Tout flambant neuf.

Прошло несколько недель, и Ванесса, Лионель и Радан наконец-то приехали в гости. Их встретили с теплотой и радостью, но в воздухе витала тень грусти. Маринетт старалась улыбаться, но её улыбка была похожа на солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи. Взрослые этого не заметили, но парни всё поняли. Радан и Дейв переглянулись, как два капитана, сверяющие свои карты. — А что с ней произошло? — спросил Радан, словно бросая камень в тёмную воду. Дейв, друг Радана, ответил, как мудрый старец, рассказывающий древнюю легенду: — Это неприятная история для неё. Хорошо, что ты спросил у меня, а не у неё. Я не хочу, чтобы она переживала из-за этого вопроса. Радан кивнул, словно пытаясь распутать клубок, который не хотел разматываться. Он и сам не понимал, как его давняя подруга могла так поступить. Дейв рассказал ему всё по порядку, как архитектор, раскрывающий секреты своего шедевра. — Я зол на её бывших друзей, — сказал Дейв, сложив руки на груди и отведя взгляд в сторону. — Прошу, не спрашивай её об этом. Ей нужно время, чтобы отойти от этой потери. Она стала очень ранимой, как цветок, которому не хватает солнца. — Хорошо, я понимаю, — сказал Радан, словно пытаясь удержать в руках хрупкую вазу. — Спасибо, — поблагодарил его Дейв, и наступило молчание, как затишье перед бурей. Каждый думал о своём, но тут они услышали голоса, как эхо в пустом лесу. — Тётя Ванесса, — раздался голос Маринетт, как звонкий колокольчик в тишине. — Давайте я вам помогу. — О, дорогая, мне не сложно, — ответила Ванесса, как мать, успокаивающая ребёнка. — И, пожалуйста, на «ты». Она ушла с пакетами на кухню, а Маринетт последовала за ней, как тень, следующая за своим хозяином. Лионель зашёл в зал, как капитан, возвращающийся на свой корабль. — Хэй, молодёжь, — помахал он парням, чтобы они подошли. Радан сел за кресло, закинув ногу на ногу, как кот, устроившийся на своём любимом месте. Дейв остался рядом с ним, как верный страж. — Вы быстро, — сказал Радан, как человек, ожидающий новостей. Лионель пожал плечами: — Всего пару продуктов купили, да и магазины рядом с вашим домом. Вот и быстро пришли. — Понятно, — сказал Радан, как человек, принимающий неизбежное.

***

На кухне. Ванесса спросила: — Дорогая, ты точно в порядке? — Да, я в порядке, — соврала Маринетт, не моргнув глазом. Она не хотела, чтобы Ванесса беспокоилась, как мать, пытающаяся согреть замёрзшего ребёнка. — Хорошо, — сказала Ванесса, как садовник, проверяющий свои цветы. — Подай, пожалуйста, два огурца и три помидорки. Маринетт выполнила просьбу, как послушная ученица, и подала овощи. Через пять-шесть минут салат был готов. Маринетт уже не была неуклюжа, как тогда, и поставила салат на стол, как художник, закончивший свою работу. Из духовки раздался звук, и Маринетт вытащила оттуда курочку, положив её на большое блюдце и на стол, как повар, подающий главное блюдо. — Мальчики, идите кушать, — позвала их Ванесса, как хозяйка, приглашающая гостей. Маринетт заняла своё место, а позже зашли парни и мужчина. Лионель сел рядом со своей женой, а Радан и Ло — по бокам от Маринетт, как защитники, охраняющие свою территорию. Ванесса начала: — Я хочу вам кое-что сказать. Она положила руку на руку мужа, привлекая его внимание, как дирижёр, задающий ритм оркестру. — Слушаем, дорогая, — ответил Лионель, откинувшись на спинку стула и обхватив руку жены, как человек, держащийся за спасательный круг. — Я беременна, — с улыбкой сказала Ванесса, прикрыв глаза, как женщина, наслаждающаяся тёплым солнцем. Ребята захлопали в ладоши, как дети, радующиеся подарку, а мужчина радостно закружил жену вокруг своей оси, как вихрь, несущий радость. Внутри Маринетт что-то ёкнуло от зависти, как стрела, вонзившаяся в сердце. Она снова нацепила фальшивую улыбку, как актриса, играющая роль. Как же она хотела хорошего заботливого мужа и хорошего отца для ребёнка, но это были лишь мечты, как звёзды, мерцающие в ночном небе. Она дальше не слушала, погрузившись в свои мысли, как человек, потерявшийся в лабиринте. По кухне разнёсся нежный смех женщины, как звон колокольчиков, возвещающих о счастье.