The Dark Side of the Sun

***

ПОДСКАЗКА №13 — Время, когда Каминари просто было все равно.

***

— Вы будете разделены на группы. — Аизава раскинул руки, указывая на обширную равнину, заполненную щебнем, обломками и рухнувшими зданиями позади него. — Вы можете выбирать с кем, но я бы посоветовал держаться подальше от друзей или людей, которые, по вашему мнению, могут вас отвлечь. Это серьезное упражнение, и если вы потерпите неудачу, потому что вы бездельничали, будут серьезные последствия. — Мы, блядь, знаем, — проворчал Бакуго со стороны Каминари. Он уже обнял его за плечи, будучи явно нежнее с ним, чем с Киришимой, чья шея была частично раздавлена бицепсом блондина. Каминари только улыбнулся про себя. Он давно понял, что Бакуго изо всех сил старается не быть таким грубым там, где его тело покрыто шрамами, и его пальцы скорее скользят, чем хватают, и касаются, а не толкают. Это было очевидно, по тому, как Бакуго практически бил Киришиму кулаком всякий раз, когда тот говорил какую-нибудь глупость, но только бросал на него свирепый взгляд всякий раз, когда он делал то же самое, но ради гордости своего друга и собственного психического здоровья Каминари решил не делиться тем фактом, что он давным-давно разгадал маленький секрет Бакуго. Это…это может показаться немного грустным, но он не мог вспомнить, когда в последний раз человек обращался с ним с такой заботой, и он не собирался отказываться от этого ради того, чтобы подразнить своего друга; большое вам спасибо. — Вы говорите нам это каждый раз, — снова пробормотал Бакуго себе под нос, мышцы напряглись от раздражения. — Просто скажите нам, какого хрена мы делаем, чтобы мы могли продолжить. — Бакуго? — Аизава прервал себя на середине инструкции, повернувшись к троице и подняв невозмутимую бровь. — Тебе что-нибудь нужно? — Да. Какого черта мы тратим столько времени на объяснение. Просто скажите нам, какого хрена мы делаем, чтобы мы могли уже идти. Прошло уже три часа. — Прошло двадцать минут, Бакуго, и если бы ты вел себя так на настоящем брифинге, тебя бы уволили быстрее, чем ты успел подписать контракт, — хладнокровно ответил Аизава, совершенно не впечатленный. — Теперь заткнись и слушай. Сегодня мы делаем что-то другое, чем обычно. — Правда? — Мидория чирикнул с другого конца комнаты. Судя по всему, он был сгруппирован вместе с Ураракой, Иидой и Тодороки, не то чтобы это было сюрпризом или чем-то еще. У них был свой маленький отряд, и у Каминари был свой. Это было круто. Кроме того, они с Тодороки не спали всю ночь накануне, сплетаясь вместе и плача под случайные испанские драмы, и время от времени случайно признавались друг другу в платонической любви после особенно драматического эпизода, так что это было круто. Немного неуместно, но Каминари любил время от времени убеждать себя в связях, которые у него были с людьми. Ощущение того, что тебя любят, было приятным. Он просто хотел, чтобы у него была роскошь привыкнуть к этому. — Почему вы вдруг решили всё изменить? — продолжил Мидория, стоя в их маленьком кругу. — Мы делали одно и то же весь год каждый тренировочный день. Аизава пожал плечами, мешки под глазами были чрезвычайно заметны в лучах раннего утреннего солнца. — Не спрашивай меня, малыш. Они просто дают мне то, чему я должен научить вас, и я это делаю. — Он хлопнул в ладоши. Это прозвучало без энтузиазма. — А теперь, все, слушайте внимательно. Этот урок можно считать немного более опасным, чем обычные тренировки по уничтожению врагов и симуляции сражений, которые мы обычно проводим, так что внимательно слушайте, что я говорю. Он сложил руки вместе, глядя на своих учеников с поджатыми губами и серьезными глазами. — Как я уже сказал, вы разделитесь на команды. Единственная причина, по которой я позволяю вам выбирать, — это чтобы я мог судить, как вы будете принимать решения в профессиональном мире. Если вы выберете своих друзей и будете ужасно работать вместе, это станет явным показателем вашего характера, и вы потеряете баллы. Если вы выбираете кого-то, основываясь на уровне его навыков и способностях, которые вы уже знаете, независимо от того, друзья это или нет, и у вас всё получается, то это полный зачёт и никаких штрафных баллов. — Сколько человек в группе? — Спросил Серо сзади. Он приподнялся на цыпочки, его глаза были едва видны из-за шипов Киришимы. — Мы можем, типа, все объединиться или что-то в этом роде? — Нет, — ледяным тоном ответил Аизава. — Четыре человека — это максимальное и рекомендуемое количество. Любое меньшее количество сделает это занятие намного сложнее, чем оно должно быть. Класс молчал, пока все впитывали слова. Каминари, честно говоря, было все равно. Конечно, это была школа, и, следовательно, его единственный возможный способ стать героем и отомстить своим родителям, но подобные тренировки всегда были испытаниями, которые он, вероятно, мог бы преодолеть, когда был не более чем малышом. Однажды во время одного из таких учений он попытался на самом деле послушать, что говорил Аизава, и обнаружил, что это потребовало гораздо больше мозговых усилий, чем того стоило. — В любом случае, — Аизава сложил руки на груди, явно уже уставший от сегодняшней тренировки, но всё равно терпящий её. — Упражнение простое. Как видите, вся равнина усеяна обломками, мусором, валунами и вообще остатками разрушенного города. Каждый из вас начнёт в разных местах среди обломков, не общаясь с другими командами. Где-то среди всего этого разрушения вы найдёте стол с двумя бутылками на нём. Обе бутылки наполнены прозрачной жидкостью, которая пахнет одинаково, выглядит одинаково и в целом неотличима друг от друга. Однако в одной из этих бутылок находится настолько смертельный яд, что если вы проглотите хотя бы каплю, ваша кровь буквально начнёт сворачиваться с такой пугающей скоростью, что вы умрёте в течение нескольких секунд. Ваша задача — работать сообща и использовать ресурсы, которые есть у вас и вашей команды, чтобы найти две бутылки и понять, как отличить их друг от друга. Вы должны предоставить чёткие, конкретные доказательства. В бизнесе героев не бывает догадок. — Когда такая тупая гребаная ситуация когда-нибудь возникнет в реальной жизни, — проворчал Бакуго себе под нос, а затем намного громче, обращаясь к самому Аизаве. — В каком мире нам придётся разделиться, не имея возможности связаться друг с другом, а потом ещё и выяснять, какой чёртов напиток поможет нам крепко уснуть. Наверное, для этого есть кто-то с чёртовой причудой. — Не будь