Андерс

Бессмертие - дар. Телу не страшны ни ужасные раны, ни стихийные бедствия. Неуязвимость, недосягаемость, прочность. Ты видишь, как движется мир: он развивается, люди достигают новых вершин, повторяется история. Ты ничего не боишься. Ты постигаешь. В твоём распоряжении всё время мира и все его возможности. Никаких ограничений: ты прочтёшь все книги, заговоришь на всех языках, ты раскроешь все тайны и доберёшься до всех истин, если захочешь. За небольшую цену. Бессмертие - приговор на вечные скитания. Каждые лет десять - смена личности и места жительства. Начинаешь всё сначала, чтобы никто не узнал твой секрет. Если люди узнают, они захотят его разгадать. Этого нельзя допустить: ты ведь не хочешь, чтобы над тобой проводили эксперименты. Бессмертие - горькое, ледяное одиночество. Вечность учит никого к себе не подпускать. Быть среди остальных, смешиваться с толпой, притворяться, обманывать. Не доверять и не сближаться. Ты старый мужчина, прячущийся за личиной молодого парня. Ты похоронил всех любимых. У тебя закончились слёзы и силы продолжать этот спектакль. Но кому это интересно? Ты продолжаешь идти. Продолжишь играть, несмотря на то, что вместо сердца у тебя острые осколки и ты разучился дышать. Так приказала Вечность. Она жестока и слепа, она вгрызается в шею и рвёт душу на куски. И она убивает. Убивает и не даёт умереть, сжимая твои останки в таких странно нежных руках с такой странно доброй улыбкой. Снова, и снова, и снова. Ты не кричишь - теперь нет. Не зовёшь на помощь, не сопротивляешься. Ты разрешаешь себе упасть. Очень низко. Бессмертие - дар? Или проклятие?

