Секреты Тайной комнаты

2025

      Патриция и Том Реддл. Студентка Хогвартса и ужасающий волшебник всех времен, при произношении имени которого всё и вся вокруг вымирало. Так же, как что-то вымерло в родителях Картер, что, побелев, держали письмо, адресованное им.       Оба знали, что неожиданные известия всегда маловероятно значили что-то хорошее. Преимущественно из-за последних событий. Это могла быть только печальная новость про чью-то неизлечимую болезнь или чьи-то похороны. Но в этот раз всё было намного хуже. Бархатный конверт оголил белый лист бумаги. Чёрный каллиграфический почерк, воспитанный мамой, неприятно защемил в груди. Винсент нервно выдохнул, словно это он в данный момент держал в руках треклятое письмо. Кэтрин сверкнула своими зелёными глазами на мужа, и он тотчас усмирил собственный нрав.

«Приглашение»

      Глаза женщины с лопнутыми капиллярами недоверчиво сузились. Забегали по следующим строчкам…

«Торжество»

      О, Мерлин. Второе слово заставляет сердце ускользнуть в пятки. Подпись: «Патриции Картер и Тома Реддла» Кэтрин прочла вслух и не сдерживаясь в выражениях.       Мистер Картер молниеносно кинулся её успокаивать. Хоть сам он был далеко не в духе, но умело подавлял свои чувства. Два неистовства не до чего. Но не было ничего, что могло усмирить гнев в этом доме.       Им всё равно ничего не оставалось, как смириться.       Вот так миссис и мистер Картер узнали про скорое бракосочетание своей любимой младшей дочери с убийцей.       После окончания седьмого курса Патриция съехала от родителей с Томом и Кляксой в поместье своей бывалой прабабули Марлен. Особняк её был ничем не хуже того, где Картер жила с рождения. Прабабуля была состоятельной женщиной, удачно вышедшей замуж, поэтому дом выглядел соответствующе этому описанию. Не сказать, что безбедная жизнь — заслуги её мужа, ведь по большей части и сама Марлен принадлежала к благополучному и тянущемуся испокон веков роду. Так что, их союз был вполне равноценен. Что не скажешь про этих двоих. Чистокровная и полукровка. Уставший профессор Реддл возвращался домой во время каникул в Хогвартсе, а заждавшаяся Патриция встречала его подобающе: красивой и нагой. Конечно, позавидовать их соседям было бы трудно. Как хорошо, что их не было.       Всё время, что было отведено им, они проводили вместе. Казалось, словно они влюблённые, что переживают свой конфетно-букетный период в первый месяц встреч, хотя были они вместе уже четвёртый год. Возможно, переезд так сблизил их. А, может, то притяжение, что было следствием ритуала Воскрешения, и заставляло их тянутся к друг другу…       Магия.       Том сделал предложение Патриции в последний месяц лета перед своим отъездом. Наплакавшись сполна, Картер так и смогла отпустить его. Вечер, когда тот стоял возле дверей, держа в руках сумки, Патриция крепко сжала его всего в своих объятиях. Сознание знало, что нужно отпустить, но сердце не понимало, почему он её бросает. Она случайно посмотрела на свою левую руку, где на безымянном пальце виднелось тоненькое серебряное колечко. — Почему ты сделал это? — тихо прошептала она ему в грудь бесцветным голосом. — Потому что нам больше нечего бояться. Всё плохое позади, — Реддл поднял её подбородок и, подарив долгий поцелуй со вкусом слёз, скрылся за тёмной гравированной дверью.       