Безликая ночь

В некомфортной, несмотря на то как назвал ее капитан, комнате отдыха Падме не нашла ничего полезного конкретно для нее или для альянса. Холодное не только по своим тонам интерьера помещение вызывало у нее лишь жутковатое предчувствие, от которого не могла никак избавиться. Разные мысли лезли в голову, когда она наблюдала за стекающими капельками воды на теле, решив вымыться, пока была такая возможность. Даже шум душа не мог прервать те мелькающие обрывки воспоминаний у нее в голове, а точнее те красные линзы на черной маске. Они впились в нее изнутри, словно он наблюдал за ней даже сейчас, откуда-то на ментальном уровне. Холодные мурашки пробежали по коже под горячей струей воды. Резко выключив душ, сенатор вышла, накидывая быстро на себя полотенце. Казалось бы, она была готова к пыткам, готова к смерти, если пришлось бы отдать жизнь за благое дело. Но никогда не встречаясь с этим, не испытывая на своей коже, нельзя утверждать и быть готовым. После всех мыслей, посещающих ее вовремя помутнения рассудка в той камере, она словно сходила с ума. Мог ли хоть кто-нибудь остаться с здравым рассудком после встречи с Вейдером? Переодевшись вновь в ту же одежду, Падме побрела к постели, такой же серой и холодной, как и все, что находилось здесь. Ей еще повезло — физически она не пострадала, да и не выдала ничего важного, не сломалась перед врагом. Решив, что даже за маленькую победу нужно себя хвалить, сенатор легла на край кровати, укрывшись тонким одеялом, и уткнулась носом в жесткую подушку. Она могла все это пережить, иначе и думать нельзя. Иначе она бы просто не оказалась здесь живой и относительно невредимой. Но как бы ни хотелось успокоить свой разум и дать ему отдохнуть, уснуть не получалось. От гиперпространства голова не была на месте, немного тошнило, и совсем не располаголо ко сну. Возможно, усталость и стресс начали догонять ее сознание после пережитого, не давая покоя, снова и снова прокручивая в мыслях недавние события. Нервно перевернувшись на другой бок и уставившись на декоративную пустую вазу на тумбочке, Падме вспомнила малышей, которых спасла. Они сейчас были с Оби-Ваном в безопасности, ради этого стоило сражаться. Но одно никак не укладывалось: если ситх был все это время в здании, — иначе он просто бы не смог проскользнуть мимо незамеченным в таком пустынном месте, — то почему сразу не почувствовал колебания от присутствия джедая и постороннего проникновения в комнаты детей? Насколько знакома Падме с Силой, она могла предположить, что такие сильные импульсы в Силе должны ощущаться, особенно для такого могущественного пользователя Силы как Вейдер. Тогда лучше задать другой вопрос: почему Вейдер не вмешался сразу? Когда ваза перед взглядом уже начала размываться, а веки стали сами замыкаться, мысли наконец закончились на последнем вопросе, оставив его без ответа, и сенатор беспамятно уснула. Очнувшись в дикой панике от переполняющих эмоций, взявшихся словно из ниоткуда, Падме вскочила с теплой кровати, озираясь по сторонам. Хотя в комнате никого не оказалось, чувства не исчезли, только заострились. Что-то все-таки изменилось — голова перестала гудеть, а значит они прибыли, где бы это ни было. Подойдя к входной двери, сенатор прислушалась к наружным звукам: тишина. Могли ли о ней забыть? Она даже не знала, что лучше в этом случае. Дверь заперта, других выходов не находила, сколько бы не рыскала по комнатам в попытках сбежать. Вокруг только самая необходимая мебель, даже никакого арт-объекта, да потяжелее. Взяв единственный подходящий предмет — настольную лампу, — она прислонилась к стене возле входа. Другого плана она не могла придумать, но бежать — это единственный выход для неё. От одного только воспоминания встречи с ситхом пробегалась дрожь страха и ужаса. Отдалённые заглушённые шаги послышались только уже после того, как руки начали неметь от напряжения из-за долгого неудобного положения. Характерное шипение двери при открытии тут же заставило Падме всю напрячься и действовать мгновенно. Как только капитан переступил за порог, сенатор замахнулась и ударила того по голове. Мужчина со стоном пошатнулся, то ли от боли, то