       — Может, сам сходишь к нему и узнаешь лично? — отстраненно подметила она, занимаясь своими дневными обязанностями.       Тор скомкано улыбнулся, ничего не сказав. Потом, оставшись один, мгновенно помрачнел. Несмотря на пришедшее осознание своей проблемы, Тор непроизвольно всё же стремился контролировать Локи. Затем напоминал себе о собственном обещании, противостоя всем своим страхам, и отходил в сторону. Громовержец не сбегал трусливо всякий раз, встречаясь с Локи лицом к лицу, но всегда находил повод эту встречу избежать или сделать как можно короче. И чем дальше, тем больше Тор стремился отстраниться от Локи с тем же рвением, с каким раньше пытался сблизиться и защитить. Вопреки всем его чувствам, требующим обратного.

***

      — Чем занимаешься?       Локи, перебирая документы, кинул быстрый взгляд на пришедшего неожиданно Тора:       — Развлекаюсь, — прохладным тоном ответил он.       Тор с сомнением поглядел на Локи. Разговор не клеился. Небольшой кабинет, в котором работал трикстер, шумел, шурша бумагами и клацая клавиатурой — как и полагается подобным местам. Где-то позади надрывался телефон. Совсем рядом недовольным голосом что-то сказали, и трель прекратилась. Тор пожамкал губами, издал короткое «гм», кивнул, и, перекинувшись с Локи ещё парочкой незатейливых и обыденных фраз, вышел из помещения. Локи оторвался от документов и проводил его долгим задумчивым взглядом.       Одинсон уже подходил к выходу из мэрии, когда встретил в главном холле Валькирию. Та была дёрганной и чем-то раздражённой. Тор спросил её, в чём дело, и незамедлительно получил ответ:       — Какой-то кретин намудрил с доставкой строительных материалов. Позвонил в компанию, с которой у нас контракт, и сделал заказ на сумму, превышающую месячный доход от всей нашей туристической инфраструктуры! Заказ отменили, но деньги вернули частично, и теперь мы можем вылететь в трубу!       Валькирия всплеснула руками, вдруг резко замолчала и уставилась на Тора с таким убийственным видом, что сложно было не понять, какая догадка в тот миг пронзила её сознание. Тор медленно и длинно выдохнул, как наяву услышав в своей голове гнусное хихиканье трикстера.       Он вернулся в отдел делопроизводства, но Локи там не оказалось — едва кресло успело остыть после его ухода. Вопрос напрашивался сам собой. Остальные работники только пожимали плечами.       Спустя некоторое время трикстер всё-таки нашёлся, но в кафе — небольшом и уютном, — что находилось неподалёку от мэрии. Выяснилось его местонахождение совершенно случайно: Тор, проходя мимо, заметил того сидящим за столиком у самого окна — будто намеренно. Как надвигающийся шторм, Тор подошёл к Локи. Тот смотрел в планшет и поочерёдно смаковал большой рафф и мороженое в стеклянной вазочке.       — Развлекаешься? — тихо, чуть ли не рыча произнёс Тор.       — Присаживайся. Хочешь мороженое? Оно вкусное, — Локи откровенно веселился.       Тор мешком бухнулся на диван. Молча стрельнул взглядом сначала на Локи, а затем осмотрел столик. Он увидел ещё одну вазочку от мороженого — пустую, и две чашки разных размеров: обычно в таких подают капучино и американо. Судя по тому, как первая чашка опустела только наполовину, капучино Локи не очень понравился. Тор недовольно наморщил лоб. Ладно. Воспитательную беседу о вреде чрезмерного употребления сладкого и кофе отложим на потом, — подумал он.       — Не хочу показаться наглым, — с самодовольной улыбочкой деликатно начал Локи, разворачивая планшет экраном к Тору, — но я хочу в Исландию. Здесь сказано, что там может быть интересно. Когда мы туда?       — Дай сюда, — Тор вздохнул, — нет, не мороженое, — выхватил из рук трикстера планшет. — Не хочу быть чересчур справедливым, но кое-кто уже перевыполнил план по наглостям на сегодня. Это ведь был ты, да?       Тор мысленно проклял того, кто создал интернет. Он попытался разозлиться на Локи, но к собственному удивлению не испытал даже раздражения. Локи был невозможно счастливым, подхватывая ложечкой разноцветные драже со взбитых сливок на кофе.       — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — с безразличием заявил он и затем с напором продолжил: — А в Исландию мы когда? Ты же местный герой. А героям положены преференции.       Глаза Локи заблестели озорным весельем. Губ его вновь коснулась улыбка. Тор неотрывно глядел на него и внезапно словил себя на мысли, что не может отвести взгляд от этой его насмешливой, очаровательной улыбки. И даже не хотел пытаться. Остатки страха, все ещё копошащиеся у него на сердце, вмиг сгорели дотла только из-за этой улыбки.       Зная, что, возможно, пожалеет об этом, Тор сказал:       — А ты, что, за чужой счёт?       — С большим удовольствием, — доедая мороженое, сладко ухмыльнулся трикстер.

***

      Короткий отпуск в Исландии, продлившийся несколько часов, прошёл по мнению Локи просто замечательно. По крайней мере, он остался доволен лицезрением вулканов и своей дурашливой попыткой столкнуть со скалы Тора — благо, обошлось без серьёзных последствий. А церковь Хадльгримура напомнила ему о родном Асгарде. Он разглядывал её мощный силуэт, величественно возвышающийся над землёй, с затаённой тоской. И посчитал, что Рейкьявик в целом интереснее, чем Новый Асгард.       Тору же было весело и легко. Он ощущал себя как никогда лучше. Переместив их обратно, громовержец вдруг первым делом сказал:       — В следующий раз можешь просто попросить.       — Что? – Локи повернулся к нему лицом.       — Говорю, что тебе необязательно таким образом привлекать моё внимание, если ты чего-то хочешь.       Локи хмыкнул, затем слегка вздрогнул: лёгкий ветерок обнял его со спины, а солнце, вышедшее из-за маленького облака, целуя, укусило правую щеку, улыбнулось в затылок и легло на плечи уже не по-весеннему согревающим и опаляющим теплом.       — Сложно, знаешь ли, дождаться внимания от того, кто все время избегает тебя, — пробормотал Локи неожиданно те слова, что толкнулись наружу прежде, чем он их осмыслил.       — А ты бы… хотел иного? — выдохнул тихо Тор.       Локи помолчал. Неопределенно покачал головой. И покривил губами:       — Было бы неплохо. Над Коргом и остальными не так интересно потешаться. Такой ответ тебя устроит?       Тор улыбнулся. Привычная дерзость в словах трикстера ни разу не покоробила его ум. Он слегка поднял голову от удовольствия, что разливалось на сердце, невольно подставив лицо под яркие солнечные лучи.       — Пойдём, — зашагав в сторону центра города, сказал он, — Тебе ещё объясниться с Валькирией надо.       Локи вскинул удивлённо брови, на секунду замер на месте, а затем нагнал Тора и пошёл рядом с ним, невольно подстроившись под его широкий, бодрый шаг:       — То есть, я ещё не уволен?       — И даже не надейся, — добродушно рассмеялся Тор.