таким наивным, Бакуго, — ответил Аизава, лицо которого было таким же плоским, как и его тон. — Случиться может все, что угодно, и, если вам действительно интересно, этот яд был недавно обнаружен в заброшенной лаборатории у побережья Бермудского треугольника, которая, как полагают, принадлежит группе ученых, ищущих способ уничтожить Всемогущего в его расцвете сил. Он считается самым смертоносным ядом на планете, никто из известных людей не мог выдержать его воздействие более пяти секунд, прежде чем умереть на месте, и недавно было доказано, что злодеи имеют к нему доступ. — Да, хорошо, — проворчал Бакуго, поворачивая голову в сторону и возмущенно фыркая. — Я, чёрт возьми, это знал. Тупой ублюдок. — Мистер Аизава? — Мидория поднял руку, его глаза были такими же широкими и любопытными, как всегда. — Если вы не возражаете, я спрошу, как называется это вещество? Я никогда не слышал об этом раньше. Аизава почесал щеку. — Тебе лучше не выяснять, почему именно этот яд так называется, но он называется «Бессмертный замок» — Ты, блядь, издеваешься надо мной. — слова вырвались прежде, чем Каминари успел их остановить, и были едва слышны Бакуго, который в тот момент оказался ближе всех к нему. Бакуго, к счастью, лишь поджал губы и приподнял бровь, прежде чем снова переключиться на разбор задания, и Каминари не мог понять, благодарен ли он за это или раздражён тем, что его друг не может дать ему что-то другое, на чём можно было бы сосредоточиться. Бессмертный Замок. Боже, Каминари давно не слышал этого названия. И это было как раз в духе того бога, который наверху одержим идеей сделать его жизнь невыносимой, — вернуть такую неотъемлемую часть его детства в такой случайный момент, потому что, по-видимому, Вселенная не могла позволить Денки Каминари ни мгновения покоя в этой богом забытой адской дыре, в которой он никогда не хотел родиться. Бессмертный Замок. Самый смертоносный яд в мире, самое загадочное из существующих творений, созданное исключительно для того, чтобы «обучать» семилетнего Каминари способом, который, как не раз клялись его родители, был не пыткой, а уроком, уроком сопротивления и того, как справляться с мучительной болью, которая растекается по кровотоку и разъедает клетки крови. Урок в том, чтобы сосредоточить всю свою умственную энергию на том, чтобы его органы не развалились на месте. Из всех пыток и неописуемых ужасов, с которыми Каминари пришлось столкнуться за время, проведённое в плену (это место никогда не называлось домом, ни после того, как он поступил в Академию Юэй, ни после того, как его родители сказали «к чёрту всё» и назначили награду за его голову), Бессмертный Замок, возможно, был самым худшим. Одно только создание яда убило более сотни безумных ученых, все из которых были заказаны его больными, извращенными родителями, потому что их обычная тактика запугивания с помощью ножей и кнутов больше не работала. К семи годам этот чёртов ребёнок, чья искра давно погасла, давно бы покончил с собой, если бы не обещания, которые заставили его дать Тога и Даби. Он привык ко всем видам пыток, и его родители ненавидели его за это. Поэтому они решили создать яд настолько смертоносный, настолько быстродействующий, настолько болезненный , что несколько секунд, которые требовались потребителю для смерти, казались часами мучительной агонии, просто чтобы сделать их ребенка, который на тот момент уже был лучшим, искуснейшим убийцей в истории, еще «сильнее». Или, по крайней мере, так они сказали, когда вручили своему маленькому белокурому мальчику стакан и велели ему пить, чтобы он не захотел, чтобы ему проткнули живот и заставили спать с ножом внутри. Даже тогда, будучи ребёнком, который не знал, что такое настоящая любовь, и не видел ничего, кроме крови, угроз и пыток, он знал правду. Его родителям было плевать на его страдания. Они с готовностью поощряли их с самого первого дня. Всё, чего они когда-либо хотели, — это создать непобедимое супероружие, существо, настолько умелое и искусное во всех аспектах убийства, что оно могло бы победить Всемогущего, и им было всё равно, через что им придётся пройти, чтобы добиться этого. Каминари до сих пор помнил, как боль пронзила его тело, когда он сделал первый глоток этого яда, созданного специально для того, чтобы проверить его возможности, и он до сих пор помнил, как открыл глаза и увидел безразличные лица родителей, когда очнулся живым и (относительно) здоровым. Это было другое дело. Его родители никогда бы не убили его намеренно тогда, о нет, они были слишком садистами и слишком усердно мучили и «тренировали» Каминари, от боя до терпения к боли, и когда они нанесли ему удар в живот и наблюдали, как жизнь вытекает из его глаз, они были бы шокировали его и вернули к жизни. Однако эти небольшие эксперименты и испытания с различными веществами и инструментами были пробными. Если Каминари умирал во время них, это считалось провалом. Его считали слабаком, который не мог ничего выдержать, неудачным творением, мусором, который стоило выбросить, если он не мог это вынести. Каминари никогда не сдавался в те времена, если не из-за того, что он был слишком упрям, чтобы позволить себе умереть от рук своих придурковатых родителей, то из-за того, что хоть раз, хоть раз он хотел услышать, как кто-нибудь из них скажет, что они гордятся им за то, что он прошёл через их испытания и пытки. Тот день так и не наступил, эксперименты так и не прекратились, издевательства так и не закончились, а тренировки только сделали его сильнее. Яд перестал оказывать какое-либо действие через месяц. Вещество, способное убить двадцать слонов одной каплей, Каминари мог глотать так, словно завтра не наступит, и даже не испытывать тошноты в животе. И теперь это было здесь, в UA, возможно, в нескольких метрах от него. Что ж, к чёрту всё это дерьмо. Возможно, он был невосприимчив практически ко всему, что мог бросить в него мир, но он не понаслышке знал, насколько мучительным был этот яд, и он принял его после многих лет бесконечных пыток, ножевых ранений и жестоких, необычных наказаний, чтобы развить в себе терпимость к боли. Если тогда ему было так больно, если фантомная боль от того, что жидкость стекала по его горлу, до сих пор не давала Каминари покоя всякий раз, когда он сильно кашлял, то он даже представить себе не мог, каково было его наивным, невинным и таким чистым одноклассникам. — Э-э-э… — Каминари поднял руку, прерывая тираду Аизавы, которую тот нёс последние три минуты или около того. Аизава