ли от неожиданности, но Падме не стала разбираться, сразу же рванув к выходу. Может быть, он и не заслужил этого, но ее спасение могло принести больше пользы для народа. Пустые коридоры ловили эхо ее быстрых неосторожных шагов, к которым вскоре присоединилась еще пара. Тот капитан оказался крепче, чем выглядел. — Заблокировать отсек Б, срочно, — послышалось где-то сзади, но из-за собственного сбитого дыхания и бешеного пульса не разобрать, как далеко находился офицер. — Стойте! Но она даже не думала останавливаться, даже в тот момент, когда двери посреди длинного и пустого коридора начали закрываться. Одну она успела проскочить, даже не зацепившись волосами, но вот следующая неумолимо и безжалостно закрылась прямо перед ее носом. Побоявшись оторвать себе какую-либо конечность, она резко затормозила прям перед створками тяжелой корабельной двери. Она была заперта в коридоре. Сверху и снизу даже не оказалось случайно никакого люка или вентиляционной трубы. По бокам ровные стены, не спрятаться за пилястрами или в какой-нибудь расщелине корабля: она попала в ловушку. Позади не спеша открылась дверь, из которой вышел тот самый капитан, теперь с ушибленным окровавленным виском по ее милости. Но тот не выглядил рассерженным, скорее вид у него был уставшим. Тяжело вздохнув, словно взрослый наконец поймал непоседливого ребенка королевских кровей, а не заложницу, которую следовало держать под прицелом, офицер спокойно поправил форму смятую во время бега на плечах. — Вам не следовало этого делать, сенатор, я не причиню вам вреда. — Зато это сделает ваш начальник, — прервала мужчину Падме, возмущаясь его скрытным формулировкам. Она и так знала, кого ей следовало бояться, и кого бить. И все же, в противовес ее нервному всплеску капитан напротив подавлял своим ровным четким дыханием, даже после бега, и холодным равнодушным взглядом, таким схожим с его униформой. — Лорда Вейдера сложно остановить, миледи, — неоднозначно заметил Пиетт, намекая на то, что сенатор вопреки всему все еще была жива. Она и сама об этом задумывалась, но не стала рассчитывать на это надолго, кто бы знал этого ситха и его дальнейшие действия. Капитан медленно и предосторожно подходил к ней, словно боялся спугнуть дикого зверька. — Вам лучше пройти со мной. Иначе мне придётся снова усыпить вас. Снова. Это слово царапало слух и жгло сознание. В памяти всплывали обрывки тех снов, появляющихся в затуманенном рассудке. Ощущения неприятные, когда реальность путается, а собственные мысли не поддаются контролю. Падме глубоко вздохнула, пытаясь себя успокоить, и приняла подставленный локоть капитана — слишком вежливый знак для нее после удара по голове. Кровь с ушибленного места уже не текла, но ярко поблёскивала на свете, выделяясь как красный знак ее ошибки. Пройдя еще пару пустых коридоров, они все-таки вышли в людное место. А именно в ангар, где находились несколько грузовых кораблей, готовых к взлету. Казалось, все ждали только их. В одном из кораблей приветственно опустился трап, приглашая их войти. Дальше каюты ее никто не пустил: заперли снова одну в маленькой комнате с одной койкой. Обнадёживало то, что это не камера, или грузовой отсек, в котором легко открывалась дверь прямиком в космос. Для чего же она Вейдеру? В ее голове и правда много информации, но сколько ее уже держат? Эта информация может стать неактуальной совсем скоро. А учитывая, что Оби-Ван знал, с кем она осталась, наверняка сообщил командованию. Принятие срочного решения на эвакуацию с базы не должно было заставить себя ждать. Если только этот ситх хуже Палпатина, гадкого чёрного паука, плетущего свои паутины в политике. Корабль приземлился довольно быстро по ее ощущениям. Чувство времени теперь ей казалось лишь чем-то абстрактным, когда нет возможности на него посмотреть и проверить. За ней так же пришел капитан, его рану уже обработали, не осталось и следа от ее проступка. Остался только собранный и педантичный офицер с холодными равнодушными глазами, который, несмотря на ее выходку, все еще относился к ней, скорее, как к гостю, чем как к заложнице, мерзкому повстанцу, наводящему беспорядок в империи. Из грузового отсека