Тайны Вэй: Возрождение Луны и Солнца

Возвращаясь к своему убежищу на вершине Луадзан, Вэй Усянь вспоминал, как недавно играл с Вэнь Юанем. Мальчик бегал вокруг, весело смеясь и размахивая веткой, как будто это был меч великого заклинателя. Увидев флейту в руках Вэй Усяня, он радостно попросил сыграть что-нибудь «героическое», что всегда развлекало его. Сидя на камне, Вэй Усянь улыбнулся мальчику и начал играть лёгкую, оживлённую мелодию. Смех Вэнь Юаня, звонкий и заразительный, разносился по склонам Луадзан, словно напоминая этим мрачным землям о том, что надежда всё ещё существует. К ним вскоре присоединилась Вэнь Цин, которую привлекли звуки флейты. — Ты его опять избалуешь, — заметила она с лёгким укором, забирая у мальчика ветку, чтобы он не поранился. — Уже поздно, а он снова взбудоражен. — Пусть хотя бы немного побегает, — улыбнулся Вэй Усянь, проводив взглядом Вэнь Юаня, который, устав, уселся рядом с сестрой. — Слишком уж тихие вечера на Луадзан. Вскоре их позвали к ужину, и эта короткая передышка дала Вэй Усяню возможность отвлечься от своих тревог. Однако, когда ночь спустилась, тени Луадзан вновь обрели ту настораживающую силу, которая мучила его последние несколько дней. Сидя на выступе скалы, он задумчиво водил пальцами по своей флейте, извлекая из неё едва слышные, протяжные звуки. Его взгляд был прикован к звёздам, но мысли блуждали далеко отсюда. Что это за странное присутствие? Почему оно так выделяется на фоне привычных духов Луадзан? Его натянутые нервы и чувство постоянного наблюдения заставляли задуматься. Что-то требовало его внимания. Что-то или кто-то. — Если хочешь что-то сказать, сделай это прямо, — тихо проговорил он, обращаясь к темноте. Ответа не последовало. Но Вэй Усянь больше не мог терпеть. Решение пришло внезапно — он проведёт ритуал, чтобы прояснить, что за сила скрывается в тенях. Ритуал потребовал подготовки. Вэй Усянь выбрал место подальше от лагеря Вэней — маленькую поляну, окружённую старыми деревьями, чьи голые ветви тянулись к небу, словно призраки прошлого. Это место было идеально для того, чтобы остаться незамеченным. Он принёс с собой киноварь, флейту и небольшой нож. Взяв лезвие, он сделал небольшой надрез на ладони, чтобы смешать кровь с киноварью, и начал рисовать массив. Символы на земле соединялись в сложную сеть, а круг, вписанный в центр, пульсировал энергетической аурой. Этот ритуал был одним из тех, что рассказали ему призраки Луадзан, когда он впервые оказался здесь. Вэй Усянь опустился на колени перед массивом, держа флейту в руках. Черное дерево инструмента мерцало слабым блеском под лунным светом. Он начал играть, и глубокая, тревожная мелодия наполнила ночной воздух. Каждый звук резонировал с массивом, заставляя символы сиять ярче, словно откликались на его музыку. Воздух вокруг начал меняться. Температура резко упала, и густой холод окутал Вэй Усяня. Ветер утих, а ночное небо, казалось, потемнело ещё сильнее. В центре массива появилась слабая светящаяся точка, которая быстро начала расти, принимая очертания человеческой фигуры. — Кто ты? — прошептал он, глядя, как фигура обретает форму. Вскоре перед ним стоял высокий мужчина в облачении, характерном для ордена Вэнь. Его лицо было властным, но спокойным. Глаза, наполненные мудростью и горечью, пронизывали насквозь. Аура, исходившая от него, была знакомой, но одновременно пугающей. — Вэнь Жохань… — произнёс Вэй Усянь, его голос дрогнул от удивления. — Ты меня призвал, Вэй Усянь, — сказал призрак. Его голос был низким, но