невозмутимо приподнял бровь, но остановился и жестом предложил блондину говорить. — Разве не опасно держать то, что по сути является самым смертоносным ядом в мире, рядом с группой подростков?.. — он немного запнулся, выжидающе глядя на учителя. — С каких это пор тебя волнует опасность? — заметил Серо, стоя у него за спиной. Он взъерошил его волосы, растрепав золотистые пряди у основания шеи. — Ты, наверное, прыгнул бы со скалы ради «Фанты». — Что ж, извините, что я беспокоюсь о нашей безопасности, — съязвил Каминари, бросив на него короткий взгляд. — Я бы предпочёл не умирать, спасибо большое. — Никто не умирает, — быстро вмешался Аизава, монотонным голосом заглушив остроумную реплику, которая вот-вот должна была сорваться с губ Серо. — Очевидно, что из-за того, что это старшая школа, и вы все самоотверженные идиоты, у нас нет настоящего Бессмертного Замка в кампусе, но, поскольку Комиссия Героев решила сделать эту симуляцию максимально реалистичной и предположила, что вы не станете пытаться покончить с собой, у нас есть разбавленная версия, которую вы должны отличить. Каминари поджал губы. Это было началом, но не могло полностью развеять его опасения, особенно с такими людьми, как Мидория в его классе, который, вероятно, пожертвовал бы своей жизнью, лишь бы пройти это испытание. Насколько он знал, этот идиот оторвал бы себе руку и окунул её в яд, чтобы посмотреть, распадётся она или нет, а Каминари повидал в своей жизни достаточно отрубленных конечностей, чтобы понимать, что это было бы далеко не самое приятное зрелище, особенно для его наивных одноклассников. — В любом случае. — Аизава пошел дальше. — Как я уже говорил, вы должны использовать любые возможные средства, чтобы отличить безвредную жидкость от яда, и когда вы дадите свой ответ, у вас должна быть надежная причина и источник. Вам не разрешается просто догадываться или делать предположения. Предположения могут означать смерть в профессиональном мире. Он скрестил руки на груди и обвел взглядом группу. — Я бы надеялся, что это само собой разумеется, но не проглатывай это. Хотя это сильно разбавленный яд, он погрузит вас в кому на неопределённый срок и может даже убить, если ваша иммунная система недостаточно сильна. Остальное зависит от вас, и я ничем не могу вам помочь. Группа на мгновение замолчала, пока все переваривали слова. — А теперь, — Аизава хлопнул в ладоши, и на его губах появилась улыбка. Каминари искренне сомневался, что кто-то, кроме него, заметил это. — Выберите свои команды и займите позиции.

***

Это было так глупо. Каминари стоял на своей стороне завала в сопровождении Бакуго, Киришимы и Серо, двое из которых были слева от него, а один — справа. Как обычно, все разделились на команды в соответствии со своими маленькими группами, а также несколько отставших тут и там, подбирая слабину и смешиваясь вместе. Он был уверен, что заметил неодобрительный взгляд Аизавы, когда все сразу же решили объединиться со своими лучшими друзьями и так далее, но если они все хорошо сработаются, то ничего страшного, верно? Если быть совсем честным, то единственная причина, по которой Серо был в их команде, заключалась в том, что Мина хотела быть со своими подругами, а не с ними. Серо, конечно, был одним из их лучших друзей, и он был отличным парнем, но помимо того, что он был одним из их лучших друзей, Мина могла в любой день недели в буквальном смысле уничтожить Серо, так что у неё определённо было преимущество в силе. Бакуго ясно дал понять, что Серо — запасной вариант, пока они шли к месту старта. Серо просто показал ему средний палец и продолжил болтать с Киришимой. Каминари молча наблюдал за окружающими. Бакуго сосредоточенно смотрел на груду обломков перед ними, через которую им в конечном итоге придётся пройти, чтобы попасть в лабиринт из обломков и разрушений. Он стоял в позе бегуна, словно готовый сорваться с места в любой момент. Киришима был примерно в таком же состоянии: прищурившись, он подпрыгивал на носочках в предвкушении. С другой стороны, Серо был чуть менее серьёзен, но в его глазах всё ещё читались соревновательный блеск и искорка неуверенности, что Каминари совсем не успокаивало. Эти идиоты даже не знали, во что ввязываются. Кто был тем гением в Комиссии Героев, который решил, что заставить двадцать старшеклассников отличить безвредное вещество от самого опасного яда в мире, каким бы разбавленным он ни был, было хорошей идеей? Как чертовски наивно. Это звучало как какое-то извращённое тренировочное упражнение, которое его родители придумали, чтобы подавить собственные садистские наклонности. Параллели между чёрным рынком и Комиссией героев действительно были поразительными. Ястреб вбивал это ему в голову с первого дня. — Тупая морда. — Бакуго щелкнул пальцами перед лицом Каминари. Каминари просто моргнул, слишком хорошо обученный, чтобы показать какие-либо признаки внешнего испуга. — Сосредоточься, идиот. Мы можем начать в любую секунду, и я хочу выиграть это. — Не будет никакого приза или чего-то еще, если мы закончим это первыми, — ответил Каминари через мгновение, одарив Бакуго легкой улыбкой и прищурив глаза. — Мы, вероятно, все равно будем работать вместе, если никто не поймет, как отличить два вещества. — Я собираюсь победить, — упрямо ответил Бакуго, снова поворачивая голову лицом вперед. — Деку придется вырвать эту победу из моих холодных, мертвых рук. Серо лениво почесал щеку. Каминари обратил внимание на его подергивающиеся пальцы, нервы явно были напряжены и зудели в ожидании. Это было нехорошо. Им нужно было быть спокойными, хладнокровными и собранными, чтобы пройти через это невредимыми. Чем меньше здравого смысла было у его друзей-идиотов, тем выше был риск, что кто-то из них совершит какую-нибудь глупость, чтобы выяснить, что это за яд, и покончить с собой. — Чувак, почему ты все время так одержим Мидорией? Просто признай, что всем он нравится больше, чем ты, и двигайся дальше. — ВСЕ НЕ ЛЮБЯТ ЕГО БОЛЬШЕ, ЧЕМ МЕНЯ, И Я, БЛЯДЬ, НЕ ОДЕРЖИМ ИМ, ТЫ, ГРЕБАНЫЙ МУДАК, Я ПОЧТИ НИКОГДА НЕ ДУМАЮ О НЕМ- — Я мог бы буквально разрезать сексуальное напряжение между вами двумя ножом для масла. — Я УБЬЮ ТЕБЯ, БЛЯДЬ. ЭТО ДАЖЕ НЕ СМЕШНАЯ ШУТКА, ЭТО ТАК ЧЕРТОВСКИ ОТВРАТИТЕЛЬНО- Тревожный сигнал прозвучал по всей территории всего за несколько мгновений до того, как Бакуго смог наброситься на Серо, и внезапно инстинкты, которые развились у всех учеников 1-А (кроме Денки, этот вид самоконтроля и осознания, которому их якобы «учили» в