Она всё равно вернётся

      Три дня, которые врачи дали мне на восстановление, были ужасно длинными. Первые сутки я провела в отдельной палате, где меня трижды осмотрели и проверили. Доктор, который был ответственен за меня, раз сорок упомянул, что я должна хорошо питаться и крепко спать. Легко сказать, знаешь ли. Второй и третий день я провела в палате с ещё одной девушкой, которую спасли от суицида. Она оказалась приятным собеседником, а уйти в мир иной хотела потому, что её парень сказал, что она полная и должна срочно сбросить вес, чтобы он не ушел к другой. Еблан, короче. На этот раз меня один раз проверила медсестра, и я лежала спокойно. В последний день врач провел полный осмотр, удостоверился, что со мной всё окей, и вот на четвертый день в три часа дня я уже стою около больницы и жду, когда доктор наговорится с Шастом. — Идём? — спросил парень, дотронувшись до моего плеча. — Да, пошли. — сказала я и быстро зашагала к машине, вырвавшись из-под его руки.       Я очень удивилась своему такому поведению. Обычно я спокойно реагирую на прикосновение, но сейчас любое действие было мне безумно противно. Странно, но ладно. Мне совершенно не хотелось обидеть актера своими движениями, но сделать с собой я ничего не могла, поэтому просто села на своё место и ждала, когда парень разберется с багажником. — Мне врач дал записку. — начал Антон, заводя двигатель. — Сказал, что тебе это надо. Только я нихера не понимаю. Может ты попробуешь? — Давай. — вздохнула я, принимая тетрадный лист в руки. «Ого, мне прям столько всего надо?»       Пробежавшись взглядом по списку, я поняла, что ничего не поняла, и положила лист в бардачок. — Ничего не понятно. Спроси у какого-нибудь врача, я не шарю. — Понятно. — кивнул парень. До дома мы ехали в тишине. Ну как до дома… — Где мы? — спросила я, когда машина припарковалась в незнакомом районе. — Пошли.       Я вышла из салона и осмотрелась. Какой-то спальный район где-то на окраине, а по середине находится небольшая постройка чем-то напоминающая школу. Мы двинулись именно к ней. — Куда мы идём? — вновь спросила я, поравнявшись с актером. — Увидишь. На телефон пришло сообщение. Макс: Привет, ты как? 16.07

Вы:

Отлично, а ты?

16.08

Макс: Я тоже. 16.08 Слушай, а ты случаем не идёшь на Лелину вписку? 16.08

Вы:

Иду, а что?

16.08

Макс: Ты уверена, а то может что-то случится? Ты же после больницы. 16.09

Вы:

