Каменное сердце

Я не привык вставать рано потому что по большей части работая ночью, изучая книги или разбирая документы,поднимаясь рано только по специальному приказу разбудить меня. Однако сегодня я сам проснулся рано, с первыми восходящими лучами солнца, совершенно без следа сонливости или тревоги. Первым же делом я посмотрел на подготовленные красные одежды. Я не мог не признать, то они были красивыми, чистого, пронзительного красного цвета с золотой искусной вышивкой цветочного узора. Сегодня, подумалось мне, и до конца моей жизни, и как я только мог надеется и желать, во всех прочих наших жизнях. Я не испытывал тревоги или волнения, я твердо знал, что случится сегодня и ждал этого, ровно и спокойно, как хищник мог ждать свою добычу в кустах. Поднявшись, я выглянул за двери и приказал слугам подать мне чай и легкую закуску. Обычно я вставал позже, и церемония начиналась только через несколько часов, так что моего раннего пробуждения не ожидали. Тем не менее, чай был принесен, и слуги принялись готовить мне ванну.Допив как раз первую чашу, ванна для меня была готова. Не торопясь особо, но и не затягивая, я очистил кожу и промыл волосы, и прогнал слуг прочь, когда заканчивал очищение. Усевшись после возле жаровни, я позволил слугам уложить волосы, представляя как в будущем Касин так же, как я и делал для него, будет делать это для меня. Дожидаясь, пока просохнут волосы, я уселся у жаровни и принялся за вторую чашку чая с легким завтраком. За тонкой стеной раздался звук падения, а затем и гневный голос А-Сина. Я только улыбнулся в чашку с чаем. Мне нравилось даже это. Через пару часов я поднялся с места, чтобы сменить одежду. Раздевшись донога, я позволил слугам облачить меня в красное, понимая, что этим же вечером эта одежда будет снята с меня Касином, и он будет единственным до конца моей жизни, кто будет иметь на это право, и понимая, что будет после этого. Пламя разгоралось внутри меня неспешно, как будто бы камни плавились от бесконечного жара, и это тепло было приятно. Последним мне помогли надеть широкий красный пояс, и я заложил в него свой гибкий меч, ничуть не сомневаясь в том, что и Касин тоже возьмет свое оружие.Слуги не торопились, одевая меня тщательно и с должным благоговением, и мне только и оставалось впитывать в себя ощущение этого мимолетного момента. Этот день будет особенным. На улице было ощутимо прохладно, но я почти сразу же перестал обращать на это внимание. Рядом с моими покоями выстроились юные ученики, одетые в повседневную темную форму. Я встал перед ними и обвел их всех внимательным взглядом. –Несмотря на то, что сегодня и еще в течении двух дней будет праздник, я прошу вас всех соблюдать бдительность и продолжать охранять границы Усадьбы, – проговорил я строгим тоном. – Обещаю, каждый из вас примет участие в празднике, но оставить свои посты вы сможете только после того, как придет смена. –Учитель! – к моим покоям подошла свита из нескольких старших учеников, самых мной уважаемых, и перед ними всеми шел Чанлин, ведя двух лошадей под уздцы. – Пожалуйста, не беспокойтесь! Мы позаботимся об Усадьбе, а вы можете спокойно вступить в брак. –Сегодня ваш самый лучший день, – подтвердил Хань Ин. – Я лично присмотрю за ними всеми, а вы ни о чем не думайте. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Снова, как будто и не смотрелся в зеркало, я увидел себя облаченным в красные одеяния, цвета первой крови с золотой вышивкой. Стоящий среди своих соклановцев, я выделялся, как цветок посередине поля. Сегодня для меня был особенный день, мне не стоило об этом забывать. Я не волновался, только подспудно ожидал, что что-то пойдет не так. Еще раз обведя младших учеников тяжелым предупреждающим взглядом, от которого каждый из них вытянулся, и направился к лошадям. Взяв у Чанлина поводья, я одним прыжком забрался на лошадь и тронул поводья. Старшие ученики поскакали вслед за мной, сопровождая.Это был разумный компромисс между паланкином и чрезмерно напыщенным неспешным свадебным шествием, аллегорией всей моей жизни – возвышающийся надо всеми своими подчиненными, в окружении лучших учеников, я совершал свой путь, заканчивающийся у свадебного алтаря, и после церемонии мы с Касином уже вместе должны будем объехать Усадьбу уже вместе, как символ нашего дальнейшего совместного пути. Коротким путем выехав за пределы Усадьбы, мы поехали сквозь фруктовые сады. Солнцу еще немного оставалось до высшей точки, и день обещал быть гораздо более теплым, чем прохладное утро, и его лучи, еще не теплые, проходили через свежие зеленые листочки. Помимо исполнений приказов Императора и укрепления его власти,Тянь Чжуан находиться на полном самообеспечении, делая лучше по качеству фруктовое и цветочное вино,а так же обрабатывая поля и платя за труд землепашцев и скотоводов. Весна еще была слишком ранней для того, чтобы вишневые деревья зацвели. Они были бы прекрасны, одетые в розовый цвет, и я был уверен, что они бы понравились Касину, он бы смог оценить их красоту в мимолетности цветения. Я ткнул пятками в лошадь, неосознанно подгоняя ее и приближая долгожданный момент, но тут же сопровождающие отстали, и мне пришлось снизить скорость. Мне не терпелось, мне на самом деле хотелось приблизить тот момент, когда я смогу встать рядом с ним и поклониться ему как собственному супругу. После садов мы заехали в небольшую деревню, которая обосновалась рядом с Усадьбой сразу после ее основания. Бедняки и простолюдины, которые не имели земли, но имели намерение честно трудиться, получили разрешение поселиться вблизи Усадьбы и иметь ее защиту. Прожив столько лет под нашим покровительством, они так же имели право поучаствовать в празднике, поэтому посещение этой деревни было решено включить в свадебный обряд.Когда мы проезжали по главной улице деревни, все живущие там уже собрались, приветствуя нас. Здесь, как и в Усадьбе,улицы так же были украшены красным и парными иероглифами пожеланий успеха в браке, счастья и долгой жизни. Сегодня я мог поверить в то, что эти пожелания сработают. Иулицы эти были заполнены людьми. Каждый из живущих здесь вышел сегодня на улицу, поприветствовать нам – вернее меня – криками радости и восторга. Только сейчас я в полной мере смог осознать, что сегодня все это будет для меня. Кто-то бросал обрывки красной бумаги в воздух, и они летели вокруг, как лепестки цветов. Доехав до главного двухэтажного дома, я натянул поводья и спешился перед толпой людей. Оттуда навстречу мне спешила пожилая женщина, которую поддерживали под руки уже зрелого возраста ее сыновья. -Какая радость и бесконечная благодарность небесам, что я смогла дожить до дня вашей свадьбы, господин Чжоу, – запричитала она. -Благодарю вас, тетушка Мей, – вежливо наклонил голову я. -Я уже была в годах, когда ты маленький бегал по садам и обрывал фрукты,– продолжила она. – А теперь стоишь такой весь взрослый и красивый, весь в красном, такой счастливый. Я так рада за тебя! – она передала мне чашу с вином, и ей самой дали полную чашу, и она провозгласила. – За бесконечное счастье в браке нашего господина! Я одним глотком выпил вино, довольное крепкое, пробирающее до самой души вино, и с поклоном вернул чашу. -Ты можешь ехать спокойно, – провозгласила она. – Я прослежу, чтобы твоего избранника встретили достойно и так же с почестями, как и тебя. Люди вокруг нас продолжали шуметь, простые люди, не прирученные к бою, и только всю свою жизнь занимающиеся простым честным трудом, и я чувствовал силу, идущую от них, как от огня или вспаханной земли – они все любили меня, уважали, и преданы были мне до глубины души, до конца своей жизни. Одно мое слово, и они готовы были убивать и умирать, по моему приказу и в мою славу. Но моя прямая обязанность была защита их спокойного мира и размеренной жизни, в которой они могли быть счастливы. Я мог только надеется, что едущий за мной Касин поймет и примет это, даже со своим видением мира. В ответ я только сложил перед собой руки, заставив легкие рукава вспорхнуть как крылья бабочки, и поклонился пожилой женщине. Вскочив на лошадь, я тронул ее и поехал дальше, прикладывая все больше усилий, чтобы не пустить ее в быстрый бег. Обогнув Усадьбу за внешней стеной, по пути заставив несколько прохожих сойти с тропы, мы въехали