течение года, были детской игрой) после нескольких месяцев тренировок, взяли верх. Дразнящая улыбка Серо соскользнула с его лица так же быстро, как и появилась. Киришима заметно выпрямился, мышцы спины сразу напряглись в ожидании. Бакуго, хотя все еще явно злился на шутки Серо и, вероятно, планировал свою месть позже, сделал шаг назад в редком проявлении самообладания и посмотрел вперед с напряженным выражением лица. Каминари поджал губы и встал в стойку для бега, намеренно делая свою форму как можно более неряшливой, хотя бы потому, что он знал, что Аизава каким-то образом наблюдает. Затем, после пяти секунд ожидания, по всему курсу раздался сигнал стартового сигнала, который услышали все команды, разбросанные по огромному лабиринту из строительного мусора и разрушенных обломков. Официально учения были начаты. Неудивительно, что Бакуго сразу же бросился к массивному куску потрескавшегося щебня, блокирующему вход в настоящий лабиринт, через который им предстояло пройти. Он очистил его одним ударом, разнеся его вдребезги, даже не предупредив своих товарищей по команде о том, каков был его курс действий. Лицо Каминари оставалось бесстрастным, когда он уклонился от большого куска камня, летевшего прямо ему в голову, предоставив ругань двум другим товарищам по команде, которые тоже чуть не погибли во время взрыва, что и было проблемой. Именно такая импульсивность беспокоила Каминари, такой менталитет «не смотри, прежде чем прыгнуть» был у Бакуго (и, по общему признанию, у половины их класса). Это могло привести к их гибели. У Каминари было достаточно собственного опыта с таинственными жидкостями и возможностью смерти, чтобы знать, что безрассудное поведение, подобное тому, что ежедневно демонстрировали его одноклассники, могло привести к ужасным последствиям во время такого тренировочного упражнения, как это. Они все были такими конкурентоспособные, такими отчаявшимися победить и проявить себя, что даже не задумывались о том, насколько опасен яд, о реальной серьёзности их ситуации. Из Каминари давно выбил эту бессмысленность. — Бакуго! — Киришима рявкнул, напрягаясь как раз вовремя, чтобы случайный камень врезался ему в живот. — Что, чёрт возьми, с тобой не так, чувак! Ты чуть не убил нас, а мы ещё даже не вошли в лабиринт! — Да, это хреново! — Бакуго крикнул в ответ. Он был уже на добрых тридцать метров впереди них, даже не удостоив их взглядом, поскольку, по-видимому, пытался сориентировался. — Вы, ублюдки, просто слишком медленные! Я хочу выиграть! — Слишком медленно? — Ответил Каминари, подбежав к Бакуго и ударив его по плечу. Он даже не моргнул, когда Бакуго, как и следовало ожидать, повернулся к нему, инстинктивно подняв кулак в отместку. Каминари просто смотрел в ответ, сжав губы в прямую линию и пристально глядя. Он знал, что это было совершенно «не в его характере», совершенно не похоже на обычную тупую, беззаботную личность, которую он изображал ради своих одноклассников, но это было чертовски опасное упражнение, и Бакуго нужно было успокоиться. — Остынь, черт возьми, чувак. Никто не получит приз, и никого не будет волновать, найдем ли мы первыми, где находятся жидкости, если у нас будут дыры в животах из-за того, что ты идиот. Просто расслабься. — Серьезно, чувак. — Вмешался Серо. По крайней мере, это было хорошо. Если Каминари в кои-то веки придётся побыть благоразумным, то, по крайней мере, Серо сможет взять на себя роль миротворца. — Давай не будем торопиться, ладно? Ками-бро прав. Мы должны сохранять спокойствие, когда найдём яд и любое другое вещество, чтобы не облажаться и не опознать их неправильно или не убить себя. Просто расслабься. — Я спокоен, — проворчал Бакуго. Он медленно опустил руку вниз, все еще сжимая пальцы. — Вы все просто кучка слабаков. — А ты гребаный идиот. — Киришима подошел сзади и ударил Бакуго по голове, умело увернувшись, прежде чем его кулак смог коснуться его лица. — Успокойся. Я сомневаюсь, что кто-нибудь успеет их различить, прежде чем все остальные найдут середину, так что просто расслабься. Мы все, вероятно, все равно задержимся на одном и том же месте. Наступила минута молчания. — Хорошо, — Бакуго засунул руки в карманы, и Каминари мог поклясться, что почувствовал, как физическая тяжесть спала с его груди. Наконец, немного здравого гребаного смысла. — Мы пойдём в вашем дерьмовом темпе, но если мы доберёмся туда, а чья-то команда уже всё выяснит, я отправлю вас троих в ад. — Справедливо, — ответил Каминари, плавно удаляясь, когда Бакуго повернулся, чтобы посмотреть на него. Его фирменная дурацкая улыбка легко скользнула по его лицу, вся прежняя твердость мгновенно растаяла, когда его персона мастерски встала на место. — Итак, какой супер-пупер безопасный план ты предлагаешь, босс? — Босс… — Бакуго что-то пробормотал себе под нос, но видимое ослабление напряжения в его плечах никого не обмануло, и меньше всего Каминари. Это было хорошо. За эти годы он стал экспертом по разряжению ситуаций, совершенствуя искусство говорить именно то, что хотел услышать другой человек, чтобы избавить себя от удара ножом в руку или дополнительного сеанса пыток. Он моргнул и покачал головой. Это был излишне мрачный способ описать происходящее, но он полагал, что в конце концов это было правдой, хотя он мог по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз его не пороли, когда он использовал эту тактику. Каминари фыркнул про себя, что, к счастью, осталось незамеченным всеми остальными, поскольку все они были сосредоточены на Бакуго. Все воспоминания вернулись сегодня, не так ли? — Итак, — Бакуго громко хлопнул в ладоши, заставив всех троих подпрыгнуть. — Вот что мы будем делать. Серо, ты используешь свои руки, чтобы запрыгнуть на самый высокий обломок или что там это за дерьмо, и посмотреть, сможешь ли ты найти, где находится жидкость. Затем мы расчистим.… — Он пристально посмотрел на Киришиму. Киришима высунул язык. — путь туда и выясним разницу между двумя жидкостями. Поняли? — Звучит круто. — без особого энтузиазма отсалютовал Каминари, за что Бакуго лишь закатил глаза и вяло похлопал его по спине (не шлёпнул, он никогда не шлёпал, никогда не хлопал слишком сильно с тех пор, как узнал о его шрамах). — Давайте начнем это шоу, суки! — Не облажайся, Спарки, — проворчал Бакуго, но, тем не менее, последовал за Каминари, который выбрал направление и пошел. — Я хочу победить. — Что вообще значит «победа»? — пробормотал Серо сзади. — Заткнись, чёрт возьми, или я разнесу тебе морду.