Всё будет норм, я же не планирую напиться в хлам. Наверно

16.09

Макс: Ой не нравится мне это твое «наверно» 16.09       Ничего не ответив на последнее сообщение, я выключила телефон и положила в карман куртки. На улице, словом, также холодно. — Что-то случилось? — спросил Антон, подходя к зданию. — Нет, всё отлично. — ответила я и сделала а-ля реверанс, когда парень открыл передо мной дверь. В ответ он лишь также глупо поклонился.       Внутри здание выглядело довольно странно знакомо. Серые стены с какими-то узорами и плакатами. Какая-то тётенька слева от входа и три закрытые двери справа. — Здравствуйте. — поздоровалась женщина, когда мы подошли к ней. — Здравствуйте. Можно 45 и 40? — Да, конечно. — ответила она на непонятную фразу Шаста и ушла куда-то в каморку. — Иди садись, я сейчас подойду. — сказал он мне, показывая на кресла чуть поодаль. «Что же ты задумал?» — подумала я, когда направлялась в тем сиденьям.       Просидела я там минут пять, пока парень что-то выяснял с женщиной, потом оплатил что-то картой и спрятал что-то себе за спину. — Что ты задумал? — спросила я, когда собеседник сел напротив меня. — Закрой глаза. — Звучит, как угроза. — Это она и есть.       Усмехнувшись на последней фразе, я всё-таки закрыла глаза и полагалась только на ощущения. Сначала я почувствовала, как парень прикоснулся к моей руке, совсем невесомо, но после сразу же отстранился и перешел с моим ногам. Усевшись поудобнее, он стал стягивать я меня обувь. — Что происходит? — проговорила я, уже намереваясь открыть глаза. — Не открывай. Всё будет нормально, не боись. «После этого «не боись» я только больше боюсь». — подумала я про себя, но мысль не озвучила.       Когда кроссовки были стянуты, и ноги остались в одних разных носках, я почувствовала холод, который не ощущала раньше. Вроде зашли в здание, а теплее вообще не стало, даже, наверно, наоборот. После пары секунд пребывания в холоде, на мои ноги начали что-то одевать. На этот раз это были не мои кроссовки, а какая-то очень твердая обувь, кое-что мне напоминающее. Когда с первой ногой было покончено, и она была поставлена на пол, я полностью убедилась в своих догадках. Спустя некоторое время я услышала тяжелый вздох и поставила вторую ногу рядом с первой. — Готово. Открывай глаза.       Открыв глаза, я увидела свои ноги не в привычных кроссовках, а белых коньках, которые выглядели на мне, как родные. Я невольно вспомнила свои первые соревнования по фигурному катанию, где заняла третье место. Эх, были времена. — Вау. — вздохнула я, смотря на это и невольно осознавая, что как бы приятно мне не было от такого, но коньки были завязаны неправильно. — Я не уверен, что сделал всё правильно, так что можешь переделать. — Ты почти прав, только вот здесь, — я дотянулась руками до ног, — надо сделать немного по-другому.       Пока я исправляла это творчество даже не успела заметить, как Антон уже сидел в своих коньках. — Эх ты, Антошка. — усмехнулась я и наклонилась к ногам парня. — Ты чем меня слушал?       Приподняв правую ногу, я начала перекручивать завязки в нужное русло, чтобы во время катания они не сломали голеностоп этому молодому человеку. «Почему я чувствую что-то странное, когда говорю это словосочетание?»       Когда с коньками было покончено, я поднялась на ноги и уже развернулась к катку, которого, почему-то, не замечала, как услышала грохот сзади меня. — Поль. — я обернулась и увидела, как парень продолжал сидеть в кресле. — Поможешь? — Всё настолько плохо? — усмехнулась я и подала руку Шастуну. — Аккуратнее, не угробь нас двоих.       Парень усмехнулся, но руку принял. Пошатываясь и пытаясь не упасть на первых трех метрах, мы всё-таки дошли до входа на каток. «Никого нет, странно» — Ты когда-нибудь катался? — спросила я, заходя на лёд и отъезжая на пару метров, чтобы Шастун смог выйти. — Неа. — ответил он, цепляясь руками за борт и пытаясь встать на лед. Получалось, мягко говоря, фигово. — Давай помогу. — я вновь протянула ему руку и улыбнулась. — Вы сегодня так милы, мадам. — усмехнулся актер и, схватившись за мою кисть, всё же вышел на лед. — Ёб твою мать! Что так скользко то? — Подозрительно, да? — рассмеялась я, начиная движение. — Стой! Не торопись. — А как ты научишься кататься, если будешь просто стоять на месте? — спросила я и возобновила движение. — Да, подожди ты! — продолжал кричать парень, цепляясь длинными пальцами за бортик. — Смотри. — вздохнула я и отпустила руку Шаста. — Отталкиваешься и скользишь. Отталкиваешься и скользишь. Ничего сложного. — Ничего сложного?! — Попробуй.       