в главные ворота Усадьбы. Сразу за ними Чанлин спешился и взял под уздцы мою лошадь. –Первый господин Тянь Чжуан, глава Чжоу прибыл! – заорал кто-то. Дальнейший путь мне придется преодолеть пешком, как символ моего личного жизненного пути и опыта, упорности в труде и усердии. Обретя твердую землю под ногами, я огляделся. По правую руку находился весь мой клан, строгими шеренгами выстроенные воины в черно-синем, с открытыми лицами и опущенными платками, по левую же – черно-красное беспокойное море Призраков, все как один со скрытыми за уродливыми масками лицами. Среди них были так же немногочисленные наемники клана Скорпионов. Мне необходимо было пройти по широкой алой дороге между ними до самого главного зала церемоний. Где-то в отдалении били в деревянный барабан и кто-то сдавленно рыдал. Привычно заложив левую руку за спину и вздернув подбородок, я зашагал по этой дороге, пытаясь подстроиться шагом под этой бой, но все время пытаясь идти быстрее. Все колоны и все крыши утопали в красном – гирляндах, не зажженных еще красных фонарях, множестве ткани и цветах, пышных бантах из красной ткани и фигурами из бумаги. И люди, и убранство было прекрасно. Усадьба приоделась в красивое для меня, точно так же как в свое время была одета в красное для моих родителей, пронесших любовь и верность друг другу до конца своей долгой жизни. У меня не было даже надежды, что это случится для меня, но вот я здесь, и все благодаря Касину, его чувствам и его настойчивости. Сердце отчаянно заколотилось в груди, в приливе необъяснимых сильных чувств к нему, и я снова сбился с шага, тут же пытаясь дыханием усмирить бунтующие чувства. Глаза заволокло, и на долгую секунду мне показалось что все это красное – это кровь, заливающая улицы и достающая до самых крыш, то ли кровь соклановцев, то ли мертвых врагов, но я моргнул, скатывая горячее по щеками, и дурной морок исчез как и не было. Сегодня важный день в моей жизни, и большой праздник для всех остальных, а не великая трагедия. Войдя в главный церемониальный зал, я продолжил идти, до самого конца, к сидящему со вздернутым подбородком Императору, и со смиренно опущенным лицом Призраком Свадеб и Похорон. Справа так же находились мои самые близкие соратники, старшие ученики и мои помощники. В их толпе я нашел и Чанлина, где-то мелькнули белые одежды старшего Е. На другой стороне находились Великие Призраки Долины, и здесь был даже Веселящийся Призрак с тщательно и крепко замотанной нижней частью лица. Один из скрытых за маской Призраков неистово и ритмично колотил в деревянный гонг.Здесь так же находилась Гу Сян и рыдала, деликатно прикрыв лицо рукавом. Призрак Красавицы стоял в стороне и внимательно наблюдал за мной. –Второй господин Тянь Чжуан, глава Вень прибыл! – заорали на улице, и я тут же обернулся на звук. До самого конца я подспутно ожидал, что что-то пойдет не так, но видимо у Касина было не меньше причин добраться сюда, поэтому все прошло хорошо. Я слышал его размашистые шаги и тихий перезвон украшений, когда он шелсюда, и не было силы сейчас такой, которая заставила меня отвести взгляд от входа. Широко перешагнув порог, он с видом величественным и гордым продолжал идти как урожденный хозяин этого места, заложив обе руки за спину, не сбиваясь при этом с ритма. Украшения в его волосах при этом ритмично и вместе с тем грозно позвякивали, дополняя его вид роскошью, совершенно гармонично сочетающейся с его изысканной красотой. Они дополняли его как огранка мастера может довести до совершенства редчайший от природы алмаз.Я не в силах был отвести от него взгляда. Глаза его были подведены черным и красным, добавляя взгляду изысканности, а губы алели нетронутым цветком. Добравшись до конца дорожки, он остановился и мимолетно посмотрел на меня, все еще весь собранный и решительный. И еще он был бледен, как будто всю ночь не спал. Он волновался? –Глава Чжоу, глава Вень, – начала Призрак Красавицы звучным, крепким голосом, разносящимся по всему залу и да я мог поклясться, за его пределами. – Ваше Величество, – она отдельно поклонилась Императору. – Вы сегодня здесь, чтобы принести земные поклоны и засвидетельствовать свадебные обеты. На колени! Держась ровно, я опустился на одно колено, а затем на второе. Сердце билось где-то в горле, то ли от важности момента, то ли от переполняющих меня эмоций. Краем глаза я видел, как со мной опустился и А-Син. –Три поклона Небу и Земле, в благодарность, что свели вас вместе! – провозгласила Призрак Красавицы. В два движения мы синхронно подняли и сложили руки вместе, и неторопливо склонились вперед, сгибая спины, до самой земли. Я в самом деле должен быть благодарен Земле, что позволила направить наши шаги навстречу друг другу. Задержавшись склоненными на одно биение сердца, мы разогнулись, опустили руки и снова их подняли.И Небу, что сплели наши судьбы вместе.Еще раз поклонились, и затем еще раз. До конца жизни я буду возносить благословения за это, и за нас обоих. –Три поклона родителями, за то, что привели в этот мир! Подняв и сложив руки снова, мы вновь начали отбивать земные поклоны, теперь благодаря наших родителей, благодаря любви которых мы смогли появиться на свет. В виду того, что и мои, и его родители были уже мертвы, поклоны принимали посаженные отец и мать, только как лишь почетные их заместители. Я испытывал благодарность им, но думал о другом, как наши судьбы могли переплестись не только в этой жизни, но из ее пределами. Теперь я был точно в этом убежден, как и в том, какой твердый пол под нашими ногами. И даже если он этого не помнит и не будет помнить в иных жизнях, я буду помнить за него, только лишь бы он снова остался со мной. –Три поклона другу другу в знак вечного почтения и благодарности! – звучно провозгласила Лю Цяньцяо. Поднявшись на ноги, мы повернулись лицом друг к другу и снова опустились на колени. Вень так же выглядел невозмутимым и спокойным, однако же у меня сердце билось неистово, и стучало, казалось, на весь зал громче деревянного гонга. Сложив руки, мы первый раз поклонились друг другу. До конца этой жизни, искренне пообещал я себе и одновременно ему. Второй поклон, и вновь уткнулся лбом в пол перед ним. Я не забуду тебя и в следующих жизнях, смогу найти тебя среди множества незнакомцев. Третий поклон, и, поднимаясь, задержался склоненным еще немного, пытаясь дыханием выровнять неровное биение сердца. Клянусь, я буду почитать и преклоняться тебе до конца этого мира. Я выпрямился и заметил, что сделал это вторым. –Теперь вы оба супруги друг перед другом, перед небесами и землей, всеми людьми, и судьбы ваши связанны и за пределами ваших жизней! – торжественно объявила Лю Цяньцяо. Снова неистово застучали в гонг. Официальная часть церемонии была закончена, теперь должен был начаться пир.Где-то у входа возникла заминка, и я воспользовался ею, что бы посмотреть на теперь уже своего супруга. Лицо его по-прежнему было бледным, но я успел заметить его мокрые ресницы и отблеск влаги на щеках. Не думая даже, я пальцами левой руки подцепил край рукава и поднял руку, в два коротких быстрых движения промачивая от влаги его ресницы, а потом так же быстро промокнув щеки и подбородок от излишней воды. Неожиданное выражение промелькнула на его лице. Не растерянности или будто бы я застал его врасплох, нет. Как будто его человечность и уязвимость показалась на миг из-за маски Хозяина Долины Призраков.То, что он плакал, дозволено было видеть только мне, и я же как обязан был скрыть его слабость от других людей. Мой рукав удачно скрыл его лицо ото всех, и только лишь Гу Сян тоненько вскрикнула, да Император удивленно приподнял брови. Заминку устранили и люди начали выходить во двор, радостно загомонив, предчувствуя крепкое вино и богато накрытые столы.Охрана Императора, незримо присутствующая среди гостей, встала за спиной неторопливо вставшего на ноги Императора, и вывела его из праздничного зала. Смешивая кланы и цвета форм, люди повалили к выходу, где-то омерзительно захохотал Смеющийся Призрак.