проникновенным, отдающимся эхом в тишине. — Что ты хочешь узнать? Вэй Усянь ощутил, как дрожь пробежала по его спине. Перед ним стоял дух человека, который при жизни был самым сильным заклинателем ордена Вэнь. Но что ещё сильнее поразило Вэй Усяня, так это то, что Вэнь Жохань стал призраком. Ведь в сильных орденах всегда проводились обряды очищения, чтобы души их членов не оставались в этом мире. — Почему ты здесь? — наконец спросил он, стараясь сохранить спокойствие. — Ты… Ты не должен быть призраком. Вэнь Жохань слегка улыбнулся, но эта улыбка была горькой. — Должен… Это слово слишком легко теряет смысл, когда дело касается судьбы, — произнёс он. — Моя душа не нашла покоя. Я сам связал себя с этим миром. Гордость, вина, боль за мой народ… Всё это удерживает меня здесь. Вэй Усянь нахмурился. Его пальцы невольно легли на флейту, готовые сыграть защитную мелодию в случае необходимости. — Ты хочешь отмщения? — резко спросил он, прищурив глаза. — Отмщения? — Вэнь Жохань покачал головой. — Нет, Вэй Усянь. Я наблюдал за тобой. Я видел, как ты защищал тех, кого мог бы уничтожить. Ты встал между ними и миром, полным ненависти. Я благодарен тебе. Эти слова поразили Вэй Усяня до глубины души. Он привык к осуждению и ненависти. Благодарность, особенно от кого-то вроде Вэнь Жоханя, была неожиданной. — Благодарен? — переспросил он. — Ты говоришь это тому, кто убил многих из твоего рода? — Убил, чтобы защитить других, — мягко ответил призрак. — Ты сделал то, что должен был. Но ты не отвернулся от невинных. Ты дал им надежду. — Я видел твои сны, — сказал он после паузы. — И ту встречу с Шэнь Хуаном. Это не было просто случаем, дитя Вэй. Она должна была произойти. — Ты видел мои сны? — удивлённо переспросил Вэй Усянь, нахмурившись. — Как такое возможно? — Узы, связывающие нас с этим миром, сильнее, чем ты можешь представить, — ответил Вэнь Жохань. — Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты стал защитником остатков моего рода. Шэнь Хуан испытала тебя, и ты прошёл это испытание. Но впереди ещё более сложные испытания. — Что ты имеешь в виду? — Вэй Усянь напрягся, его голос стал резче. — Ты говоришь загадками, как все призраки. Вэнь Жохань слегка усмехнулся, но в его глазах сверкнула тень грусти. — Загадки, может быть, и есть часть истины, но я скажу прямо. Если ты ищешь ответы, знания Ордена Вэй, я знаю место, где они могут быть спрятаны. Вэй Усянь молчал, ожидая продолжения. — Безночный город, — наконец произнёс Вэнь Жохань, его голос прозвучал как раскат грома. — Глубоко в Цишань, на территории моего ордена. Если книги и свитки твоего рода где-то сохранились, они могут быть там. — Безночный город? — Вэй Усянь почувствовал, как его сердце замерло. — Это опасное место. Кто угодно из тех, кто меня увидит, постарается убить меня. — Я знаю, — спокойно ответил Вэнь Жохань. — Но ты не будешь один. Если ты решишь отправиться туда, я проведу тебя. — Почему ты хочешь мне помочь? — спросил Вэй Усянь, сужая глаза. — Это не ради добрых дел, не так ли? Вэнь Жохань опустил взгляд, его голос стал тише, но от этого не утратил силы. — Я хочу, чтобы Орден Вэнь имел шанс на возрождение. Ты знаешь, каково это — быть отвергнутым миром, видеть ненависть в глазах людей, слышать проклятия на своё имя. Остатки моего рода заслуживают другой судьбы. Если ты поможешь в будущем возродить Орден Вэнь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе с твоей целью. Вэй Усянь нахмурился, его мысли заметались. — Ты говоришь, как будто возродить орден так просто, — пробормотал