Тяжело вздохнув, Антон всё же попробовал перебрать ногами, но так и не сдвинулся с места. — Не получается! — Так я же говорю, нужно оттолкнутся, а не перебирать ногами на месте. — Хочешь сказать, что когда впервые пришла на каток, то сразу поехала? «Отличная идея, Антоша!» — подумала я, вспоминая тот самый первый день.       Я пришла на лед лет в пять, совершенно не умея кататься. Мой первый и единственный тренер — Елена Александровна — была очень серьёзной и строгой женщиной. Я точно также, как и Шаст, на протяжение первых десяти минут тренировки пыталась хотя бы сдвинуться с места в этой инородной обуви, но ничего не получалось. Тогда Елена Александровна взяла меня за руку и покатила за собой до самого центра, набрав небольшой скорости, она отпустила мою руку и отъехала в сторонку, крикнув мне, что если захочу вернуться обратно к краю, то научусь. Интересные у неё были методы, признаю, но зато промучавшись еще десяток минут и упав раз двадцать, я всё-таки добралась до края. На следующей тренировки я каталась идеально. — Поехали. — проговорила я тихо и схватила парня за руку. — Куда поехали? — испугался он, а после даже дернулся, когда я с силой оторвала его от края и покатила за собой до центра. — Ты куда меня тащишь, сумасшедшая?       Тихо усмехнувшись, я довезла актера до центра и остановилась. Отпустив руку парня, я отъехала на несколько метров, чтобы он не смог вновь ухватиться за меня, и улыбнулась. — Едь. — Что? — Ты напомнил мне о моей первой тренировки. Давай, если хочешь добраться до бортика, то придется ехать. — Я упаду! — И что? Ничего страшного не будет, ты же в штанах, не замерзнешь! — Выйдем на землю, я тебе такое устрою! — Не выйдем, а доедем. Давай, удачи! — крикнула я парню и начала кататься. — Оттолкнись и скользи!       Так прошло минут двадцать. Я наяривала круги по катку, вспоминала какие-то прыжки, перекиды, свои программы, а Антон пытался хоть как-то сдвинуться с места. Маленькими, но уверенными шажками он приближался к цели. — Да неправильно, Тош. — вновь проговорила я, подъезжая к парню. — Одной ногой оттолкнись и проскользи, так будет легче, чем как ты делаешь. — Легко сказать. — Но у меня же получилось.       Он смерил меня оценивающим взглядом, но вновь продолжил движение. Пытаясь последовать моему совету, какие-то движения уже начали вырисовываться. — Вот так, молодец. — проговорила я парню, который был слишком сосредоточен на своих ногах. — Колени согни.       Снова отъехав от подопытного на несколько метров, я продолжила свои катания. Лед — это кайф. У меня в родном городе снег был редкостью, а лед тем более, поэтому все мои тренировки проходили только в помещениях. Однажды мы поехали с родителями к какому-то озеру на севере, небольшому, но покрытому огромным слоем льда. Вот там кататься был самый кайф.       Прошло десять минут, и я обратила внимание, что у парня даже начало получаться. Он отталкивался и скользил, согнув колени, но при этом всё же был чересчур сосредоточен. «Боится упасть»       Будь я Еленой Александровной или мои отцом, то уже бы подъехала и подтолкнула его, чтобы избавить от этого страха, но сегодня я слишком добрая. Конечно, устроили такой подарок, да и без повода. Или повод есть? Выписка из больницы это же не повод, верно? Я лежала в больницах и раньше, но выписка никогда не праздновалась и не поощерялась, особенно, если на следующий день была какая-нибудь тренировка.       Я так задумалась, что не заметила, как тяжелые руки легли мне на плечи. Я чуть ли не подпрыгнула от неожиданности. — Нельзя так пугать, у меня же сердце остановится. — Прости. — проговорил Шастун, оперевшись о меня. — Ничего. Ты молодец. — продолжила я, понимая, что он проделал путь до меня сам. — У меня хороший учитель. — усмехнулся он. — Но это не отменяет того, что когда мы выйдем на улицу, я тебя не убью.       Я звонко рассмеялась. Еще никогда мне не было так приятно от мысли, что меня скоро убьют. А что я думаю о смерти? Тогда на крыше, я ведь вышла не только ради красивого вида. Я хотела… Нет или да… Я запуталась! Я хотела спрыгнуть? Но зачем? У меня прекрасный дом, милый чувак, у которого я живу, хорошие друзья. Тогда почему я не вижу смысла в своем существование? — Всё хорошо? — спросил Шаст, продвигаясь к выходу. — Да…всё отлично. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? — Всё нормально, не бойся. — ответила я, наступая коньками на твердый пол.       Парень лишь смерил меня недоверчивым взглядом, но ничего не сказал.

