Young Love is Hard Bite

Не надо спешить, позволь ритму захватить тебя. Вот же он, поймай его! Ты знаешь, о чём я, хотя я не сказала ни слова. Пусть эта песня продолжает играть…

Великолепно в этих минутах было всё, а также везде в этом богатом для честного работника помещении, так как всё происходило сразу в одночасье — разве что кроме полового акта взрослого зверя в любимую взрослую девочку. Это не самоцель, это не то, ради чего стоило жить, без напоминаний, что любовь мимолетна и может «упорхнуть», не дав объяснений, не спросив разрешения и не расставив все точки над и. Разве не жестоко то, что она появляется в один миг — и может исчезнуть точно так же! Ведь не всегда дело в переезде в другую вселенную, чем можно было назвать перемещение в другой город, другую страну, другой континент… для кого, спрашивается, придумана связь через видеочат! Нет же, если и этого происходит, то мосты разошлись и нет причин возвращать былое обратно. Такое милое, сладкое, страстное, но былое, когда и ссор-то не было, чтобы всё произошло именно так… Так жестоко в своей гробовой тишине в момент исчезания того, кто опасно влюбился, или той, у которой могут быть ещё более обширные толпы поклонников её певчего таланта, идеально балансирующего с самыми разными жанрами. Если Анриэль и говорил сам себе, что у него скоро сопрёт дыхание даже с пота его горячей «малышки» Порши на этот только их общий вечер и ночь, что уж говорить про её всё ещё не растворившиеся духи и сшибающие с ног половые запахи молодой хищной плоти… то подобное могло быть у него сотню раз за волшебный час, как они ласкали друг друга на его ещё не слишком мокрой простыне. Не нужно ничего… ни фильмов, ни конфет, ни лепестков роз вокруг, ни бонга для травки, ни музыки для настроения на растягивание чуткого секса между странно выглядящими вместе влюблёнными как можно дольше… хотя всё это у него было, и пусть, что только для неё одной! Чем-то из перечисленного они воспользовались для распаления своего настроения, продолжая активно развивать каждый в себе жажду друг к другу — и один летний день, а тем более целиком жаркая по погоде неделя, как и произошло был чрезмерно невыносим от ожидания друг друга. Но им обоим не улыбалось видеть в этом причину того, как они жадно целовались и как в хорошем смысле нахально касались друг друга везде и всюду — будто он насовсем уйдет на войну, а она в монастырь, и они могут никогда не увидеться. — Анри, единственное, о-охф… условие, которое я… а-ах, как же ты шалишь во мне и по всей мне, чё-ёрт! Давай, милый, не будем сегодня говорить о том, что нас ожидает. Много же папка запланировал насчёт меня, сладкий, хоть с тобой я настоящей побуду. Он слышал от неё много историй… пожалуй, достаточно, чтобы не отвлекаться на них теперь, отдавая каждую секунду только их физической любви, в которой места пылающим чувствам было предостаточно, чтобы растворяться в них среди реальности прочь от всего мира! Нечто подобное ей, как обладающей замечательным музыкальным слухом, ей преподносили старые фолковые альбомы семидесятых. Но как и бывает ожидаемо, их огромное разнообразное количество быстро приедается, и самые топовые альбомы в этом жанре если и могут вызвать былой восторг от путешествия в иную реальность при помощи своего глубокого ума и «больного» воображения — то спустя парочку, а может и несколько лет, стоит к ним не прикасаться столько времени даже через онлайн-музыку. С такими записями не походишь по улице, и в машине отца не посидишь, и даже если бы у неё была своя, что скоро так и станет, то… стоит ей самой приехать в какую-либо лесную чашу с каньоном или красивым водопадом, даже накурившись или выпив, ей одной будет очень скучно мысленно «бродить» по различным нирванам, которые может придумать только она в своей голове. Сами записи замечательны, просто