Подхватив А-Сина за локоть, я повел его к потайному выходу, против движения всех людей. Через минуту мы были на улице, и вслед за нами вывели Императора. Я обернулся к нему и глубоко поклонился. -Благодарю Императора за то, что исполнил мою просьбу, – проговорил я и разогнулся. Касин за моей спиной так же поклонился. -Прошу,Чжоу Цзышу, – проговорил Император, – это всего лишь военный союз. Теперь мне нужно спешить обратно во дворец. Мое отсутствие было по выдуманной причине. -Я прикажу Цяо Лохань сопровождать вас, – неожиданно проговорил Касин. – Я не могу допустить, чтобы Ваше Величество оказались в опасности, покидая нашу свадьбу. -Тогда я отдам приказ Чира Ханамира, – отозвался я. Подвели лошадей. Последний раз поклонившись Императору, я вскочил на лошадь, которая чувствуя мое нетерпение, загарцевала на месте. Натянув поводья и заставив ее устоять на месте, я дождался,когда свою лошадь оседлает Касин и направился по тому же пути, что проходил до полудня. Он нагнал меня почти сразу же, и дальше мы поскакали вместе. Путь мне был известен, и я мог позволить себе следить за дорогой вполглаза, наблюдая за Касином. Красное ему шло безусловно, и драгоценности на нем оттеняли его красоту как умелая работа ювелира по огранке и оплетению бесценного камня. Выехав в персиковые сады, мы вместе, не сговариваясь, пустили лошадей быстрее, так, что сопровождающие от нас заметно отстали. -А-Сюй, твои сады, посмотри, – окликнул меня он, неожиданно притормаживая. Я остановил свою лошадь и недоуменно на него посмотрел, а затем додумался оглядеться. Персиковый сад, еще утром щеголявший только голыми ветвями, сейчас оказался весь усыпан мелкими белыми, розовыми и малиновыми бутонами, едва начинающими раскрываться. Создавалось ощущение, что все деревья стояли в дымке, в едва видном розовом тумане. Это было прекрасно. Пока мы стояли на месте и озирались, ближайшие к нам деревья успели распустить бутоны, даря нам прекрасные и нежные цветы. А-Син смотрел на них, задрав голову, и не глядя, удерживал на месте неугомонную лошадь, и я увидел вдруг, что на фоне всех этих цветов он был самым красивым и самым хрупким, даже не смотря на то, что своей силой он едва ли не превосходил меня. -Что происходит? Как это случилось? – загалдели сопровождающие, нагнавшие нас. -Это благословение небес! – крикнул кто-то и его восторг, переходящий в благоговение, подхватили все остальные. Касин с сомнением фыркнул, однако вслух возражать не стал, только лишь тронул лошадь следовать дальше. Я направился за ним и легко его догнал. Не было никаких сомнений, что произошедшее волной слухов отравиться гулять среди наших кланов, стирая последние сомнения в правильности этого брака. Цветы распускались на всем пути нашего следования, как приливная волна, и этот момент, с прекрасными хрупкими цветами и таким же прекрасным Касином на их фоне остался со мной как самое ценное из моих воспоминаний, до конца жизни. В деревне люди уже праздновали вовсю. Видимо, кто-то из учеников взял на себя обязательство поехать вперед и предупредить, что церемония состоялась. Это было приятно, когда собственные люди настолько предупредительные, что предупреждают мои не отданные приказы. В самом деле я бы так и распорядился, не будь я занят мыслями исключительно о своем супруге. Нас встретили тепло и тут же дали по чарке вина, а после мы сами наливали по традиции вино всем гостям и принимали поздравления. Касин при этом выглядел показательно-доброжелательным, как будто бы натянул на себя непривычную маску доброжелательного и добронравственного человека. Такое поведение ему не очень шло, гораздо естественней для него была его привычная нагло-развязное поведение. Однако его усилия я ценил, и только лишь опускал глаза, мягко улыбался и искренне благодарил за поздравления. На душе было легко и спокойно, светлой, легкой радостью. Обратно в Усадьбу мы ехали уже в подступающих сумерках, когда уже зажгли многочисленные красные фонари и факелы. При нашем появлении загрохотали хлопушки, в темнеющее небо взвилось несколько разноцветных фейерверков, озаряя лица уже празднующих гостей и соклановцев.К этому времени уже были подготовлены пиршественные столы, уже заставленные всякой разнообразной снедью.Один стол, на крытый лишь на двоих, стоял в стороне и во главе всех остальных. К нему мы и отправились. Однако подойдя ближе, я заметил, что места для сидения расположены слишком далеко друг от друга, и я совершенно не стесняясь, ногой пнул один стул так, что он на добрые полметра подвинулся ко второму стулу, а потом сел на него как будто бы ничего не случилось. Касин заметил мой маневр, но так ничего не сказал. Нам тут же поднесли красный поднос с широкой чашкой и кувшином с вином. Одну на двоих чашей, как символ разделенных на двоих вином и пищей, а так же радостей и горестей. Я взял чашу и наполнил ее вином из кувшина, перехватил ее двумя руками и отпил из нее молодое сладкое венчальное вино. Оно не опьяняло, только оставлял на языке сладкое послевкусие. Предав чашу А-Сину, я проследил, как он отпил несколько больших глотков. В тот момент когда он поставил чашу обратно на поднос, все гости разом загомонили, выкрикивая поздравления и хорошие пожелания. С этого момента начинался пир, который мог продлиться до трех дней. Я не собирался контролировать этот момент, я был уверен в своих людях - они выпьют за благополучие нашего союза, может быть даже напьются как следует, но не растянут этот процесс надолго. Дисциплина всегда была здесь на должном уровне. Если это попытаются сделать Призраки или Скорпионы, их приструнят. Возможно даже грубым физическим способом, но я даже против этого не возражал. Меня гораздо больше интересовал сам Касин и то, что между нами произойдет сегодня и в будущем. Предложенная нам еда была калорийной, и вино, которое нам подавали, было легким. Периодически к нам подходили либо по одиночке, либо небольшими группами, и приносили нам свои личные пожелания, и взамен я или Касин наливали ему вино. Для этого слуги нам подносили друге вино, более крепкое, и от обилия пожеланий слуги едва успевали его подносить. Касин выполнял это спокойно и лишних слов не говорил, в то время как я благодари за пожелания куда более сердечные. В один момент, когда мы оба сели, я притронулся пальцами к его ладони. –Сегодня день, когда исполнилось твое самое большое желание, – негромко проговорил я, наклоняясь к нему. – Почему же ты так печален? Он сделал рукой полукруглое движение, как будто бы хотел вылить вино из пустой чаши на стол. -Мне не нравится находиться здесь, - тяжело проговорил он. - Среди этих людей. Они слишком в шумные и суетливые, как насекомые. -Никогда так не думал о собственных людях, - заметил я. - Но ты прав, действительно похоже. Копошатся так, да еще и постоянно выпивки требуют. Касин только кивнул, не смотря на меня. Его взгляд был полон негодования и даже ненависти, когда он смотрел на празднующих людей. Я наклонился к нему совсем близко, так, что задел несколько украшений на его голове, зазвеневших от этого. -Если хочешь, мы можем покинуть пир. -Раз мы затеяли этот балаган, то сделать все это нужно правильно. Ты еще не принял поздравления от своих младших учеников, которые были на дежурстве. Он оказался внимателен и к таким вещам. Я не ожидал такого внимания к деталям с его стороны, при том что он выглядел достаточно рассеянным и вроде как удивленным. Мне это понравилось. Подошли еще Призраки, и я снова подхватил черный кувшин с вином и щедро разлил им в поставленные чаши, взамен на благодарные поздравления. -Я предлагаю тебе подумать вот чем, – предложил я, когда сел обратно. - Сейчас мы сидим за праздничный столом перед нашими гостями, несущие нам искренние пожелания. Но что будет дальше, ты об этом думал? Что будет, когда мы покинем этих гостей и останемся друг с друг наедине? Судя по виду Касина, это была очень свежая и интересная для него мысль. Он посмотрел на меня пристально и внимательно. -Ты хочешь остаться в свадебную ночь со мной наедине? - тихо спросил он. - Тебе необязательно это делать. Я только повел плечом. -Ты прав, не обязан, - согласился я. - Но мне этого хочется. Теперь Касин не выглядел раздраженным или скучающим. Выражение его лица теперь казалось сложным, видимо, он задумался об этом, старался представить. Я постарался ему не мешать, пусть витает в своих собственных фантазиях, у меня были собственные представления о том, что собираюсь с ним сделать.