***

*От лица Антона*       Мы вышли из здания и направились к машине. «Что случилось? Почему она скрывает это от меня? Может я смог бы помочь?» — крутились вопросы в моей голове, а их причина шла чуть впереди. Волосы покачивались из стороны в сторону от несильного ветра, черная куртка закрывала тело от лишних глаз, а ноги в кроссовках пинали лежащие на пути камни. Мы шли молча, не проронив ни слова, дошли до машины и сели в салон. — Ты меня там убить хотел, вроде бы? — проговорила девочка, смотря прямо перед собой, когда автомобиль покинул парковку. — Месть подается холодной. — ответил я, а Полина усмехнулась.       Ехали мы тоже молча. Говорить было не о чем. Собеседница задумалась о несправедливости бытия, а я вспомнил про крышу. Тот момент я теперь никогда не забуду. Особенно тот страх. Страх того, что она окажется внизу, что я не успею. Страх того, что девочка может так легко покинуть этот мир. Я даже ничего о ней не знаю, возможно она и вправду способна на это. Я вспомнил наш диалог тогда в парке, когда она мне рассказала. Это было так неожиданно. Да и информация поразила. Я не знаю, что именно девочка тогда имела ввиду, но единственная мысль по этому поводу меня не радует. «Не уж то случилось именно это? Нет, это просто не возможно. С кем угодно, но не с ней.» — я уверял себя с этом, но кто знает правду. — «Только не это. Только не оно.»       Повернув на перекрёстке, я продолжил движение в направление дома. Полина перевела взгляд на окно, то самое, в которое она влюбилась еще в первый день нашей встречи, и до конца поездки не отводила от него взгляда.

***

— Приехали, выходим. — сказал Антон, открывая дверь и выходя из машины. Я вышла следом.       Телефон зазвонил, и, засунув руку в карман куртки, вытащила его наружу. Первые секунды я не могла понять правда это или нет. На тёмном экране светила яркая надпись «Мама». Неужели. — Иди, я сейчас. — протараторила я и, отойдя на несколько метров, ответила на звонок.       Парень обернулся, хотя уже что-то сказать, но заметив моё радостное лицо и знак рукой, что всё хорошо, двинулся в сторону подъезда. — Алло, мам. — начала я, держа телефон подрагивающими руками. — Полина? Слава Богу, я наконец-то до тебя дозвонилась. Как ты, доченька? — проговорил голос, такой родной и милый, что я обомлела. Как же я рада её слышать. — Всё отлично, я в безопасности. Здесь всё хорошо. Вы там как? — Живём хорошо, смогли, наконец-то, снять новую квартиру, а не общежитие, в котором жили. Но… — она замолчала. — Что «но»? Что-то случилось? — я запереживала. Мама не любила интриги, поэтому это «но» меня насторожило. — Мы не могли на это повлиять. Никто не мог. Это случилось резко и так неожиданно, что даже никто не подозревал. — пробубнела родительница, пытаясь успокоить то ли меня, то ли себя. — Что случилось, мама? — Бабушки больше нет. — Чт…- руки перестали трястись, а мозг нормально соображать. «Её больше нет. Её больше нет.» — повторяли голоса в голове тысячи раз. — «Такого не может быть» — Это всё сердце. — мама говорила это, чуть ли не плача. — Боже, как же так. Если бы я была тогда дома, то ничего не случилось бы.       Я хотела плакать, хотела разреветься, закричать. Но не могла. Мозг не хотел верить в случившейся. Это просит невозможно. Кто-кто, но не она, нет. Моя бабушка — величайшая женщина. Она самая добрая и милая, самая домашняя и любимая. Она всегда ждала меня в гости, всегда готовила мои любимые пирожки с картошкой, всегда обнимала при встречи и на прощание. В некоторые дни она заменяла мне мать, заменяла всех на свете. Я любила её, всем сердцем. Она сильная, горой стояла за детей и внуков, она не могла бы просто так взять и…и умереть. Не могла бы. Это просто невозможно. Она сильная, она столько пережила и тут из-за какого-то… Нет! — Поль? — Да, мам. — проговорила я. Ком давил на горло, мешая нормально говорить. Уже нет той улыбки, того предвкушения диалога. Просто нет. — У меня почти не осталось времени, и пропадает связь. Я хочу сказать, что у нас всё хорошо. Мы с папой тебя безумно любим. Всё будет, всё будет. Не вини себя, Поль, прошу. Помнишь, что говорила бабушка? — Будь сильной, иначе кто кроме тебя. — проговорила я одновременно с мамой и тяжело взлохнула. — Мам, я люблю тебя. Люблю всех. Скажи, что я их очень люблю. — Обязательно. Обязательно скажу. Пока, я еще позвоню. — связь оборвалась.