***

Каминари терял самообладание. Он обучался бесчисленным видам боевых искусств. Он мог выдержать самые жестокие физические и психологические пытки, известные человечеству, и глазом не моргнуть. Он мог одолеть весь свой класс и, вероятно, половину учителей, и это всё равно было одной из самых болезненных вещей, которые, как он думал, он когда-либо испытывал за все годы, проведённые в ловушке под землёй в окружении убийц и психопатов. Он не знал, было ли это из-за какой-то причуды манипулирования или просто из-за огромного богатства UA, но эта усеянная обломками равнина была огромной. Серо поднял их на самую высокую точку, которую они смогли найти, в надежде увидеть, куда им нужно было попасть, но всё, что они увидели, — это обломки и камни, насколько хватало глаз. Бакуго чуть не взорвал их всех прямо там. Но это было даже не самое худшее. Конечно, лабиринт был намного, намного больше, чем ожидалось, но если бы его товарищи по команде просто использовали немного, немного здравого смысла и логического мышления, они бы почти без проблем нашли центр в разы быстрее, чем сейчас. Но нет, конечно, нет, потому что его лучшие друзья решили быть абсолютными тупицами, и они не становились умнее после бесцельного блуждания в течение трех с половиной часов. Конечно, Каминари мог бы им помочь, но каждый раз, когда он пытался указать им нужное направление, не раскрывая, откуда он знает, что это нужное направление (отправляя импульсы электричества через землю к концентрированному источнику, на что, насколько знали его одноклассники, он технически ещё не был достаточно силён), Бакуго или Киришима просто отмахивались от него и шли в противоположном направлении или проламывались сквозь упавшие здания и прочую ерунду. Разочарование. Это расстраивало, приводило в бешенство, и при всем замечательном самообладании Каминари, если Серо отпустит еще одну дерьмовую шутку про Бегущего в лабиринте, он бы сорвался. — Я говорю тебе. — Каминари указал налево, заметно в сторону от того направления, куда направлялись его товарищи по команде. — Мы близко; я чувствую это. Это там. — Нет, Тупая морда. — Бакуго усмехнулся. Он даже не взглянул через плечо. — Интуиция подсказывает мне, что это прямо за углом, а я никогда не ошибаюсь. Серо поджал губы и переглянулся с Каминари. Его раздражение тоже неуклонно росло с каждым часом, из-за чего Каминари казался чуть менее безумным и чуть более обоснованным в своём гневе. Слава богу, что есть старый добрый Ханта. — Бакуго, просто послушай Ками хоть раз. Он всё время указывал нам в другую сторону, и мы никуда не продвинулись. — Да, потому что я отталкиваюсь от фактов. — Бакуго скрестил руки на груди и повернулся, чтобы посмотреть на двоих сверху вниз. Ни один не дрогнул. — От чего отталкивается Спарки? Точно, ничего. — Ты сказал, что действуешь инстинктивно. — Возразил Каминари ровным голосом, но пальцы его подергивались. — И, как ты продемонстрировал за последние несколько часов, твои инстинкты — дерьмо. Просто позволь мне указать путь. — Нет. — Давай, братан. — Киришима обнял Бакуго за плечи. Бакуго пожал плечами. — Пусть Денкс получит свой шанс. В любом случае, ты все это время был помешан на контроле. — Ты тоже был не лучше, — возразил Серо, прислонившись к упавшему куску бетона. — В любом случае. — Киришима отмахнулся от него, прищурившись и широко улыбнувшись. — Что может случиться? Мы и так уже целую вечность бродим по его дому. Почему бы не попробовать с Ками? — Хорошо, — пробормотал Бакуго через мгновение. Он оглядел Каминари с ног до головы, невероятно осуждающе. — Я последую за ним. Но если мы окажемся у еще одной стены из бетона и щебня, я разнесу это место на куски. — Звучит неплохо для меня. — В своем раздражении Каминари даже не пытался скрыть сарказм, звучащий в его голосе. Он просто махнул остальным в нужную сторону и пошёл, не особо заботясь о том, последуют они за ним или нет. Он не спал до четырёх утра накануне тренировки, и у него не было терпения выполнять это дурацкое упражнение после того, как он не спал примерно пять дней, не ел нормально три дня и бегал, пока не отказали ноги, два дня. — Давай. Это здесь, а потом мы повернём направо. Я слышу остальных. — Ты слышишь остальных? — Серо ответил, сделав два гигантских шага вперед, чтобы они могли идти бок о бок. — Ты уверен? — Да, — ответил Каминари, едва удостоив Серо взглядом. Он просто хотел покончить с этим. Если бы это вызвало прилив адреналина или ощущение вызова, то, возможно, ему бы понравилось это тренировочное упражнение, несмотря на тревожные связи с его прошлым и полное отсутствие заботы о себе, которое он демонстрировал, но этого не произошло. Он был слишком опытным. Он, наверное, смог бы добраться до центра за пять минут, если бы вокруг никого не было, так что он мог бы попробовать. — Я слышу, как Мидория искрится зелёным электричеством. Мои уши очень легко улавливают электрические разряды. — О, чёрт, — Серо слегка дёрнул головой. — Это на самом деле круто. Значит, причуда Мидо на самом деле связана с электричеством? — Нет, я думаю, что это просто отнимает много энергии у его ядра, поэтому у него по всему телу появляются эти блестящие зелёные линии, похожие на вены, когда он использует это. — На самом деле у него не было возможности узнать, правда это или нет. Он знал «Один за всех» как свои пять пальцев, потому что его свойства были вбиты ему в голову тысячу раз, сопровождаясь демонстрацией разрезов и разрезов на ножах, но он не знал, использует ли эта способность электричество. Он сомневался, что даже Мидория знал. — Мне показалось, что