Альтернативные приключения в Хогвартсе

— Вот ты, мальчик. Твоя бабушка здорова?       Нэвилл Лонгботтом озадаченно посмотрел на профессора прорицаний: — Кажется, да. — Я бы не была так уверена.       Мы с Блейзом переглянулись. … — Дай мне чашку! — Трелони говорила с партнером Лонгботтома. Она взглянула на дно и методично произнесла: — Печально.       Далее женщина прошла к столу, за которым сидел Гарри Поттер, Уизли и Грейнджер. То, о чем они говорили уже ускользнуло от моих ушей, потому что Блейз шепнул: — Тебе не кажется, что она симпатичная? — Трелони? Ты сдурел? — Какая Трелони? Грейнджер! — Забини посмотрел на меня, будто я сморозила тупость, хотя самому следовало бы изъясняться понятнее. В этот момент первая выкрикнула: — У тебя… Грим!       Я повернулась к Блейзу: что за черт? — «Принимает форму гигантской собаки. Зловещее предзнаменование. Это предвестие смерти.» — услужливо прочитал расшифровку из учебника один из гриффиндорцев. — Опять Золотому Мальчику грозит опасность… — пробубнил себе под нос Блейз. — Классика, — бросила я в ответ. — Так что насчет выскочки? — Блейз, оставь ее Малфою. — В каком это смысле? — друг изогнул темную густую бровь. — Ты что, не видишь, что Драко на нее глаз положил? — удивленно спросила я, не замечая, как мой голос поднимается на несколько октав выше.       Забини не успел мне ответить, так как профессор Трелони была уже у нашего стола. — Дорогая, попробуй истрактовать то, что у тебя в чашке. — она устремила на меня два кнатообразных глаза за толстыми стеклами очков, уже позабыв о том, какого ужаса сама же навела на третьекурсников до этого.       Откашлявшись, я впервые посмотрела в чашку Блейза в своих руках, на коричневые безжизненные чаинки, лениво расположившиеся вкруг по дну. — Ну… — Я нервно перелистывала страницы, пытаясь понять, что конкретно мне нужно искать. — Что ты видишь? Не суетись.       Я вздохнула и еще раз посмотрела в кружку. К моему удивлению, в этот раз я четко поняла: чаинки имели чуть ли не математическое расположение, обводя собой круг. — Замкнутый Круг. — Действительно? — Трелони заинтересовано подалась ко мне. — Мой мальчик, да у тебя есть скрытый дар, который может сделать тебя весьма великим волшебником!       Это уже было адресовано Блейзу, ведь чашками мы поменялись еще в начале урока, и в данный момент мы расшифровывали послание для него. — Профессор, я свой дар не скрываю и готов делиться им с каждой! — ответил Забини, всплеснув руками, а я чуть не взорвалась от смеха.       Гермиона Грейнджер громко цокнула языком.       Не уловив подтекста в его словах, а может и вовсе пропустив их мимо ушей, Трелони продолжала: — Давай же, дорогой, попробуй сказать, что ты видишь в будущем своей подруги!       Блейз, все это время играющий блаженного обладателя «дара», с глупой улыбкой опустил глаза на дно моей чашки. — Чтож, это определенно не Грим. — зал загоготал, а Грейнджер снова цокнула. Зануда. И что они в ней находят?! — Похоже, что Шепард встретит высокого брюнета, выйдет за него замуж и нарожает ему маленьких волшебных засра… Кхм, волшебников. А фамилия его начинается с буквы…       Я уже готова была либо убить его Авадой, либо провалиться сквозь землю, но Севилла заинтересованно выхватила у идиота мою чашку цепкими бледными руками и уставилась внутрь. — Нет, дорогой. — студентов она называла исключительно так. Я уже чувствовала, как это словечко приживется у нас с Блейзом. — Дара к прорицаниям у тебя, к сожалению, нет… Мисс Шепард, а у вас действительно он есть… Совсем скоро вы убедитесь в этом сами!       Трелони посмотрела на меня своими сумасшедше-огромными глазами, всё еще сжимая чашку цвета слоновой кости руками почти того же оттенка, и я не знала, от чего мне стало не по себе больше — её взгляда, или её слов.