***

*От лица Антона*       Я ждал девочку около подъезда. Она была настолько рада этому звонку, что я просто не мог помешать ей ответить на него. Но чем дольше я смотрю на Полину, тем больше эта улыбка пропадает. На место счастья становится, даже не знаю, как это назвать. Она просто перестала показывать эмоции. Сначала она была поражена, а после как будто впала в транс. Ещё через пару минут девочка опустила руку с телефоном вниз, посмотрела куда-то вдаль и повернулась ко мне. Её лицо не показывало никаких эмоций. — Пошли. — прошептала она, дёргая за ручку двери подъезда. Я промолчал. Мы вместе вошли в лифт и также тихо добрались до нужного этажа. Её лицо не показало ни единой эмоции. Я открыл дверь квартиры и пропустил Полину вперёд, а после зашел сам. Девочка также тихо сняла куртку и обувь, уже хотела пойти к себе в комнату, как я окликнул её. — Поль. — девочка остановилась, но не обернулась. — Что случилось?       Это была точка невозврата. Она просто стояла, не шевелясь и ничего не говоря. Я сделал осторожный шаг в её сторону и обошел, чтобы смотреть на лицо. Слёзы медленно стекали по её щекам, когда одна капля падала на пол, из глаз появлялась другая. — Поль? Ты чего? — прошептал я, наклоняясь к лицу девочки. Та лишь опустила голову вниз, пряча свои слёзы от меня. — Пошли.       Я аккуратно взял девочку за кисть и потянул за собой. Обернувшись, я заметил, что слёзы начали литься больше, а сожительница чуть ли не кричала, закусывая губы до крови. Я открыл дверь своей комнаты и зашел в неё, заводя Полину за собой. Сел на кровать и потащил девочку за собой. Тогда она не выдержала. Она сдалась. Поддалась на мои манипуляций. Но я этого и ждал. Полина села рядом со мной и заплакала, громко, навзрыд, как плачут маленькие дети, когда им что-то не додали. Она обняла меня, прижалась к моей груди, а я поглаживал её по спине. Зарывшись носом в её густых волосах, я молчал. Молчал и слушал. Девочка плакала, кричала, тряслась будто от невозможного холода, а я просто молча слушал. Мне её жаль. Правда. Чтобы не случилось, она этого не заслуживает.       Солёные слёзы уже пропитали мою кофту, а воздух из приоткрытого окна лишь больше остужал кожу. Я сидел, облокотившись об изголовье кровати, а Полина почти лежала на мне. Наверно, со стороны это выглядит странно, но кого из нас это сейчас ебёт? Меня больше волнует, что случилось такого, что такая сильная и независимая девочка смогла расплакаться при мне. Это льстит, очень, но всё же странно. Я посмотрела на её лицо, большая часть которого было закрыто растрёпанными волосами. Я заметил покрасневшие глаза девочки. Такие красивые темные глаза, которым не идёт эта печаль. — Прости. — прошептала Полина, приподнимаясь на локтях. — Я не должна была. Я пойду. — Стой. — моя рука, которая всё это время покоилась на её спине, чуть сильнее надавила на тело девочки. — Нет, делай, что хочешь: плачь, истери, кричи матом, но не уходи. Пожалуйста, останься со мной.       Она посмотрела на меня. Этот взгляд. Я его просто не смогу забыть. Глаза наполнены всеми эмоциями сразу, но при этом нельзя разобрать никакой. Вроде она и счастлива, что я сказал это, а вроде и огорчена, что я не даю ей уйти. Но девочка молча, ничего не сказав, легла обратно. Она обняла меня одной рукой через живот, другую положила под голову и посмотрела на меня своими заплаканными глазами. — Что случилось? — наконец-то спросил я, не отводя взгляда. — Звонила мама. — начала она. — Она сказала, что бабушки больше нет.       Я не смог ничего сказать, так как из глаз девочки вновь полились слёзы. — Почему я, Тош? — прошептала Полина довольно тихо, но я всё равно услышал. — Почему? Почему она? Почему так рано? Зачем всё это происходит? Последние полгода — самые ужасные в моей жизни. Почему со мной, Тош? Я разве этого заслужила? — Всё будет хорошо, Поль. — начал я, скатившись ниже и уже полностью ложась на кровать. — Я с тобой. Помнишь, я говорил, что хочу, чтобы ты была счастлива со мной? Помнишь? Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, обещаю.       Я обнимал её, максимально крепко, так, как никого никогда не обнимал. Такая маленькая, а уже столько упало на её плечи. Как она это вывозит? Смог бы я столько держаться?       Пролежали мы так больше двадцати минут. Я поглаживал девочку по спине, а та обнимала меня поперёк тела. — Поль. — прошептал я, когда всхлипы рядом затихли. Мне никто не ответил. — Поль?       Свободной рукой я отодвинул пряди волос с её лица. Полина спала. «Бедняжка.» — подумал я, аккуратно убирая руку девочки от себя. — «Столько всего и так резко.»       Поднявшись с кровати, я двинулся к окну, чтобы закрыть его, а то стало слишком холодно. «Её бабушка. Видимо, она была ей настолько дорога, что даже не смогла сдержаться.» — думал я, возвращаясь к кровати. Моя рука снова легла на талию Полины, когда я принял прежнее положение. — «Она такая…такая. Я даже не могу подобрать слов. Она слишком сложна, чтобы описать какими-то эпитетами.»       Медленно поглаживая девочку по спине, я сам стал засыпать.

