Эхо во пламени

Пруссия смиренно ждал, пока Калининград выйдет за дверь. Он проследил как город выходит из подъезда и сворачивает за угол. Пора. Он подхватил ключ, у него где-то минут десять на все про все. Надо было найти нужную дверь… — Я бы на твоём месте этого не делала, — сказала Тьма, — давай лучше домой уйдем. Пруссия только сейчас обратил внимание, что его вечная спутница чем-то напугана. Она пульсировала в нервах, очень настырно пытаясь убедить немца повесить ключ обратно и сидеть на попе ровно, а лучше вообще вернуться домой и забыть о том, что он вообще здесь был. — Ну, я же не буду ничего делать, — пытался ее убедить Пруссия, — просто поздороваюсь, спрошусь о его самочувствии и попытаюсь выяснить, куда этот гаденыш дел мое сердце. Стоило ему сделать шаг, Тьма взвилась в панике с новой силой. Господи Боже, что происходит? Тьма бала разной: вредной, язвительной, надоедающей — но Пруссия впервые чувствовал, как его сумасшествие с ума сходит. Чего она так боится? Метания Тьмы по его сознанию отдавалось глухой головной болью, но Пруссию это не останавливало. Он как никогда близок к своим ответам. Второго такого шанса может и не быть. — Ты даже не уверен, что он здесь! — в отчаянии рыкнула Тьма, наворачивая, наверное, у уже миллионный круг в его голове. — Россия здесь, — упрямо отвечал немец, — он здесь. — Обоснования! — Предчувствие, — спокойно ответил Пруссия, чувствуя, как Тьма закипает. Хотела этого Тьма или нет, но она точно помогала ему понять, насколько близка его цель. Стоило ему подойти к двери, как та ещё сильнее начинала метаться. Пруссия осторожно подставил ключ к замочной скважине. Тот плавно скользнул внутрь. Наконец-то подходящий. Два поворота вправо, и послышался щелчок. — Ха, так просто, — он толкнул дверь и вошёл в полумрак. Слева от входа он заметил Россию. Меленький. Недавно переродился что-ли? Когда-то давно, те эпизоды, которые не задела амнезия, Пруссия помнил, что сам Россия рассказывал, что считает перерождения очень опасными. Довольно очевидный факт, как считал тогда Пруссия. Россия вообще любил поболтать о своих исследованиях. Не то что бы Пруссию это интересовало, но тогда сильно болел маленький Германия, и Пруссия был рад соскочить с темы, какой он невнимательный старший брат, что так запустил ребенка. Германия тоже хорош, мог бы просто сказать, что плохо себя чувствует, а не тянуть до последнего, пока сознание на уроках не потеряет. Разумеется, появились осложнения. Пруссия тогда впервые испугался смерти кого-то близкого. Тогда впервые мелькнула мысль, что на людей в этом плане лучше не полагаться. Россия в тот день очень много ворчал, пока он осматривал Германию. Пруссия сидел в углу комнаты и периодически ловил в свой адрес много нелестных мнений и мысль, что Россия переобщался со старыми бабками. Пруссия вообще начал замечать, что Россию потянуло к людям, особенно к женщинам. — Надо было сразу к врачу идти, — сказал тогда Россия, — даже человеческий на ранних этапах бы помог. — Я намеков не понимаю, — отстраненно заметил немец. — Это уж точно! — Россия упер руки в бока, — Я подозреваю, что твой братец подхватил воспаление лёгких, учти, это серьезно даже для нас! Как ты вообще мог не заметить, что он болен? Ну как «как»? Он тогда много работал. Наверное, Франция прав, он не справляется. — Перерождение очень опасно, — снова завелся Россия, — а Германия ещё маленький, и связи у него ещё сильной нет, он может совсем не переродиться… Пруссия опустил голову, не в силах выносить этот тяжёлый взгляд. Он так хотел стать сильнее, что не заметил, как сам чуть не погубил своего единственного близкого. Пруссия был амбициозен, но брат был важнее. — Восстановление тела будет идти быстрее, чем более у воплощения крепкие связи с землёй и народом… И правительством, — продолжал тем временем распинываться Россия. Он, подражая профессорам в университетах, ходил туда сюда перед нерадивым учеником, чтоб тот не заснул, — у Германии пока такого нет, поэтому что ты за него дела пока ведёшь, ну это понятно… Может быть, у него поэтому такой комплекс старшего брата? Пруссия тогда действительно не на шутку перепугался. — Да ладно не переживай, вытянем его, хорошо хоть привез его сюда, а не стал маня к себе звать, — Россия, вдоволь наворчавшись вынул сигарету и закурил, — у меня есть пара мыслей как лечить мальчика, посмотрим, что ему лучше подойдёт. Пруссия снова посмотрел на Россию пере собой. Спит. Лет пять ему. Перерождение было… Наверное, если бы у него начался процесс самосожжения, он бы точно не очнулся после этого. У него, исчезнувшего государства, никакой связи нет. А ещё хорошо, что Россия не попал под чье-нибудь дурное влияние. Там может и память отшибить, вроде так Россия предполагал. — Вали отсюда, пока Калининград не пришел, — рыкнула Тьма, — возвращайся на кухню и притворяйся пай-мальчиком. Точно, точно, как он мог забыть. Он тихо, стараясь не разбудить Россию, закрывает дверь и медленно щелкает замок. Потом уже спешно возвращается на кухню и вешает ключ, садится на прежнее место, будто никуда и не уходил. Тьма в его голове обиженно рокочет, но Пруссия ее игнорирует. Россия медленно открывает глаза с мыслями, что, кажется, пронесло. Только бы Юрген побыстрее вернулся и выпроводил Пруссию подальше отсюда… А лучше бы вообще убил. Россия пытается левой рукой нащупать телефон. Ни одного нового сообщения… — Ай! — мобильник выпадает из рук и бьёт по лицу, а потом и вовсе падает на пол. Россия быстро себя затыкает, в панике закрывая глаза, чтобы притвориться спящим. Только бы Пруссия не принял это во внимание. Ему и так больших сил ушло, чтобы не подать признаков жизни, когда немец сверлил его взглядом, второго раза он точно не выдержит.