***

Франция, Марсель 2037 год. Какая-то непонятная забегаловка. 00:37 —Твой заказ, красавец. Голос бармена поверх громкой музыки, которую я не сказать чтобы слышал. Он подмигнул и поставил передо мной стакан двойного мартини и жалкого вида шоколадный кекс. «Выглядит так, будто он у них на кухне по меньшей мере год валялся». — А можно заменить? — У нас тут не совсем пекарня. Остальные не лучше. Я уставился на свой праздничный ужин. «Ну, с днём рождения, Томас». Залпом осушив бокал, я попробовал откусить кусок кекса. Передние зубы больно стукнулись о затвердевшую корочку. «Твою ж...» Бросив десерт обратно на тарелку, я махнул бармену и указал на бокал. — Повтори. — Сию минуту, красавец, — он снова подмигнул. — Нервный тик? Пауза. — Никакой я тебе не красавец, ясно? Вместо ответа мужчина, стушевавшись, отвернулся к бутылкам с алкоголем. «То-то же. Заигрывает с престарелыми мужчинами, извращенец. Мне вообще-то сегодня семьдесят четыре исполнилось!» Вскоре передо мной оказался новый напиток. Этот я решил чуть растянуть. На стул рядом, кряхтя, опустилась женщина в откровенном костюме и с броским макияжем. От неё пахло потом и алкоголем. «О, подруга, надеюсь, скоро я присоединюсь к тебе в мире забвения». — Эмма, ты что делаешь? — вдруг неожиданно заговорил бармен. — Ясно что: к выступлению гот... готовлюсь. Налей мне чего-нибудь по-быстрому. — Ага, чтобы меня выкинули к чертям? Если тебя скоро уволят, не надо других за собой тянуть. — Не уволит меня никакой твой... Ик!.. Итан! Где он ещё найдёт девку, которая за такие гроши будет танцевать, а?! — Слушай, ты... Вдруг музыку приглушили, и со сцены донёсся громкий голос: „А сейчас та, кого вы все ждали! Встречайте: наша непревзойдённая Мэдди!» Эмма, которая, видимо, и была той самой непревзойдённой Мэдди, выругалась себе под нос. — Говнюк ты, Джек, — зал зааплодировал. Она встала со стула и поплелась к сцене, — By-ху! Повеселимся, мальчики и дев... ик!.. девочки! Девочек в этой забегаловке было совсем немного, может, три, и выступала непревзойдённая Мэдди точно не для них, но я был внутренне рад за упоминание. Заиграла какая-то весёлая композиция. Я развернулся лицом к сцене, потягивая мартини. «Есть у меня предчувствие, что хорошо это не закончится». Эмма-Мэдди начала неловко качать бёдрами. Мужчины за столиками, горя хищными улыбками, громко хлопали и кричали. Встав задом к публике и широко расставив ноги на высоких каблуках, она резко наклонилась, демонстрируя изгибы. Обратно выпрямиться у неё получилось с трудом, а после этого опасного трюка её правый глаз потерял ленту накладных ресниц: она осталась одиноко лежать на деревянной сцене. Пострадал не только макияж: желудку непревзойдённой Мэдди, видимо, совсем не понравились такие резкие движения. Её лицо стало отдавать зелёным в тусклом освещении бара, и ей пришлось прикрыть рот ладонью. Но Эмму-Мэдди не надо недооценивать! Героически поборов приступ тошноты, она пьяно улыбнулась и продолжила двигаться, гладя своё тело. Её аудитории происходящее нравилось всё меньше и меньше, но она не собиралась сдаваться. Такой наглости её желудок уже стерпеть не мог. Она на четвереньках доползла до занавеса и, спрятав голову за шторами, выплеснула накопившиеся эмоции вместе с ужином (если он у неё был). «Ух...» Публика недовольно закричала, замахала руками. Оправившись, девушка вновь удивила меня, встав на ноги и развернувшись лицом к недовольным. — Что орёте? Вам тут не шоу Жаннет, чтоб всякие изысканные танцы были! «Шоу Жаннет?» — Да пошли вы все! — на последней фразе её голос задрожал, по щекам потекли слёзы. Спотыкаясь, она вышла через заднюю дверь. Соскользнув со стула, я пошёл к выходу, краем глаза заметив, как Джек смерил меня недоуменным взглядом. Я нашел Мэдди возле чёрного входа: она курила, прислонившись к стене. Слёзы размыли макияж. Её глаза в удивлении расширились, стоило ей увидеть меня. Я встал рядом и достал из сумки скрученную сигарету. — Дашь закурить? Шмыгнув носом, она протянула мне зажигалку. — Конкретно я опозорилась, да? Я улыбнулся, затянувшись, и пожал плечами, склонив голову набок. — Зато какой кувырок выдала. Она искренне рассмеялась. — Да уж. Наверняка заставят теперь неделю бесплатно работать, — она выдохнула, и её лицо на мгновение скрыл сигаретный дым, — Черт. Опять всяким дерьмом питаться будем неизвестно сколько. — А ты не пить перед выступлениями не пробовала? Мэдди взглянула на меня с раздражением. — Я бы на тебя посмотрела, будь ты на моем месте. С годовалым ребёнком на руках от мудака, который ничего общего с тобой иметь не хочет. Мне дочь оставлять не с кем, чтобы на полный день какой-нибудь официанткой устраиваться. Соседка помогает, но только по два часа по ночам, вот я и пляшу, — женщина бросила на землю недокуренную сигарету и затушила её туфлей, — С водкой хоть проще забыть, что моя жизнь - сплошной провал. Тошнит меня от этого всего уже. — Несладко тебе. Мэдди вытерла нос ладонью. — Да многие так живут, — она грустно улыбнулась, — Давно я ни с кем вот так не разговаривала. Мы немного постояли в тишине. — А что за "Шоу Жаннет"? — спросил я. — Ты в городе первый день, что ли? — Второй. — А, ну тогда понятно. Кабаре это. Я сама никогда не была, но его все знают. Там тоже девчонки танцуют. Но попасть просто так не получится. У них там только по знакомствам и приглашениям. Строят из себя какую-то элиту, будто у них там не стриптиз, а какие-то возвышенные спектакли показывают. Всё одно - девки раздеваются, мужики глазеют. — Ясно. Мэдди вздохнула. — Ладно, пойду. Дома надо быть скоро. Я кивнул ей, выбрасывая сигарету в мусорный бак.