И еще у него на лице явственно был написан иной вопрос, который он явно медлил задать. –А-Сюй, – наклонился он ко мне, когда мы снова оба сели. – Тебе действительного этого хочется? Я только легко, только уголками губ, улыбнулся. -Как ты думаешь, что-либо из проходящего со мной и в моем клане может случиться не по моей воле?– так же негромко проговорил я. Касин смотрел на меня не отрываясь, когда мы встали, наливая вино гостям. –А-Сюй, – выдохнул он едва слышно, когда мы снова сели. – И меня здесь дьяволом называют. Ты куда хуже будешь. Улыбка моя только шире стала. У его отлично получается делать мне комплименты.Разливая вино гостям в очередной раз, я упустил момент, когда из-за стола ушел Касин. Я не особо отреагировал, зная, что мало кто может причинить ему вреда, однако же начал отсчет времени. Получив вино, гости начали напиваться и праздновать совершенно самостоятельно, и мое присутствие было уже совершенно не обязательным. Налив вино и приняв поздравления последних, я оставил свою чашу и незаметно для других покинул пиршество. Стемнело уже окончательно, и свет от праздничных фонарей освещал дорожки между домов. Я шел не торопясь, любуясь красным светом и его непривычным отсветом на дорожках. Сам того не понимая, я всю свою жизнь шел к этому моменту, с самого детства, когда учился и занимался боевыми искусствами, чтобы стать достойным своего партнера, и в сражении, и по уму, и по благородности характера. Не видя перед собой своей высшей цели, я достиг ее, и, встретив Касина, я встал с ним рядом равный, так легко и просто, как будто так действительно надо было. Как будто бы было предначертано самими небесами. До этого дня я не особо верил в это, используя такое понятие как еще одно свое оружие, но само появление А-Сина заставило меня свято уверовать, да так верно, как слепой человек, вмиг прозревший и увидевший всю красоту и великолепие солнца.Я не спешил, и не потому что торопился, я давал время Касину подготовиться. Пока я шел, я привычно завел левую руку за спину, и, нащупав за поясом узел, ногтями его ослабил и почти развязал, чтобы пояс было легче с меня снять и снять одежды. Конечно же, я ждал нашей брачной ночи можно даже сказать со скрываемым нетерпением. Дойдя до собственных покоев, я заметил, что свет горел только в моих покоях, а в соседних было темно. Подойдя к собственным дверям, я чуть замедлился, успокаивая дыхание, и затем только сдвинул двери, входя внутрь.Меня вело, кружило голову и окрашивало окружающее каким-то нереальным образом. В глубине собственных покоев, тонувших в полумраке только пары оставленных светильников и украшенных непривычно красным, тревожащим цветом, я различил фигуру, неподвижно сидящую на краю постели. Человек не двигался, но по ширине плеч, по общим очертаниям фигуры, по собственному восприятию и по тому, как сладостно обмерло мое сердце, я узнал его. Вень Касин сидел и ждал меня, скрытый под вуалью, как послушная невеста, и от этой его покорности, молчаливости, меня вело. Не от молодого же венчального вина. Я мягко подошел, пытаясь дышать ровно, не задыхаясь от затапливающих меня чувств. Теперь А-Син только мой, и его жизнь, его судьба находится в моих руках, точно так же, как и моя жизнь находится в его руках. Достаточно справедливо, для нас обоих, большую часть сознательной жизни проведших в одиночестве. Подойдя почти вплотную, я остановился, едва дыша. Красная полупрозрачная ткань лежала неподвижно, скрывая его лицо, но даже сквозь ткань я видел очертания его прекрасного лица, и то как он смиренно держал глаза опущенными.Поразительное смирение с его стороны, если учитывать, насколько его характер был непокорным и самобытным. Кончиками пальцев подцепив вуаль, я осторожно поднял и отбросил в сторону, открывая его лицо. Свадебные украшения уже с него сняли, и сейчас он был только в одной скромной короне. Его вид, почти домашний и такой невинный, что мог и обмануть собой всякого, но я знал, какой он, и этот его вид являлся собой безумный контраст с его сутью. Не удержавшись, я кончиками пальцев погладил его щеку, снова отмечая, как он бледен. От моего прикосновения он прикрыл глаза на секунду, как будто наслаждаясь, а потом отпрянул, плавным движением уходя в сторону и поднимаясь на ноги. -Мне нужно уйти, - заявил неожиданно он. - Мое решение вступить с тобой в брак было чересчур самонадеянным и необдуманным решением. -С чего ты так решил? -С того, что мне четко объяснили, что я безродный выскочка, лишь неведомым чудом сумевший возглавить клан отщепенцев и убийц. Я только смотрел, как он снова мечется по комнате. Эти слова явно были не его, он от кого-то их услышал. -Я решил так - убегу через окно и прокрадусь мимо пирующих бойцов, уеду с этого континента и займусь... понятия не имею, чем займусь, но не стану тебя отягощать. Ты можешь заявить, что так и не нашел меня в своих покоях. -Если ты уйдешь, то мне придется отправиться тебя искать, - разомкнул губы я. - Мне не хотелось бы делать этого вместо первой брачной ночи. -Зачем тебе меня искать? - фыркнул Касин. -Потому что я так хочу, - весомо заявил я. - Я хочу чтобы ты остался со мной поэтому сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть тебя обратно. Либо, если ты совсем не захочешь возвращаться, я отправлюсь с тобой туда, куда ты пожелаешь. -Бросив свою службу, клан и подчиненных? - не поверил Касин. Я только повел плечом. -В жизни есть вещи, которые гораздо важнее долга. То, что может быть важнее жизни. Касин фыркнул насмешливо и неверяще. Мои слова и в самом деле звучали вынужден и не искренне. Я бы и сам таким словам не поверил бы, и поэтому я должен был предоставить ему неоспоримые доказательства. -На моем столе лежит книга о благочестии. Открой ее, - попросил я. -Ты хочешь, чтобы я в первую брачную ночь постигал благочестия праведных кланов? -Если ты не хочешь иным заниматься, - с намеком проговорил я. Касин снова ожег меня взглядом, но подошел к столу, нашел нужную книгу и резким жестом открыл ее. Спрятанные в них листы посыпались на пол, и Касин поднял их с пола. Я ощутил себя странно обнаженным, как никогда не был раньше, даже когда снимал с пояса меч или снимал с себя одежду. -Ты пленил мое сердце еще в самую первую нашу встречу, – проговорил я, не смотря на него, - когда я увидел тебя в том маленьком городке. Ты возвышался надо мной, такой красивый и изящный, как небожитель, и ты пленил мое воображение своими жестами и красотой лица. Говорить о собственных чувствах оказалось нелегко, как будто идти против течения горной бурной реки. Касин молчал, и только с его стороны доносилось шуршание бумаги. Боясь увидеть разочарование на его лице, я смотрел в сторону. -После мы встречались еще несколько раз, и каждый раз ты мне казался дьявольским проклятием, наваждением, и даже в клане Блестящего Озера я слышал звук, с которым твой веер рассекает воздух. -Я в самом деле там был, - глухо откликнулся он. - Прирезал нескольких негодяев, которые имели намерение на тебя напасть. -Благодарю, -я чуть опустил голову. – Воспоминания о тебе не оставляли меня всю эту долгую зиму, и я испытывал бесконечные сожаления о том, что позволил тебе уйти. -Даже когда ты узнал, что я Призрак? -Я догадался об этом в тот момент, когда ты помог спасти Чанлина с Собрания Героев. Меня это не особо впечатляло, у меня самого на руках крови и отнятых жизней гораздо больше. Я больше о тебе думал. Я считаю, что мы связаны гораздо глубже, чем просто случайным встречами. Нас с тобой свела судьба. А-Син только презрительно хмыкнул.Стукнула отброшенная на стол книга и зашуршали страницы. -Такому объяснение может принять только недалекий человек, который не хочет думать и делать выводы из людских поступков и объяснять собственные. Гораздо легче сказать, что это высочайшая воля богов и спустить на это все собственные грехи и слабости. Я прикрыл глаза. Несмотря на то, что от него веяло силой и яростью, что с легкостью могло стирать камни, гневался этому совершенно справедливо. Своими неосторожными словами или действиями я посеял в его душе сомнения, что могло его расстроить и сбить с толка.