Прошёл месяц. Сентябрь. В один из нескончаемых вечеров Патриция сидела в своём личном кабинете, переполненным стопками эскизов. Сумерки сгущались над простором золотистого пейзажа и оставляли тень малейшего света на листке бумаги, что жёг глаза Картер своей пустотой. Обломанные карандаши, обглоданные ленточки, клочья ткани беспорядочно тянулись по всей комнате. Голова забита всем тем хламом, что валялся вокруг неё. Том не писал с момента своего отбытия. И чёрт знает, что происходит у него и самой Картер. Сколько она не смыкала глаз? День? Два? Неделю? Почему-то она начинала чувствовать себя заложником собственной крепости. Дом, который дарил приятные воспоминания, стал концлагерем, где она была первым и последним жильцом. Но сегодня всё должно было поменяться. Долгий период внутреннего опустошения увенчался внезапной музой, снизошедшей к ней непонятно откуда, чтобы создать эскиз.       Нечто одновременно пугающее и прекрасное поселилось в ней, чтобы бледная рука уже с виднеющимися венами наконец закончила свой рисунок.       Это было свадебное платье. Роскошное, с такими деталями, что Патриции даже не снились. Она мечтательно потянула этот лист бумаги к доске на стене и прикрепила канцелярской кнопкой.       Он вернулся. На следующий день, первого октября. Он спросил, почему она так выглядит. Истощённой. Она не понимала, зачем он довел её до такого состояния. Здравый смысл подсказывал, что это вовсе не вина Тома, он всегда хочет лучшего для них. Но она-то знала, в чём дело. С магией не шутят. Это было её рук дело. И если вы вместе, значит, вы должны быть рядом.       Патриция хотела устроить торжество в родном Лондоне. А Том был и не против. — А ты что думаешь на счёт этого? — спросила Картер, подняв взгляд широко распахнутых глаз на своего возлюбленного. — Меня устроит, то что ты выберешь.       Патриция едва даже отпрянула. — Но почему? — Это твой праздник. Ты проживаешь свою первую и единственную человеческую жизнь, и пускай будет так, как ты пожелаешь.       Картер ещё какое-то время смотрела в глаза Тома, где всё по прежнему тлел красный огонёк где-то глубоко внутри. Его слова тронули её сердце не на шутку. Но, если так посудить, она жила свою лучшую жизнь с самого рождения, пока одинокий маленький Том выживал в приюте среди озлобленных детей и не людских условий. Она одевалась в дизайнерскую одежду, пока он носил почти одно и тоже. Получала всё, что хотела, пока он добивался этого кровью и потом.       Она знала один загородный парк, что находился в лесу, где отдыхавшие могли арендовать просто неимоверных масштабов гектары земли для проведения своих праздников.       В течении октября месяца Реддл приезжал, чтобы помочь Патриции с организацией торжества. Хотя она, Эбигейл и Нэнси и сами неплохо без него справлялись. Что такое праздники, он и не мыслил, поэтому не хотел лишний раз что-то натворить. Но Картер скорее хотелось просто чтобы хоть иногда тот был рядом. Она училась справляться без него. Справляться с трудностями связи, которую нельзя было контролировать.       Свадебное торжество Патриции Картер и Тома Реддла застало катаклизмом в виде неожиданно выпавшего снега первого ноября. Все жители Лондона очень удивились, что способствовало такой погоде… — Как-то рано, — сказала Эбигейл, сверкнув глазами в небо на падающие снежинки. — Ага, — Хармон растерянно топтала снег туфлями.       Обе разглядывали террасу, где все нужные декорации уже были на своих местах. Так сказать, доводя последние штрихи. Нэнси паниковала, а Эбигейл сосредоточилась. Дресс-код — чёрный — любимый цвет парочки. Любимые цветы Патриции — красные розы — должны были быть увешены повсюду. Помимо украшений мероприятия нужно было согласовать гостей. Это было довольно просто, как казалось Картер, но не так, как казалось Митчелл. И всё же минимализмом тут и не пахло, ведь на протяжении получаса Патриция расписывала, кого и почему нужно пригласить. Главными и желанными гостями оставались, само собой, Эбигейл и Нэнси, что были подружками невесты, Джеймс, Скорпиус, Альбус и семья Картеров с Северусом Снейпом. Остальная толпа была половиной Хогвартса.       