Она всё равно вернётся

      Декабрь. Уже холодно, просто кофта не спасает, и приходится укутываться в несколько слоёв одежды. Девять месяцев. Прошло девять месяцев скитаний, и вот снова я здесь. В месте, которое изменило меня. В месте, которое осталось в сердце и памяти на многие века.       Юные девушки, чьи глаза горят от предвкушение, направляются в зал. Очередь на входе огромная. Не менее сотни. И все они пришли, чтобы увидеть их.       Я продвигаюсь к своему месту. Девушки чуть ли не бегут к стульям, торопясь занять их, чтобы никакая сучка не помешала им увидеть кумиров. Некоторые из них неспешно бредут к своим VIP-местам, в двое дороже обычных, окидывая презрительным взглядом всех остальных, будто те не достают до их уровня. Я же спокойно пробираюсь к своему месту, где-то в центре зала и присаживаюсь на самое крайнее кресло у прохода.       Никто не оборачивается, не тычет пальцем, в панике ища в телефоне фотографии. Никто не узнает. Все слишком заведены от предвкушение и не обращают внимания ни на что, кроме горящей разными цветами сцене.       Часы на экране телефона показывают, что до начала осталось около пары минут. Все гости уже уселись, переживая и готовясь отвечать на вопросы, которые обязательно задаст кто-то из актеров.       И вот свет приглушается, фокусируя всё внимание на сцене. На неё выходит два реп-ведущих, начинающих задавать ритм перед началом. Раздают фонари для голосования и уже собираются объявлять участников. Новогодний выпуск. Именно поэтому в нём участвуют все актеры шоу. Как иронично.  Одна минута проходит будто целая вечность. В зале тишина, девушки навострили уши, чтобы услышать имена своих кумиров и приготовились аплодировать.       Я посмотрела на право. Рядом со мной сидит невысокая девушка, которой только недавно исполнилось восемнадцать. Она одета в свой самый роскошный наряд и украшенная огромным количеством бижутерии.       Повернула голову налево. Через проход в таком же предвкушении замерла другая девушка. Она постарше, может лет двадцать-двадцать три. Её голова украшена красивым платком из нежнейшей ткани, а сама одета в не менее привлекательный наряд, чем и предыдущая. За ней сидит молодой человек, нервно крутящий в руках телефон. Он несколько раз оборачивается, чтобы понять что происходит и почему все замолчали, но, не находя ответа на все свои внутренние вопросы, просто смотрит на сцену, в надежде услышать о начале шоу.       Видимо, его мольбы были услышаны.       Начинают объявлять актеров.       Арсений Попов. Мужчина с глубокими голубыми глазами, которые заставляют смотреть и смотреть в них. Мужчина, которого я вроде как знаю, а вроде и нет. Талантливый актер, изумительный импровизатор. Мужчина, ставший мне проповедником, показавший то, чего я ранее не видела.       Дмитрий Позов. Семьянин. Мужчина, полный сарказма и иронии, но при этом невероятно душевной натуры. У него есть замечательная жена и двое потрясающих детей, которые стали мне, как младшие брат и сестра.       Сергей Матвиенко. Мужчина, открывший мне глаза на то, что этот мир полон миллионами разных интересных вещей. Мужчина, ставший мне страшим братом. Человек, взявший под опеку близкого друга. И полный уюта и максимально домашний.       И вот он. Высокий, зеленоглазый, уже не кучерявый, но не менее лучезарный мальчик. Мальчик, который разделил мою жизнь на до и после. Мужчина, который приютил меня у себя. Парень, который действительно меня любил. Любил не из-за лица или фигуры, не из жалости или обязательств. Любил чисто, открыто, отдавался полностью...Антон Шастун.       