***

Я вернулся на своё место и заказал ещё мартини. Разговор с Мэдди пробудил во мне любопытство - что там за секретное кабаре такое? — Не против, если я вас угощу? Я уже начал закатывать глаза, поворачиваясь, чтобы ответить. Однако, вопреки моим ожиданиям, на соседнем стуле сидел не пьяница, а вполне... респектабельный мужчина. — Вы не похожи на типичного посетителя этой дыры, — ответил я. — Вы - тоже. Я ухмыльнулся. — Мне как-то без разницы, где напиваться. — Так что, позволите купить вам напиток? Я немного подумал и всё же кивнул. Лишний раз платить не хочу, да и человек кажется приятным. — Могу я поинтересоваться, как вас зовут? — Бе... «Чёрт, как же бесит привыкать к новым именам!» — Томас. А вы? Он заметил моё замешательство, но отреагировал на него только усмешкой. Имя я сменил, когда прибыл во Францию из Швеции, в которой провел последние девять лет. — Адам. — Приятно познакомиться. Наверное. — И мне, наверное, тоже, — с улыбкой произнес тот. Больше вопросов он не задавал, а мне инициировать разговор не хотелось, так что я просто гонял зубочисткой оливку в бокале. Посетителей постепенно становилось меньше. Я задумался о том, как буду зарабатывать в этом городе. Каждый раз выстраивать карьеру заново только для того, чтобы всё снова неизбежно бросить, было довольно раздражающим занятием, но жить на что-то было надо. Я постучал ногтями по столу. — Вас интересует Шоу? — послышался голос Адама. — Что? «Он что, мысли мои читает? Не так уж и невероятно: раз бессмертие существует, то почему бы этому не бывать...» Заметив моё замешательство, Адам объяснил: — Вы пока размышляли, несколько раз пробормотали "Шоу Жаннет". — А. Ну, да, интересует. Меня всё интересует. Вы что-то знаете? — я развернулся и закинул руку на спинку стула. — Может быть. Я наклонился чуть ближе к нему и сладко улыбнулся, прошептав: — Может, выпьем вместе? Вы мне подробнее расскажете. Адам мягко рассмеялся. — Как сильно вы хотите меня разговорить. Я поджал губы и вернулся в прежнее положение, а Адам продолжил: — Попасть в Дом можно только по рекомендации одного из гостей — при наличии мест. Так уж сложилось, что я давно знаком с мадам Жаннет. И регулярно посещаю шоу. — Хотите сказать... я мог бы получить от вас рекомендацию? Мужчина кивнул с улыбкой. — Дайте угадаю: при одном условии. Он пожал плечами. — Необязательно всему быть сделками и договорами. Я с подозрением всмотрелся в его лицо. — Вы привыкли, что мужчины ничего не делают просто так, да? Если бы я сказал, что мне от вас совсем ничего не нужно, это было бы скорее полуправдой. Вы привлекли моё внимание, врать не буду. Люди, подобные вам, обычно в таких местах, как это, не появляются. Мне любопытно, кто вы такой и какова ваша история, — его голос смешивался с музыкой, но я почему-то отчетливо слышал каждое слово, — Условий я никаких вам ставить не буду: мне это неинтересно. Хотите воспользоваться возможностью посетить Шоу - я с радостью вам её предоставлю, и вы ничего мне за это не будете должны. Конечно, если Жаннет даст согласие после проверки. — Проверки? — Ну, кого попало она у себя не принимает. Я перевел взгляд на свой бокал. — На меня у неё много накопать не получится: я приезжий и в Марселе никогда не жил. — Тем лучше для вас. Хмыкнув, я вновь посмотрел на собеседника, — А вы что здесь делаете? — Простите? — Вы сказали, что такие, как я, здесь не появляются, — я махнул рукой в воздухе, указывая на Адама, — Но вы и сами мало похожи на завсегдатая этой забегаловки. Или вы просто большой фанат непревзойдённой Мэдди? Мужчина коротко рассмеялся. — Для меня это место имеет скорее сентиментальную ценность. Им владел мой отец. Здесь был джаз-бар. — Что случилось? — Война, — он ответил просто, не вкладывая в слово никаких эмоций, — Мой отец был евреем, так что... Я бы давно уже выкупил это помещение и вернул все, как было до войны. Возможность у меня такая есть, но нынешний владелец отказывается продавать. Мне кажется, я ему не нравлюсь. Но запретить приходить сюда мне никто не может, так что довольствуюсь этим. Я вздохнул, качая головой. — Что ж, мне пора, — он встал со стула, достал из кармана пиджака ручку и, взяв салфетку, стал что-то на ней писать, — Следующее Шоу в субботу. Подумайте над моим предложением. Решитесь - приходите, — Адам протянул мне салфетку,— Хорошего вечера. Он положил на стойку деньги за напитки и вышел из бара. «Адрес и время». — Эй, Джек. Нальешь вон того виски? Бессмертие принесло с собой повышенную толерантность к алкоголю, так что, чтобы почувствовать эффект, мне нужно было выпить действительно много. «Ну, ночь только начинается».