Мне следует уважать собственного супруга. -Я не хотел тебе говорить об этом, потому что ты не хочешь иметь со своим прошлым ничего общего. Я могу понять тебя и принимаю это, однако некоторые случившееся вещи просто не могут быть отнесены к легкомыслию и глупости, как ты говоришь. -Что может быть такого в моем прошлом, - снова раздраженно огрызнулся он, - что ты повелся на это. Я считал тебя умным и мудрым человеком. –Может не намеренно, но уважаемый Е сказал тебе неправду. Наши родители были равны друг другу и знакомы еще до нашего рождения, - проговорил я, прикрывая глаза. - Они были хорошими друзьями и не раз встречались во времена своей юности. Мы с тобой встречались, когда мне было семь лет, и наши родители одобряли нашу дружбу. Мы встретились снова спустя столько лет, в немыслимых обстоятельствах, не зная истинных лиц друг друга, и выбрали остаться друг с другом. И даже когда мы сняли маски, то все равно оказались не в силах отпустить друг друга. -Ты лицом не изменился, когда я спросил тебя о свадьбе! -Мне уже не раз поступали брачные предложения и каждый раз сватов я спускался со стены вместе с их дарами,- поведал я. - Более того, у меня есть подозрения, что связаны мы были не только в этой жизни, но и во многих предыдущих и так же в будущих. Наши звезды очень удачно сложились в момент нашего рождения. -Что ты думаешь по этому поводу? То, что мы связаны? - голос его был полон подозрений. -Мне это нравится, - не раздумывая отозвался я. - Я принимаю это это так же легко, как и то, что никогда больше не буду испытывать одиночества и пустоту внутри себя. -Ты в самом деле так думаешь? Я только кивнул и прикрыл глаза. Он мог мне и не поверить, решил я, учитывая обстоятельства, в которых он вырос, доверчивы человеком он никак не был.Он сейчас уйдет и вновь оставит меня с засасывающей пустотой внутри. Я, конечно, отправлюсь на его поиски, но насильно его удерживать возле себя не буду. Но вместо этого он подошел ко мне и крепко обнял. -Если мое присутствие в жизни моего дорого А-Сюя доставляет ему радость и удовольствие, то я останусь, - искренне заверил он. - И сделаю все, что ты захочешь. -Я хочу тебя поцеловать, - признался я с трудом. - А потом снять с тебя эти красные одежды и целовать еще и еще, до самого утра и до самого конца жизни, - я заглянул в его глаза, наполненные мягкостью и любовью. - Ты мне позволишь это? - как-то с робостью спросил я. -Мой господин может делать со мной все, что пожелает, - несколько официально обратился он, и такой тон звучал более неприлично, чем возможно. - Даже распоряжаться моей жизнью по своему усмотрению. -Тогда я желаю чтобы ты остался со мной, - облегченно выдохнул я и мягко, бережно, прикоснулся к его губам. Я так же целовал его в прошлый раз, и сейчас я сделал это специально, чтобы напомнить о своем обещании. Касин судорожно вдохнул, и его дыхание горячей волной прошлось по моим губам, приоткрывая свои губы. Я счел это приглашением, и усилил напор, сминая его губы, касаясь его своим языком, наслаждаясь его вкусом, как лучшим вином, но на самом деле он оказался гораздо лучше,соленым и оглушающим, как летняя гроза. Разорвав поцелуй, я взглянул ему в глаза. А-Син выглядел сбитым с толку, но довольным, разомлевшим. Не вытерпев, я провел пальцем по его бледным губам, и он с готовностью разомкнул их. Кажется, он не был готов что его будут целовать так. Кажется, он вообще не ожидал, что я стану вести с ним себя так открыто.С его стороны благочестие может быть воспринято как лицемерие, когда на людях скрывают истинные чувства и порывы в угоду спокойствию общества. С моей же никогда не оскорбить близкого человека широкой гласностью моих чувств. Только для нас двоих, не для кого иного. -А-Сюй, – шепнул он едва слышно. – Пожалуйста... -Что ты хочешь, супруг мой, – ласково позвал я. Он непривычного обращения он открыл глаза и поглядел на меня почти умоляюще. -Я хочу снять с тебя эту одежду, – попросил он. -Ожидая меня в свадебных покоях с вуалью на лице, ты наверно ожидал, что я сам буду раздевать тебя, – поинтересовался я. -Я думал об этом с того момента, когда впервые увидел тебя и твою спину, – проговорил он, нетерпеливо дергая мой ворот. – Прошу тебя, – он второй рукой дернул за пояс спереди. Он посмотрел на меня таким образом, таким просящим взглядом, как будто собирался мою душу наизнанку вывернуть, и мне показалось на миг, что в глубине его глаз отражаются звезды. Я не смогу ему отказать, постигла меня мысль, ни в этом, и ни в чем ином, что он меня попросит.Одними пальцами сняв его ладонь со своего пояса, я снова заглянул в его глаза. –Ты знаешь в чем особенность свадебных одежд? – спросил я, чуть откинувшись назад. –Особенность? – переспросил он. –Свадебные одежды снимаются очень легко, – проговорил я с улыбкой. – Стоит только снять пояс, и их можно будет только стянуть с плеч. А прежде, – его руку я завел за свою спину и положил на пояс, кладя его пальцы ровно на полураспущенный узел, – стоит только развязать один узел. -Так я могу? – пальцы его замерли на месте.Даже больше не прикасаясь к нему, я видел, как до судорог напряжены его мышцы. -Ты разрешено все, что угодно, – великодушно произнес я. Двумя руками он уверенно прижал меня к себе, заставляя соприкоснуться телами сквозь тонкие одежды, и снова целуя, глубоко и совершенно неумело. Справившись с поясом подрагивающими руками, он отбросил его в сторону и действуя осторожно, развел в стороны и спустил с моих плеч верхний слой одежды. Я ожидал иного, что он обнажит меня сразу, но он проявил несвойственную ему деликатность. Как будто испытывая себя на прочность и заодно и меня в нарастающем нетерпении, он спускал с моих плеч слой за слоем, позволяя им осесть на моих руках, все еще лежащих на его поясе. Однако стоило его взгляду опуститься ниже, лицо его закаменело. Догадавшись более, что он именно увидел, я поспешил подобрать одежды и прикрыться, но он остановил меня движением руки, а потом медленно, как будто в трансе, провел пальцем по одному из шрамов на груди. Острое чувство отвращения к собственному телу вспыхнуло огнем и я попытался отвернуться, однако он удержал меня на месте. –А-Сюй, тебе совершенно нечего стесняться, – проговорил он, оглаживая другой шрам. – Ты прекрасен, и даже эти шрамы красят тебя как нечаянные ошибки художника не могут испортить шедевр искусства, – он посмотрел мне в глаза. –Тебе явно неприятно на них смотреть. – Мне неприятно осознавать, что ты мог умереть раньше, чем мы могли встретиться, – он провел пальцем по шраму, расположенному у самого сердца. – Я мог прожить все жизнь, вовсе не увидев твоей красоты. –Но все же мы здесь, – возразил я, перехватывая его руки. – Смысла нет предаваться пустым сожалениям, когда можно заниматься иным, – предложил я, снова целуя его, глубоко и неторопливо, утешающе и в то время просяще, не смея попросить об этом вслух. Забывшись в сладком поцелуе, он привлек меня ближе поглаживая пальцами по плечам, спине, подрагивающими пальцами и прикосновения его были легки и нежны, как крылья бабочек. Сам же я желал большего, и долго сдерживаемый жар внутри меня требовал выхода. Разорвав поцелуй, я чуть склонил голову, позволяя шее соблазнительно изогнуться, но только лишь получил трепетные прикосновения губ, почти что целомудренные.Я чуть потянулся вперед, приближаясь губами к его уху. -Я хочу поделиться с тобой большой тайной, - проговорил ему шепотом, намеренно опаляя своим дыханием. Рука его застыла на месте. -Ты теперь мой, А-Син. С трудом оторвавшись от моей кожи, он поднял немного затуманенный взгляд на меня. Он явно не понимал, о чем я говорил. -Было объявлено об этом на целых три клана, – заявил он и мысленно я поправил, что на четыре, - какая же это большая тайна. -Я имею в виду, что желаю сделать тебя своим, – проговорил я, смотря на него прямым честным взглядом. – Я хочу показать, как это нужно делать. Когда я шагнул в сторону и мягко зашел ему за спину, он тут же попытался повернуться вслед за мной в странном танце, но я положил ему руки на плечи, не давая повернуться. Я же обнаружил себя расхристаным, с оголенным плечом, с кожей, горящей от прикосновений, с горячими щекам и выбивающимися волосами. Первым моим порывом было запахнуться, скрывая наготу, но я подавил этот порыв,оставляя все как есть. -Расслабься, – шепнул я ему на ухо со спины, и он тут же повернул голову в мою сторону. – Обещаю, тебе будет приятно. Он выпрямился, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем болезненно-напряженная линия его плеч расслабилась. -Я, наверно, кажусь тебе неотесанным простофилей, – недовольно пробормотал он. -Ты кажешься мне прекрасным, – заверил я. – Опыт весенних игр дело наживное, так же как и практика с мечом. У тебя все получится, – заверил я. С этими словами я всей ладонью провел по его плечу, а потом скользнул ниже, по спине до самого пояса. Он выгнулся, неосознанно может быть прижимаясь ягодицами к моему паху. Пальцами я наткнулся на заткнутый за пояс веер – чего стоило ожидать, мы оба пришли на собственную свадьбу с оружием – и миновав его, в несколько движений я развязал узел, подхватил падающий веер и вместе с поясом бросил в сторону моего собственного оружия. -Главное в этом мастерстве – это чувственные прикосновения, – поведал я, прижимаясь грудью к его спине и рукой со спущенной к локтю одеждой я скользнул вперед, к его шее, и несколько раз провел вдоль нее, от подбородка к основанию. В отличии от его прикосновений, мои дразнящими не были, я действовал максимально однозначно.