я что-то слышал несколько часов назад, но я не был уверен, что это действительно он, до сих пор. Если он ещё не у жидкостей, то, по крайней мере, мы найдём другую группу для работы. Честно говоря, это была рискованная затея, потому что, если бы Каминари добрался до середины, а команда Мидории была бы ещё далеко, ему пришлось бы многое объяснять, но он не особо переживал. У других команд был здравый смысл. Они, вероятно, сделали бы это давным-давно. — Мило. — Сзади вмешался Киришима. — Хорошая работа, Каминари. — Спасибо. — Лицо Каминари расплылось в невольной улыбке. От похвалы, которой он так часто удостаивался от друзей, в его груди всё равно порхали бабочки. О, как бы он хотел, чтобы он мог наслаждаться этим вечно, но он уже знал, что бы ни случилось, единственный конец, который у него мог быть, был ужасным. Болезненно. Это было болезненно, но у Каминари была работа и друзья, которых он любил, и он настолько привык к этому, что его это больше не беспокоило, поэтому он просто повернулся к Серо, искренне и беззаботно улыбнулся и заговорил о всякой ерунде. Это действительно была ерунда. Они могли бы поговорить об этом позже. На данный момент ему просто нужно было сосредоточиться на том, чтобы заставить своих идиотских друзей пройти это упражнение. И действительно, спустя десять минут болтовни и подшучиваний четверо студентов услышали отчётливые звуки разочарования, которые исходили только от класса 1-А. — Наконец-то. — Бакуго застонал, слегка подняв лицо, когда он побежал на шум. — Хорошая, блядь, работа, Каминари. Похоже, ты все-таки не бесполезен. — Ты мудак, — автоматически ответил Каминари, но все равно нырнул в небольшой промежуток между упавшей колонной и кучей щебня, чтобы открыть открытое пространство, заполненное шестнадцатью учениками, двумя одинаковыми бутылками с жидкостью и целой кучей ругательств. — Думаю, мы последние. — Знаешь что? Мне все равно. — Бакуго отступил, чтобы наблюдать за хаосом. — Деку еще не закончил, так что я все еще могу выиграть это дерьмовое тренировочное упражнение и ткнуть его ему в лицо. — Ты так одержим. — Я НЕ ОДЕРЖИМ. Серо взвизгнул, когда Бакуго прыгнул на него, промахнувшись, в то время как первый прикрепил кусок скотча к противоположной стене и перелетел через его голову, приземлившись прямо в толпу их одноклассников, столпившихся вокруг бутылки. Каминари последовал за ним, а за ним и двое других членов команды, выглядывая из-за толпы людей, которые недоумевали, что это за две жидкости. — Привет, ребята. — Иида рассеянно махнул рукой. — Рад наконец-то вас увидеть. — Заткнись нахуй, — проворчал Бакуго, но, тем не менее, заглянул через плечо младшего. — Насколько вы, ублюдки, далеко зашли? — Ни на сколько, — угрюмо ответила Урарака, постукивая ногтем по стакану с одной из жидкостей. — У них тот же запах, тот же цвет, тот же внешний вид, та же реактивность с грязью, та же реактивность с камнем, та же реактивность с огнем, та же температура кипения и, насколько мы можем судить, одинаковая плотность. — Она взяла голову в свои руки. — Это безнадёжно. Мы все потерпим неудачу. — А как насчет реактивности с человеческой плотью? — Спросил Киришима после минутного молчания. — Я могу затвердеть одни из пальцев и засунуть их в каждый флакон. В худшем случае мне придется пойти к выздоравливающей девушке, чтобы отрастить новый кончик пальца. — Я думаю, — Яойорозу потерла виски и безнадежно махнула рукой. — Дерзай. Киришима кивнул и напряг правый мизинец. Почти сразу придаток стал твердым, как скала, что мало что сделало для комфорта большинства людей. Все они с опаской смотрели, как рыжий окунул кончик пальца в первое вещество. Он немного покрутил его, и все испустили коллективный вздох облегчения, когда он покачал головой и убрал палец. Каминари просто побарабанил пальцами по столу раз, два, прежде чем снова опустить их по бокам, поджав губы. Он не волновался. Даже если бы это была безвредная жидкость, он знал, что яд не реагирует на человеческую плоть, кожу, ДНК или какие-либо физические особенности. Он не зря был известен как самый смертоносный яд в мире, одна из причин заключалась в том, что его было так трудно обнаружить и отследить. Хотя, это было другое дело. Даже с его обостренными чувствами он действительно не мог определить, какой яд какой, просто стоя рядом с ним. Комиссия Героев явно не жалела средств при финансировании этого испытания, что было одновременно впечатляющим и разозлило Каминари еще больше, чем он уже был. Если он, самый замечательный убийца, которого когда-либо видел мир, не мог с первого взгляда отличить два вещества, то это делало упражнение еще более опасным для обычных людей, обычных, как и его одноклассники. Каминари это не понравилось. Ему это совсем не понравилось. — Ну, — Киришима убрал палец от второй жидкости, разочарованно изогнув губы. — Никакой реакции на человеческую плоть ни у одного. — Это так глупо. — Мина застонала. Она раздраженно провела рукой по лицу. — Мы перепробовали буквально все. — Ее глаза метнулись влево с тихим смешком. — Какого черта ты ухмыляешься, Катсуки? — Ничего, — ответил Бакуго, фыркнув. — Я просто подумал, что провозглашённый «Класс 1-А» уже догадался бы об этом или, по крайней мере, был бы немного умнее. — О, что, и у тебя в голове есть это идеальное решение? — Мина сморщила нос от отвращения. — Мы работаем вместе, Бакуго. Не пытайся что-то затевать. — Я не пытаюсь ничего затевать. Я просто говорю, что вы все чертовски некомпетентны. — Черт с тобой! — Вмешалась Джиро. — Теперь ты в той же лодке, что и все мы, братан! С этого момента мы