Парень улыбается, машет руками и присаживается на своё место. Стандартные вопросы, которые ребята задают перед каждым концертом, звучат вновь. На сколько вы счастливы? А существует ли вообще это счастье? Почти не вслушиваясь в слова других импровизаторов, я ждала ответ Шастуна. Антон ехидно улыбнулся, а после произнёс, что довольно счастлив.       Так и знала. Хорошо, что я всё-таки ушла тогда. Если он счастлив, то счастлива и я.       Первая импровизация. Вечеринка. Арсений в наушниках, а Позов слушает идеи от людей из зала. Кто-то громко кричит моё имя, из-за чего я оборачиваюсь. Девушка, тянущая руку, просит, чтобы Антон сыграл некую Полину, на что получает язвительную шутку в ответ и простой игнор на протяжение всего концерта. По итогу выбрали какие-то три роли, которые я не запомнила, а просто смотрела куда-то на сцену. В один момент мне показалось, что Шастун узнал меня. Парень посмотрел в мою сторону и наклонил голову, но оказалось, что он просто ожидал ответа от девушки позади.       Я смотрела только на него. На эту лучезарную улыбку, в глубокие зеленые глаза и идеально подобранный образ. Когда давно я нечаянно приучила актера надевать яркие носки. Ну, хотя бы это осталось у него после меня.       Я вспомнила всё, что было между нами. "- Марина. - представилась я. - Антон. - отозвался последний. Он самый высокий, с вьющимися волосами и выразительными зелёными глазами."       Помню, как мы садились в машину, перед тем, как поехать домой. "- Во-первых, будто я не был в твоей возрасте. А во-вторых, дети ездят на заднем. - Ага, щас. Разбежалась. - ответила я ему и села на переднее сиденье. Он ухмыльнулся и сел на водительское место. - Ну сиди, если не боишься. - сказал он, и я закатила глаза. - Только пристегнись."       Помню, как меня на глазах у всего ЖК тащили на плече до подъезда. "- Ты что творишь, больной! - кричала я чуть ли не на весь двор. Антон закинул меня к себе на плечо, как мешок с картошкой, и в прямом смысле потащил меня к подъезду. - Поставь меня на землю! - Так ты же устала? - довольно серьёзно ответил мне он. - Не рыпайся там!"       Как ловили меня, когда я падала:       "Антон поймал меня и держал на руках. Как в детстве, когда я притворялась спящей, чтобы папа отнёс меня на кровать, как принцессу. Я открыла глаза. Актёр смотрел на меня сначала с тревогой, потом с шоком, но когда заметил, что я открыла глаза - улыбнулся. - Эй, Бетмен, где твой Бетмобиль? - он рассмеялся, а я посмотрела на него. - Ты что придурок?"       Помню, как забирал меня с вечеринки и успокаивал, когда я рассказала о своём насильнике. "- Тош. Почему я, Тош? Что я сделала? - Ты ничего из этого не заслуживаешь, Поль. Ничего. - прошептал Антон, поглаживая меня по волосам. - Я больше тебя никуда одну не отпущу. Всё будет хорошо, Поль. Слышишь? Всё будет хорошо. Полиночка! Я обещаю тебе!"       Помню, как отпраздновали наш первый Новый год на крыше. "- Поль? - проговорил Шастун, подойдя ко мне со спины. - Что? А! Это ты. - вздохнула я, обернувшись. - Я сейчас спущусь, и мы отпразднуем. Минуту. - Думаю, минуты уже нет. - парень открыл бутылку с шампанским и посмотрел на ночное небо. Некогда полностью черное, оно озарилось вспышками фейерверков. Ровно полночь. - С Новым годом, Поль. - С Новым годом, Тош. - после этой фразы я забрала бутылку с алкоголем из чужих рук и сделала пару глотков. - Фу, шампанское. Кто вообще придумал пить эту гадость в такой праздник?"       Как на моём же дне рождение актер признался в том, в чем я не осмелилась бы. "- Хорошо. Я хотел бы признаться. Ты...Ты мне нравишься. - Что? - не поверила я своим ушам. - Ты мне нравишься. - повторил парень, затушив сигарету и смотря на меня. - Очень. - Я? Ну. - я замолчала, пытаясь осмыслить случившееся. - Если это не взаимно, я пойму. Прошу, не обижайся. - затараторил Антон, видимо боясь, что я дам ему пощечину и убегу. - Я просто... - Ты мне тоже. - перебила его я, ставя бокал на стол."       