Наверно, это могло быть оглушительно, слишком настораживающее для него, и я поспешил снова шепнуть ему на ухо. – Супруг мой, доверься мне. Он ничего не ответил, только прикрыл глаза и последовал за моей рукой, откидываясь назад, на мое плечо. Второй рукой я прочно обхватил его за талию, не давая упасть.А еще мне открылся чудесный вид на его шею и грудь, чем я не замедлил воспользоваться – приник губами к шее, заставляя его застонать. Короткий отчаянный звук, который мог означать поражение, но для меня это был триумф. От него кожи приятно пахло – немного мыльным корнем и цветочной водой, но не так, как от женщин в цветочных домах. Продолжая целовать его шею и соблазнительный изгиб челюсти,рукой я продолжал поглаживать его, пальцами забираясь под одежду, поглаживая его кожу уверенно и неспешно. Грудь его ходила ходуном, а воздух между губ ходил со свистяще-стонущим звуком. Прочно перехватив этой рукой его за талию, другой я принялся спускаться, поглаживая его живот и спускаясь ниже. А-Син отчаянно застонал и перехватил прижимающую его руку, прижимая ее к себе еще сильнее, в то время как я уже поглаживал его главное оружие. Член его уже стоял крепко, выглядывая как флагшток из-под распахнутых полов одежды, и мало того, уже сочился жидкостью. Я одним движением собрал эту жидкость в руку, что заставил о его дернуться в моих объятиях, и уверенно обхватил его член одной рукой. Застыв на несколько секунд, позволяя привыкнуть к новому ощущению, я принялся двигать рукой. Касин заскулил умоляюще-восторженно, и уже через несколько тактов с силой выгнулся в высшей точке страсти. Кончал он долго, все продолжая вбиваться в мой кулак, от этого становясь все тяжелее. Выгнувшись в последний раз, он затих, и я рывком направил свое тело назад, поперек постели, куда мы тяжело завалились вместе. От резкого движения взметнулись легкие красные ткани, и тут же опали. Он еще пытался отдышаться, когда развернулся ко мне лицом, всем горящим неярким румянцем, и смущенно уткнулся мне в плечо.Горячее частое дыхание его обжигало, он будто бы задыхался, как утопающий в бурной речке, жмурясь и приоткрыв рот. Я ничего не говорил, только поглаживал его разметавшиеся волосы, мысленно отвечая на некоторые возникшие у меня к нему вопросы. Например, посещал ли он когда либо цветочные дома или был с кем-то помолвлен. На оба вопроса ответ нет, судя по его реакции, и можно было даже предположить, что он даже к такому виду тренировок не прибегал. Я прикоснулся губами к его виску. Даже если это имело какое-то особое значение, понимание, что я единственный, кому он позволил к себе прикасаться, приблизиться так близко, грело меня. От этого Касин прижался ко мне ещё ближе, стиснув руками почти до боли, и к тому же закинул на мои бедра свою ногу. От этого же та сквозило запредельным отчаянием, как будто он до смерти боялся, что я мог оттолкнуть его или вовсе исчезнуть. -Все хорошо, - прошептал я. - Я никуда не денусь. Он усмехнулся, но усмешка получилась неловкой и нервной. -А что насчёт тебя? - вскинулся он. - Мне сделать то... - он потянулся ко мне руками. -Не обязательно, - только сказал я и он остановился. - Потом у тебя будет возможность. Сейчас мы можем просто полежать. Он снова прильнул ко мне и застыл, явно наслаждаясь такой близостью. Таким, бесконечно открытым и уязвимым, он мне казался в этот момент, и хотя я знал твердо, что впечатление это обманчиво, я мог защитить его, заслонить собой от всего мира. У нас в самом деле было все нужное нам время, и мы имели возможность просто потратить его друг на друга.Мы лежали в обнимку ещё некоторое время, пока Касина не перестала бить мелкая дрожь. Я опустил руки и принялся медленно и размеренно поглаживать его спину. В отличии от прошлого раза, он не вздрогнул, как будто застигнутый врасплох, а только лишь двинул плечом, подставляя под ласкающую руку. -Я не думал, что заниматься любовью будет настолько... - он запнулся, подбирая слова, - волнительно. Я только улыбнулся в ответ на такие слова. -Не с кем было сравнивать? - не удержался от колкости я. В ответ Касин только легонько куснул меня за плечо, выражая свой протест. -Никто не был мне настолько интересен, чтобы проводить достаточно времени, и тем более и разделить ложе, - неприкрыто возмутился он. -Тогда я думаю, тебе станет еще интереснее, - заверил я, приподнимаясь. -Что ты имеешь в виду? - сразу же переспросил он, поднимаясь вслед за мной, но я положил ему руку на плечо, оставляя лежать в кровати и под ниспадающим красным балдахином, как каплю росы в цветке. -Это только первая чаша вина, - пообещал я, сам вставая. -Как первая? - переспросил он. - Будет еще? Я только кивнул. Мятые уже одежды мешали, и я попросту скинул их на пол, кожей ощущая его тяжелеющий взгляд. Выпив воды, я подобрал специально оставленные большой отрез хлопковой ткани и легкое масло, и вернулся обратно. Коленями встав на кровать перед Касином, я сначала отложил ткань и масло в сторону. Касин остался лежать на боку и наблюдал за каждым моим движением не отрываясь, и его такое пристальное ко мне внимание оказалось на удивление приятным. Я был бы совсем не против, чтобы он вовсе не переставал на меня так смотреть. -Ты собираешься заняться со мной любовью как с женщиной? - спросил он. -Как с женщиной с тобой заниматься любовью в любом случае не получиться, - заверил я и погладил по прикрытому красной тканью бедру. - Я собираюсь любить тебя как мужчину. -Я не... - он смущённо кашлянул, - я не представляю, как это. Смущенным и растерянным, он выглядел трогательно-уязвимым, вызывая во мне глубоко спрятанное желание его утешить, отгородить от всего этого мира и дать только самое лучшее. Приглушенное желание обладать им снова овладело мной, и я не отказал себе в желании снова прикоснуться к нему. -Я тебе покажу, - заверил я и ещё раз погладил по бедру. - Ты мне доверяешь? Касин только кивнул, коротко и резко. Вне всякого сомнения, он был в меня глубоко влюблен и доверял, но стоял на пороге неизвестности и поэтому мог бояться. -Я не причиню тебе боли, А-Син. Просто расслабься, - попросил я. Просить о доверии на пороге неизвестности, подводя и проводя за черту, которая сделает нас в действительности супругами, это серьезное испытание не только для него, но и для меня, как на ведущего партнера. Единственно неверное движение или боль и он запомнит ее как ассоциации со мной и нашими весенним играми. Я снова посмотрел на Касина, подмечая, насколько он напряжен и собран, как во время боя. Полураздетый, он был такой красивый, что я не удержался и наклонился к нему и глубоко, медленно поцеловал его.Напряженные мышцы постепенно расслабились, немо позволяя делать мне все, что заблагорассудится.И все же я не мог отказать себе в роскоши снова целовать его в его мягкие податливые губы, ловя его взволнованное горячее дыхание. В один момент он разорвал поцелуй, кинул на меня отчаянный, голодный взгляд и выгнулся, подставляя мне шею и грудь для поцелуев. Невиданный жест доверия с его стороны, и я по достоинству оценил его, одаривая нежными поцелуями его нежную, молочного цвета кожу крепкой шеи,и изящный, словно изгиб ветви молодого дерева, изгиб крепкого плеча. От этих прикосновений Касин стонал, не прекращая, и эти звуки, что исходили от его полураскрытых губ, были прекрасны, так же как вкус его кожи под моими губами. Руками я гладил его тело, оглаживал его соблазнительные под тонкой тканью изгибы его крепкого тела, размеренно и чувственно, надавливая в нужных местах.