команда, если ты ещё не заметил. — Я не хочу быть в команде с кем-либо из вас, статистов! — Статисты?! — Мина вскочила с того места, где она сидела на земле. — Ты что, шутишь?! Я думала, мы покончили с твоим комплексом превосходства, но, похоже, я ошибалась. — Это не комплекс превосходства, если я превосхожу всех вас. Напряженность росла, все больше и больше голосов присоединялось к крику, поскольку Бакуго подстрекал их, просто будучи высокомерным и дерзким ублюдком, каким он не был уже несколько месяцев. Каминари просто наблюдал за Бакуго, который, скорее всего, был разочарован в себе из-за того, что показал себя хуже всех, и в качестве защитного механизма решил выместить свой гнев на других людях. Остальные его одноклассники, несчастные жертвы несправедливо направленной на них ненависти Бакуго, превратились в озлобленных, раздражённых людей, которые указывали пальцами и несли всякую чушь, которую им явно придётся обдумать, когда они успокоятся и вернутся в общежитие. Они были как семья, и, как это иногда бывает в семьях, особенно когда люди проводят друг с другом весь день, они иногда ссорились, но давно не было таких сильных ссор. Глаз Каминари дернулся. Раздражение бурлило прямо под его кожей, угрожая лопнуть в любой момент. Мина ткнула пальцем в грудь Бакуго. Руки Бакуго вспыхнули. Хорошо. Это было последней каплей. Рука Каминари метнулась к бутылке, не особо заботясь о том, какая это была бутылка, и прежде чем кто-либо успел отвести взгляд от кричащих друг на друга людей и посмотреть, что он делает, он выпил всё содержимое. Воспоминания обрушились на него, как скоростной поезд. Внезапно, почти как при просмотре слайд-шоу, воспоминание за воспоминанием о том, как он давился этим веществом, давился им, блевал, просыпаясь едва живым после употребления, мелькнуло в его голове. Несмотря на то, что яд был разбавлен, несмотря на то, что он мог выдержать его, как будто это было что-то незначительное, он всё равно обжигал, когда стекал по его горлу. Затем, внезапно, как будто мир внезапно ускорился, он был окружен. — Каминари! — Пронзительный, панический голос Тодороки вывел его из внутреннего монолога. Он повернулся к нему, поморщившись, когда его встретили слезящиеся глаза. — О боже, Каминари, это было так глупо с твоей стороны, черт возьми. — Он обхватил его лицо руками с нежностью, которой Каминари никогда раньше не видел и не чувствовал в Тодороки. — Ты напугал нас, придурок. Что, если это был яд?! О да. Он не умер, не потерял сознание или что-то в этом роде, поэтому его одноклассники, очевидно, автоматически предположили, что вместо этого он выпил безвредное вещество. Ну. Время делать то, что у него получалось лучше всего. Эмоциональная импровизация. — Ну, это было не так, верно? — Каминари сверкнул улыбкой, ослепительной, блестящей и радостной, и отвесил широкий поклон. — Дамы и господа, не за что. Киришима воспользовался протянутыми руками Каминари, чтобы схватить его и притянуть к себе, усевшись на корточки и обняв его с дрожащим вздохом. Каминари позволил ему это, слишком желая, чтобы его друг делал всё, что ему вздумается, лишь бы его не ругали и не кричали на него. — Ты такой отстой, чувак, — пробормотал Киришима через мгновение. Послышался ропот согласия. — Я оглянулся и увидел, как ты глотаешь это, а потом твои глаза остекленели и… Я не знаю. Я просто, блядь… — Его плечи опустились, когда он опустил голову. — Никогда больше так не делай, чувак. Это было слишком рискованно. — Это был шанс пятьдесят на пятьдесят, — тупо ответил Каминари. Он слабо улыбнулся своим одноклассникам. — Точно, — Рука Мины была прижата к сердцу, дыхание прерывистое, а в глазах легко различимая паника. — Слишком рискованно. Какого черта ты вообще это сделал, чувак? Ты не понимаешь…похоже, ты более склонна к самоубийству, чем Мидория или что-то в этом роде, и мне это действительно не нравится, — Ее голос резко сорвался, и Каминари потребовалось все, чтобы не оторваться от груди Киришимы и не обнять ее за плечи. — Ты просто… ты действительно слишком легко рискуешь своей жизнью, и я действительно не думаю, что ты знаешь, как сильно мы заботимся о тебе, Ками. — Так ты все-таки самоубийца? — Бакуго спросил тихо, но этого было достаточно, чтобы Каминари с широко раскрытыми глазами повернулся в руках Киришимы. — Ты… ты уверен… — Его голос звучал неуверенно, более неуверенно и уязвимо, чем когда-либо в его жизни. — НЕТ! — Каминари решительно покачал головой. Последнее, что ему было нужно, — это повторение инцидента, когда они застали его во время тренировки на терпимость к боли и истолковали это не так, как надо. — Клянусь богом, нет…нет, я бы никогда. Мне просто надоело это упражнение, и я хотел поскорее с ним покончить, а потом вы все начали драться, и я просто решил, к чёрту всё, и сделал обоснованное предположение… — Обоснованное предположение? — Иида прервал. Его голос, снова, был тихим, но полным надежды. Его одноклассники искали какое-то утешение, искали какое-то объяснение того, почему он мог пожертвовать своей жизнью (не то, чтобы он действительно умер, очевидно, поскольку он был жив и здоров прямо сейчас), основываясь только на неверном предположении. — Что ты имеешь в виду? — Электроны, — ответил Каминари, его мозг прокручивал тысячи возможностей и остановился на одной. — Очевидно, у меня есть причуда с электричеством, поэтому я действительно чувствителен к этим вещам, если я достаточно сильно концентрируюсь. В безвредном веществе, которое я выпил, в целом было меньше электронов, чем в яде, поэтому я решил, что оно должно состоять из меньшего