***

В квартиру, которую я снял на время, пока не найду что-то на более длительный срок, я притащился уже глубокой ночью. Живот крутило от количества выпитого, виски пульсировали. Хлопнувшись на постель, в чем был, я смотрел в потолок. Подобные походы в бары вошли в привычку. Алкоголь хорошо помогал глушить эмоции: без него я с ними справлялся из рук вон плохо. В этот раз, однако, что-то пошло не так. «Я всё ещё могу думать. И, о боже, как же от меня воняет». С трудом поднявшись на ноги, я прошаркал в ванную. В нос тут же ударил запах сырости и затхлости, от которого желудок угрожающе сжался. — Угораздило же меня снять именно эту квартиру. К горлу подступила тошнота. Я открыл холодную воду и умыл лицо, забыв о макияже. — Дерьмо. Закрыв кран и промокнув лицо полотенцем, я невольно бросил взгляд в грязное зеркало. С той стороны на меня смотрел мужчина, в котором я не видел и не узнавал себя. Размазанная тушь, красный нос, торчащие в разные стороны волосы. И глаза - водянистые, потерянные, остекленевшие. Я моргнул — и вдруг почувствовал, как по щеке тонкой линией потекла слеза. Во мне зияла бездна, полнящаяся отчаянием и болью. Болью, корнями уходящей в самое сердце, обреченное биться, пока жива Вселенная. Внутри стало подниматься чувство отвращения... — Как ты до такого докатился. Я процедил слова сквозь зубы, мёртвой хваткой вцепившись в раковину, и утёр нос рукой, не отрывая взгляда от собственного отражения. — Да, давай, смотри. Не смей отворачиваться. Смотри, что ты с собой сделал. В груди заклокотала ярость, и по венам побежал ток - знакомое ощущение пересиливающей энергии. Белые стены вдруг словно замерцали. — Смотри, в кого ты превратился! Голос загремел, эхом прокатился в пространстве, прорезал уши. Глаза стали черными, заволоклись темнотой, и я увидел в них странное фиолетовое свечение... Гнев вымыло страхом. Я отпрянул, прижался спиной к кафелю. Я никогда не видел себя во время этих "эпизодов" и понятия не имел, что они отражаются на мне ещё и внешне. Схватившись за голову, я опустился на пол. Слёзы теперь текли без остановки: у меня больше не было сил их сдерживать. Я знал, что моя душа была в руинах, но старался скрыть это от самого себя, заливая отчаяние алкоголем. А что ещё мне оставалось? Лёгкие сжались под грузом чувства вины и отвращения. Понимая, что не справляюсь, я зажмурился и... подумал о самом дорогом мне человеке. «Что бы сказал Дитер, если бы увидел меня сейчас...» Я прошептал, чувствуя, как бешено несётся сердце... — Куда ты, чёрт тебя подери, делся... Я ведь даже не знал о его судьбе. Был ли он всё ещё жив? И какую роль он сыграл в том, что со мной произошло?... Вопросы мучили, душили. Но больно было не от них, а от того, как сильно я по нему скучал. Я вспомнил один из тёплых августовских вечеров 1984-ого года...

