Без слов.

Несколько дней спустя, всё в группе шло привычным чередом: расписание, репетиции, фан-ивенты. Но между Хёнджином и Джисоном что-то изменилось. Это была мелочь, едва уловимая: чуть дольше задерживающиеся взгляды, непривычные паузы в разговорах, скрытые улыбки. После утренней репетиции, когда остальные уже разошлись, Джисон остался в студии, чтобы доделать песню. Он сидел за пианино, медленно подбирая аккорды, когда дверь открылась. — Ты тут как всегда, — произнёс Хёнджин, проходя внутрь с лёгкостью, как будто это его личное пространство. Джисон лишь бросил на него взгляд, не прерывая мелодию. — Хотел тишины, но видимо не судьба. — Ох, извини, — Хёнджин уселся на диван в углу, закинув ноги на подлокотник. — Я просто не могу упустить шанса услышать, как ты мучаешь клавиши. — Я не мучаю, — буркнул Джисон, слегка улыбнувшись. — Если ты пришёл мешать, можешь сразу уходить. — Я вдохновляю, а не мешаю, — заявил Хёнджин. Джисон покачал головой, но мелодия всё же остановилась. Он закрыл крышку пианино и повернулся к нему. — Зачем ты вообще тут? — Просто… захотелось, — ответил Хёнджин, глядя на него с какой-то неожиданной мягкостью. Джисон почувствовал, как его сердце начинает стучать быстрее. Эти моменты с Хёнджином всегда были странными, как будто мир вокруг на мгновение замедлялся. — Тогда сиди тихо, — сказал он, пытаясь скрыть смущение, и снова открыл пианино. Несколько минут прошли в тишине, наполненной только звуками музыки. Но затем Хёнджин нарушил её: — Помнишь, что я сказал тогда? — Что именно? — не оборачиваясь, спросил Джисон. — Про то, что я не против. Если твой текст был про меня. Пальцы Джисона замерли на клавишах. Он медленно выдохнул и повернулся к Хёнджину. — Ты ещё об этом думаешь? — А ты нет? Джисон растерянно посмотрел на него, но не нашёл слов. Хёнджин поднялся с дивана и подошёл ближе, остановившись всего в паре шагов. — Скажи мне, — тихо сказал он. — Ты правда писал это обо мне? Джисон отвёл взгляд. — Даже если так, это ничего не значит. — Зачем ты так говоришь? — в голосе Хёнджина проскользнула нотка обиды. — Потому что… это просто песня, Хёнджин. Это не важно. Хёнджин наклонился ближе, чтобы встретиться с ним взглядом. — А для меня важно. Джисон почувствовал, как дыхание сбивается, когда их взгляды снова пересеклись. Весь его разум кричал, чтобы он отступил, закрылся, как делал это всегда. Но Хёнджин, казалось, был слишком близко, чтобы убежать. — Почему? — прошептал Джисон. — Потому что, — сказал Хёнджин, улыбаясь, но в этой улыбке была скрыта вся искренность мира. — Это тоже про меня. И в этот момент все границы, которые они так старательно строили, начали рушиться.