Красное было ему к лицу, стоило признать, хотя в любом наряде он притягивал мой взгляд. Хотя сейчас, полураздетый, он вовсе полностью завладел моим вниманием.Так легко и естественно получилось зацепить пальцами край ткани и обнажить его полностью. Одним слитным движением я двинулся назад, оглаживая взглядом то, что я оглаживал руками только что.Сложен он был хорошо, с узкими бедрами и широкими плечами, а под светлой кожей живота угадывались твердые мышцы. Не удержавшись, я провел рукой по его животу, ощущая трепет его мышцы.Он не отрывал темного взгляда от меня и моих действий. Только один этот его взгляд заставлял желать его еще сильнее, заставляя прикладывать усилия, чтобы мои движения оставались размеренными. Проведя рукой еще раз по бедру, я не отнял руки, а мягко надавил на бедро, немо прося лечь на спину. Книги рекомендовали в первый раз возлечь с мужчиной в ином положении, но я хотел видеть его лицо, желал ощущать на себе его взгляд. Он послушно лег на спину, опираясь на локти, все еще тяжело дыша. -Ты собираешься? - он оставил свою мысль неоконченной, то ли не в силах сформулировать, что ли просто произнести это. -Сделать тебя своим супругом? - переспросил я. - Именно. Ладонями с небольшим нажимом я снова провел по его бедрам, от талии почти до колен, глядя, как мои руки скользят по его коже. В этом было что-то чувственное и в то же время интимное, разделенные на двоих одно ощущение.Дойдя ладонью до колена, я повел его в сторону, мягко сгибая, и сам следом уселся между его разведенных ног. А-Син судорожно втянул воздух, глядя на меня, а потом и вовсе сдавленно застонал, когда я двумя руками огладил его бока и живот. -А-Сюй, - выдохнул он. - Я тоже так хочу. -Чего ты хочешь, - проговорил я, вновь проводя руками по его бедрам. -Хочу так же тебя гладить, - выдохнул он. –Хорошо, – легко согласился я. –После сможешь тоже это сделать, – и нагнулся, целуя верхнюю часть его живота. Он подавился собственным стоном, и когда яповел носом над его изгибом, плавно перетекающим от спины до схождения ноги с тазом, едва задевая белую кожу губами, судорожно впился руками в постель. Он застонал еще громче, когда я легко поцеловал выпирающую тазовую кость. Я поцеловал его ещё раз, уже ближе к нисходящейся промежности, а потом даже коротко провел языком, пробуя на вкус солоноватую шелковистость его кожи, за что был вознагражден долгим томным стоном. Что она вкус, что на запах он отличался от запаха женщины, и не то, чтобы в дурную сторону. Здесь не было никакого намека даже на цветочный запах, наоборот, тянуло мускусом и пряным, особенно от снова готового к бою его начала. Не удержавшись, я снова повел носом по его коже, вдыхая его головокружительный запах, и посмотрел наверх, замечая, как неотрывно смотрит на меня Касин. Его волновало то, что я делаю или что я нахожусь в непосредственной близости от его меча? Я мог полагать, что оба варианта. -А-Сюй, что ты делаешь? Ты меня хочешь съесть? Это панический вопрос заставил меня улыбнуться. Значит, не только не практиковал, но даже трактатов про танец двух драконов не читал. Поразительная безалаберность. Я длинно лизнул низ живота, заставив его громко застонать, а затем ещё и аккуратно втянул в рот кожу на соблазнительно выпирающей тазовой косточке. –Глядя на твое безразличное лицо, я предположить не мог, что в постели ты окажешься настолько умелым в постели, – выдохнул он. – Диюй был побрал вас всех, кто родом из благопристойных кланов, так умело скрывающих за ширмой порядочности и добродетели такую горячую натуру. Если он еще в состоянии говорить, значит, я плохо стараюсь. Оторвавшись от его восхитительной кожи, я легонько подул на нее. Умолкнуть у него получилось ненадолго. –Зная, что ты настолько бесстыден изнутри, я бы одолел тебя вместо того, чтобы вести вежливые разговоры, – проговорил он. – И даже раньше, едва увидев тебя на той площади. Или нет, зная об этом, я бы годы бы потратил, но нашел бы тебя раньше и спрятал в собственных покоях. –Говоришь слишком много, – заявил я, отрываясь от его кожи. – Хорошо, что у меня теперь есть способ заткнуть твой излишне болтливый рот, – взяв в руку масло, я вылил его немного на ладонь и положил прямо ему на стоящий член. Сработало прекрасно. А-Син застонал в голос, откидываясь назад, полностью ложась на постель, а я и не думал останавливаться, с нажимом провел вниз, щедро размазывая масло по его члену и яичкам, и скользнув пальцами еще ниже. Оглушенный ощущениями, он не сразу понял, что я собираюсь делать, а когда понял, со слабым протестом вновь попытался поднялся на локти и что-то мне возразить. В этот момент я мягко надавил в него одним пальцем, заставляя дернуться бедрами. Одной рукой я удержал его за бедра, продолжая неторопливо проникать в него одним пальцем, с каждым движем проникая чуть глубже и вынимая полностью. Смотреть, как он принимает часть моего тела, было оглушающее, и инстинкты во мне стремились двигаться быстрее и проникать глубже, а еще лучше – не пальцем, поэтому я принялся покрывать мелкими частыми поцелуями поднятое колено, ощущая, как под кожей дрожат мышцы.Возражений у него больше не оставалось, особенно когда я проник в него уже двумя пальцами. Двигаясь внутри него, я бдительно прислушивался к ритму его дыхания и стонам,которым он отвечал на каждое мое движение. Смотреть мне не нужно было уже, мне достаточно было слушать его, потому что смотреть было уже выше моих сил. Когда я добавил третий палец, он непроизвольно поддался ко мне, заставляя меня проникнуть в него глубже. Собственное возбуждения становилось уже трудно игнорировать, ия второй рукой до боли ущипнул себя за бедро и немного оттянул собственные яйца, не давая телу финишировать раньше, чем я хочу. Когда я счел подготовку достаточной, я вышел из него, чем заслужил короткое возмущение и обтер руки от масла. Плавно поднявшись выше, ложась грудью на грудь Касина, оказываясь лицом совсем близко к его лицу. Его лицо было непривычно покрасневшим, и даже густой слой пудры не мог этого скрыть, то ли от ясно упирающегося в меня возбуждения, то ли от смущения моими уже действиями. -Если считаешь, что я действую из каких-то корыстных побуждений, - проговорил я, глядя ему прямо в глаза, – то ты можешь сейчас ясно ощутить, насколько я желаю тебя. Устроившись между его бедер, я двинул тазом, сладостно проезжаясь между его ног, чувствуя его приятную мягкость и одновременно твердость, которая так же приятно упиралась мне в живот. –Я не согласился на свадьбу, если бы не желал завладеть всем тобой, твоим умом, храбрым сердцем и телом. Если бы я не желал тебя, то отправился бы вообще на верную гибель в Долину Призраков? – я еще раз двинул бедрами, извлекая из недр его горла неприличный в своем сладострастии стон. – Позволил бы произносить мое имя так нежно и неприлично, если бы мне самому не нравилось это? Дыхание его сбилось и он плавным змеиным движением двинулся подо мной, в сладостном нетерпении, и выгнулся мне навстречу, как будто бы ему этого было мало. Мне тоже было мало, но я позволил себе роскошь двинутся так еще раз, больше дразня его и меня. -Сделай это, – потребовал он, глядя на меня безумными глазами, черными до невозможности, – А-Сюй, прошу тебя, – выдохнул он. Таким, вожделеющим и просящим, я запомнил его так же хорошо, если бы его лицо выжгли раскаленным железом у меня в голове. Прильнув к его губам в глубоком, чувственном поцелуе, я перенес свой вес на одну руку, второй поднимая одно его колено выше и направляя себя внутрь него, после снова опираясь на обе руки. Несмотря на свою внешнюю неприступность и твердость, мне он в этот момент показался мягким и податливым, как разогретый воск или мокрая глина, позволяя погружаться в него как в бескрайние горячие воды. Возбуждение едва ли не заставляло меня потерять контроль, однако я хорошенько запомнил, как со стоном он втянул в себя воздух, руками цепляясь за простыни, но не отстраняясь, а наоборот, пытаясь прижаться ко мне ближе. Я дал ему вдохнуть, а потом он до боли вцепился