Помню все те дни в доме за городом. Как мы жили и просто радовались друг другу.       Сейчас же он не замечает меня среди целого зала, хотя раньше всегда находил глазами, даже когда не знал, что я в нём есть. Сейчас он флиртует с девушкой на сцене, хотя раньше не смел сделать что-то большее, чем просто шутку для зала. Единственное, что не изменилось, так это его улыбка. Пусть хоть весь мир перевернётся, но её я не перестану видеть никогда.       В голову, как будто, резко что-то ударило, в глазах на секунду потемнело, а после всё вернулось на свои места, оставив лишь воспоминания. "Что это было?"       Я увидела перед собой совершенно иную картину. Ни съемочную площадку, ни сцену, ни людей вокруг, нет. Передо мной стояла моя мама. Моя любимая, родная родительница, которую я уже успела повидать. По бокам от меня не красиво одетые люди, а обычные прохожие идущие по вокзалу. Мама стоит в нескольких шагах, в довольно коротких физически, но нереально длинных морально. Сразу же всплыли воспоминания об этой встрече.       "Три пропущенных звонка. Звонила не я, а звонили мне. Мама безостановочно набирала мой номер на протяжение последних нескольких минут. Я же неслась по вокзалу с расстегнутой курткой и треснувшей от холода губой. Я знаю, что она будет около нужной платформы, которую я ей назвала. Поэтому и направляюсь к ней, размахивая рукой, в которой безостановочно вибрирует телефон. И вот я нахожу её.       Темные кудрявые волосы собраны в низкий пучек, лицом женщина отвернута от меня, смотря в направление последних вагонов. Я же остановилась. С одной стороны поезд, на котором я приехала, на другой небольшая пекарня. Мама всё такая же, как и раньше. В той же черной куртке, без шапки и в длинных сапогах на небольшом каблуке. - Мам. - почти что прошептала я. Обычный человек вряд ли бы услышал меня, ведь расстояние довольно большое, а мой голос охрипший и севший от долгого нахождения от холодна. Но она услышала.       Женщина медленно повернулась, будто специально держала интригу. И вот я увидела её лицо. Зеленые глаза, уставшие, видимо, от долгой работы, смотрели на меня с каким-то испугом, будто видели впервые. Руки, измазанные в непонятной на вид золе, раскрылись, призывая к себе. Губы дрогнули, а после затряслись так, будто родительница вот-вот расплачется. Хотя у самой меня глаза уже тоже на мокром месте. - Мама. - проговорила я, чуть громче и сделала несколько быстрых шагов, почти что побежала, в объятья. - Полина. - прошептала женщина, обвив моё тело руками. - Поля, солнышко.       Я почувствовала, как на моё плечо, с которого спала куртка, упало несколько холодных слез. Тоже не выдержав, из моих глаз вырвалось несколько слезинок, капая мимо мамы, куда-то на пол. - Ты так выросла. - прошептала женщина, обхватывая моё лицо руками. - Поль, я так рада. "Поль." - повторила я. - "За последний год меня так называл только один человек." - я еле заметно потрясла головой. - "Выброси его из головы."       Еще тогда, в поезде, я пообещала себе, что больше не вспомню о нём. Новый город, новая жизнь."       Но прямо сейчас я сижу на Джеме, на который меня так долго упрашивал пойти Антон. Да, Тош, я здесь. Жаль, что ты об этом не узнаешь. - Девушка, с вами всё хорошо? - спросила меня рядом сидящая молодая особа. Она протянула мне пачку сухих салфеток. - Да, всё хорошо. Зачем мне это? - спросила я, указывая на предмет. - У Вас тушь потекла. Чего вы плачете? "Плачу?" - пронеслась мысль у меня в голове, а после я включила телефон, чтобы посмотреть в отражение. Реально потекла. - Спасибо. - проговорила я, принимая пачку у девушки. - Сейчас перерыв? - Да. - Хорошо, тогда я выйду. Могу взять? - спросила я, указывая салфетки в руке. - Конечно. - Спасибо.       