***

      На зельеварении слизеринцы вели себя тише воды, ниже травы. Снейп все еще пребывал в дурном расположении духа после той вечеринки. Хотя и следовало отдать ему должное: он снял по десять баллов только с хозяев комнаты, то есть с Малфоя, Крэбба и Гойла. Могло быть и хуже. Но все же, Северус был к нам лоялен. Треть от потери я заработала сегодня, готовя «Уменьшающее Зелье». — Отличная работа, Шепард. Превосходно. Десять баллов Слизерину. Поттер, тебе следовало бы поучиться у таких студенток, как она. — профессор привычно не упустил момента поддеть Гарри, что я, вообще-то, не одобряла. По моему мнению, парень и так казался немного пришибленным и не от мира сего, чтобы еще и буллить его. А то, что на того вечно сыпались неприятности, так это я считала заслугой его горе-дружка, Уизли. Вот кто точно приносил беды. Будто в доказательство моих слов, котёл у рыжего взорвался и из него повалил темно-оранжевый пар.       Пока Снейп, раздражаясь и кипя от негодования, отчитывал гриффиндорцев, Блейз шепотом обратился ко мне: — Куда потом идешь?       Я задумалась, прикидывая в уме. — Руны. А у тебя?       Друг обреченно вздохнул. — А у меня окно. Думал, что у тебя тоже.       Малфой, сидящий сегодня рядом с нами, выглянул из-за своего котла и, будто участвуя в нашем разговоре с самого начала, между делом бросил: — Забини, поговаривают, что ты переметнулся на светлую сторону.       Блейз усмехнулся белоснежными зубами. — А разве я был на темной? — Но связываться с гриффиндорками… Не низко ли летаешь? — Я человек мира, Малфой, — Блейз блаженно откинулся на спинку стула, все еще насмешливо улыбаясь, — Я «связан» со многими людьми. Не зависимо от факультета, рассовой принадлежности или пола.       Драко как-то неестественно посмеялся и кинул косой взгляд в сторону стола Поттера и остальной компании. Я проследила за его взглядом и увидела, как Грейнджер нахмурила брови, но глаз не подняла. — А сам-то давно высоко стал летать? — спросил Забини, смотря на него в упор. — Не понял вопроса. — глаза Малфоя блуждали по классу, он старался казаться максимально расслабленным, что, конечно, у него выходило плохо. — Что вы там не поняли, мистер Малфой? Сколько капель сока пиявки нужно было добавить? Судя по цвету вашего зелья, вы добавили недостаточно. — Снейп подошел так же быстро, как до этого чеканил выговоры.       Так Малфой спасся от неудобного разоблачения. Но мы все же были удовлетворены произведенным словами Блейза эффектом…