***

Гамбург. Август 1984 год. Прогуливаясь по площади, я хотел зайти в таверну и попросить немного воды, однако на двери висела вывеска "закрыто". Разочарованно вздохнув, я направился было домой, но вдруг услышал тихую музыку, доносящуюся изнутри. «Пианино...» Открыв дверь, я вошёл в таверну. Музыка тут же прекратилась. Дитер Болен, сидевший у инструмента, посмотрел на меня с небольшим удивлением, смешанным с толикой раздражения. Зал пустовал: кроме него, в помещении никого не было. — Ты что здесь делаешь? — спросил он. — Там написано, что таверна сегодня закрыта?.. — Почему тогда ты вошёл? Я слегка закатил глаза. — Услышал музыку, решил проверить. Он опустил взгляд на клавиши и продолжил играть: медленно, тихо. — Мне разрешают здесь бывать в отсутствие хозяина. Дают ключи. Я не закрываюсь изнутри: не думал, что кому-то может прийти мысль войти. Что ж. Буду учиться на своих ошибках. — Это правильно, — усмехнулся я. Он вполне явно давал мне понять, что моего общества не искал и не хотел, но я воспринимал это скорее как вызов. Я подошёл ближе к инструменту. — Сыграешь что-нибудь для меня, раз уж я здесь? Дитер осёкся, пианино буркнуло. — Ты же не примешь отказа, да? — Ну... — Ладно. Присев за один из столов, я приготовился слушать. Дитер чуть поёрзал на сидении, начал играть. Я не знал, чьё это было произведение: тягучее, такое контрастно-эмоциональное по сравнению с самим продюсером... Ноты плавно перетекали одна в другую, создавая прекрасную мелодию. Он вдруг поднял на меня глаза: прямо как в тот вечер, когда я в первый раз его увидел. Его взгляд - протяжный, глубокий, неожиданно открытый. А потом он... улыбнулся.

***

Франция. Марсель 2037 год. 03:47 ночи. — Я скучаю по твоей улыбке. Я тонул в жалости к себе и даже не делал попыток выплыть на поверхность. Слёзы текли по моим щекам, и я не мог их контролировать. Я терялся в безразличии к будущему, не понимая одной вещи. Что есть жизнь без смерти? И какой в этом всём смысл? — Как же я устал. Поднявшись на ноги, я поплелся к кровати и уснул беспокойным сном.

***

Настал вечер моего визита в "Шоу Жаннет". Так как место это было для, как я понимал, самых сливок общества, у меня был повод приодеться. Я надел на себя самый красивый и ухоженный чёрный костюм, который у меня был, и черные лакированные ботильоны на низком широком каблуке. Выйдя на улицу, я заказал такси и попросил водителя отвезти меня по адресу, который Адам написал на салфетке. Когда я выходил из машины, таксист тоскливо пожелал мне хорошего вечера. Машина уехала, а я стал недоуменно осматриваться по сторонам, пытаясь понять, где же находится этот самый Дом. «Ни вывесок, ни указателей...» В голове тут же всплыла мысль о том, что Адам, похоже, просто указал какой-то адрес, ничего общего с "Шоу Жаннет" не имевший. «А я повёлся...» В груди стал нарастать страх. «Вот же... По крайней мере, этот парк довольно людный. Значит, он не планирует причинять мне вред. Хотя бы физический. Пусть только попробует тронуть, я на него эту странную силу выпущу, от которой у меня глаза меняются. Подождите-ка...» Я вспомнил лицо Дитера. Его глаза. Мне казалось, что в моменты сильной злости его глаза становились такими чёрными... Может, мне не казалось? «Совпадение?» Если бы я каким-то образом мог разделиться надвое и встать напротив себя, рассмеялся бы себе в лицо. «Какие тут к дьяволу совпадения». Меня уже неоднократно посещала мысль о том, что, возможно, Дитер и сам был бессмертен. Но, так как возможности поговорить с ним у меня не было, мне приходилось лишь теряться в догадках. Вздохнув, я вновь огляделся, лелея надежду на то, что просто не заметил Дом сразу. — Подумать только, ещё и разоделся как дурак... — Совсем не как дурак. Выглядите просто потрясающе. Он возник где-то сзади. Я подпрыгнул от неожиданности и попятился в противоположную сторону. — Напугали... Добрый вечер, Адам. — Прошу простить, что заставил вас ждать: мне просто нужно было удостовериться, что места есть и вас одобрили. Собственно, всё улажено. Нам туда, — мужчина указал на один из ничем не примечательных домов неподалёку. — Выглядит как простой дом, — сказал я, оглядев здание. — Жаннет больше печётся о том, что внутри, а не снаружи. К указанному Адамом зданию вдруг подъехала роскошная машина, и из неё вышла не менее роскошная женщина. Она прошла ко входу, где её поприветствовал и пропустил внутрь галантный молодой человек. — Ну что, готовы? Я кивнул и взял Адама под руку. Мы пошли ко входу в "Шоу Жаннет".