выносили какие-то огромные коробы дроиды-грузчики. Они приземлились в самой глуши леса на открытой поляне. Другие корабли полетели в другое место, Падме мельком заметила в небе звездолёты, расходящиеся по противоположным траекториям. Насупив брови, сенатор остановилась возле трапа, не понимая столь скрытого поведения. Неужели это все для того, чтобы в случае операции по ее спасению, никто не догадался, в каком именно она корабле. На ум приходила только эта идея. — Пройдемте дальше, миледи, — капитан, замявшись у дроидов, не сразу заметил ее оцепенение. Но увидев ее задумчивый взгляд, подошел ближе, оставив с перевозимым грузом того самого пожилого доктора, которого Падме уже посчастливилось встретить ранее. — Если надумаете бежать, не советую. С собой у меня есть транквилизатор, вам не понравится его применение. На его поясе помимо обычного бластера действительно находился и транквилизатор. Она все еще помнила об угрозе. Но, наверное, ее выражение лица говорило о другом. Пробежав глазами по густому лесу, она вдруг осознала, что затеряться и спрятаться здесь было проще простого. Но слова офицера звучали убедительно, она не сомневалась, что тот при первом же случае пустит в нее парализующий заряд. Дроиды двигались идеально даже в густом лесу по неровным непроторенным тропам, чего не сказать о сенаторе. Ноги подкашивались на каждой встретившейся отвалившейся ветке или на могучих корнях, разветвляющихся по сторонам от дерева. Шелест опавших листьей заглушал голоса позади нее — доктор и капитан о чем-то переговаривали, оставив ее идти за дроидами, чтобы держать на виду. Удивило Падме то, что кроме них не оказалось в корабле живых существ. Никого лишнего. Даже ситха. Его отсутствие настораживало и одновременно давало чувство надежды на спасение. В какой-то момент, когда ноги уже горели от ходьбы, меж деревьев начал проявляться свет и виднелась просторная поляна, как и имперские грузовые корабли с истребителями. Подойдя чуть ближе, Падме разглядела среди зеленой дикой травы, даже еще не протоптанной, огромную расщелину в земле, вокруг которой и приземлились корабли. У самого края стояла в ожидании черная мощная фигура, скрытая от солнечных лучей за тенью деревьев. Порывы ветра скрыли жутковатое дыхание Дарт Вейдера, как и разговоры других офицеров, медленно спускающихся по лестнице в эту дыру. В глотке внезапно застыл вздох и вскрик, когда один из имперцев оступился на одной из верхних ступенек и ринулся камнем вниз, побарахтав руками перед собой, чтобы зацепиться за кого-то. Душераздирающий крик этого человека застыл в ушах Падме эховым комом. Никто даже не шелохнулся, продолжая идти, словно ей одной это почудилось. Обернувшись на капитана Пиетта, она также не заметила в нем даже намека на ужас или хотя бы сожаления. Лишь холодная маска, ничем не отличающаяся от той черной маски, которая преследовала ее в ночных кошмарах. Она не могла оставаться здесь. В груди неосознанно вспыхивал страх с каждым шагом вперёд, с приближением к черной фигуре, подвернувшейся в ее сторону, казалось, с укоризненным взглядом из-под этих жутких линз. Дроиды, даже не остановившись для дальнейших указаний, направились вслед за офицерами по лестнице. — Пожалуйста, Лорд Вейдер, с этим надо поосторожнее, — пропищал доктор, суетливо поправляя на носу очки, смотря вниз у самого края. Когда только он успел обогнать Падме, ведь пожилой мужчина только недавно был позади. Его небрежность перед ситхом вывела сенатора из оцепенения. Она не собиралась идти вниз! Правда, ее мысленные возмущения остались без внимания, даже Пиетт направился к лестнице, сразу за доктором, совсем не страшась случайного падения. Подойдя к краю, она заметила окончания лестницы на ровной небольшой площадке на расстоянии от них примерно в двадцать этажей вниз. Уже спустившиеся офицеры пропадали в какой-то пещере, которую не разглядеть отсюда. От упавшего человека не осталось и следа. Ей показалось или он падал? Отпрянув от края словно от черной дыры, Падме завертела головой в отрицании. — Я туда не пойду, — проговорила она в спину уходящего капитана. Шаг за шагом она отступала назад, пока сама даже не придумав свои