количества компонентов и, следовательно, менее смертоносно. Он сделал паузу, ожидая реакции. Это звучало правдоподобно? Он понятия не имел; он сосал задницу в химии. К счастью, либо потому, что его объяснение каким-то образом имело смысл, либо все были слишком переполнены облегчением, чтобы мыслить здраво, Яойорозу, единственная, кто могла сказать обратное, просто кивнула вместе с его ответом. И это хорошо. Каминари практически видел, как у всех с облегчением опустились плечи. — О боже. — Голос Джиро был переполнен эмоциями. — Я думала, ты просто решил попробовать и рискнуть пятьдесят на пятьдесят. — Конечно, нет, — автоматически ответил Каминари, решив проигнорировать тот факт, что он откровенно лгал своим друзьям. Он ненавидел это. Не было ничего, что он презирал больше, чем откровенную выдумку истории без элементов правды для людей, которых он так любил. — Я бы никогда. Я, наверное, напугал вас, ребята, не так ли? — Ты понятия не имеешь на сколько. — Мидория выдохнул, протягивая руку, чтобы помочь Каминари подняться с колен Киришимы. Каминари с благодарностью согласился, спокойно заметив, что Мидория задержал руку чуть дольше, чем нужно. — Это было ужасно. Все согласно забормотали, а Бакуго, в свою очередь, просто подошёл и толкнул их друг к другу, глядя прямо перед собой и отказываясь встречаться с ними взглядом. — Сделай это еще раз, и я оторву тебе ноги. — Принято к сведению, — прошептал в ответ Каминари. Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, когда- — Каминари! — Шарф Аизавы обернулся вокруг одной из его рук, потянув его прямо к учителю, когда он бежал к ним. — Ты что, идиот? — По-видимому. — Каминари слабо усмехнулся, натянуто улыбаясь под пристальным взглядом Аизавы. — Я знаю, это было безрассудно, но у меня была причина, я клянусь! — Я знаю, — Аизава прошипел сквозь стиснутые зубы, медленно отпуская руку блондина, державшую его шарф. — Я слышал. — Э-э, да. — Каминари улыбнулся и неловко отступил назад, стараясь как можно больше передать неловкость. Последнее, в чем он нуждался, это в том, чтобы его учитель допрашивал его или смотрел слишком пристально и выяснял, что он, на самом деле, выпил Бессмертный Замок. — Извините, что напугал вас. — О, ты однозначно напугал меня. — Аизава ущипнул себя за переносицу, бормоча себе под нос что-то неразборчивое, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. — Я мог бы поклясться, что бутылки поменялись местами, и в той, что была у тебя, был яд. Я думал, что у меня на руках будет ребенок в коме. — Извини, — ответил Каминари, потому что, действительно, это было все, что он мог сделать. В окружении перепуганных одноклассников и перепуганных учителей извинения были единственным, что он мог выплюнуть, не открыв еще один ящик лжи. — Я не хотел никого из вас пугать. — Все в порядке. — На этот раз за спиной Аизавы появился новый голос, две белые пушистые лапы встали рядом. Глаза Незу впились в Каминари, вызов был очевиден на его лице. — Я наблюдал за всем по мониторам, и, несмотря на страх, вызванный этим небольшим инцидентом, ваш урок закончен. Я просто прошу тебя больше не выкидывать ничего подобного, Каминари. Поза Каминари выпрямилась почти рефлекторно, глаза чуть сузились, и он сомневался, что кто-нибудь, кроме Незу, мог это заметить. — Не волнуйся, я не буду. — Ммм. — Незу криво улыбнулся. — Я рассчитываю на это. Возникла неловкая пауза. — В любом случае. — Глаза Незу блуждали по кучке студентов, почти все из которых незаметно пытались прикоснуться к пользователю электричества в той или иной форме. — Я собираюсь сообщить вам эту новость сейчас, поскольку предполагаю, что это маленькое фиаско немного потрясло всех вас, и наличие чего-то, чего можно ожидать и на чем можно сосредоточиться, иногда помогает немного подавить эти чувства, но это еще не стало достоянием общественности или других классов, поэтому я советую вам держать это в секрете. Он осмотрел людей вокруг него, глаза остановились на Каминари и задержались на нем на секунду дольше. — В ближайшие две недели нас посетят некоторые из лучших героев Японии, где вы сможете пообщаться с ними и задать столько вопросов, сколько захотите. — Усы Незу дернулись. Его глаза скользили по всем, но его тело было расположено прямо к Каминари. — Они будут общаться с вами и оставаться в UA целых три дня, почти как отпуск и экскурсия в одном флаконе. О. Каминари удивленно моргнул, когда его одноклассники начали подбадривать его внезапной сенсацией, на мгновение отвлекшись от паники, охватившей их ранее. Он знал, на что Незу намекал. Было довольно сложно не сделать этого, учитывая все, что он рассказал директору о своей жизни на черном рынке и всех, кто помог ему пройти через это. Кейго Таками. Ястреб. Четвертый член его, Тои и Химико команды. После всех этих лет банда, наконец, снова будет вместе. Все причины, по которым он продержался достаточно долго, чтобы сбежать от своих родителей, все люди, которые помогли ему пережить годы пыток и тренировок, все в одном месте. В некотором смысле, Каминари был рад, что Незу предупредил его заранее, несмотря на несомненный хаос, который будет царить в общежитии в течение следующих нескольких дней. Теперь у него было время написать Даби и Тоге об этом и, возможно, договориться о чем-то заранее. Честно говоря, им действительно было что обсудить. В конце концов, что бы подумала Комиссия Героев, если бы они узнали, что герой номер два был в сговоре с тремя самыми опасными людьми в Японии? Конечно, все это было ерундой. Они все были лучшими друзьями задолго до того, как получили эти титулы.

***