Я поднялась со стула и покинула помещение, не забыв прихватить с собой телефон. Голова немного кружилась, что досаждало. Хорошо, всё-таки, что я знаю это место вдоль и поперек, так что смогла спокойно дойти до туалета даже с пеленой перед глазами.       Открыв дверь, я быстрым шагом направилась к раковине и включила воду. Посмотревшись в зеркало, убедилась, что макияж однозначно поплыл, но хорошо, что так девушка заметила это, а то просидела бы весь концерт с потеками под глазами. Намочив край салфетки, я осторожно провела им по нижнему веко, убирая черные пятна. Повторив тоже самое и с другим глазом, я выкинула салфетку и вновь взглянула в зеркало, поправляя прическу. Я уже хотела было выйти, как услышала голоса за входной дверью и зашла в одну из кабинок. Подслушивать не хорошо? А попадаться на глаза разгореченной публике, которая меня возможно помнит, в таком виде - хорошо? - Ты видела? - услышала я незнакомый голос молодой девушки. - Что именно? - ответила ей вторая. - Да эту девчонку, которая год назад была самой обсуждаемой в фандоме. Полиной зовут. - А, та девчонка. А что с ней не так? - А то, что она спустя год снова появилась. На три ряда ближе сидит. Ты разве не заметила? - Нет, я смотрела на сцену. - Ну и ладно. Я к ней после Джема подойду, хочу узнать, что она опять тут забыла и чего от моего Антона хочет. - проговорила девушка, а после с громким звуком захлопнув колпачок от помады, застучала каблуками в направление выхода. "Вот сука." - вздохнула я, открывая дверь туалета, когда две молодые особы его покинули. Вновь посмотрела в зеркало. - "Ну норм."       С этой мыслью я вышла из уборной и направилась обратно в зал. Уже все уселись, а я, протискиваясь между рядами, шла к своему месту. Девушка, которая одолжила мне салфетки, предусмотрительно положила свою сумку на моё кресло, чтобы никто его случайно не занят, а после, заметив меня, убрала её и, после моей благодарности, забрала пачку салфеток обратно. Буквально через секунду после моего прихода в зале выключился свет, оставляя акцент лишь на сцене. Актеры, успевшие за это время привести себя в нормальный вид, начали возвращаться. - Вы вовремя. - улыбнулась мне девка рядом. - Я Мария, кстати. - Полина. - кивнула ей я. "Мне нет смысла больше скрываться. Зачем? Вряд ли она вообще узнает меня." - Приятно. - Взаимно.       Последним на сцену вернулся Арсений. Он окинул зал взглядом и на секунду, как мне показалось, остановил его на мне, будто рассматривая. Может узнал? Хотя, я бы удивилась.       Сейчас меня бы мать родная не узнала, если бы не видела мои изменения в моменте. Я отрастила волосы, теперь они не небрежно висели по плечи, а доходили уже до лопаток и было собраны в аккуратную прическу. На мне черная блузка и брюки, которые я до сих пор не выбросила, из-за чего сливалась в темнотой зала. Такой же макияж в приглушенных и более темных тонах, что я бы себе не позволила будучи здесь гол назад. Да, наверно, я и сама повзрослела. Во взгляде уже давно нет тех искр, с какими я смотрела не так давно на всё вокруг. Здесь, в Москве, моя жизнь раньше была относительно легка и беззаботна. Живя у родителей же я привыкла к совершенно другой жизни. Каждый день был однотипным, менялась только дата на календаре и количество непосильной работы, которую на меня возлагали. Я не шучу. Работать на трёх работах, чтобы помочь семье для меня было серьёзно сложно. И вновь я здесь. Тут как всегда суетливо, но намного роднее, чем в Владивостоке. Моя семья осталась там, но сердце всё это время возвращалось сюда. "- Почему Антон не поехал с тобой? - спросила мама, когда мы сидела за столом в небольшой коммунальной квартире. - У него работы много. - соврала я, сдерживая очередной порыв слёз."       