она стала соображать лучше и осмысленнее — что ж, возраст берет своё, пусть и странно говорить так о том, кто взрослеет не только телом, но и умственно… о той, которая станет самостоятельной только на словах и на будущем дне рождения, когда задует свечки с исполнившейся цифрой легальной, личностной «вседозволенности» на торте. — Желание красавицы-принцессы — закон для её раба любви, может ещё вина? — А почему нет, только бы не разлить его…хотя, давай-ка по старинке. Винцо оставим на… хочется посмотреть что-нибудь, но не сейчас, а когда мы вдруг устанем теребить друг друга за половые органы. И смех, и грех, но скорее сладкое искушение… как ловко эти двое, с приличной разницей в возрасте больше в отношении него, тогда как в положении и статусе в отношении неё, подменяли понятие греха, оборачивая его в долгожданный момент душевного пиршества. И будут так делать, пока «режим» не изменится — не приписанный буквой закона, а тот, что диктуют обстоятельства, и пока даже он, как взрослый сорокалетний псовый, не в силах его изменить. Тайные встречи, тем более чтобы потрахаться, предавшись любви, пусть и пальцами, зато с каким богатым опытом пленения совсем взрослых девочек… они нежелательны, но с каждым мгновением, судя по тому, как Порша с Анриэлем резвятся на большой кровати, полны игривого азарта, увлекательного риска и, в конце концов, незабвенных впечатлений. Он решил приподнять её ближе к себе, прихватив её за талию так, будто был ведущим в танго под овации зрителей. Не то чтобы ему на какое-то время надоело возводить его «малышку» до небес пальцами между ног, охотно расцеловывая её давно вставшие волчьи сосочки и слыша, словно симфонии эпохи ренессанса, её стоны, мычания и тихие мольбы продолжать дальше… Уж он, как переполнившийся любовью к той, которую очень сильно ждал рядом с собой, и теперь вовсю высвобождающий накопившееся, обязательно продолжит… возможно, тем, что подарит им обоим куда больше эмоциональных взрывов при полном, абсолютном единстве. Теперь же, подняв и прислонив к себе, смотрел в её сильно блестевшие озорством глаза хищницы, которая прямо говорила через них, что если он наотрез остановится сейчас, то она убьёт его за это, а допускать такое ей бы крайне не хотелось, сколько бы ни было замечаний главного факта, что он годится ей в отцы, ненамного младше самого Джимми Кристала. — Я знаю о твоих откровенных фотках на тиндере, Порши. У тебя получается снимать себя так в своей комнате, м-м? Я даже не осужу тебя, если ты проводишь стримы за донаты полуголая. — Так, блядь, об этом мы ещё поговорим… и о том, понравились ли они тебе или нет. Боюсь, я скоро заработаю себе с ними палева, но мне хотелось бы продолжать. Порше же в свою очередь очень нравилось не только то, как её любимый учитель и чертовски завораживающий любовник, словно из всех этих «всратых ебливых» вокзальных романов, стоит ей найти возможность сказать кому-либо то, что она думает о таком явлении на самом деле, выкладывал перед ней доказательства последствий её выражаемого разными любопытными интимными вещами частого баловства… как степени довольства своей жизнью. Достаточно его вставшего, полного вкусной для неё смазки члена, беспардонно касающегося промеж её бедер, чтобы она трепетала в его объятиях, стоит им плотно прижаться вместе. Ещё немного откровенно нализавшись полными слюнок языками мордочек и носов друг друга и затем, пьянея от смешавших всё подряд запахов, глубоко поцеловавшись, они достали ещё табака, у каждого свой. На этот раз Анриэль стал подносить к себе между зубов сигару, на что Порша попросила его затянуться ей хотя бы один раз, чтобы ненадолго убиться с такого множественного шквала никотина. Сама не торопилась курить столько за раз даже на один раз, пусть дорогой папаша продолжает заниматься этим излюбленным занятием с чёрным