***

      Профессор Древних Рун, Бадшеда Бабблинг, была женщиной с серой копной вьющихся волос и толстым горбатым носом. Женщина строчила что-то на пергаменте, прикусив кончик языка. Рядом с ней на столе лежал том «Толкования Древних Рун» — книга, которую я тоже принесла на урок.       Я решила занять ту парту, что была ближе всего ко мне, когда я вошла в класс. Помимо меня и профессора здесь больше никого не было. Меня не отпускало чувство неловкости.       Спустя пару минут с начала занятия, когда профессор Бабблинг приступила к лекции, в дверях показалась никто иная, как Гермиона Грейнджер. Почему-то я была не удивлена. Но то, что она выглядела запыхавшейся, будто пробежала марафон в Запретном Лесу, было заметно сразу. Гриффиндорка сходу заняла место за первым столом, который примыкал к столу профессора. Всклокоченные волосы были растрепанны как никогда, я даже на секунду посочувствовала ей.       Не успев оправиться от новоиспеченной студентки, Бабблинг снова остановилась, потому что теперь в класс вошел Тео. А вслед за ним шла Паркинсон. Вот это поворот. Чтобы не встречаться с ним взглядом, сама не знаю зачем, я приковала глаза к Бабблинг, изо всех сил не смотря в сторону. — Присаживайтесь, молодые люди. Лекция уже началась. Открываем учебники на странице шестой.       К моему облегчению, они разделились, успокоив режущую боль в моей груди. Тео занял парту за моей спиной, а Пэнси села в среднем ряду, между Грейнджер и мной. — Зачем тебе Древние Руны? — фыркнула она вполголоса, обращаясь к Гермионе, — Вряд ли этот предмет тебе по зубам. — Кхм-кхм, — профессор громко откашлялась и продолжила вещание.       Гермиона покраснела, спрятавшись за густыми волосами, но тихо ответила в никуда: — По себе людей не судят. — Это ты мне, грязнокровка? — Пэнси взорвалась мгновенно, будто только и ждала момента. — Это я так, к слову! — выкрикнула Гермиона в ответ.       Я с удивлением наблюдала за этой картиной, даже толком не понимая, нужно ли сейчас принимать чью-то сторону. Казалось, что это ссора на уровне личной неприязни. — Достаточно!       Мягкий голос профессора сделался стальным. — Обе отстранены сегодня. Занимайтесь самостоятельно первым параграфом. Свободны. — Но, профессор Бабблинг, я… — Гермиона испуганно начала оправдываться, но Бадшеда ее прервала: — Мисс Грейнджер, мисс Паркинсон, прошу покинуть мой кабинет. Скажите спасибо, что на первый раз я не снимаю с вас обеих баллы.       Пока девушки выходили из класса, и можно было физически ощутить молнии, летающие между ними, Тео пересел ко мне за стол. Я подняла к нему глаза. — Похоже, я забыл учебник. — я замерла. — В мэноре. — вот это да. — Поделишься? — ущипните меня!       Я поняла, что сижу и молчу, а он ждет от меня ответа. Прочистив горло, я как можно более незаинтересованно ответила: — Да, конечно. — голос предательски сорвался на хрип. Не рискнув больше заговаривать, я подвинула раскрытый фолиант на середину стола.       Честно пытаясь вслушиваться в то, что говорила профессор, я чувствовала, как мои мысли утекают совсем в другое русло. От такой близости с парнем моей мечты я перестала полностью контролировать себя. В груди разливался огонь от осознания того, что каждая домашняя работа теперь будет делаться совместно. Какое счастье, что он забыл чертов учебник дома…       Спустя какое-то время, мы шли вместе в Большой Зал на обед. Конечно, спросить о том, чтобы сделать вместе домашнее задание, у меня не хватало храбрости. Равно как и том, откуда они вдвоем пришли с Паркинсон. — Слушай, мне неудобно об этом спрашивать, но… — он обратился ко мне и потянулся к моей руке, будто собираясь взять ее в свою, слегка тронув меня кончиками пальцев.       Внезапно меня будто прошибло молнией насквозь. И это было отнюдь не то приятное чувство, когда твоя кожа слегка покалывает от выплеска эндорфинов, это было как если бы я засунула в магловскую розетку мокрые пальцы. В голове пронеслись картинки. Я видела их будто сквозь осязаемую мглу, но все же видела.

      Малыш бежит по коридору, убранство которого заставляет думать, что дом принадлежит богатому роду. Спотыкаясь, он добегает до высокой дубовой двери, она закрыта. Но сквозь нее можно слышать крики двоих людей. Каким-то шестым чувством приходит осознание, что там родители. Не мои, мальчика. Мужской голос, папин, пропитанный ненавистью, выговаривал своё недовольство. Было не понятно, чем же его так расстроила мама. Она плакала и завывала. Внезапно крик «Хватит выть!» и шлепок. Всхлипы продолжались, но вой прекратился. Малыш не понимает, что ему делать. Хочется защитить маму. Он потянулся к ручке двери. Но тут же здесь материализовался домовик. Уносясь из воспоминания, еще можно было различить, как он уводит мальчика прочь от комнаты…

      Я очнулась сидя на подоконнике в коридоре, ведущем к Большому Залу. Рядом стоял Тео. С удивлением я обнаружила, что он держит мое лицо в своих ладонях. — Эй. — его голос словно сквозь туман. — Очнулась?       Звуки снова возвращались, постепенно заполняя слуховые рецепторы. Голоса студентов, медленно проходящих мимо, лестницы, двигающиеся с глухим каменным треском где-то вдалеке, звуки столовых приборов с противоположной стороны. Картинка перед глазами снова стала четкой и цветной. — Наверное. А что случилось?       Он осторожно отпустил мое лицо и смущенно засунул руки в карманы мантии. — Ты упала в обморок, но я успел тебя поймать и отнес сюда. Усадил и… — он замешкался. — Не хотел оставлять одну. Поэтому не привел помощь. Прости.       Я мотнула головой, но не успела возразить. — Может, нужно в больничное крыло?       Снова мотнув головой, я сказала: — Нет. Все в порядке. Ничего не нужно, правда. Спасибо. — отчего-то я начала краснеть. Осознание, что он стоял здесь вот так со мной, тут же предательски пустило жар по всему телу.       В доказательство, что со мной все хорошо, я поспешно спрыгнула с подоконника. Тео ничего не оставалось, как проследовать за мной. Молча мы прошествовали до входа в Большой Зал. Я все это время пыталась понять, что же это было. Точнее, что конкретно это такое, было очевидно: я увидела прошлое Тео Нотта. Но почему? Этого никогда не случалось раньше…