***

      Прошла неделя. Наверно, самая долгая неделя в моей жизни. Состояние после больницы было не найс, из-за чего существовать было болезненно. Оказалось, что просто откачать меня не получилось, поэтому пришлось делать какие-то процедуры. Сейчас они дали свои последствия. Меня ужасно сильно клонило в сон, не было аппетита и желания что-то делать. Антон был рядом. На этой недели у него было не много съёмок, из-за чего он практически всё время был дома. Парень буквально заставлял меня подниматься с кровати и идти на кухню, чтобы покушать. Он всегда оставался со мной, рассказывал какие-то истории со съёмок и слушал меня. Слушал так внимательно, как никто не слушал. За неделю я дважды словила истерику. Они были не такие сильные, как в тот первый день, но всё равно болезненные. Шастун продолжал быть рядом. Каждый раз, когда я пыталась закрыться в ванной или комнате, он приходил ко мне и выслушивал. Он жалел меня, обнимал, обещал, что сделает меня счастливой. Он мог часами слушать мои истории о том, как мы вместе с бабушкой готовили её фирменные пирожки, как смотрели сериалы по НТВ, как гуляли по деревне. Я рассказывала всё это, совершенно не стесняясь и не боясь, что информацию смогут использовать против меня. Антон поддерживал меня, он ни разу не сказал слова против, ни разу не ушёл, сказав, что это мои проблемы и должна решать сама. Нет. Он был со мной. Может это и отличает его от других? И не только это ведь. Он приятный, милый, с ним интересно общаться. Парень поддерживает меня, помогает. Он буквально заставляет меня улыбаться, так как нельзя смотреть на него, не испытывая никаких эмоций. Он же… Ну! Не знаю, как сказать. Он — это просто он. Антон Шастун — актер, комик, импровизатор. А еще первый человек за последний год, которому я доверяю. Серьёзно. За эту неделю я это осознала. Он не обидит меня. Я, почему-то, уверена в этом. Он хороший, он не такой, как все остальные. А может и нет. Капля сомнения всегда есть и будет, но я же не буду рассказывать ему всё, верно? Я просто буду знать, что он тот, к которому я могу подойти за советом, тот, который поддержит меня, тот, кто несмотря ни на что поможет мне, даже если я этого не хочу.