Плакала я часто. По поводу и без. Первые три месяца я не могла смириться с тем, что мы так разошлись. Серьёзно. Я не могла поверить, что Шастун мог так поступить со мной. А Стас? Он улыбался мне в лицо, а за этой улыбкой скрывалась вот такая ужасная и шокирующая правда. Помню, как в последний раз разревелась на кладбище у могилы бабушки. Тогда я и пообещала, что больше мои слезы никто не увидит. " - Привет, Ба. - вздохнула я, садясь на холодную землю около могилы. Хотя на улице и июль, но вечером всё равно холодно. - Прости, не смогла прийти раньше. Надо было работать.       Я положила четыре цветка около могильной плиты, предварительно убрав засохшие гвоздики. - Ты говорила, что я всегда могу пожаловаться тебе. Так вот, этот момент настал. Ты говорила не плакать, но прости, я вряд ли сдержусь. - я приподняла край кофты, чтобы посильнее закрыться. Холодно, зараза. - Ба, я не знаю, что делать. Мне больно. Я не могу идти плакаться родителям, ведь у них и так много проблем. Племянник опять заболел, представляешь. Когда у него это пройдет уже, даже не знаю. Мне понизили зарплату в кофейне и грозят увольнением, ведь один клиент, которому я отказала в соитие, пожаловался мою выдуманную погрешность. А я что? Меня никто не послушал. Владельцу нужны деньги, а не разбирательства. Да и все мои аргументы не сравнятся с его любимой фразой, что клиент всегда прав. Мне, кстати, написал Женя. Он спросил, как я и не желаю ли чего. Я рада, что он не забывает про меня. Также как и Ксюша, и Макс. Мы часто переписываемся. Ну как часто? Когда у меня есть свободное время. Я иногда травлю себе душу и спрашиваю у ребят, как там Антон. Говорят, что всё хорошо, он спокоен и даже, плюс минус счастлив. Это радует. Пусть будет счастлив, хоть и без меня. Мои друзья ведь до сих пор думают, что я просто уехала навестить родных, а не меня жесточайшим образом предали, вставили нож в спину и выбросили, как ненужную вещь, неинтересную игрушку. Бабушка, я боюсь. Я не знаю, что будет дальше. Чувствую, что и сама скоро слягу с какой-нибудь болячкой. Мама работает, папа тоже. Они практически дома не появляются. Дядя с тётей уехали в командировку, а я после работы возвращаюсь домой и слежу за младшим, ведь если не я буду его лечить, то кто. - я осторожно стерла слезу, покатившуюся по щеке. - Мне больно. Больно от того, что со мной сделали. Меня не просто спустили с небес на землю, а скинули вниз, давая разбиться о скалы. Почему тебя нет рядом? Ты всегда давала прекрасные советы, которые помогали, и исключений не было. Я ведь закончила одиннадцатый класс. Я написала ЕГЭ на 90+ баллов по всем трём предметам. А дальше что? Денег на ВУЗ нет, а для бюджета я слишком обычная. Я так хотела стать актрисой или пилотесой, но по итогу виртуозно катаю лишь себя, разрезая облака из несбывшийся мечтаний. - телефон в кармане завибрировал. Звонила мама. Я стерла Мокрые дорожки рукой. - Мне бежать надо. Видимо, что-то случилось. Я обещаю, бабушка, никто больше не увидит моих слёз кроме тебя, никто. Я слишком нужна родным, чтобы тратить время на эту глупость." "Не смогла."       Тогда я так и ушла. Заплаканная, но смирившаяся с мыслью, что после каждой белой полосы идёт черная. - Да, выходите на сцену. - проговорил Шастун, подавая руку незнакомой девушке, чтобы так поднялась на сцену.       В глазах резко потемнело. Я схватилась за голову, пытаясь понять, что случилось. - Всё хорошо? - услышала голос Марии, сквозь пелену. Я не могла ничего ответить. В глотки ком, который мешал сказать хоть звук. А чувствую, как кто-то дотрагивается до моей руки, а после ничего. Точно также, как и тогда очень давно на крыше. Последнее, что я ощутила - холодный пол, на который я упала, а после крик: - Девушке плохо!