Больше всего пеклась про всё Эбигейл. Усовершенствовать, отточить до идеала, придраться к каждой детали. И дело было не в педантичности когтевранки, а в том, что Патриция поняла не сразу. Когда та поправляла ей последний этап её образа, Патрицию словно водой окатило. Митчелл предстала в роли матери. Кэтрин не была с ней сейчас. Насколько Патриция помнила со слов Кристиана, та обещала прибыть к началу мероприятия вместе с отцом. Но это не имело никакого значения. Её не было сейчас. Далее Картер вспомнила, как мама Эбигейл приходила к ней на утро невесты в день её свадьбы с Северусом. Улыбка женщины, тёплые слова, касания к дочери. Эта мокрая правда будто смыла весь образ, обнажая её всю. Патриция пыталась вспомнить моменты, когда мама была рядом в тяжёлые времена. И не нашла ни одного. Всегда была Эбигейл. Митчелл заметила перемену в настроении подруги: — Что-то не так?       Патриция проснулась. — Нет. Всё хорошо.       Терраса в одном из дорогих загородных парков Лондона выглядела сказочно. Рождественская сказка, и Патриция была её главной героиней. На церемониальной площадке по обе стороны от неё располагались гости, томительно ожидающие появления новобрачной, что уже стояла за ними. Весь периметр, где проходило мероприятие, был застеклён невидимым шаром, что не позволял всем присутствующим мёрзнуть, но в то же время наслаждаться сплетением осени и зимы вокруг. Инь и Янь. Она и Том. И всё-таки как хорошо снег смотрелся на золотистых деревьях. Словно подснежники во второй половине февраля.       Но главной частью декора был помост, усыпанный лепестками алых роз, что вёл к алтарю.       Чёрная фата закрывала ей обзор, так что она волнующе подалась вперёд. Чья-то рука взяла её под локоть, и приятное тепло разлилось по телу. Это был папа. Патриция узнала его с полукасания. Только он дотронулся до её запястья, она сразу почувствовала этот обхват рукой и едва погрубевшие пальцы. Значит, мама тоже здесь. Прохладный зимний воздух заполнил лёгкие, и та шагнула дальше. Стук чёрных туфелек разносился по всему лесу.       Узкое платье силуэта «русалка», что тянулось шлейфом позади, полностью покрыто кружевным узором с цветочными мотивами. Тёмный оттенок материала и сложность рисунков на нём, словно их собственный орнамент семьи Реддлов, придавал образу Патриции нотки драматизма.       Длинные кружевные рукава, декольте, что сдержанно оголяло бюст. Голову украшала изящная тиара, подчеркивающая королевский образ невесты. С длинной вуалью, мягко ниспадающей с головы, это дополняло облик величественным и загадочным шармом.       Одной рукой она держит букет цветов, а другой отца.       Невеста выглядит словно героиня готической сказки, нежели рождественской — царственная, утончённая и немного таинственная, словно из другого времени или мира. И Патриция вспомнила себя в зазеркалье. Она в мире, тонущем в крови и мраке. Это была не она, но какая-то часть её той вдохновилась созданием этого образа. Что-то или кто-то прислал ей эту музу не просто так. Тёмная Леди.       Чем дальше она проходила, тем больше слышала скрипы стульев, что разворачивались в неё сторону. Приглушенные вздохи, придыхания, перешёптывания. Всё это она ловила и из-за этого сковывалась. Когда до алтаря оставались считанные дюймы, Патриция заметила чёрное пятно, заскочившее на арку, что оказалось Кляксой.       