литровым Джеком за своей пазухой. Что ж, обняв друг друга за плечи и касаясь носами, они одновременно зажгли каждый себе его зажигалкой, после чего «старый пёс» динго дал попробовать волчице свою, ни о чём её не предупреждая. — Ох и мощная же хуйня, но для тебя и для меня не такая дорогая, как для среднестатистических… к сожалению, кто еле-еле копит деньги на мои концерты. Но я люблю их всех за то, что они любят меня… интересно, Анри, дорогой, будет ли у тебя возможность посещать все города и страны, где будет проходить мой будущий мировой тур? Самая молодая мультиплатиновая певица Порша Кристал смотрела сияющими глазами на своего единственного за долгие свои молодые годы, как на того, кому бы хотела поклоняться до земли. Вроде золотого телёнка из еврейских правдивых и, к слову, кровавых сказок, которые верующие всё ещё читают детям, раз у современных израильтян разное отношение к этой легенде. Неважно, что во время настроя сияния глаз на нужные через высокие эмоции от влюбленности к тому, которому позволяет делать с собой всё, что бы он ни захотел, извергала мат и пошлость среди красивых слов. Любой бы в его возрасте если не физически, то мысленно бы выпорол её, но только с ним она чувствовала себя абсолютно взрослой и наслаждалась этим! Перед фанатами она должна блистать, и это не доставляло ей дискомфорта, но наоборот, подталкивало к новым вершинам развития своей привлекательности не только при помощи стилистов, гримёров, операторов, ответственных за спецэффекты и звукарей, должных следить за её автотюном, которого должно быть столько, сколько было записано в студийных записях. А здесь, наедине со своим рыцарем, идущим против общества латентным Ромео и кем бы то ни было ещё она наконец чувствовала себя свободной от всего… делая в запредельно интимной обстановке всё, что бы ни пожелала! Тем более раз он также терпеливо и с трепетом ожидал её повелений не как подневольный горячим чувствам, а как джентльмен. — Всё бы отдал, моя сексуальная, чтобы сделать это… твои просьбы для меня превыше всего. Но как жаль, что от суда никуда не денешься. В следующие годы обязательно, прости, что так выходит. И можешь ли ты прикрыть меня, если всё точащий на меня зуб Джеймс начнет мне популярно объяснять, как он умеет — жестоко и с кучей бранных слов, сразу забывая про окончание Гарварда и Вашингтонского лингвистического. Покуривая теперь уже свою персиковую сигаретку, Порша, как только обняла Анриэля за шею, беззлобно рассмеялась ему в его в меру потную морду от того, как неприлично близко она находилась рядом с ним. Столько доли правды ей слышать напрямую было в целом радостно, и на озвученное им она не имела никаких причин не согласиться — всё было именно так, будто ей ли, как дочери не знать, что у её отца порой запущенные проблемы со сдержанностью! — Забавно то, как легко можно забывать про свою образованность, наплевав на это из-за личной неприязни. Но разве я буду говорить об этом за него, мой пёсик? Не обижает ли тебя то, что я зову тебя так? Он помотал головой в знак несогласия — вот и думай теперь, согласен ли он, чтобы его не такая уж маленькая, а прилично опытная в романтических делах королева звала его так, или же не стоит. Может, Анриэль и думал, насколько это уместно и справедливо, но больше его занимала мысль, что его Порши самое оно начинать выходить замуж или жениться в соответствии с модными тенденциями с её-то любовным и постельным опытом. Она прежде всё рассказывала ему, где и через что подчерпывала знания, уже с тех давних времён принимая его за своего любовника, а не старшего брата или того самого взрослого, с которым разговаривать обо всём куда проще, чем с родным батей. Они продолжали докуривать одновременно, продолжали дыметь никотином в стороны носов друг друга… продолжали флиртовать глазами, губами и пальцами, пока