***

- Шаст! - крикнул Позов, выводя меня из размышлений. Очередная сигарета улетела в пепельницу, оставляя после себя неприятный осадок в горле. - Опять? - Что опять? - Ты бухой? - Нет. - ответил я, практически честно. - А если честно? - Бокал шампанского не считается. - Он не считается уже последние полгода. - вздохнул проговорил мужчина, протягивая руку вперед. - Отдавай. - Поз, мне пятнадцать что-ли? - Отдавай. - более строго проговорил Дима, даже слегка прикрикнув. В ушах от этого звука зашумело, и я схватился за голову руками, пытаясь остановить шум. - Живо. - Да, забирай. - ответил я, кидать на пол пачку сигарет. Мужчина замолчал, давая моей голове прийти в себя, а после заговорил на тон тише. - У нас Джем через пять минут. Протрезвеешь? - Попробую.       На это Позов лишь кивнул, а после ушел, предупредив, что вернется через пару минут. Я облокотился на подоконник и тяжело вздохнул, хватая холодный декабрьский воздух ртом. Кто бы мог подумать, что всё обернется именно так? Прошло девять месяцев. Целых девять раз по тридцать, а я до сих пор не могу забыть глубину тех карих глаз, вечную небрежность и родную душу, которая покинула меня. Нет, она не умерла. Просто исчезла, испарилась, ушла навсегда. Когда я впервые поцеловал эти алые губы, то даже представить не мог, что в последний раз докоснусь до них перед прогулкой по доске. До выхода около минуты, уже виднеется образ Димы в конце коридора, а я вновь вдыхаю холодный воздух, приводя себя в сознание. Никто не должен знать. - Идем? - спросил мужчина, кладя руку мне на плечо. - Пошли. - вздохнул я, повернувшись следом за другом.

***

      Десять. Именно это число всплыло у меня в сознание, когда я открыла глаза. Вокруг никого, лишь белые стены, будто в психушке. Ни мебели, ни окон, ни выхода отсюда. Просто большая белая коробка. Я поднялась и подошла к одной из стен, операясь о неё руками. Мягкая, будто подушка, она продавливалась под тяжестью моего тела, словно пучина, утягивающая вовнутрь.       Девять. Цифра вновь на мгновение мелькнула перед глазами. Что-то резко ударило в голову, будто специально пыталось выбить из колеи. Я схватилась руками за волосы, оттягивая их назад и пытаясь снизить боль. Вновь вспышка, но уже с картинкой. Женщина, очень похожая на мою маму, обнимает меня на вокзала. Точно так же, как и в тот самый долгожданный день воссоединения.       Восемь. Боль в голове усилилась, а перед глазами предстала другая картина. Момент, когда я сидела за партой в новой школе. Вокруг меня кипит жизнь, а я лишь рассматриваю старые фотографии в телефоне. Я так и не удалила папку с именем Антон, будто лишь это название могло поменять весь ход событий.       Семь. Я развернулась спиной к стене и оперлась на неё, пытаясь уменьшить боль, которая распространялась по всему телу. Еще одна картинка. Еще одно воспоминание. Момент, когда я сдавала экзамен. Как сидела за партой, а к глазам подступали слезы из-за воспоминаний о том, как вместе с актером пытались понять эту тему еще в декабре.       Шесть. Я начала медленно спускаться вниз, будто под тяжестью какого-то груза. На секунду в сознание всплывает еще одна зарисовка. Моя первая подработка в Владивостоке. Как я устраивалась на работу бариста и как впервые поссорилась с клиентом. После это стало моим любимым занятием.       Пять. Голова окончательно поехала кругом, унося с собой остатки здравого смысла. Картинку, вновь появившуюся перед глазами, я видела не так чётко, как прежде, лишь слабые очертания, но мне стало понятно, что это. Я увидела себя, рисующую какому-то ребенку аквагрим. Никогда не забуду, как после этот мальчик подарил мне цветочек со словами благодарности. Это было слишком мило. Рядом стоит мой племянник, продавая такой же мелкотне воздушные шарики. Июль, как-никак.       Четыре. На голову будто с огромной силой упал камень, разбиваясь на тысячи осколков и царапая кожу. Вновь воспоминание. То, как я сижу, склонив голову, прямо около могилы бабушки, вытирая слезы рукавом. Вечером того же дня папа сообщил, что,его повысили, а младший начал идти на поправку. Это хорошо. Я больше не могла терпеть всё это.       Три. Я легла на спину, проваливаясь в такой же мягкий, как и стены, пол. Выгибалась, пытаясь найти подходящую позу, чтобы наконец перестать чувствовать боль, пронзающую тело. В сознание всплыла еще одна ситуация. Это я, лежа на кровати, в первый и последний раз созваниваюсь с Ксюшей. Она ведь до сих пор думает, что у нас с Антоном всё хорошо, а я просто-напросто уехала к родителям.       Два. Боль начала распространяться дальше. Не только голова разрывалась от боли, и конечности чуть ли не выворачивались, но и внутри начало неприятно колоть. Будто кто-то острой иголкой бьет то изнутри, то снаружи, ковыряет ноги и превращает тело в мясо. Глаза, закрытые пеленой, почти ничего не видят, лишь слабый контур воспоминания вновь просачивается в разум. Девушка, похожая на меня, хотя это может быть и я, прячется за зданием. Да, я помню тот день. Двое людей - мужчина и женщина - бежали за мной, через весь город, чтобы попросить интервью. Первый раз, когда меня узнали, ну, или же не скрыли это.       Один. К горлу подобрался ком, будто та самая косточка от рыбы в детстве, которую приходилось проглатывать вместе с куском хлеба. Она царапала горло, окровавливая его. Последняя картинка. Я вновь на вокзале. Никого рядом нет, лишь несколько человек торопятся на свой ночной поезд. Я с одним рюкзаком плетусь по известной мне дороге. Прохожу мимо кассы, в которой сидит уже другая женщина, неприветливо глядящая на меня, выхожу на улицу и вызываю такси.       Ноль.