В возрасте чуть постарше Кристиан поведал Патриции, где он взял Кляксу. Кошечка родилась и жила в Лютном переулке, до того, как Картер забрал её. От продавца лавки он даже смог узнать, что эта кошка какое-то время была на попечении у какой-то загадочной и высокой знати, но кто это был, так и не удалось выяснить. Сначала хозяину всё нравилось, но через какое-то время он вернулся в лавку Лютного переулка, чтобы без весомой на то причины в панике бросить кошку на том же месте, где и взял. У Патриции возникло два вопроса: почему бывший хозяин оставил Кляксу в магазине, и как так получилось, что довольно юный на тот момент мальчик бесстрашно побрёл в такое жуткое место. Даже когда слизеринка была там в свои шестнадцать, присутствие там ощущалось некомфортно. Что уж говорить. Они были Картерами. Это был Крис, а она была Пат. И этим всё сказано. А Кляксе, к слову, было уже больше одного века.       Патриция подошла к алтарю и через призму фатина узрела силуэт Тома. Сердце резко застучало. Отец передал руку Картер Реддлу. Тёплая ладонь зажгла её холодную. Она не припомнила момента, когда его рука была не ледянее айсберга. Том захватил вторую её руку и потянул ближе. Все лишние исчезли с помоста. Остались только они вдвоем. Церемониймейстер стал между парой и достал книгу. — Сегодняшний, заставший снегом день, в честь двух сердец, что соединены не только словами, но и обещанием.       При взгляде на Реддла, перед Патрицией промелькнула сцена обета на Астрономической башне. — Но впереди вас ждёт новый путь, и только сам Мерлин знает, насколько тернист он будет. Прошу вас дать клятвы перед священным писанием и перед вами обоими.       Том нежно поглаживал ладони Патриции у себя в руках, и от этого маленького жеста её помёрзлая кожа на лице покраснела. — Патриция Эллен Картер, готовы ли служить верой и правдой своему мужчине Тому Марволо Реддлу? — спросил церемониймейстер. — Я, Патриция Эллен Картер, наследница рода своего, клянусь быть рядом и в горе, и в радости, служить верой и правдой моему мужчине Тому Марволо Реддду, пока смерть не разлучит нас. Пусть магия будет мне свидетелем! Да будет так! — Том Марволо Реддл, берёте ли в законные жёны Патрицию Эллен Картер и клянетесь служить верой и правдой ей? — Я, Том Марволо Реддл, наследник рода своего, клянусь быть рядом и в горе, и в радости, служить верой и правдой даме моего сердца Патриции Эллен Картер пока смерть не разлучит нас. Пусть магия будет мне свидетелем! Да будет так!       Мужчина мягко улыбнулся и закрыл писание. — Тогда, объявляю вас мужем и женой.       Миссис Реддл. Том притянул Картер ближе к себе. Его длинные пальцы потянулись к фате, и одним движением ткань раскрыла её лицо. Не теряя ни минуты, тот потянулся к её губам. И Патриция почувствовала блаженство. Как когда они впервые стояли возле входа в гостиную Слизерина. Патриция готова была утонуть в этом нескончаемом потоке нежности и доминирования в одном флаконе. Когда он брал всё в свои руки, но одновременно боялся навредить ей. Его хрустальная куколка. — Я не хочу выходить замуж за Тёмного Лорда, я хочу выйти замуж за тебя, — прошептала Патриция, чтобы это услышал только он. Она коснулась его щеки, и тот поддался её движению, словно котёнок. — Прошу, позволь мне исцелить тебя от твоего прошлого.       Том думал о ком-то, кто стоял бы рядом с ним, когда весь мир преклонил бы перед ним колени. Кто-то другой, чем Пожиратели Смерти. Но этот кто-то никогда не приходил. Но сейчас над ним стоит женщина, что собственноручно изысканно заставила упасть к её ногам величайшего волшебника всех времен. Она сделала его, но Патриция с этими никогда не согласится.       Патриция гадала, а нравились ли когда-то Тому другие женщины, кроме неё? А он ведь как собака — предан только одному хозяину. Величественный Лорд, к чьим ногам пали бы сотни таких женщин как она. Но в его холодном сердце лишь один огонь. Одна она там правит. И весь её дворец такой же ледяной и страшный как во сне. И никто чужой не посмеет зайти в эту крепость, а иначе лишиться самого дорогого навсегда.