пальцами в мои плечи. Небольшая боль отрезвила, и я погасил порыв одним движением войти в него до конца. После всего того, через что он прошел, он заслужил немного бережного отношения. Качнувшись назад, я намеренно заставил его потереться членом о меня, немного выйдя и снова погрузившись в него, немного глубже. –Мой А-Син, – пробормотал я, не отрывая от него взгляда, – чудесный и сладкий А-Син. Судорожным движением он обхватил меня за спину, а я в ответ снова прильнул к его губам. Вкус его кожи, его губ казался мне вкус прохладных минеральных вод, немного солоноватый и утоляющим жажду, о которой я до сих пор не ведал. Отказаться теперь от них было выше моих сил, и я снова глубоко его поцеловал. Несколько минут я медленно раскачивался вперед и назад,двигаясь внутри него, позволяя привыкнуть к такому непривычному вторжению, а потом так же плавно вошел полностью, тесно прижавшись к нему плотно. А-Син высоко вскрикнул и больно впился пальцами в мои плечи. Я замер на месте, привыкая к ощущению плотного обхвата, и пытаясь не думать, что теперь он действительно мой. Это было куда сладострастнее, чем просто смотреть. Прижавшись губами к его плечу, я беззвучно шептал сутру сердца, пытаясь не закончится как человек и как мужчина только от одной этой мысли. Душное возбуждение немного отпустило. –А-Сюй, – он позвал меня, и я поднял на него взгляд, – могу ли я тебя попросить... продолжить? –Все, что угодно, – выдохнул я, – и только для тебя. Касин запрокинул голову, подставляя беззащитную шею для меня, и еще шире раздвинул колени, приглашая и завлекая, становясь еще соблазнительней. Стараясь двигаться медленно, я двинулся назад и снова вперед, одновременно целуя выставленную шею. Такая его сладостная уязвимость передо мной вызывало во мне что-то глубинное и животное, побуждая грубо впиться в эту гладкую и чистую кожу, оставляя на ней свои следы, клеймя и забирая себе, но я в противовес этому побуждению целовал нежно, едва прикасаясь к роскошному шелку его кожи. А-Син стонал, и вибрация его голоса прокатывалась по шее, как вибрирующий звон металла меча в ножнах. Он двигался мне навстречу, широко распахнув колени, а после нескольких толков и вовсе закинул одну ногу мне на поясницу. Продолжая двигаться внутри него, я продолжал бережно и нежно прикасаться губами к его шее, сходя с ума от такого разительного контраста. В какой-то момент рокочущий металл в его голосе сменился на бархатное сладострастие, особенно когда я одним образом сильно двинулся, и я снова так же сделал. Звук его голоса, нежность кожи и теснота его нутра заставляли меня терять благопристойный облик, заставляя брать его сильнее и сильнее, вдалбливаясь внутрь него, присваивая его и одновременно погружаясь в него с каждым разом все сильнее.Все, кроме этого, стремительно теряло свою важность, смазываясь и исчезая за пределами этого алого пространства вокруг нас и и него самого, заслоняя своим существованием все остальное сущее. Предчувствуя подступающий пик, я зарычал и выгнулся в спине, так, чтобы под зубами оказалась не шея, а плечо, начиная вбиваться в его податливое тело еще сильнее. А-Син стонал не прекращая, сам пытаясь двигаться навстречу моему напору, и в один момент обхватывающая меня теснота запульсировала, он выгнулся и я обхватил его, прижимая к себе. Огонь полыхнул под закрытыми веками, и я достиг пика, оставляя семя глубоко внутри Касина. Пару минут я переживал острый пик удовольствия, чувствуя, как подо мной содрогается в экстазе сам А-Син, как его семя горячо выплескиваясь между нашими телами. Влагу я почувствовал и под губами. Придя в себя, я машинально стер ее с губ и заметил обагренные красным пальцы. Касин подо мной тяжело дышал, все еще продолжая пульсировать. Оперившись на одну руку, другой я нежно убрал волосы с его влажного лица, все еще оставаясь внутри него. –Прости, – выдохнул я. – Я прокусил тебе плечо. –Надо же было пролиться крови в нашу брачную ночь, - на одном дыхании парировал он. Я уткнулся лбом в его плечо, пытаясь дышать ровно, но все равно не сдержался и засмеялся. -А-Син, – выдохнул я, – ты самое лучшее, что со мной случалось. В ответ он только покрепче вцепился руками в мои плечи. Несколько минут мы пролежали неподвижно, прежде чем он снова потянулся ко мне с глубоким, иссушающим поцелуем и только от этого поцелуя я почувствовал, как мое естество снова крепнет. На пробу я двинул бедрами, и Касин охнул,снова чувствуя мое движение внутри себя, сам пытаясь двигаться навстречу мне. Он притянул меня к себе еще сильнее, как будто пытаясь сплавить нас вместе в одном огне страсти, и я сам приник к нему, лег практически на него, не прекращая при этом двигаться внутри него. Он снова застонал, звук раскатисто прокатился в глубине его его горла, и я снова приник к его губам, сцеловывая, выпивая этот его звук в себя как самое дорогое вино. Зная, что он может быть таким испепеляюще-страстным, я бы похитил его при самой первой встрече, и выпил с его губ весь его яд и все его стоны. Совсем немного ему понадобилось, чтобы достичь пика, и в несколько сильных, напористых движений и я сорвался вслед за ним. Когда мир вокруг нас обрел прежнюю форму, первое, что я ощутил, что он продолжает держаться за меня, до боли вцепился в мои плечи, пребывая душевно где-то между небесами и грешной землей. Я только улыбнулся, глядя на его преисполненное благодати лицо и не стал разрывать объятий. Если он хочет держаться за меня, то кто я такой, чтобы препятствовать его желаниям. Не глядя, я нащупал лежащий рядом отрез ткани и обтер сначала с него, а потом и с себя все следы нашей страсти, а после сам обнял его, прижимая его к своей груди. –Я полагал, что возможность находиться радом с тобой и есть высшее проявление счастья, – глухо пробормотал он. – Я думал, что мне достаточно будет иметь возможность дышать одним воздухом с тобой и держать за руку для меня будет достаточно. Я только погладил по спутанным волосам, наслаждаясь ощущением под руками и оседающим на коже его дыханием. С усилим разжав руки, он тут же обхватил меня поперек туловища и поджал колени, придавливая одной ногой мои ноги к кровати. –Но сейчас то, что случилось, мне словами не объяснить, – он замаялся, явно подбирая слова. - «Как объять в земную форму слов очарование и величие непостижимых разуму чертог небесных». Я тонко улыбнулся, узнавая цитируемую классику. –Это потому что мы родственные души? Так будет всегда?Всегда так божественно будет играть с тобой, - он снова запнулся, - в весенние игры? Подобная нерешительность и неидеальность его вида после совместных игр заставляли мое сердце таять и испытывать не свойственные мне нежность и трепет. Вместо ответа я только лишь прикоснулся губами к его виску. Кожа его была мягкой и влажной, остро и приятно пахла потом, и я удержал в себе порыв слизнуть эту влагу и распробовать ее на языке. В ответ он только подвинулся ко мне ещё ближе, хотя непонятно было до этого, куда ближе. -Можем вместе узнать ответ на этот вопрос, - ответил я, и только когда закрыл рот, я понял что это могло звучать двусмысленно. -Можем? - недоверчиво уточнил он. -Конечно, - тут же откликнулся я. С чего он решил, что после моего согласия, после наших поклонов друг другу, я буду его в чем то ограничивать? А потом я вспомнил - на его памяти к нему так хорошо никто не относился. С раннего детства он должен был сам пробивать себе дорогу в жизни только для того, чтобы выжить, и никто не проявлял к нему участия и доброты. И я снова увидел вместо моего супруга одинокого мальчишку, которого все бросили. Вместо того, чтобы доказывать ему что-то словами или убеждать фактами, я просто притянул к себе покрепче. Он только издал невнятный звук, похожий на писк сдавленного птенца, и вырываться не стал. -Цзышу, ты делаешь меня счастливым человеком, - проговорил он с бескрайней нежность в голосе. -А как же твое сладостное «А-Сюй»? Я уже начинаю по этому скучать. -А-Сюй, - с благоговением выдохнул он. - Ты солнце в моих глазах. Немногим позже, когда дыхание наше выровнялось, я вновь принялся доказывать ему свои свадебные клятвы бережными прикосновениями рук, а потом и губами, не зная усталости до тех самых пор, пока не зашла луна и небо не начало окрашиваться нежными светлыми оттенками весеннего рассвета.