***

      Я открываю глаза и быстро поднимаюсь в сидящее положение, хватая воздух ртом. Что произошло? Вокруг меня толпится народ: некоторые снимают, а остальные просто зеваки, стоящие, чтобы позакрывать рты ладошками и повздыхать от разочарования. - Очнулась. - проговорила незнакомая девушка, всё это время сидящая на коленях около меня. Она усмехнулась. - Говорила мама, что восемь лет меда пригодятся. Вот, жизнь человека спасла. - Разойдитесь! - крикнул мужской голос, а после его обладатель, прорываясь через толпу, подошел ко мне. Я подняла голову. Это Валера, тот самый, который ебался с какой-то замужней женщиной и тот, который охотился за мной в лесу, как за жалкой овечкой. Он на секунду замедлил, узнав меня, а после вернулся в нормальное состояние. - Поднимайся.       Охранник протянул мне руку, помогая подняться, а после пошел вместе со мной к выходу, придерживая за плечо. - Стас сказал отвести тебя в гримёрку. - Он знает? - Нет. Он не узнал. - закончил мужчина, передавая меня какому-то молодому человеку. - Мне надо усадить зал, а ты отведи её в гримёрку. - Есть. - ответил младший, придерживая меня за руку. - Вы вся замерзли. Держите.       Я подняла на него взгляд. Приятный молодой человек лет двадцати с прямыми чёрными волосами и карими глазами, ростом выше среднего и спортивного телосложения. Он снял с себя спортивную кофту, накрывая меня ей, также накидывая капюшон на голову. Я обернулась через плечо на дверь, через которую меня только что вытащили из зала. В проеме толпилось около десяти девушек, снимающих меня на камеру. Я быстро отвернулась обратно, посильнее натянула капюшон черной кофты и двинулась вслед за парнем, придерживаясь за него. - Садись. - проговорил он, как мы вошли в гримёрку. - Мне нельзя тут находится, но уже через пару минут закончится Джем и к тебе придёт кто-то. Если что-то срочно потребуется - толкни дверь, я увижу и прибегу.       На это я лишь кивнула. Сев на диван, я последний раз бросила взгляд на парня, заметив на бейдже имя Андрей, и услышала звук захлопнувшейся двери. И вновь я одна. "Блять, что произошло?" - подумала я, как только окончательно пришла в себя. Виски пульсировали, а голова слегка гудела. - "Что за обморок? К чему тот сон с отчетом? Или... Нет. Нет-нет-нет-нет!"       Я глубоко вздохнула, пытаясь отогнать эти мысли. "- Говорила мама, что восемь лет меда пригодятся. Вот, жизнь человека спасла." "Я что, чуть не умерла?" - у меня прихватило дыхание. - " Так, Полина, успокойся. Всё хорошо. Не умерла ведь?"       Я откинулась на спинку дивана и стянула с себя кофту. Не так уж и холодно здесь. Когда одежда была аккуратно сложенна, а карманы по три раза проверенны на наличие всех вещей, я со спокойной душой улеглась назад, развалившись на диване. Здесь всё изменилось. Нет гитары, на которой я играла в первый день, кулер заменин на обычный фильтр, только чайник остается верен себе и не покидает эту комнату.       Я услышала шум и разговоры за дверью. Почувствовала чье-то приближение. "Черт, это же может быть Шаст." - подумала я, но уже было поздно что-то предпринимать, так как ручка двери дернулась. На пороге показалась высокая фигура с темными волосами. Арс. Мужчина заходит в комнату спиной, прощаясь с кем-то за её пределами, а после закрыл дверь и тяжело вздохнул, развернувшись ко мне. Я лежала, закинув ногу на ногу и подперев голову руками. Пофиг на мои выглаженные брюки и новую блузку, плевать на прическу. Я сильно устала, чтобы следить за всем этим. - Какие люди. - усмехнулась я, приподнимаясь я и вставая перед актеров. - Привет. - Полина? Ты? - улыбнулся Попов, разводя руки и приобнимая меня. - Так это ты там упала? Какими судьбами вообще здесь? Всё хорошо? - Ой, слишком много вопросов. Ты как моя мама прям. Если не торопишься - садись, я всё расскажу. - улыбнулась я, вновь опускаясь на диван. Мужчина сел рядом.