сидели на кровати и пробовали делать представляемые мечты общим достоянием! Ещё парочку минут продолжали кормить друг дружку дымом, взглядами и поцелуями… пока в один момент он не схватил её осторожно за её руку и не сказал кое-что, о чём думал, что у любой женщины с такого волосы бы встали дыбом, и она бы понятия не имела, как правильно реагировать на такие слова. — Сейчас скажу провокационную вещь… ту ещё, наверное, ересь, да? Но если и быть рабом вагины — то твоей только в радость, ничего слаще в жизни не пробовал. Держа за руку свою единственную икону стиля, искусства, образца предмета поклонения, и вообще всего на свете, он притиснулся к ней ещё ближе для того, чтобы уста соприкасались и она при такой крутой, вновь похожей на правду шутке, начала выбирать… Что она и сделала, ещё немножко затянувшись, когда поднесла ладонь к его щеке, чтобы… погладить, а не залепить леща! В том, что он сказал, не было и доли какого-то гипертрофированного, скрытого оскорбления, будто ни одна красивая зверская дама не могла привлечь к себе этого вечно молодящегося самца около сорока лет. Так с чего бы ей взрываться на месте, стоит ей осознать, что он высказал ей крайне своеобразный, но всё же комплимент? О чём она и подумать не могла, что такие изречения существуют! — Ох и могло же достаться тебе от какой-нибудь дамочки твоего возраста, скажи ты ей такое, чертов ты… дамский угодник, которому много не нужно, чтобы привлечь к себе! И ведь так и осталась большая проблема с тем, что женщины спускают свои трусики только после свадьбы, прикинь! А там, блядь, может быть пиздец… да простят меня те из них, если вдруг услышат такое. — Здесь… никто, только мы, говори что хочешь. Ты права, ну а я разве нет? Она понимала, о чем говорила, точно так же, как и он знал, что вообще нёс перед «малолеткой», больно много знающей о любви и том, как она достигает глубинных глубин сердец — и про БДСМ ей хорошо известно, и про специальное сдерживание женского оргазма, и про то, как без труда можно трахать сиськи. Не могло не быть очевидным, или правильнее говорить, закономерным, что, прекрасно поняв друг друга, они вновь вовлекут себя в нескончаемый, вечно желанный плен поцелуев, касаний и терпких запахов, что вызывают все эти действия. Он не докурил, но она со своей стороны уже всё, и потому поторопилась тут же достать следующую, ведь ей было слишком хорошо, чтобы отвлекаться на мелочь. А раз она правильно поняла, и он оценил это, вновь с её позволения жадно распуская руки… то захотела привстать и повернуться тем самым местом, чему он был готов служить, как «пёсик». Раз был согласен с тем, чтобы так называла его только эта грёбаная успешная, не в меру красивая, попробовавшая многое заезда американской эстрады. — Конечно, конечно, милый но раз так… давай-ка, раб мой, оценивай мой вкус снова! Хотя битый час его уже сегодня пробовал! И снова слова наконец стали излишни, вот только почему обязательно для этого стоило подбирать подходящий момент? Он настал, но мог бы случиться и раньше… не потому ли, что пять минут назад эти двое вовсю увлеклись друг другом? Это прошли до этого почти полчаса, а им было мало и этого времени, раз он чувствовал, что недостаточно побывал в ней после мучительных ожиданий, да и она была с ним согласна в этом? Эти двое любовников из высшего общества с их довольно высокими отношениями, которые в реальности могут считаться за редкие только тем, что во главе их угла не ставится нечто потребительское, определенно знали, как восторгаться собой и друг другом, чтобы ни за что тем более не было стыдно, и что не вызывало бы чувства ошибочности в действиях. Семнадцатилетняя Порша Кристал больно легко и с полным удовлетворением за себя призывала того, по кому здорово наскучалась за короткий срок, немедля начинать лизать, по возможности заводя