***

      Сегодня у меня хорошее настроение, что радует, а всё потому, что последствия моего обморока прошли, и я могу спокойно существовать. Вчера вечером мне написала Ксюша и сказала, что нужно будет срочно увидеться, поэтому я прямо сейчас стою около метро и жду, когда Её Величество вснезойдёт на меня, ведь опаздывает она уже на 15 минут. — Привет. — услышала я за спиной и обернулась. — Пойдём? — Привет. Ты опоздала на 15 минут, что случилось? — спросила я, спускаясь за ней в метро. — Ой, пятнадцать — это не двадцать. Так что я не опоздала. — Ага, конечно.       Оплатив проезд, мы подошли к нужной платформе и принялись ждать поезд. — Так куда мы вообще едем? — спросила я. — В одно очень интересное место. Тебе понравится. — Так. — Ой, да нормально всё будет. Ты, кстати, была на выступление той девочки? Савины, вроде. — спросила Сеня, когда мы зашли в вагон. — Неа. В тот день я чувствовала себя ужасно плохо. Но мне после позвонила тетя Катя — мама Савины — сказала, что она заняла второе место. Какая-то девчонка её опередила, но я уверена, что Савина каталась просто отлично. — Это хорошо. Познакомишь меня когда-нибудь с ней, обязательно. — Хорошо. — улыбнулась я, пихая подругу в бок. До нужной остановки мы ехали в тишине.

***

— Куда ты меня привела, Ксения! — больше от удивления и безысходности прокричала я, когда мы вошли в торговый центр. — Ой, только не начинай истерику. Не хочешь ничего покупать — не надо. Мне просто нужна была компания. — проговорила Сеня, направляясь к какому-то магазину одежды. — Идём, я тебя не просто так сюда привела. — И зачем же тебе одежда, если у тебя и так шкаф полон вещей? — Ты чего? Переохладилась? Завтра ведь вписка, я должна блистать. — проговорила она, протягивая мне платье в блестках. — Ну не в прямом же смысле!       Сегодня я почувствовала себя вешалкой. Мы ходили из одного магазина в другой. Везде было куча разных красивых нарядов, но Ксюше ничего не нравилось. То «оно какое-то скучное», то «я что попугай по-твоему?». С этим человеком вообще сложно. Ладно, ходит она по этому ТЦ везде и по нескольку раз, окей, но в какой-то момент она начала буквально заставлять меня что-то померить. А у меня, на секундочку, в 21 год будет первая годовщина не носки платьев. А сейчас уже, ого, аж шесть лет не ношу, надо отпраздновать. Не люблю я всё это. Оно на мне не смотрится. Хотя, я уже не помню. Единственное, что я знаю, так это то, что когда я в последний раз надела платье, то мой дядя сказал, что я похожа на корову и расспугаю всех пацанов своим видом. Тогда я весила нормально по отношению к своему росту и возрасту, а после этого «комплимента» начала убираться на тренировках, чтобы быть лучше. Тогда и произошел мой первый недовес, причем не маленький. После мама с тренером обсудили со мной всё, и лет в четырнадцать я стала приходить в норму. Прожила счастливо целых три года, а потом… А потом вы знаете, что произошло. — Как тебе это? — вывел меня из размышлений голос подруги. Я посмотрела на неё и обомлела. Она стояла в прекрасном, прошу прощения, нежно-розовом платье. Длинной оно чуть короче среднего, но притом не критичное мини. Это выглядело бомбезно. Она выглядела как очень милая девушка, но при этой довольно экстравагантно. — Чувствую, что кого-то посадят. — В смысле. — Просто такое прекрасное платье, на такой прекрасной девушке, а она идёт на вписку к подросткам-изращенцам. В таком надо по Патрикам гулять и ждать своего богатого мужа на ламбе. — Хахаха, ты утрируешь. — улыбнулась подруга, немного смутившись. — Ни сколько. — я улыбнулась ей в ответ. — Покрутись, а.       Девушка сделала несколько оборотов, и платье чуть приподнялось из-за появившегося ветра. — Ой, ну невеста, ну красотка. А вы к нам, случаем, не из Греции приехали. А то смотрю, а тут какая-то Афродита. — Полина! — прикрикнула девушка, еще больше засмущавшись, и улыбнулась. Я тоже продолжала улыбаться, а когда девушка вновь зашла в примерочную, на мой телефон пришло уведомление. Макс: Ты уверена, что оно тебе надо? 16.03

Вы:

В смысле?

16.05

Макс: Завтра будет куча моральных уродов, а ты собралась туда после больницы. 16.06

Вы:

Ой, даже я не боюсь, а ты разнервничался.