***

- И вот я снова здесь. - закончила свой рассказ я, умолчав о том, почему вообще покинула Москву. А почему умолчала? Потому что и сама не знаю. Мной просто воспользовались. Не могу же я в этом признаться так просто. - Ого, занимательно. А чего ты вообще уехала? - Да, надо было. - как-то неуверенно ответила я. Еще не придумала, что отвечать на такие вопросы. - Надо? Тогда почему тут Шаст ходил убивался, как последний каторжник? Рассказывай, Полин. - Да что мне тебе рассказать? - вздохнула я, закатывая глаза. - Обстоятельства были. - Какие? - Я не хочу говорить. - Антон что-то сделал? - спросил Арс. Я задумалась. "Да, сделал! Он просто покатал меня на эмоциональных качелях, а в конце сделал солнышко и сбросил с них. Как по-другому это назвать?" - Что он сделал? - настойчивее спросил мужчина. - Отстань. - Что? - Да отвали ты! - не выдержала я и слегка прикрикнула. - Он бросил меня. Предал. Понятно тебе? "Дура, блять."       Арс ничего не ответил, лишь молча кивнул и поднялся с дивана. - Я домой собираюсь, подвезти? - Да, поехали. - не долго думая, ответила я. Всё-таки ездить на такси в такое время не особо хочется.

***

- Тебя куда высадить? - спросил мужчина, когда мы проезжали около знакомого мне парка. Именно здесь когда-то давно я гуляла вместе с Шастом. - Да прям здесь. - В смысле? - Я прогуляться хочу. До гостиницы отсюда недалеко, не переживай. - улыбнулась я, смотря, как машина останавливается посреди узкого двора. - Хорошо. Напишешь, как придешь домой, окей? - Да, спасибо.       Я открыла пассажирскую дверь и, махнув рукой на прощание, вышла из автомобиля. Попов улыбнулся мне, а после того, как я закрыла дверь, нажал на газ и уехал. Я быстро перешла через дорогу и оказалась на заснеженной тропинке парка. Деревья, покрытые белым покрывалом, почти что нависали надо мной, временами стряхивая снег на голую макушку. Шапку я благополучно забыла дома, из-за чего что-то лучше, чем просто смириться я не придумала.       Холодный ветер обдавал лицо, делая мои щёки еще более красными. Одинокая снежинка упала на нос и тут же растаяла, скатившись каплей до подбородка и упав на очищенную от снега плитку. Я шла, рассматривая всё вокруг, цепляясь взглядом за каждую мелочь. Вот птица, почему-то не спящая в такое позднее время, перепрыгнула на соседнюю, более сухую ветку. Вот где-то на горизонте слышен крик ребенка, приглушаемый музыкой из бара недалеко отсюда. Я повернула чуть вбок, на тропинку, где около года назад была большая лужа из-за дождя. Она такая знакомая. Бордюр, на который я залазила, держась рукой за руку Антона, чтобы не упасть; принимала букет полевых ромашек от актера и целовалась с ним же под цветущем деревом.       Я опустила взгляд с верхушек деревьев прямо и остановилась. Сердце сделало тяжелый удар и как будто остановилось. "Не может быть."