Крылья уязвимости

*** Хуайсан сжал зубы, его мысли метались. Он понял, что под гладкой водой скрываются острые камни, и не каждый из присутствующих показал истинное лицо.¹ Он и не заметил, с какого момента его дыхание участилось. Пожалуй, это стало причиной его раскрытия. Впрочем, ладно, зато он узнал, сколько лицедеев окружали его и брата. Все они прятали свои истинные сущности под улыбающимися масками. Особенно Лань Сичэнь. Человек, которому больше всего доверял Минцзюэ. Человек, помогающий, поддерживающий его в любой ситуации. Человек с открытой и чистой душой. Человек, играющий ему на гуцыне. Всё это была ложь. Игра на публику. Не более. Выходит, самым родным и преданным для Минцзюэ был, есть и будет Хуайсан. Лишь они остались друг у друга. И чтоб не потерять Минцзюэ, Хуайсану придётся пожертвовать всем. Решительно, хоть и со страхом, открыв глаза, он со всей силы сжал веер, от чего костяшки пальцев побледнели, и тихонько, с надеждой, сказал: — Пожалуйста, напоследок... Дайте мне увидеться... с братом. Окружали его больше, чем он думал, людей. Ох, скорее не людей, а демонов. Демонов воплоти. Гуанъяо издевательски усмехнулся: — Последнее желание — закон. {Последнее желание? Выходит... и меня убьют. Чтож, тогда-то брат не будет страдать в гордом одиночестве. Мы связаны одной плотью и кровью. Если один умрёт, то другому уже нет смысла жить. Но... я не хочу умирать. Возможно, мне изначально нужно было оставаться неосведомлённым. Вероятно, меня бы тогда отпустили... хоть и выгнали бы из клана. А Минцзюэ? Как же Минцзюэ? Разве я осмелюсь его кинуть? Нет... я не смогу. Он никогда не кидал меня. С чего бы мне это делать?} — голову юноши переполняли самые разнообразные ходы. Ходы событий... И надежда была... Но её не хватит. *** Вежливо попросив подождать в зале для собраний кланов, Цзынь Гуанъяо и его свита удалилась. Зал был хорошо освещённый, хоть и оказался мрачным. На столике какого-то там главы ещё осталось вино. Сев на подушку и налив себе с медного кувшина немного горячего алкоголя, Хуайсан стал прокручивать моменты, когда они с Дагэ вместе тренировались, затем ссорились, потому что Хуайсан такой неумелец. Как же он желает вернуться в то беззаботное время. В то время, когда они были счастливы. *** Однако с мыслей его выдернул резкий звук удара и злобные речи, раздавшиеся снизу: — Эта тварь вновь бесится, приведите уже, наконец-то, его брата. Хуайсану не требовалось повторять дважды, стоило этим словам добраться до его ушей, как он сорвался и помчался на шум. По всей видимости, Минцзюэ перенесли в сырое подземелье. Земляные коридоры. Везде, куда ни глянь, клетки для пленных. Это тюрьма. Самая настоящая тюрьма. Тюрьма для закоренелых преступников. Чуть не споткнувшись, младший Не завернул в коридор. Там, в просторном зале, на влажной стене, запечатанный в кандалы, висел человек с спиной тигра и поясницей медведя². Обнажённое тело его было усыпано глубокими длинными шрамами, по всей видимости, от кнута. Пальцы отсечены, ногтями воткнуты в белки глаз. Мало того, что его избили, да ещё и зрения лишили. Решили опорочить тело? Да как бы не так! Хуайсан на ватных ногах подбежал к нему, снял с себя верхние одеяния, обмотав вокруг нижней части тела. Далее собирался снять кандалы, как справа раздался глухой смешок и треск. Повернув голову, он обнаружил, что каменная дверь заперта. Хуайсан испуганно воскликнул, но не от страха. Минцзюэ, кажется, дёрнулся. Осторожно потянув руку к цепям, юноша тихо сказал: — Дагэ, подожди немного, сейчас я тебя вытащу. Впрочем, силу не пришлось прилагать, чудным образом цепи сами собой порвались. Тело подалось вперёд, но младший Не успел его подхватить. Затем, осторожно сев, он уложил голову брата себе на колени. — Давай сначала я... — протягивая к глазам ладонь, проговаривал Хуайсан. Схватив сразу пять пальцев, воткнутых в одну глазницу, юноша с предельной аккуратностью приступил постепенно вытягивать их. Голова издала подлинный рык и сквозь зубы прошипела: — Хуайсан, больно. Сделай так, чтоб боль ушла. Кадык юноши непроизвольно поддался вверх. Взглотнув, он резво схватился за пальцы и мгновенно вытащил. Потом с такой же резкостью приподнял голову брата, прислонившись губами к его устам, не давая возможности кричать. Вкус крови смешался с слюной, грудь каждого высоко вздымалась. Схватившись за шею, Минцзюэ тем самым углубил поцелуй. Отстранившись, Хуайсан проделал то же самое со вторым глазом. *** В конечном итоге они перебрались в уголок. Упираясь о стенку спиной, Минцзюэ заключал младшего брата в объятья. Пока тот что-то нашёптывал: — Брат, почему ты не сказал о своей болезни? О приступах гнева? Погрузившись в волосы, Минцзюэ опешил, однако ласково проговорил: — Прости... Я просто боялся потерять тебя. Боялся нанести непоправимый вред... Ведь ты единственное, что у меня осталось. От подобных речей сердце Хуайсана будто погрузилось в Персиковый источник³. Он и не думал, что брат вообще когда-либо скажет ему подобное. — Дагэ, пожалуйста, ответь на вопрос... Ты же изначально думал отойти в мир иной, при этом сказав мне, что покинешь орден? Сжав медвежьей хваткой талию Хуайсана, Минцзюэ с таким же теплом вымолвил: — Изначально так и было. Я договорился с главами, что после моей кончины место главы клана перейдёт тебе. Но они, воспользовавшись моим положением, не сдержали слово. Решили урвать хороший такой кусок. А тебя... Юноша обогатился о плечо главы Не: — Теперь я тебя не покину. Мы будем всегда вместе. — Не выйдет. Я первый на пороге смерти, но у тебя ещё есть шанс. Хуайсан повернулся к нему лицом и с улыбкой вздохнул: — Уже не выйдет. Перед приходом сюда я отведал вино. С первого взгляда понял, что там подмешан... яд. Прости и ты меня. Просто запомни... — вот первые выделения пены показались во рту. — Я всегда буду любить тебя, Минцзюэ. — напоследок, собрав все силы, юноша приподнялся, впиваясь в уста Дагэ. Высасывая пену, Минцзюэ не собирался отпускать Хуайсана одного. Они должны быть всегда вместе, и не важно, через что придётся пройти.