он. — Люди ненавидят имя Вэнь. Они никогда не примут его. Вэнь Жохань шагнул ближе, его призрачная фигура окутала лёгкая тень. — Ненависть — это пламя, которое может угаснуть, если ему не давать пищи. Ты уже сделал шаги на этом пути, защищая тех, кого весь мир хотел уничтожить. Ты дал им шанс на жизнь. Это и есть первый шаг. Молчание повисло между ними. Вэй Усянь осознавал, что слова Вэнь Жоханя имели смысл, но принять их было непросто. —Если я пойду на это, — спокойно спросил он, — какую помощь ты сможешь мне предложить? — Я помогу тебе не только отыскать книги и свитки Ордена Вэй, но и освоить знания, которые тебе предстоит вернуть. — твёрдо ответил Вэнь Жохань. Вэй Усянь хмуро смотрел на призрачную фигуру, его глаза сверкали подозрением. — Освоить знания? Зачем тебе это? — холодно спросил он. — Это не похоже на бескорыстие. Вэнь Жохань чуть склонил голову, его спокойный взгляд напоминал строгого учителя. — Ты понимаешь, что впереди тебя ждёт нечто большее, чем ты можешь представить? — его голос звучал глубже. — Ты — последний наследник Ордена Вэй. И хочешь ты этого или нет, тебе предстоит возглавить его. Вэй Усянь почувствовал, как от этих слов его внутренний мир пошатнулся. — Возглавить? — переспросил он, слабо усмехнувшись. — Ты слишком переоцениваешь меня. Я только защищаю тех, кто остался. У меня нет планов возрождать великие ордены или становиться их главой. — Но это твоя судьба, — твёрдо сказал Вэнь Жохань. — Неважно, готов ты это признать или нет. Твои предки, те, кто строил Орден Вэй, оставили тебе не только бремя, но и возможность. Я помогу тебе справиться с этим, так же, как ты помогаешь моему народу. Вэй Усянь снова замолчал, его взгляд метался, но голос Вэнь Жоханя заставлял задуматься. — Ты говоришь о судьбе, — пробормотал он. — Но знаешь, это довольно иронично: я должен возглавить Орден, который давно скрывается, и я даже не знаю, где его искать. — Это не ирония, — ответил Вэнь Жохань, его голос стал мягче, но полон решимости. — Это вызов. Вызов найти Орден, который скрывается, чтобы вернуть ему силу и влияние. Ты уже доказал, что способен быть лидером, защищая тех, кто на тебя полагался. Теперь тебе нужно научиться не только защищать, но и вести за собой, чтобы в будущем стать главой этого Ордена. Слова Вэнь Жоханя заставили Вэй Усяня замереть, его взгляд стал напряжённым. Он молчал, в голове его буря мыслей не утихала, но теперь они стали более чёткими. Призрак стоял перед ним, и его слова эхом отдаваться в сердце, но сам Вэй Усянь не мог сразу ответить. Всё, о чём говорил Вэнь Жохань, было невероятно тяжёлым и важным. — Я... — наконец произнёс Вэй Усянь, чувствуя, как тяжесть этих слов давит на него. — Мне нужно время, чтобы подумать. Но я должен рассказать об этом Вэнь Цин и Вэнь Нину. Вэнь Жохань молчал, его фигура оставалась такой же статичной, как и прежде, но в воздухе ощущалась напряжённая тишина. Вэй Усянь огляделся, вглядываясь в тёмные тени, которые растекались по ночному лесу. Каждый уголок Луадзан, казалось, хранил в себе не только тени прошлого, но и напряжение будущего. Неспешно вставая, он убрал флейту и, не обращая больше внимания на призрака, направился в сторону лагеря. Шаги его были тихими, но они звучали в этой ночи как предвестие чего-то неизбежного. С каждым шагом тяжесть решения становилась всё яснее. На душе оставалась пустота, как будто перед ним открылась тропа, которую он не мог игнорировать, но которую и не желал пройти. Но путь был уже проложен, и теперь его следовало пройти.