16.06

Макс: Я серьёзно. И вообще, если сама за себя не переживаешь, то кто, если не я. 16.06 «У меня есть один человек на примете. Он на эту роль подходит лучше всех»

Вы:

Я говорю, спокойствие. Я разберусь. Ничего со мной не случится. Всё давай, спишемся завтра, я тут с подругой.

16.07

      На это мне Макс ничего не ответил.       Интересные, конечно, у нас с ним отношения. Мы часто находимся вместе в школе, гуляем на переменах, зависаем в столовке, но когда уроки заканчиваются, то есть два, нет, даже три варианта развития сюжета. Первый, мы идем гулять, ходит по каким-то популярным местам, но это случается не часто. Второй, расходимся по домам и не контактируем друг с другом до следующего учебного дня. Это случается чаще. Но самый популярный вариант - третий. Это когда мы встречаемся вечером недалеко от моего дома, где-то в соседнем районе, и сидим на лавочке у какого-то подъезда, попивая пиво, энергетики или сок "Добрый". Реально странные отношения. - Поль, если ты это не померишь, то я умру. - вскрикнула девушка, протягивая мне очередной наряд. "Когда мы только успели оказаться в другом крыле здания? Загадка." - Сень, я же говорила, что не хочу. - Нет слова "не хочу", есть слово "надо". - проговорив это, подруга потянула меня за собой в примерочную. - Просто померь, я же не заставляю тебя это покупать. - Я просто давно тебя знаю, так что не верю. - Ты мне не веришь? Вот такая ты подруга, да? - А это уже манипуляция. - хмыкнула я, но всё-таки вошла в примерочную. "Так, что у нас тут." - подумала я, разворачивая предмет гардероба. Это оказался коричневый брючный костюм, состоящий из собственно брюк и топа. О, а еще есть пиджак. - Может не надо? - в надежде на положительный ответ выкрикнула я. - Надо. - послышался голос подруги, и я тяжело вздохнула. "Надо, значит надо."       Надев на себя все это по очереди, я посмотрела в зеркало. Выглядело довольно неплохо, но что-то казалось неправильным. Может, я? Да, наверно так. Я не создана для красивых нарядов и приятной жизни. Слишком больно надевать что-то такое и вспоминать, что происходило, когда я выглядела красиво. Люди - животные, и не только мужчины. Женщины тоже с радостью накинуться на полумёртвое тело, как гиены, чтобы только больше насолить и там пострадавшему. "Сама виновата", "Ты же видишь в чём ты", "Сама провоцируешь". И хоть кто-то поддержит? Хоть кто-то скажет, что виновата не ты? Нет. Даже самые близкие могут отвернуться, хоть сами-то понимают, что жертва не виновата. Жертва никогда не виновата. Почему люди не могут это понять? - Ну как там? - Нормально. - ответила я и отодвинула шторку. Не знаю, что она скажет, но это Ксюша, она говорит всё по фактам. - Так. - начала она, поднимаясь с диванчика. - Это довольно неплохо. Чтобы было идеально нужна улыбка на этом грустном личике. Давай, улыбнись. Посмотри, как тебе идет. - девушка в прямом смысле развернула меня к зеркалу. - Видишь. Скажи красиво. Ну скажи. - я молчала. - Ладно. Не хочешь говорить ты, тогда скажу я. Это выглядит прекрасно, бомбезно и просто умопомрачительно. - Ксюша... - Молчать. Нельзя говорить, когда я хвалю что-то. - Молчу. - Всё, вот и молчи. - усмехнулась подруга. - Давай возьмем? Покоришь всех своей красотой. - Не надо. Оно дорогое и вообще, я не хочу. - Ой, по нынешним ценам оно еще не дорогое, Поль. Ну ты просто посмотри, как красиво. - Красиво,так красиво, но... - Если красиво, то никаких "но" быть не должно. - Нет. - Ладно, если нет, то скажи, в чем ты завтра пойдешь? - В своих брюках и рубашке одной прикольной. Я примеряла, это выглядело довольно неплохо. - Эх ты, подруга. Чего ты такая упрямая?       Я лишь пожала плечами.