нос за её половые губы навстречу дну мокрой впадины, которую почти сорокалетний Анриэль Боровски уже успел нехило растормошить своими подстриженными когтями. Ловко держа сигарету вначале в зубах, а затем на пальцах, молодая волчица недолго решила стоять на коленках, как только ощутила достаточно слюны на основании её стенок и у расцелованного клитора. Красавица на пять баллов оценила свои старания осторожно и плавно подводить свободной рукой затылок своего великого любовного учителя ближе к своему влагалищу, чтобы он вкушал её соки ещё ненасытнее. Быстрее докурив большую палку, он же аккуратно придерживал её за бедра, плавно раздвигая ягодицы, чтобы лучше питаться её святой водой из этого замечательного источника, при небольших перерывах целуя и поглаживая каждую из них. Не переставал это делать даже когда она плюхнулась животом на его кровать, делая это всё чаще и повторяя вслух слова внутрь вагины, что эта знаменитая сладкая девочка только его, и ничья больше… даже если только на этот вечер и эту ночь, но она вся его! — Моя, моя, моя, блядь, моя, Господи… Ты слышишь меня, мой ангел в этом ёбаном мире? Моя, слышишь… ты согласна быть моей? Порша хныкала, Порша начала плакать от счастья… какие фильмы со счастливым концом, какие записанные концерты с Ариадной Грандис и тому подобными слащавыми певичками, когда сумасшедшая любовь творится здесь без всего этого, без подручных средств для создания нужного настроения? Очень стараясь не уронить сигарету от новых языковых наглых пенетраций Анриэля внутри неё, она еле пыталась вытирать слёзки со своих хищных волчьих глаз! Сколько раз уговаривала себя, что ей должно быть на это плевать и сейчас должна политься на её единственного и неповторимого вся её любовь к нему — столько же она хотела, чтобы он не видел её заплаканную «рожицу» маленькой школьницы! Больше не находя в себе силы обтираться ладонью, она не придумала ничего лучше для полного успокоения, кроме как кричать его имя среди этих больших расстояний между четырьмя стенами, говоря выкриками, что она только его и больше ничья! Ни папы, ни сомнительных и слишком правильных друзей, ни фан-базы, ни тем более тех нанятых, кто по идее должен за ней присматривать… Он всё лизал её, как кобель свою израненную собачку, если в природе и бывает такое, что среди не эволюционировавших собак было достаточно самцов-однолюбов без всяких табунов постоянно покрывающихся им сучек. А она не беспокоилась о реальных бреднях вроде той, что своим прорезавшимся пронзительным воплем шлюшки, стоит ей отрабатывать свой рабочий день, чтобы её трахали толпами, она могла разбить стекла, как какая-то супергероиня, для которой лень было придумывать сверхспособности поинтереснее. Что ж, спустя ещё минуты и докуренные сигареты, было неплохо думать, будто сработает то, что задумал он, как её кавалер на сегодня и будущие подобные встречи против системы. Его трясущийся по её непереносимой жаре внутри всё так же стоящий член вошёл наполовину и быстро до упора, заставив Поршу замолчать… на секунды, пока она с этого момента, который ждала непростительно долго, быстро уткнула мордашку к подушке. Чтобы теперь, с начала интенсивных, и при этом резких толчков внутрь от её рыцаря дня, полного чистой похоти, она подняла голову вверх, будто стояла в чистилище между адом и раем… Чтобы теперь при высшей степени любовной переполненности для девушки-подростка орать так, чтобы её нагретый откровенно сексуальной романтикой певчий голос был слышен на всех соседних близлежащих улицах!

Сбавь скорость и потанцуй со мной, ты ещё везде успеешь. Да, веди помедленнее, чтобы я осталась. Смени темп на тот, который заставит моё сердце гореть. Двигайся в такт с моим телом более плавно. Помедленнее, мальчик, прошу… ты же можешь. Зачем торопиться, если желаешь попробовать на вкус всю меня?