дальнейшие действия. Просто все это было слишком для нее. Расщелина казалась такой огромной, но в то же время будто ссужалась, как только подходишь ближе. Воздуха стало не хватать, хотя ветер пробирал насквозь. Позади ее спина встретилась с мощной грудиной в доспехах и жесткой панелью управления. Волосы на затылке колыхались от его тяжёлых ровных вздохов. — Тебя никто не спрашивал, сенатор, — механический голос оглушал с такого близкого расстояния. Падме мигом от него отшатнулась, чуть не споткнувшись, как тот имперец, и не упав в самую расщелину. От испуга адреналин ударил по венам, поднимаясь кипятком по шее к голове. — Нет, Лорд Вейдер. Если вы хотите информацию, вам ее не получить. Вам лучше убить меня здесь, но я не пойду туда, — ткнув пальцем в сторону пропасти, сенатор выпрямилась, как только выплеснула все свои эмоции через слова. Сказать «нет» ситху звучало как самоубийство, но ей нечего терять, она и так была на грани совсем недавно. Кто знал, может, по новостям она уже мертва. Сквозь красные линзы Падме могла почувствовать бурю или целую грозу, уже мысленно расщепляющую ее на атомы. Тяжелый шаг ситха в ее сторону остудил весь ее пыл, заставив отступить еще ближе к расщелине. — Значит, полетишь, — кратко и безэмоционально — возможно, из-за особенностей вокодера — сообщил он и поднял руку в ее направлении. Ее тело вслед за его рукой вспорхнуло, словно пушинка на ветру, так легко и невесомо. Сила ситха окружила ее и схватила в тиски, сжимая как куклу. Каждая внешняя клеточка чувствовала на себе его взгляд, его Силу, его могущество. Это было почти так же, как тогда, когда он проникал в ее голову. Только теперь он будто окружал ее всем своим существом. Сенатор на одном дыхании наблюдала словно со стороны, как ее послушное тело в руках кукловода полетело над самой пропастью, на миг остановилось, чтобы в последний раз взглянуть в глаза своего палача, а после ринулось вниз тяжким грузом, быстро притягивающемся к земле. Немой крик застрял в горле, мешая сделать последний желанный вдох. Та площадка приближалась слишком быстро, не дав напоследок даже взглянуть на те мгновения счастливой прошедшей жизни, как говорили все, лишь одна мысль застряла в голове: еще слишком рано. Зажмурив веки, она приготовилась к невообразимой боли, какой только могла представить, но... Ничего не было. Первая мысль пронеслась об облегчении перед смертью. Возможно, она умерла и не чувствовала боль. Но тело быстро и предательски задрожало от внезапно пережитого стресса и ощущения всё того же холодного ветерка. Открыв глаза, Падме встретилась лицом к лицу с грязной плиткой, выложенной не совсем ровно, с несколькими трещинками. Она медленно опустилась и, не в силах даже встать, так и осталась лежать, повернув голову в бок. На щеках уже успели появиться дорожки от слез, в отличие от каких-либо мыслей — в голове гуляла пустота, шок захватил всё сознание. Совсем рядом, в нескольких шагах от нее, грузно приземлилась фигура в черном ровно на ноги, оставив после себя пару вмятен на плитке. Пыль поднялась и разлеталась в стороны, зарядив прямо ей по лицу. Подавившись, Падме тут же встала, пытаясь откашляться. Колени дрожали, во всем теле загудела энергия, она чувствовала себя одновременно слабой и наполненной жизненной силой. Подняв голову, она приметила весь масштаб падения с такой высоты. Но в отличие от нее Вейдер не опустился медленно, а прямо упал на ноги. Капитан Пиетт все еще спускался по лестнице, но не выглядел удивлённым или как-то обеспокоенным. Хруст маленьких осколок от плиток под ногами ситха привлек внимания Падме как раз в тот момент, когда Вейдер снова поднял свою руку, а она по его велению снова поднялась над землей. Развернувшись в сторону пещеры, главнокомандующий направился как ни в чем ни бывало, а она буквально полетела вслед за ним. Более униженной она себя никогда не чувствовала, поэтому промолчала, сглотнув все те гадкие фразы, что чуть не вырвались в сторону ситха. У нее не осталось сил снова ощутить на себе его гнев. Лишь одинокая слеза снова скатилась по уже проложенной дорожке на щеке то ли от обиды, то ли от усталости. Как долго она будет ему нужна живой?